For Want Of A Relic

Подавляющую тишину нарушал лишь слабый плеск воды под ногами, глубиной в полдюйма или около того. Ни Лансер, ни Вэйвер не произнесли ни слова с тех пор, как вошли в длинную, темную трубу, что служила бетонным коридором; они оба были тихими и настороженными, студент на несколько шагов отставал от своего закованного в броню Слугу. По мере того как они продвигались вперед, то немногое количество света, исходящее от входа, отдалялось, и поскольку конца туннеля не было видно, Вэйвер начал задаваться вопросом: не будут ли они в конце концов просто бродить вслепую в кромешной темноте. …Не то чтобы он боялся или что-то в этом роде. О нет, это было бы просто смешно. Впереди него Лансер, казалось, без особых проблем понимает, куда он идет: Вэйвер предположил, что зрение Слуги, вероятно, было лучше, чем у человека, или, по крайней мере, он очень надеялся на это. Это было не то место, где слепой, следующий за слепым, мог закончить хорошо. …Сейчас на мага накатывало ползучее чувство страха. Может, это было просто потому, что его Слуга казался напряженным, или из-за странного непонятного запаха, который Вэйвер заставлял себя игнорировать, хотя тот становился всё более отчетливым. Или виновата была давящая атмосфера, что наполняла воздух, сгущая его следами праны и вызывая тошнотворное ощущение, говорящее о том, что это место — неправильно, в любом случае Вэйвер не осмеливался признавать это. В место этого он ускорил шаг, подойдя ближе к Лансеру с плеском воды по которой они шли, диссонирующим с тишиной. Он открывал рот, чтобы заговорить раз или два, пока они продвигались, но один взгляд на его напряженного и серьезного Лансера останавливал любые мысли, формирующиеся в голове Вэйвера. Слуга, скорее всего, был гораздо лучше осведомлен об ощущении, которое неуклонно усиливалось вокруг: то, что Вэйвер не мог даже назвать, Лансер, будучи более настороженным, четко понимал. Так что раз его Слуга так сильно сосредоточился на том, что впереди, Вэйвер не станет прерывать его, ради их же безопасности. В конце концов, узкий проход вышел в более широкое пространство, правда тут было так же темно как и везде. Лансер остановился словно вкопанный, и Вэйвер сделал то же самое, оставаясь рядом с рыцарем и бесполезно прищуриваясь в темноте. — Мы не должны быть здесь, — именно тогда Лансер, наконец, заговорил, сказав что-то, чего Вэйвер толком не понял. Да, всё здесь вплоть до воздуха казалось гнетущим, и да везде висел этот глубокий тошнотворный запах, но любой их противник напал бы сразу же, как они тут объявились, а не сейчас. Вэйвер приписал ощущения к остаточной магии в воздухе, он уже предположил, что это мастерская мага, или даже Слуги класса Кастер. — О чем ты говоришь? Сейчас тут никого нет, — возразил Вэйвер, роясь в кармане. — Если мы не будем торчать здесь, нас уже давно не будет к тому времени, когда тот, кто основал эту мастерскую, вернется, — совершенно недвижимый Лансер даже не оглянулся на своего Мастера, когда тот с треском разбил небольшой предмет. Подбросив его в воздух, он стал бледно-зеленым источником света… и Вэйвер мгновенно пожалел о том, что сделал. Расплывчатые по стенам и разбросанные на полу тени были очерчены тусклым светом, созданным его магией, из-за чего они больше не казались чем-то непонятным: было ясно, что то, что в темноте казалось туманными фигурами, на свету стало трупами. Нет, даже не так — кусками трупов, расчлененными и разорванными. Вэйвер почти почувствовал, как пол резко вышибли из-под ног, когда осознание пронзило его так, словно он получил сильный удар в живот: на полу не было воды, точнее её не было уже какое-то время, с момента как они вошли сюда. Вместо этого жидкость, на которой он сейчас стоял, была темно-красной, вытекающей из бесчисленных кусков плоти и костей, по которым едва можно было сказать, что они когда-то были людьми — при том юными. Был ли хотя бы один из тех, кого Вэйвер мог бы принять за человека, старше хоть десяти лет? — Гха… кх… — Вэйвер только и мог издавать сдавленные звуки, отшатываясь к своему Слуге, чтобы не упасть на колени на пропитанный кровью пол. Обе руки взлетели ко рту, когда всё в его желудке угрожало вывернуться наизнанку. И всё же, даже когда Вэйвер дрожал и отчаянно пытался взять себя в руки, Лансер был так же спокоен, как и тогда, когда они вошли. — Я действительно пытался тебе сказать, — заметил он скорее будничным, чем наставляющим тоном. — Да что, черт возьми, с тобой не так?! — Вэйвер услышал свои слова, как только его желудок перестало выворачивать. — Как ты можешь— как ты можешь просто стоять в таком месте, и даже не-…н-не… — выговор так и не был закончен, потухнув, когда Вэйвер увидел алый след на руке своего Слуги. Каким бы неподвижным он ни был и каким бы спокойным не казался, в каждом дюйме позы Лансера чувствовалось неизмеримое напряжение: его руки дрожали от того, что точно можно было назвать гневом, сжатые в кулаки с такой силой, что из них текла кровь… С одной стороны проявление эмоций было облегчением, но с другой это было ужасно: Лансер действительно мог разозлиться? Судя по жгучей убийственной ярости в золотых глазах, ответ был да. Подавив собственное негодование, Вэйвер положил руку на плечо Лансера, чтобы успокоиться, а также попытаться вернуть своего Слугу на менее чуждый ему уровень: —…уничтожь это. Пожалуйста. Пожалуйста, просто… Мне всё равно как, я недостаточно силен, и мы не можем оставить здесь всё так, как есть. Ответом Лансера был уверенный кивок, заставивший Вэйвера с измученным облегчением прислониться к рыцарю. Не сказать, что он ожидал, что Лансер отклонит полувсхлипывающую просьбу, но на мгновение он испугался, что это невозможно. Класс Лансер не обладал такой физической силой, как некоторые другие классы, но если этот Слуга был так уверен, что сможет справиться… — Как твой меч я с радостью исполню волю моего господина, если ты хочешь, чтобы это место было разрушено, это будет сделано, — ещё большим облегчением было не слышать в голосе Лансера гнева, пронизанного разочарованным напряжением (как бы это вообще звучало? наверняка не так, как маг бы предпочел). Вэйвер посмотрел на него, пока бронированный рыцарь продолжал: — Однако есть кое-что, на что нужно обратить внимание, — глаза Лансера, которые, казалось, почти неестественно светились в той мере, в какой они улавливали свет, были направлены в сторону, в темный угол, до которого магия Вэйвера почти не доставала. Когда он отошел от своего Мастера, чтобы приблизиться к углу, маг отшатнулся — неужели он только что видел, как там что-то двинулось? — Что… Лансер, ч-ч-что это? — дрожь в его голосе была бы постыдной, если бы Вэйвер не был сейчас в полнейшем ужасе. — Другой Мастер, — серьезно, но в то же время без оттенка срочности или беспокойства Лансер сказал нечто, что ни в малейшей степени не успокоило бешено колотящееся сердце Вэйвера. — Если мое предположение верно… Я бы сказал Кастера. — П-почему ты ничего не сказал--?! — междометие эхом отразилось от стен, страх перешел в проявление некоторого чувства гнева: — Ты всё это время знал, что там был вражеский Мастер, так почему ты мне не сказал?! — Потому что я больше не считаю его человеком, — это мгновенно заткнуло Вэйвера: рот был открыт, когда весь английский язык застрял у него в горле. — По крайней мере, он не знает о нашем присутствии, — на краю досягаемости бледного света Лансер опустился на колени рядом с расплывчатой ​​темной фигурой. Вэйвер сделал несколько неуверенных шагов вперед, прежде чем неловко остановиться, застряв между тем, чтобы приблизиться к тому, что казалось смертью, и тем, чтобы оставаться на месте и ничего не делать. — Должен ли я…что я должен… — Вэйвер был жалким целителем и знал это, но, прищурившись в темноте, он смог разглядеть то, что выглядело как многострадальная и сломленная фигура. Такого исхода он бы не пожелал даже врагу. Лансер лучше видел ситуацию с того места, где он находился, стоя рядом с другим Мастером: слова «жалкий и сломанный», казалось, не описывали его точно. Не то чтобы он связывал с этим слово «справедливость», в определенной форме, конечно. Перед ним лежал бледно-серый труп, и всё же он дышал каким-то извращенным чудом. Выброшенная синяя толстовка, забыто разложенная на потертом деревянном столе, а рядом с ней бог знает какое кровавое месиво. Пепельная кожа едва приходящего в сознание Мастера была испещрена неумело зажившими ранами, тонкими линиями, запятнанными кровью. Какая-то… вивисекция*? Какой цели это могло послужить? Лансер соображал так быстро, как только мог, обдумывая все возможные обстоятельства, чтобы его собственному смышлёному Мастеру не пришлось этого делать. Если бы за это был ответственен другой враг, то он, конечно, не стал утруждать себя смутными попытками исцеления. «Если я действительно прав, и это мастерская Кастера, то его Мастер… нет, этого не может быть», — Лансер поднес руку к голове, глубоко сосредоточившись, пытаясь осмыслить идею, формирующуюся в его голове. Зачем Слуге расчленять своего Мастера? Нет, какой чудовищный Слуга был способен на это? — Прости, что я прошу тебя об этом, Мастер… Если можешь, не мог бы ты сказать мне, что лежит на этом столе? — обрабатывая запрос минуту или две, он дергаными и неуверенными движениями всё же двинулся туда, куда указал Лансер, щурясь в тусклом свете, чтобы рассмотреть то, что лежало на столе. Блеск маленьких серебряных лезвий, воткнутых вертикально в небольшую серую массу, в основном бесформенную из-за того, как она была искромсана — о боже, это были маленькие острые зубки. — Я-я не знаю. Что это за штука-? Значит, его Мастер тоже не знает. Лансер задумался на секунду: вывод, каким бы мрачным он ни был, похоже, заключался в том, что этот полумертвый маг перед ним, должно быть, представлял нечто интересное для Кастера. …Если это действительно сделал Слуга-предатель, (и, к сожалению, Лансер не видел альтернативы), то это была единственная причина, которую он мог определить. Тихо вздохнув и смиренно закрыв глаза, Лансер сжал правую руку вокруг золотого копья, которое материализовалось с еле заметным колебанием магии в воздухе. — Лансер… — с опаской пробормотал Вэйвер, поворачиваясь лицом к своему Слуге, —…что ты делаешь?.. — Единственное, что мы можем сделать для его, — последовал твердый ответ. — Что… что, нет, нет, ты не можешь просто убить его вот так… —…Что ты об этом думаешь? Не только об этой конкретной ситуации, но и обо всем — что для тебя война, как не потерянные так или иначе жизни? — впервые в голосе Лансера прозвучало что-то предостерегающее, когда он посмотрел на своего перепуганного Мастера. Вэйвер отступил под холодным пристальным взглядом, которым он теперь был прикован, остановившись лишь тогда, когда почувствовал за спиной расколотый деревянный стол. — Боюсь, если бы ты исцелил его, это было бы гораздо менее милосердно. Каковы бы ни были обстоятельства застигнувшие этого человека, мне ясно, что жизнь, какова она сейчас есть, была бы невообразимой мукой для него, какое-то время точно. Если ты хочешь, чтобы я остановился, тогда я это сделаю. Но если ты отдашь этот приказ, то делай это зная, что такова суть войны: есть ситуации, когда то, что называют «сострадание» — это прекращение жизни, и именно это есть акт милосердия. Лансер остановился на мгновение, а затем продолжил более мягким тоном, словно вспоминая какой-то опыт, о котором Вэйвер даже не мог догадываться: — Пойми это, Вэйвер. Когда поступаешь правильно, другие могут пострадать. Редко бывают ситуации, когда каждый может быть доволен результатом своего выбора… что бы ты ни решил, делай это с убежденностью. Тут нет места сожалениям. Оглянись на этот момент, сказав: «Я поступил правильно, даже если другие могут обвинять меня в обратном», — и оставайся при своих решениях несмотря ни на что. Ты меня понял? Глубокое чувство стыда сжало сердце Вэйвера. Даже самый незначительный выговор от Лансера воспринимался как абсолютное осуждение, произнесенное тем же голосом, который ранее так искренне хвалил его мастерство. Его рука вцепилась в ткань свитера в попытке успокоить всё ещё колотящееся сердце, а глаза опустились на покрытый багровым пол. —…да. Д-да. Делай, что должен, Лансер. Позаботься обо всем здесь, я… я подожду у входа, — он смог, шатаясь, отойти от стола, и повернулся спиной ко всей сцене. Когда он начал уходить, Вэйверу показалось, что он снова услышал тихий голос Лансера — он говорил с полумертвым магом? Было не так много времени, чтобы обдумать это. Почти сразу после раздался звук лезвия, рассекающего плоть и кости прямо до каменного пола. Вместо того чтобы осмелиться оглянуться, Вэйвер крепко зажмурил глаза и стиснул зубы, бросившись бежать по длинной и темной тропе, по которой они вошли.