***
Ни один большой город как Фуюки не должен был быть настолько тихим. Среди зимней прохлады в воздухе висело напряжение, неподвижный шок после жестокого побоища. Даже простые жители города знали, что произошло нечто ужасное, хотя и не могли понять, что именно. В торговом районе, расположенном далеко от реки, наблюдались признаки жизни: те немногие, кто предполагал, что произошло землетрясение, начали осторожно возвращаться к привычному образу жизни, а те, кому было всё равно, шли, как обычно. Тем не менее, людей было меньше, чем можно было ожидать — без сомнения, большинство решило остаться дома, пока не убедится, что ситуация точно безопасна. «Если она вообще когда-нибудь будет такой, — после предыдущей ночи Вэйвер не испытывал особого оптимизма. — Надеюсь, к тому времени, как всё закончится, Фуюки ещё будет существовать». — Ты уверен, что находиться на свежем воздухе сегодня безопасно, Мастер? — вопрос Лансера вернул его в настоящее, заставив забыть о прошедшей ночи, и он ответил небольшим кивком: — Да. Если нас осталось только трое, то Тосака и Айнцберны прекрасно понимают, что не стоит сражаться средь бела дня при свидетелях. Так маги действовать не должны, и, кроме того, после всего этого даже им понадобится как минимум день на перегруппировку, — в этом он был уверен. Ассоциация (и, соответственно, Токиоми) будут заняты работой над сокрытием, а Арчеру после всего понадобится время на восстановление магической энергии. — Тогда почему я чувствую другого Слугу? — Ты чт-? — Извините! — знакомый голос окликнул их, и Вэйвер нутром почувствовал, как Лансер изменился. Стойка рыцаря стала жесткой, руки опустились и приготовились схватить ещё не проявившиеся копья. Ощущение настороженности зародилось в глубине сознания Вэйвера ещё тогда, когда они заключали договор, и даже если бы он не узнал голос, он бы всё равно понял, кого ожидать ещё до того, как обернуться. На углу, мимо которого проходила пара, находилось небольшое кафе с несколькими столиками на открытом воздухе. За одним из таких столиков — должно быть, покрытым почти всем меню — сидела женщина с белыми волосами, поднявшая неестественно бледную руку, чтобы пригласить их к себе. Рядом с ней, вонзая вилку в кусок торта кастелла*, сидел мужчина со светлыми волосами, зачесанными назад, в темной одежде и длинном белом пальто, граничащем между «экстравагантным» и «уродливым». — Всё в порядке, — дрожащая рука Вэйвера слегка шевельнулась и указала на землю перед Лансером в безмолвном приказе остановиться. Несмотря на то, что он только что закончил объяснять, как безумно было бы сражаться сегодня средь бела дня, вид Лансера заставил его замереть на месте, пока он быстро просчитывал вероятность того, что его предположение было ошибочным. Арчер, казалось, не обратил на них никакого внимания, но Айрисфиль, похоже, улыбалась в совершенно обычном приветствии, исполненном на неестественно совершенном лице. С такого расстояния он был уверен, что это не обычный маг-человек, а гомункул, созданный магией Айнцбернов. Что это значит для него и для войны, он не знал. —…Ей не нужно было спасать меня от тех тварей. Если ей есть что сказать, я могу лишь выслушать её, — его Слуга расслабился, но только настолько, чтобы заверить Вэйвера, что он не собирается нападать сразу. Напряженный и молчаливый, Лансер ответил лишь небольшим кивком. — Но оставайся рядом и присматривай за Арчером. Не имело смысла даже просить об этом; Вэйвер заставил свои нетвердые ноги шагнуть вперед и приблизиться к паре с Лансером по правую руку от него. Айрисфиль полезла в карман своей куртки, стоило им приблизиться, и кровь Вэйвера похолодела, когда она вытащила… …нож в чехле, рукояткой торчавшей в его сторону. — Это, должно быть, твоё. Я нашла его лежащим на земле прошлой ночью, но вы двое так быстро ушли, что я не успела вернуть его тебе. Вэйвер моргнул, затем снова моргнул. Он перевел взгляд с Айрисфиль на нож, потом обратно. Нож был точно его, и он не чувствовал никакой магии, которая могла быть наложена на него, чтобы заманить в ловушку или проклясть. Но если это не была ловушка, расставленная вражеским Мастером… —…Не стоит беспокоиться, — сказала она, протягивая нож чуть дальше. Её улыбка сменилась серьезным выражением, а мягкий голос стал менее сердечным: — Я думаю, что мы находимся в патовой ситуации, пока наши Слуги находятся в открытом положении на таком расстоянии. Твой Лансер и мой Арчер могут убить Мастера противника на вдохе, но первый маг, который нанесет удар, несомненно, умрет в свою очередь. Кроме того, никому не нужны лишние свидетели Войны за Грааль. Это одновременно и успокоило, и не успокоило его. С одной стороны, насмешливое фырканье Арчера ясно показало его собственное мнение о её оценке, но с другой стороны, Вэйвер знал, что она права. Лансер, конечно, был быстрее, но Арчер был намного мощнее. Взаимное уничтожение посреди торгового района было наихудшим сценарием этой встречи, и оба они не хотели ничего подобного. —…С…спасибо, — если бы в этот момент в руках Вэйвера Вельвета был Святой Грааль, он бы пожелал вернуться на пять секунд назад и попробовать повторить сказанное, чтобы его голос не дрожал, как у испуганного ребенка. Поскольку этого не произошло, он решил ещё раз взглянуть на нож, чтобы убедиться, что он не был каким-то образом зачарован, затем протянул руку, чтобы взять его обратно и убрать в карман. — Я… искал его. Прошу прощения за беспокойство. На её лице снова появилась небольшая улыбка, а её теперь уже пустая рука жестом указала на стол, заставленный нелепым количеством еды. — Не присоединитесь ли вы к нам на пару минут? Арчер переборщил с заказом, а закуски в этой стране слишком хороши, чтобы пропадать зря, — её приглашение вызвало резкий взгляд из глубины малиновых глаз, но Вэйвер понял, что она спросила в самый ответственный момент: Слуга только что откусил от торта, лежавшего перед ним, поэтому возражать так громко, как ему, конечно, хотелось, означало выглядеть нелепо или подавиться. Умно с её стороны, если это было намеренно. Вэйвер обменялся коротким взглядом с Лансером — угроза взаимного уничтожения всё ещё висела над головой, служа одновременно и убежищем, и дамокловым мечом. Насколько студент знал, она собиралась либо предложить какой-то союз, либо бросить открытый вызов. Какой из вариантов менее вероятен, он не знал, но полсекунды, в течение которой Лансер смотрел на него уголками золотых глаз, было достаточно, чтобы Вэйвер не бросился бежать так быстро, как только мог. По оценке Мастера, они оба, скорее всего, всё равно умрут. Так что подобный риск не мог ни помочь, ни навредить, поэтому они уселись в кресла напротив стола. — Глупо, — сказал наконец Гильгамеш: — думать, что я осмелюсь заказать больше или меньше, чем это абсолютно необходимо, Айрисфиль, ты слишком много себе позволяешь. Как можно наслаждаться этой эпохой, не вкусив как можно больше? — это должно быть шутка. Тот самый Слуга с реки, старейший и величайший герой за всю историю, ведет себя так, будто судьба мира зависит от куска торта? — Хотя, похоже, результат один и тот же, независимо от размера выборки — недостаточно, как не посмотри. — Что с ним не так? — как только багровые глаза остановились на нем, Вэйвер с приглушенным ужасом понял, что снова высказал свои мысли не подумав. — Тебе нужно, чтобы кто-то всё объяснил, маг? Что ж, хорошо, — пока Арчер говорил, глаза Лансера за солнцезащитными очками резко устремились на него, не позволяя Слуге сделать шаг против своего Мастера, который съежился на своем кресле. — Это простой вопрос, который ускользает от простого человека, такого как ты. Мир — это то, ценность чего можно взвесить и измерить в самых простых понятиях. От его людей до качества жизни, которую они ведут, до всего того, чему они предпочитают предаваться и посвящать свои жизни. Айрисфиль, с облегчением заметив, что её Слуга хоть раз обратил внимание на кого-то другого, махнула рукой недоумевающему и измотанному официанту, чтобы тот заказал четыре чашки кофе. Не обращая на это внимания, Арчер жестом палочки данго указал на общий район торгового квартала, а также на тех немногих людей, достаточно смелых, чтобы выйти в город после прошедшей ночи. — Безделье и трусость стали стандартами этой эпохи. Лень без усилий, отраженная в каждом дюйме человечества. На мой взгляд, это невыразимо уродливо. Но… с другой стороны, возможно, это хорошо само по себе, — не объясняя больше ничего из столь непонятного заявления, он съел кусок явно второсортной еды целиком с видом самодовольного превосходства. — Вы питаете отвращение к эпохе мира? — Лансер заговорил с неподвижной вежливой улыбкой, которая не достигала глаз, таких же острых, как его клинки, и милосердно отвлек внимание короля от Вэйвера. — Это скорее слова тирана, нежели короля, Арчер. Вернулся измотанный официант, взглянул на двух Слуг, уставившихся друг на друга так, словно они были в нескольких секундах от того, чтобы пересечь стол и задушить друг друга, и мудро решил поставить четыре чашки кофе на небольшое свободное пространство стола и сбежать. —…Возможно, вода подошла бы тебе больше, чем кофе*, — прозвучало в ответ, заставив Лансера на мгновение застыть на месте. Вэйвер уже достаточно хорошо знал своего Слугу, чтобы понять, что его взволновали слова Гильгамеша, хотя причина этого от него и ускользнула. Мгновение пролетело также быстро, как и наступило, и Лансер ответил резкой ухмылкой: — Может у них есть хлеб недельной давности, чтобы удовлетворить ваши предпочтения? * Мы сейчас умрем, — прозвучала раздраженная мысль, сопровождаемая ударом локтя в бок Лансера. То, что эти двое провоцируют друг друга, только усугубляет ситуацию. Но тут ему пришло в голову… не была ли насмешка Гильгамеша замечанием по поводу истинного имени Лансера? Ответная колкость на легенду Гильгамеша, казалось, указывала на это: неужели это было настолько очевидно, что даже вражеские Мастера уже знали об этом? Он бросил быстрый взгляд на Айрисфиль, которая, изучая *тайяки, снова и снова вертела его в руках. …По сравнению с Мастером с крыльями света и Слугой, разрывавшим небеса, разница была буквально как день и ночь. — О, так у болонки* есть своя воля. В конце концов, ты можешь оказаться забавным, — прежде чем эти двое продолжили сыпать друг на друга оскорблениями, Айрисфиль со вздохом отложила тайяки и посмотрела через стол на Вэйвера, чтобы быстро сменить тему. — Ты сказал Тосаке, что занимаешься Духовной Эвокацией. Это делает тебя студентом, верно? А вот и подвох. Независимо от того, знали ли эти двое имя Лансера или нет… они не знали имени Вэйвера, а между магами это было критическим упущением. Можно было легко узнать сильные стороны Мастера по его имени и родословной: магия огня Тосаки, Volumen Hydragyrum Эль-Меллой или специализация Айнцбернов в алхимии и гомункулах. Чтобы совершенно неизвестный человек вступил в войну и призвал один из трех классов рыцарей, было, как и сказал Тосака, беспрецедентно. — Разве это имеет значение? — ответил он, осанка была жесткой, а руки скручены в дрожащие кулаки, спрятанные под столом. Они видели друг друга в бою воочию, и Вэйвер с ужасом понял, что он слишком рано показал свою силу — точнее её отсутствие. Она знала, что он не способен даже на достойный гандр, и он прекрасно понимал, какую опасность представляет для него эта женщина. —…Мне было любопытно, — призналась она почти виноватым голосом, на её бледном лице появилась легкая улыбка. «Что за игру она затеяла», — спросил себя Вэйвер в разгар суматошных мыслей. — Я никогда не видела, чтобы кто-то так огрызался на Тосаку, и мне стало интересно, что ты за человек. Да, точно. Ты, должно быть, считаешь меня таким же дураком, как Тосаку и Кейнета, раз думаешь, что я поведусь на это. — Ну, а ты? — возразил он, удивляясь тому, насколько спокойным был его голос. Если он собирался умереть на войне, сражаясь за признание общества магов, то, черт возьми, он собирался вести себя соответственно. — Айнцберны помогли создать этот ритуал в первую очередь, конечно. Но что ты за личность, и чего ты хочешь от него? Тишина. Красные глаза уставились на Вэйвера так, что стало ясно: она не ожидала, что всё так резко обернется против неё. Он задал вопрос глубже, чем намеревался, и он знал это. Даже Гильгамеш решил понаблюдать за своим Мастером, краем глаза заметив, как та снимает с палочки последний данго и отправляет его в рот. Айрисфиль пристально наблюдала за другим магом, и в этот раз Вэйвер не отступил. Встретив её взгляд своим, он был так же непоколебим, как и Слуга рядом с ним. Если это был какой-то вызов, какая-то оценка его самого и его места в этой войне — хорошо. Пусть оценивает, сколько хочет, и думает, что хочет, ведь Вэйвер был здесь не просто так. —…Айрисфиль, — нарушил тишину насмешливый голос Арчера, — питает слабость к детям. — Мне девятнадцать. — Вэйвер, осознав на середине фразы, что собирается наброситься на человека, который расколол небо и землю, возможно, за двенадцать часов до этого, запихнул в рот ближайшую рисовую лепешку, прежде чем успел сказать что-нибудь ещё, чтобы его убили на месте. (Возможно, Арчер был прав — паста из красных бобов была ужасна на вкус). Лансер, будь он проклят, подавил смех и едва скрыл улыбку за бокалом своего кофе. — Мой господин молод, это факт, который невозможно оспорить. Но будет смертельной ошибкой для вас обоих недооценивать его. Он сказал это с такой уверенностью, что Вэйверу стало не по себе — даже если он оказался здесь не просто так, даже если он получил признание Грааля как Мастер… что тут недооценивать? Вэйвер был никем и ничем — вот истинный ответ на вопрос Айрисфиль. Он мог- хотел устоять на ногах, но воля к непоколебимости не мешала земле рушиться под ним. Они оба будут мертвы, скорее всего, от рук этих Мастера и Слуги, а вера Лансера всё ещё оставалась непоколебимой. Этот рыцарь по-прежнему улыбался перед лицом смерти и разрушения, а его Мастер всё так же вел их обоих к бессмысленной гибели. — Думаю, нам пора идти, — Вэйвер смог сказать это, наконец-то проглотив рисовую лепешку и поклявшись отказаться от пасты из красных бобов на следующую неделю или около того, что будет означать «остаток жизни». Он поднялся со стула, как и Лансер за ним, маг слегка кивнул в сторону Айрисфиль. — Спасибо… за это и за прошлую ночь. Айрисфиль, что не произнесла ни слова после вопроса Вэйвера, ещё секунду или две смотрела на него со стоическим выражением лица… а затем позволила небольшой улыбке заиграть на своем лице. — Ничего особенного, правда. Скорее всего, это не последняя наша встреча, но… не скажешь ли ты мне свое имя? Зачем волноваться? Она и так знала всё, что ей нужно было знать, или же она его просто опекает. Он не знал, что из этого правда, и ему было всё равно. К тому времени, когда эта война закончится, его имя будет значить так же мало, как и раньше. Поэтому он просто покачал головой и повернулся, чтобы уйти, Лансер следовал на шаг позади. — Прости. Но мое имя на самом деле ничего не значит.***
Арчер с интересом наблюдал за уходящей парой, а когда Вэйвер и Лансер скрылись из виду, перевел взгляд на Айрисфиль. Уголки его рта приподнялись в улыбке, граничащей с «коварной», слова были почти тошнотворно сладкими от извращенного веселья: — Не будет ли Кирицугу возражать, если узнает, что ты так вежливо общаешься с врагом? —…Мы с Майей действуем от имени Кирицугу. Это не значит, что мне нужно его разрешение, чтобы действовать, Гильгамеш, — вздохнула Айрисфиль, поправляя Слугу, который теперь ссутулился в своем кресле, откинув руку на спинку. — Мой муж понимает, что я знаю, что делаю, и это уже есть больше информации о Мастере Лансера, чем он смог обнаружить до начала этой войны. Лансер был прав в одном: его нельзя недооценивать. Если я правильно понимаю магов, как об этом говорит Кирицугу, менее разумный из них выдал бы больше информации или, по крайней мере, выставил бы своё имя напоказ. — О…? И это всё? — всё ещё сутулясь, словно ленивый дикий кот, король наклонился вперед, опираясь локтем на небольшое пустое пространство у края стола. — Ибо я остаюсь при своих словах: у тебя есть слабость, когда дело касается детей. Сможешь ли ты убить его, если придет время, или твой возлюбленный замарает свои трусливые руки, как в случае с бесполезным Мастером Ассасинов? Айрисфиль молча терпела: Гильгамеш почти ничего не делал, кроме как испытывал её терпение с тех пор, как всё это началось, и она дошла до таких пределов, о которых гомункулу никогда не приходилось знать раньше. — Объяснитесь, пожалуйста, Ваше Величество, — ответила она. — Ты, — он провел вилкой по зеленому кусочку моти, — совершила сегодня нечто очень забавное. Признаешь ты это или нет, не имеет значения — возможно, ты даже ещё не осознаешь, что сделала нечто подобное. Я даже могу признаться, что в данный момент испытываю гордость за тебя, ведь ты так далеко зашла против замысла своего создания. — Моего создания? — Ах, я должен разъяснить этот вопрос для тебя. Прекрасно, — он медленно съел закуску, оставив Айрисфиль на долгое и мучительное мгновение размышлять, не подколол ли он её. — Что ты сделала сегодня, приглашая этого ребенка? Ты приняла решение, Айрисфиль. Свое собственное, с которым мог бы не согласиться даже Кирицугу Эмия. О, конечно, ты можешь сказать себе, что это было сделано ради информации, чтобы понять мотивацию и стратегию врага… но это не так, верно? Ты решила обратиться к этому беспородному отродью по причинам, о которых я могу только догадываться. Причинам, принадлежащим «Айрисфиль фон Айнцберн», и направленные только лишь её волей. Ах. Вот что это было, не так ли? Гильгамеш, царь героев, посмотрел на простую фарфоровую куклу… и решил оценить её ценность, как и ценность всего мира и всех вещей в нём. Всё это время под личиной неприкасаемого и равнодушного царя он следил за каждым её движением и прислушивался к каждому слову. И теперь, когда вопрос был произнесен вслух, Айрисфиль пришлось отвечать на него. Да, она хотела раздобыть для Кирицугу любые сведения, которые можно было бы использовать против других Мастера и Слуги, даже если истинное имя Лансера уже было им известно. Кто ещё стал бы делать это, в конце концов? Но его Мастер… это был неизвестный фактор, а Кирицугу не любил пробелов в своих тактических знаниях. А вот Айрисфиль? Она взглянула на своего врага и увидела измученного и уставшего ребенка, который выглядел так, словно не ел в течении всей своей жизни трижды в сутки. Это было неизбежно — Грааль достанется Кирицугу Эмии, и она не отдаст его никому другому. Быть магом и сосудом Грааля… она не могла быть человеком в этой войне, как и Кирицугу. Но сердце, которое он дал ей, воля, которая сделала её Айрисфиль… она чувствовала небольшой укол грусти от того, что такой человек может стать ещё одной жертвой. Энкиду, ты, кто не знает, как жить, Я покажу тебе Гильгамеша, человека с великим духом и эмоциями… —…Как я и думал, — заключил Гильгамеш, усмехаясь. — Ты должна быть рада, Айрисфиль. Ты действительно очаровала меня. Она тряхнула головой, тучи тяжелых мыслей едва ли рассеялись вместе со слабым звуком раздражения, вырвавшимся из её горла. — Сперва голова или хвост? — спросила она, поднимая тайяки, который рассматривала. Гильгамеш откинул голову назад с бурным, но коротким смехом, золотые серьги сверкнули на позднем полуденном солнце. — Фухахаха--! Голова, естественно. Куда как не сюда стоит бить, чтобы нанести смертельный удар?