Воля к победе подтолкнет нас вперед,
Бороться с несправедливостью, пока не погаснут звезды.
«Просто… потерпи ещё немного. Я знаю, ты справишься». На мгновение показалось, что его господин хочет сказать что-то ещё, но спросить он уже не успевал. Возможно, и сам Вэйвер был в растерянности, зная, что они вместе ступают по зыбкой земле, когда каждый миг может стать последним. Бог свидетель, рыцарь и сам хотел сказать ещё многое, и не в последнюю очередь выразить беспокойство по поводу того, что произошло, когда они в последний раз разделились во время боя. Но раз уж Вэйвер был настолько уверен, что бежал прямиком в ад, то его рыцарь не мог поступить иначе. Диармайд повернулся, как и его бывший Мастер, и без колебаний начал действовать. Следующим клинком, что отразил Экскалибур был Gae Buidhe, он перенаправил его и разбил её атаку, заставив Сэйбер пошатнуться и отступить перед новым ударом. — Ничтожная дворняга, разве я давал тебе разрешение- — Считай мы в расчете за мост! — копейщик отозвался лишь через мгновение, когда Сэйбер увернулась от встречного удара его клинка, прервав яростное возражение Гильгамеша. — Если ты хочешь убить меня за такое неуважение, то почему бы нам не покончить с этим быстрее? Тогда мы сможем рвать друг другу глотки в своё удовольствие. — Жалкая беглая собака…! — оскорбление — это всё, что бросил закованный в броню король в адрес Диармайда, мимо него при этом пролетело ещё несколько клинков в рыцаря, что двигалась со скоростью и силой урагана. —…Мои извинения, Король Рыцарей. Если бы я мог… — он ловко увернулся от Экскалибура, замахнувшегося на его горло, отступил и отбросил желтую розу в пользу её багрового партнера. У него было преимущество в расстоянии, но всё остальное было бы не в его пользу, если бы дело происходило один на один. — Я бы сразился с тобой как следует. Пожалуйста, потерпите ещё немного — скоро всё закончится. Так или иначе.***
Прижимая к груди пузырек с алхимическим огнем, зная, что от этого зависит его жизнь — «боже, надеюсь, на этот раз я правильно подобрал соотношения», — подумал он, — внимание Вэйвера было рассредоточено. С одной стороны, он слышал позади себя перебранку Слуг и знал, что должен следить за ними: если Диармайд обратится к нему за указаниями через их духовную связь, Вэйвер должен быть достаточно осведомлен, чтобы ответить. С другой стороны два Мастера продолжали свой поединок, лишь едва заметно признавая, что на поле боя появился третий Слуга. На такой сверхчеловеческой скорости Вэйвер едва мог разобрать, что происходит. Один стрелял очередями из автоматической винтовки, а второй отражал выстрелы… с… Подождите, что здесь происходит?! Не было ни малейшего шанса, что эти двое были кем-то, кроме Мастеров, и всё же это было последнее, чего ожидал Вэйвер. Если маг с пистолетом не был достаточно безумен, то второй владел оружием, о котором Вэйвер только читал. Одетый в одежды священника и сверкающий метательными клинками охотника-еретика, Вэйвер был в глубоком замешательстве относительно того, что, во имя всего святого здесь делает Святая Церковь. Она должна была быть нейтральной, возможно, он ошибся в своих оценках? Но кто же тогда эти двое, если не Мастера Сэйбера и… предположительно, Арчера? Ведь в тот же миг ему пришло в голову, что в хаосе нет и следа Айрисфиль. Ни единого проволочного существа или вспышки серебристых волос на поле боя, что только укрепило его в мысли: она никогда не была настоящим Мастером Гильгамеша. Что бы с ней ни случилось (и Вэйвер мог бы позже признаться, что при этой мысли он испытывал что-то вроде «беспокойства»), это было нечто из ряда вон выходящее по сравнению с ситуацией с Кейнетом. Он должен был отступить и сосредоточиться на Диармайде, у которого было хоть полшанса, вместо того, чтобы ввязываться в драку, в которой его просто убьют. Когда он начал отступать назад и всё дальше скрываться из виду, шальная отклоненная пуля пронзила воздух и задела руку Вэйвера, не думая, он отшатнулся и выругался от боли. Мастер в плаще с той же скоростью зарегистрировал вторжение в их бой, связав появление третьего Слуги с самим Вэйвером. Со всей скоростью и разрушительной силой молнии Вэйвер успел заметить, как пистолет сменил цель и палец сжался на спусковом крючке. …Уже не в первый раз за время Четвертой Войны за Святой Грааль Вэйвер подумал, что это наверняка будет последнее, что он увидит перед смертью. По логике вещей, так и должно было быть. Но священник не обратил внимания на прерванный разговор, с холодным расчетом видя лишь отвлеченного противника и слабость, которой можно воспользоваться. В тот же миг его запястье… нет, вся рука засветилась алым узором, и он произнес слова, которых Вэйвер не расслышал. По воздуху пробежала дрожь, и стрелок забыл о Вэйвере, чтобы ответить собственным Командным Заклинанием. Столб дыма над головой смяло и разорвало на части порывом ветра, а небо над ним засияло быстро формирующейся спиралью багрового опустошения и золотого сияния.***
— Я не ожидал, что у тебя возникнут такие проблемы, Король Героев. Только не говори мне, что твоя казна исчерпана. Если всё обстояло так, то это было даже не полбеды. Хотя битва длилась недолго, Сэйбер в её нынешнем состоянии оказалась сложным противником даже для двух Слуг. Все трое были ранены, Лансер оказался в обороне, прижавшись спиной к спине золотого короля. Сеть цепей из золотых порталов усеивала поле, замедляя наступление Сэйбер, пока она металась между ними и уклонялась от их попыток заманить её в ловушку. — Ещё одно слово, и я брошу тебя в неё следующим, — огрызнулся Гильгамеш, хватаясь за рукоять драконобойного клинка из своей сокровищницы. Честно говоря, возможно, это была не совсем ужасная идея. Непредсказуемая, конечно. Учитывая, сколько времени прошло, Диармайд готов был поспорить, что Вэйвер не сможет пресечь проблему в самом её источнике. То, что его господин сможет убить её Мастера, станет неожиданным потрясением сразу с нескольких сторон, и, возможно, было бы лучше, если бы этого не произошло. — Обеспечь ей свободный проход с этой стороны. Я встречусь с ней лоб в лоб, а ты сможешь застать её врасплох. — Ты так отчаянно хочешь умереть? — усмехнулся Арчер. — У тебя есть план получше, Ваше Величество? — оглянувшись через плечо, Диармайд лишь криво ухмыльнулся. Хотел ли он этого — конечно нет. Боялся ли он этого? Абсолютно нет. Не сумев возразить и явно желая избавиться от копьеносца, Арчер вскинул пустую руку, призывая сами цепи: — Энки-- И тут он остановился. Само поле боя замерло, дикий и яростный порыв Сэйбер замер на месте, будто её как марионетку, резко дернули за ниточки. —…Арчер? — король дрожал около него, противясь силе, не поддающейся никаким представлениям о сопротивлении. Проклятый клинок выпал из его хватки и разбился о землю, а затем исчез в сияющих искрах вместе со всем остальным из сокровищницы царя, когда Врата Вавилона захлопнулись… кроме одного отверстия, из которого появился непостижимый меч, рука Гильгамеша обвилась вокруг него, его лицо исказилось от ярости, а алые глаза горели чистой ненавистью. Над головой дым и облака начали клубиться, собираясь в неземную силу, и поднялся мощный ветер… Сэйбер снова подняла свой золотой клинок, и вокруг неё сгустился свет, словно его вырвали из всего остального мира. — Ты… ты… — Арчер зарычал сквозь стиснутые зубы, рука дернулась к небу, когда Эа в его руках начала вращаться и приказала самому небу закрутиться вместе с ней. — Пусть этот приказ… станет и твоей смертью… Кирицугу… Эмия--! Имя переросло в резкий крик ярости, вырвавшийся из горла короля, а доводы были яснее ясного. Обоим было приказано выпустить свои Благородные Фантазмы, а принуждение Командным Заклинанием было выше всякой воли любого Героического Духа. »…Поступать так, как ты считаешь правильным». Приказ Диармайда громко прозвучал в его голове ещё до того, как он осознал, что движется, и заставил его бежать так быстро, как только могло тело Слуги. Сам воздух искрился магической энергией, разрывая небо и сотрясая землю, грозя разорвать мир на части: когда сама смерть готова была обрушиться на Фуюки, оставалось только одно. — Энума- — Экс- Услышав их призыв в унисон, он только подстегнул себя: впервые в жизни Диармайд Уа Дубне бежал к своей цели, а не прочь от неё. То, что означал этот приказ, было гораздо меньшим, чем судьба войны, города или всей страны. Исход был бессмысленным, и его не заботило, устоит ли город Фуюки, или падет в следующее мгновение. — Элиш! — калибур! «Правильным» сейчас было только одно: защитить одного-единственного человека любой ценой.***
Вэйвер знал, что не должен был чувствовать себя так спокойно, как чувствовал. Это было то же самое неестественное пустое ощущение, которое овладело им после битвы на реке Мион, но он был признателен, что он испытывал пустоту, а не ужас, которого требовала ситуация. Секунда за секундой пролетела за мгновением, и в дрожащем воздухе, насыщенном магической энергией, повисла вечность, а над головой в сгустках красного и золотого света висела смерть. В такой момент он ожидал, что его жизнь промелькнет перед глазами… он был совершенно уверен, что именно это и должно происходить в секунды перед смертью, но если его разум и отвлекался, то только на- «Я спрашиваю вас, Вы мой Мастер?» …Оно того стоило. Даже если он умрет здесь, с нереализованными мечтами и амбициями, это будет прекрасно. Теперь, когда Вэйвер стоял один на поле боя, глядя в глаза забвению, он мог сказать, что даже на мгновение у него было что-то, за что стоило сражаться. Он сражался с великим героем, которого мог назвать своим другом, их сердца и умы были едины. Даже если его достижения остались непризнанными теми, кто сомневался в нем, они всё равно были достижениями. Он уже был достоин в глазах единственного человека, который имел значение. Зная это, даже если он боялся смерти, он мог принять её, не убегая и не прячась в ужасе. Сама земля содрогнулась от страха, и ужасные огни созидания и торжества, пылающие в небе, наконец-то опустились вниз, на землю. Шум стоял оглушительный, рев ветров и разрывающаяся земля уничтожали всё вокруг… а затем по полю битвы пронесся ещё один ветер, и зеленая молния метнулась между трещинами, в которые провалилась земля. Уклоняясь от мощных Благородных Фантазмов Анти-крепости и Анти-мира, проносящихся по воздуху, словно тысячи лезвий. Сейчас у Вэйвера не было возможности тянуть время против надвигающейся смерти, как в лесу. Но это не имело значения, и, возможно, именно поэтому неземное спокойствие на этот раз взяло верх над страхом. Спокойствие, потому что он знал: выживут или умерут — они сделают это вместе. Его правая рука протянулась навстречу стремительному движению, и он в одно мгновение был схвачен, чтобы они могли умчаться прочь в шквале движений. Самый быстрый из трех классов рыцарей мог увести их от худшего из неизбежных повреждений, несомненно. Конечно, теперь они будут в безопасности. И, возможно, если всё вокруг будет разрушено, то последняя пара, оставшаяся в живых, окажется победителями. Что-то с силой ударило по ним, когда бедствие, случившееся позади них, раскололо землю и начало исчезать так, как может только акт божественной силы или стихийное бедствие, его рыцарь потерял опору, и оба рухнули наземь. Закашлявшись от выбитого из легких воздуха, Вэйвер увидел, что мир опасно кружится, пока он с трудом пытался встать. Возможно, сотрясение мозга, возможно, поверхностная рана на голове, из которой начала капать кровь… но он был жив, несмотря на то, что, по здравому размышлению, должен был умереть. Небо представляло собой беспорядочное месиво облаков, спутанных в неестественные формы из-за того, что их тянуло во все стороны, земля, на которой стояла усадьба Тосаки, и лес за ней были разорваны в клочья. С ещё большего расстояния он мог видеть землю, такую же поврежденную и разбитую, как русло реки Мион — Фуюки, возможно, никогда по-настоящему не оправится от этой войны. Может быть, Грааль сможет… конечно, они были единственными, кто остался, не так ли? С другой стороны, учитывая, как часто первоначальная гипотеза Вэйвера оказывалась неверной, можно было предположить, что это не так. — Ты… ранен? — Я… я… я буду в порядке, дай мне секунду. А ты, Диа-? Он изо всех сил пытался перевести расфокусированное зрение на запыхавшегося Слугу рядом с ним, который начал вставать — а затем накренился на одну сторону, Вэйвер упал обратно на землю и рефлекторно попытался поймать его. Расфокусированное зрение прояснилось, и он понял, что произошло во время последнего столкновения: ударная волна или прямой выпад — пара получила смертельный удар, и только один из них поплатился за это. Черно-зеленые доспехи окрасились в пунцовый цвет, наплечник разлетелся вдребезги, а через плечо вниз по боку шла рваная рана, от которой смертный человек уже умер бы. — Ох. — внезапно кровь Вэйвера сменилась льдом, и он отчетливо осознал всё, что их окружало: запах дыма и крови, боль, застывшую в теле и пульсирующую в голове, улыбку рыцаря, умирающего на его руках, и абсолютный ужас от того, что Вэйвер ничего не мог сделать, чтобы изменить последнее обстоятельство. Пустое спокойствие разрушилось, сменившись ужасающей паникой, которая казалась куда более разумной в такой момент. — ох, Боже, не надо— Я м-могу… Я могу всё исправить, держись, я… Он не мог, и они оба это знали. И всё же неустойчивая магия исцеления была призвана в руки Вэйвера в порыве отчаяния. Если бы он только мог остановить кровотечение, если бы он мог исправить всё это… Свет замерцал и исчез, Вэйвер выругался под нос и попытался снова сфокусировать его. Он снова зашипел, как свеча в грозу, и, затуманившись от слез разочарования и отчаяния, заставил свои цепи ответить ему в третий раз. Звук прервал концентрацию Вэйвера, руки которого и так тряслись слишком неудержимо для какой-то помощи, даже если бы он и владел необходимыми магическим способностями. Покрытый кровью и едва дышащий, умирающий рыцарь издал мучительный и тихий смешок. — П-прекрати, идиот, не двигайся, я… я… н-над чем ты смеешься?! — бессвязная настойчивость переросла в разочарованный крик, маг был в ярости исключительно на себя и своё отсутствие способностей. —…Того факта, что… ты пытался… уже более чем достаточно. На склоне холма за морем владыка Фианны поддался злобе, когда кровь его рыцаря окрасила траву, держа в руках силу исцеления и отказываясь её использовать. А теперь здесь стоял полуживой маг и отчаянно пытался использовать силу, которой у него не было, и тот же рыцарь без колебаний выразил своё облегчение по поводу того, что его пытаются исцелить. — Ты-- черт тебя побери, останься со мной, почему ты-?! — голос Вэйвера надломился, что-то застряло в горле так резко, что он почувствовал, что может задохнуться. Зачем было спасать такого, как он, если это стоило всего? По его мнению, Диармайд мог бы уже пересечь Фуюки и покинуть зону бедствия, когда эти два Благородных Фантазма столкнулись — даже если бы его Мастер погиб в процессе, быть последним Слугой в живых должно было что-то значить. Он мог бы забрать Грааль, а вместо этого… вместо этого они оба были здесь. — Всё… в порядке, Вэйвер, — окровавленная рука прижалась к лицу Вэйвера, голос Дьярмайда дрогнул, но он встретил панику своего господина небольшой улыбкой. — У тебя ещё… много работы, réalta eolais*. Это ласковое обращение на чужом языке могло бы пройти мимо головы Вэйвера, если бы не сочетание духовной связи и ласково-тоскливого тона, которым оно было произнесено; на краткий миг оно вызвало в памяти вид далекого от всего этого ночного неба, глубокого, синего, освещенного серебристым путеводным светом тысячи звезд. Что-то в этом успокоило бешеный разум Вэйвера, оставив лишь боль, разрывающую сердце в груди — но сейчас было не время и не место для срыва. Он тяжело сглотнул, подавляя слезы, и сумел слабо кивнуть. — Стань доблестным лордом, которым… я знаю, ты являешься. И если мы когда-нибудь встретимся снова… —…т…тогда я покажу тебе звезду, за которой стоит погнаться, — услышал свой собственный голос Вэйвер, дрожащий и находящийся на грани срыва. Как он мог? Решимость молодого мага уже была выкована в огне, его выбор был сделан в тот момент, когда они решили закончить эту битву одним последним выпадом. Отступить от него сейчас было бы предательством высшего порядка — во всяком случае, это мысль лишь укрепила его убежденность в том, что он станет человеком, достойным безмерной преданности рыцаря, ответившего на его призыв. Единственным ответом была улыбка, запятнанная кровью, но не менее искренняя и сердечная, чем прежде. Совершенно не боясь смерти, абсолютно уверенный в заявлении своего господина, на лице рыцаря не было написано ни сомнений, ни колебаний. Угасающее тепло утешающей руки и тяжесть в объятиях Вэйвера ушли все разом: так же внезапно, как он появился, чтобы ответить на безрассудный призыв, Слуга Лансер бесследно растворился в воздухе. Медленно он посмотрел на неконтролируемо дрожащие окровавленные руки и увидел, что зрение затуманено слезами, горячими от разочарования, своей беспомощности и острой боли от осознания того, что его рыцаря, его Лансера, его Диамайда больше нет. Он задыхался от боли в горле, чувствуя, как несправедливость всего этого душит его. Ему хотелось рухнуть, разбиться на тысячу мелких кусочков и никогда больше не вставать… но, конечно, он не мог. Сейчас он мог только прижать обе руки к глазам и закричать — страдание, разочарование и одиночество проявились в единственной слабости, которую он мог себе позволить. Если он сломается сейчас, ему придется встать во весь рост, как рыцарю Фианны, и стать ещё сильнее, чем прежде — он дал себе в этом слово. Его единственный друг умер, веря в эту мечту, и отказаться от неё теперь было невозможно. Глубоко снизу раздался страшный раскат грома, что-то вдалеке треснуло. Толчок неузнаваемой магии резко обострил чувства мага, и он заставил себя поднять голову и посмотреть — там, где когда-то стояла усадьба Тосаки, из земли пузырилась почерневшая магма. На неё было больно смотреть, словно сама субстанция была в корне неправильной для человеческого глаза. Будто страшная волна, она поднялась и обрушилась на руины поместья, а возникшая ударная волна сбила Вэйвера с ног, даже несмотря на то, что он находился далеко от исходной точки. Это было последнее, что он помнил о Четвёртой Войне за Святой Грааль: он отключился, когда последний занавес битвы Мастеров и Слуг опустился на город Фуюки.