Как ветру стать человеком

Нет страшнее катаклизма, чем учитель Пан. Я была в полнейшем шоке с этого паренька. За то недолгое время, что я была на острове и следила за ним, он умудрился испортить жизнь стольким людям, ужас. Мне бы такие таланты... В какой-то момент он просто облокотился на старинный столб, тот наклонился, именно в этот раз решив, что самое время сдаться на милость гравитации. Столб свалился рядом с тележкой, что подпрыгнув, покатилась с горки прямо к дому. А точнее, в окно. Там, под окном, была плита. Ну, так врезалась эта тележка в стену и из неё вылетела палка, что каким-то образом попала на эту плиту и подожгла её… Короче, Пан, ничего не делая, одной своей бедовостью умудрился поджечь дом. Хорошо, что хозяин и так собирался делать ремонт и менять плиту, так что зла не держал. Да и пожар, как привычное дело, быстро потушили. Даже когда Пан ронял что-то тяжёлое на чужие ноги, никто особо не злился. Нет, ругаться-то ругались, тут не поворчать грешно было бы, но все привыкли к вечным случайностям, сопровождавшим парня. Как он вообще дожил до своих почти тридцати? Вот загадка… И я бы очень ржала над ним, если бы не видела, как многим он постоянно помогал и как искренне извинялся перед жителями, когда его неудача в очередной раз творила какую-то дичь. А расписание этого парня было отдельной песней. Сравнимо оно было только с расписанием трудолюбивой пчелки. С утра он музицировал, часами играя на инструментах, иногда просто забывая, что надо завтракать. Потом, ближе к обеду, к нему в дом, а точнее, в (оказывается) школу приходили дети. Одних он учил игре, других математике. Я видела, как он кого-то учил поэзии, хотя сам в ней, очевидно, не разбирался. Наверно, все деревенские детишки умением писать и читать были обязаны ему. Дети его любили, и к каждому он умудрялся находить подход, видимо, его искренняя доброта и нежность могла растопить сердце любому хулигану. Среди детей были и такие упёртые дуралеи, как Эйс. Умники, со своими чертями в голове, как Сабо. Таких, как Луффи, не было и хорошо, Пан бы не выдержал такого. Мне было приятно замечать мелкие детали, что напоминали о моих мальчишках, надо будет побыстрее к ним вернуться. Ха, кто бы мог подумать, что ветер может скучать по кому-то? Ну, а после уроков музыкант отправлялся в деревню, заниматься общественно-полезной деятельностью. Зачем? Это были его отработки, которые он со всей внимательностью выполнял. Всё это придумал глава деревни, видимо, когда его окончательно доконало то, что вреда от Пана было в разы больше, чем пользы, решил дать ему такую работу, а тот и рад помогать. Старушкам он часто помогал что-то починить, разносил молоко для женщин с детьми, мужикам помогал что-то строить и таскать. Строго говоря, работал мальчиком на побегушках. Принеси, подай, иди нахуй, не мешай, называется. Но это его тоже устраивало, моё желание влезть к нему в голову никуда не пропало со временем, только усилилось. А вечерами, возвращаясь домой, он принимался учить меня. Да, он загорелся идеей научить меня разговаривать музыкой, как бы это странно не звучало. Но основная проблема была не в моей абсолютной музыкальной безграмотности, а в чёртовой флейте и том, насколько она маленькая. Мои потоки были слишком мощными и постоянно задевали минимум пять или шесть трубочек, так что в итоге я «фальшивила». Так говорил Пан, прежде чем не закрыл свои чувствительные уши с музыкальным слухом. Неженка, блин. А потом начиналось: «Кто же так грубо с инструментом обращаться?», «Откуда в вас столько гнева? Вы точно не хотите меня убить?», «Dolce, прошу…». Последнее он обычно говорил уже умоляюще. Правда, я в душе не представляла, что это значит. Он иногда говорил слова, которые я не знаю, приходилось догадываться. Наверно, тут он просил сделать всё аккуратнее. Пф, легко сказать. А после наших занятий он ещё полчаса приходил в себя, поглаживая флейты. Так девушек надо гладить, а не инструмент музыкальный. Поэтому-то ты и одинок, вон, на тебя девушка из магазина цветов в деревне так и облизывалась: «Пан, прошу, помоги!», «Пан, а ты не устал?», «Может, зайдёшь на чай, Пан?». А этот либо очень умело динамил, притворяясь наивным, либо реально был слепцом с отвратительной самооценкой, ведь не мог даже подумать, что может нравиться той дамочке. А она была милой, жалко её, столько времени и нервов на этого дурака тратит. — Зачем же постоянно прикладывать столько злости, с инструментом нужно обращаться бережно, любовно… у вас же есть это всё, не зря же вы такой тёплый, — заваривал себе чай музыкант, наконец, отложив флейту после очередного сеанса поглаживаний. Опять он начинал свою шарманку про любовь и все подобное. Слушай, это, конечно, прикольно, но тебе бы лечиться с такими фетишами… И что он имеет ввиду, говоря про тёплую? Ааа, он про температуру моих ветров. Никогда об этом особо не думала, да, иногда я хотела это контролировать, может, чтоб согреть мальчишек, когда ночью прохладно. Но я никогда не получала подтверждений, что у меня действительно есть такая возможность. Прикольно, я какой-то летающий обогреватель? — Вы просто… не пытайтесь выдавить звук силой, просто… — как же ему тяжело было подобрать слова, конечно, человек, который играет на стольких инструментах по наитию, фиг объяснит что-то по человечески. Хотя, нет, по-человечески он объяснял хорошо, вон, сколько учеников, а вот по-ветренному плоховато. — Как, когда вы кружитесь по комнате! Засиял он, оборачиваясь. Я с боку вообще-то кружусь, ладно, перемещусь, чтоб ты не казался полным психом… — Вы находитесь в покое, но в движении. В плавном! Таким же способом надо играть. Только… тоньше? И, прошу, dolce! А то у меня из ушей кровь пойдёт, — устало вздохнул он и сел за стол. Опять он со своим Дольче, я ж в душе не представляю, что это значит. Вдарить бы тебе, Пан! Я и без тебя это поняла, но у меня не получается! Я вообще уже не понимаю, что тут делаю, время теряю с тобой и со всей этой… музыкой. Мне бы на остров Рассвет попасть, а я... не знаю, где он. Я осталась тут обучаться, чтоб попросить этого паренька найти для меня, в какой стороне тот остров. Ну, или, например, отправиться туда, тогда я точно не пропаду. Но для этого нужно как-то ему это объяснить... вопрос только, как? Маэстро отправился спать, а я кружилась по дому, пытаясь понять, как же мне так сделать, чтоб потоки стали тоньше. О! Комар летит. Укуси его за жопу, пусть знает, каково меня обижать и ругаться, что я так плохо играю. О, нет! Комар умер смертью храбрых от ладошки парня, он умудрился убить его во сне, привык, что в лесу кто-то, да кусается… я тебя не забуду, маленький летающий друг. Я летала по музыкальной комнате, так же являющийся классом для учеников, и разглядывала те написанные от руки разные шпаргалки для детишек. Тут и название нот и тональности все выписаны и… музыкальные термины? Такие тоже существуют? Прикол… Я стала их читать, некоторые говорили про скорость игры или громкость, а некоторые про манеру игры… игриво, звонко, стремительно, даже с гневом есть. Ха, а ты говорил, что так не играют, врун. О, а вот и его дурацкое Dolce — нежно… так вот о чём он постоянно меня просил? Играть нежнее, хоть раз бы на нормальном сказал. Хотя откуда мне столько нежности взять? Я что, завод по производству сахарной ваты? Поверь, он тоже не неженка, кирпич из его фасада может и башку пробить. Ну, ладно, попробую. Всё же подобное мне не чуждо, вот я к мальчишкам своим достаточно нежно отношусь… ну, в пределах возможности ветра, и когда они не ведут себя, как придурки. Попробуем, и… флейта, что лежала на столе, опять мерзко заиграла. Ну вот, я пыталась нежно, нихрена не вышло. Пан из своей комнаты протяжно замычал, но не проснулся. Хе, вот ты ошибся со своим "нежно", вот и страдай. Хотя, кого я обманываю? Я просто не могу нормально всё сделать, хотя уже понимаю, что нужно... Может... Попробую ещё раз, только направлю свою нежность не на инструмент… а на ветер. Давай, ветерок, слушай мамочку и спокойно, тоненько делай то, что я хочу. Ты же не хочешь расстраивать того, кто тебя так любит? И я про себя, непослушный, ты, сукин… Флейта издала звук... получилось? Получилось! Тонкий поток был направлен только в одну трубочку, и та смогла чисто сыграть одну ноту! Так вот, как это делается! Давно я так не гордилась собой! Всё поняла и всё сама! Ну-ка, ещё раз, медленно, не спеша, привыкая к тому, как по-новому могут ощущатся ветра, подчинённые мне. Как тонко, словно змея, этот ветерок проходит сквозь трубочку, издавая звук. Снова и снова, всю ночь я тренировалась, так и не разбудив Пана, потому что… ну, в такой игре фальши определённо не было, а от нормального звука Пан не проснётся. А на утро… когда я показала ему свои достижения, его глаза засияли от счастья. Как у ребёнка, что увидел конфетку! — Не прошло и года! — обрадовался Пан. Ах, ты гад, хочешь сказать, что даже не надеялся, что у меня получится? Хотя давно за меня так никто искренне не радовался, тепло само разлилось по каждому моему потоку, наверно, сейчас я была теплее, чем обычно. Сказал бы сразу про нежность, может, я и раньше бы поняла, а то ты со своим Дольче доканал прямо. — Сейчас пора переходить ко второму этапу! — оповестил он и поспешил к шкафу. Это был огромный гардероб, но вот заполнен он был не одеждой, а кучей разных нот, некоторые из которых были авторства самого музыканта. Среди листов было даже парочку учебников и сборников. Только хорошенько всё перерыв, он достал оттуда какую-то достаточно тонкую книженцию. — Вот, давно думал, как бы всё это выучить! — он развернул эту, оказывается, не книжку, а здоровый свёрнутый лист с кучей записей. Я стала медленно кружиться, пытаясь разобраться, что это он такое мне хотел показать и чему научить. — Это музыкальный шифр! Восхищённо сказал он, глядя на развёрнутый на полу лист. Ага, круто… и нахрена он мне?