Чонгук помешивает трубочкой молочный коктейль, покусывая колечко в нижней губе. Он все думает о ремонте, который начался сегодня сразу же после их отъезда. Казалось бы, какой дурак оставит заведение без присмотра лишь на бригаду рабочих? К счастью, помочь согласились Юнги с Чимином, пообещав приглядывать за кофейней. Им Чон доверяет — вдвоем ребята горы свернут, а не только ремонт проконтролируют.
Сейчас он более-менее спокоен, не считая одной детальки, что по всему телу свербит. Гаденькая такая деталька, которую он ни в коем случае не должен упустить. Желание отомстить шевелится где-то внутри, но план действий уже давным-давно созрел. Чонгук знает кому и как, за что и почему. А ещё он знает, что его есть кому прикрыть. Осталось подождать всего лишь пару дней до того самого момента, когда наступит его время. А оно наступит уже совсем скоро.
— Здравствуйте, один банановый коктейль, пожалуйста, — к стойке подходит омега в таком же белом махровом халате.
Только вот из-под плотной ткани выглядывает немаленьких размеров живот. Он беременный, и уже, кажется, на последнем месяце, ну или близко к этому. Чон невольно ловит себя на едва заметной улыбке, когда видит, как этот немного пухленький парень копошится в портмоне в поисках банковской карты. Когда-то и Тэхён обязательно должен таким стать: милым, с животиком, чертовски обаятельным.
Гук не собирается сам себе врать, что не хочет от Кима детей. Ещё как хочет! Хотя бы одного, а лучше сразу двоих... ну или не сразу. Да, об этом думать ещё рано, ещё неизвестно, как Тэ на это отреагирует. Альфа понимает, что на это нужно время, может быть, через год-два старший сам об этом заговорит. Сам скажет, что хочет родить. Однако, если Тэхён не готов, давить на него никто не будет. Чон примет любое его решение, даже если оно будет идти вразрез с его мечтами о полноценной семье.
Неожиданно омега роняет карту, которая со стуком бьется об пол, и тихо чертыхается, пытаясь нагнуться. Чонгук его опережает, быстро поднимает карточку и протягивает ее парню, что тут же в теплой улыбке расплывается. От омеги пахнет имбирным печеньем и чем-то цитрусовым, а оттеняет все корица.
— Ой, спасибо вам, — он быстро оплачивает заказ. — А то я даже нагнуться не могу. Совсем неуклюжим стал.
— У вас будет альфа или омега? — Гук не может удержаться от вопроса, точно так же, как и улыбку глупую сдержать.
Как же ему хочется Тэхёна таким увидеть… До безумия хочется. У Чонгука эта картинка уже перед глазами стоит: маленький пухленький Ким в больших кофтах, что немного скрывают выпирающий круглый животик, от которого Чон просто отрываться не будет все девять месяцев. Это он сам для себя уже прямо сейчас решил.
— Альфа, — парень улыбается, руками обхватывает живот, поглаживает его. — Меня, кстати, Ким Сокджин зовут. А вас?
— Чон Чонгук, — альфа пожимает протянутую ему руку. — Вы здесь с мужем?
— Да. А вы?
— Ну, не совсем с мужем. Скорее, с будущим.
Перед омегой ставят готовый коктейль, и тот буквально на пару секунд отвлекается, пухлыми губами ловит трубочку и делает несколько глотков, закрывая в наслаждении глаза. Джин очень красивый — Чон судит объективно, для него ведь нет никого привлекательнее Тэхёна, по которому он без преувеличений будет всю свою жизнь сохнуть.
— Может быть, на «ты»? — Сокджин неловко пожимает плечами. — У нас вроде не такая уж большая разница в возрасте. Мне двадцать семь, кстати.
— Да, без проблем.
Джин широко улыбается и слегка нос морщит. Милашка. Неудивительно, что на безымянном пальце левой руки блестит аккуратное золотое колечко. Когда-нибудь и Чонгук Тэхёну такое преподнесет, только с маленьким алмазиком красивым. Хотя, почему когда-нибудь? Через полгода максимум. Чон в этом уверен на все сто. Кима так хочется своим сделать! Но только так, чтобы все-все об этом знали.
— Мы уже третий день здесь, а вы когда приехали? — Сокджин на высоком стуле немного поворачивается к Чону, чтобы не боком к нему сидеть.
— Сегодня только заселились. И как вам? Нравится?
— Ой, очень. Это один из лучших курортов, честно скажу, — Ким воодушевленно делится впечатлениями. — Вообще мне Джуна пришлось долго уговаривать, чтобы выбраться сюда, он из-за моего положения не хотел уезжать далеко от Сеула. Но я так хотел отдохнуть здесь. Отзывов много положительных, и природа просто шикарная, даже воздух чище, чем в городе.
Чонгук ловит себя на мысли, что Джин эмоциональный, чем не может не притягивать к себе внимания. Он такой яркий и громкий, улыбается, смеется, это в какой-то степени делает его очень приятным в общении. Омега прямо светится, и Чон предполагает, как ему повезло с мужем. Определенно хочется Тэхёна таким же делать: чтобы светился и улыбался, как можно чаще.
Неожиданно он замечает, как в уголке губ Джина остаётся взбитая коктейльная пена, которую он не замечает, продолжает весело щебетать об их с Джуни, как он называет своего мужа, жизни. Гук от беглости речи даже не все улавливать успевает, слишком большое количество информации в голове не укладывается. Сказать об этом маленьком белом пятнышке нужно, иначе человек почувствует себя неловко, если обнаружит это самостоятельно, но чуть позже.
— Сокджин, — он аккуратно перебивает омегу, пальцем указывает на свои губы. — Ты немного испачкался вот здесь.
— Где? — глаза Джина округляются, он языком пытается убрать эту пену, но мажет мимо.
Чонгук берет с подставки салфетку и свернув ее вдвое, подносит ко рту Сокджина, который послушно мордашку подставляет. Дотронуться до него Гук не успевает — его руку грубо перехватывают, дергают в сторону и с силой впечатывают спиной в барную стойку, едва ли не укладывают на нее. Над ним нависает незнакомый альфа, грубые цитрусовые феромоны которого моментально забивают рецепторы. Чон пытается вывернуться, пальцами впивается в чужие предплечья, пытаясь оторвать от себя мощные руки, что вцепились в его халат.
Тот рычит тихо, клыки Чонгуку показывает, его встряхивают, ещё раз ударяя поясницей о край стола. Гук от боли из себя выходит моментально, ногами отталкивает альфу от себя, встает в оборонительную позицию, но тут же снова сцепляется с ним.
— Не смей прикасаться к нему, — рычит незнакомец, отмахиваясь от Джина, что круги около них нарезает, боясь подойти ближе. — Это мой омега!
— Ты ебанутый?! — Чонгук меняется с ним местами, сам впечатывает его в барную стойку, что под напором крупного тела слегка пошатнулась. Вовремя бармен куда-то отошел. — Никто не собирался!..
Альфа в этой позиции долго оставаться не собирается, ещё громче рычит и пытается Чону по лицу заехать, благо тот вовремя и очень умело уворачивается от кулака, что воздух прямо рядом с ухом разрезает. До Гука доходит: он за Джина на него накинулся. Всем известно, что альфы приходят в дикую ярость, когда видят в ком-то опасность для своего беременного омеги. Чонгук не собирается нападать, ему просто нужно сейчас самого себя защитить и не разжечь противника ещё сильнее.
— Что здесь происходит!? — Чон оборачивается на Тэхёна, что ошарашено наблюдает за всей потасовкой, стоя в дверном проеме.
Он получает мажущий удар в плечо в силу того, что успевает отскочить, и выпускает альфу из своей хватки. Сокджин бежит к Тэ, на ходу пытается ему что-то сбивчиво объяснить, активно жестикулирует, но Чонгук ничего вокруг себя не замечает, только и успевает от ударов обороняться. Вдруг противника за шиворот отталкивают в противоположную сторону, омеги быстро вклиниваются между ними, каждый закрывая своего. Ким спиной прижимается к груди Чонгука, заслоняет его собой, зная, что на него не набросятся, а даже если и набросятся… Чонгук за него глотку перегрызет кому угодно.
Видя перед собой своего омегу, парень тут же успокаивается, аккуратно прижимает Джина к себе, обнимает, зло зыркает на стоящего напротив Гука, который подбородок кладет Тэхёну на макушку.
— Ещё раз подойдешь… — альфа вдруг тихо рычит, снова показывает клыки.
— Ким Намджун, блять! — свирепый окрик моментально привлекает к себе внимание двух разъяренных альф, что поубивать друг друга готовы прямо здесь и сейчас. — Не смей так себя вести!
Так это тот самый «Джуни».
Чон улыбается своим мыслям: «И как такого альфу-переростка вообще ласково можно называть?.. Джуни…»
Из размышлений его выдергивает шлепок по оголенной части груди, что выглядывает из-под халата. Перед ним сейчас разъяренный Тэхён стоит, который сам его прибить готов.
— Ты чем тут занимаешься? — Тэ шипит, грубовато одергивая на альфе помятый халат. — Меня не было полчаса, ты уже ввязался в какую-то херню. Тебя вообще одного нельзя оставить?
— Это случайно вышло. Я просто хотел помочь Сокджину, а этот, — он кивает на Намджуна, с которым сейчас, по всей видимости, тоже проводят строгую дисциплинарную беседу, — набросился на меня. Чуть спину не сломал.
Чонгук морщится, потирает ноющую поясницу, взгляда не сводит с уже почти спокойного альфы, что теперь смотрит на него даже с неким сожалением. Его, конечно, тоже можно понять — ещё неизвестно, как Чон бы повёл себя в такой ситуации. Во время беременности заскоки могут случаться не только у омег, но и у их альф, которым на автомате крышу срывает, когда они видят, что на их сокровище кто-то пытается посягнуть.
— Ты в порядке? — Ким смягчается, обеспокоено заглядывает в глаза младшему. — Не сильно он тебя?
— Да нет. Пара синяков останется.
Внезапно Сокджин подталкивает супруга к новым знакомым, тот недовольно оглядывается на него, но все же подходит. Смотрит куда-то в пол, глаза не сразу поднимает на Чонгука, который тут же Кима оттесняет назад и плечом загораживает — не только Намджун может за своего омегу постоять.
— Прости, — альфа протягивает Чону раскрытую ладонь для рукопожатия в качестве примирительного жеста. — Ты ведь тоже альфа, должен понимать, что к чему. Мир?
Гук пару секунд настороженно смотрит на него, но, получив несильный тык от Тэхёна под ребра, отвечает на рукопожатие.
— Ладно, проехали.
— Вот и отлично! — Джин тут же подключается ко всей троице, старается как можно скорее разрядить атмосферу. — Может, вдарим по примирительному коктейлю?
Сокджин Тэхёну понравился почти сразу, как тот подбежал к нему с огромными от страха глазами и просьбой помочь разнять их альф. Он не злится на Чонгука за то, что он помог беременному омеге, совсем нет. Не в этот раз стоит ревновать и обижаться. Но вот за устроенную потасовку Чону хочется хорошенько дать по щам. Они первый день здесь, а уже чуть половину комплекса не разнесли. Ну ничего, об этом они в домике поговорят. Ким сам себе обещает, что точно Гука отчитает, как сопливого малолетку.
Джин суетится с коктейлями, но Тэ не позволяет ему одному крутиться вокруг них, забирает два напитка самостоятельно. Намджун тоже порывается помочь, но, одаренный предупреждающим взглядом, спокойно усаживается на свободный стул. Напротив Чонгук сидит, сложив руки на груди, исподлобья смотрит на новоявленного знакомого, который, кажется, тоже к нему теплых чувств не испытывает.
— Так, а ну, два пенька, — Сокджин аккуратно садится сбоку от Намджуна. — Чего вы здесь устроили? Быстро чокнулись и залпом выпили. Не коньяк, конечно, но за крепкую дружбу тоже пойдет.
Чон косится на Тэхёна, который тут же кивает, не сводя с альфы серьезного взгляда. Делать нечего — на уступку он идет первым: Чонгук берет бокал и протягивает его в сторону Джуна, ждёт, пока тот сделает тоже самое. Он слегка медлит, но все же повторяет жест своего недавнего оппонента. После тихого звона стекольных боков друг о друга каждый делает по крупному глотку.
— Ну вот и молодцы. Тэхён, ты прости, что так вышло, — омега обращается к Киму, одной рукой поглаживая круглый живот. — Видимо, не только у меня перед родами гормоны скачут.
— Джин-а…
— Цыц. Сиди и не выёживайся. Уже достаточно дел натворил.
Чонгук тихо прыскает в кулак, слегка опуская голову, за что тут же получает в свою сторону неодобрительный взгляд от Тэ. Кажется, сейчас и он получит по полной программе за свои выходки. Ким ногой его под столом пихает, и альфа тут же делает серьёзное выражение лица.
— Кстати, как вы смотрите на то, чтобы познакомиться поближе? — Джин обхватывает губами трубочку, откидывает со лба свои кудри цвета молочного шоколада. — Я так понимаю, что у нас пересекаются даты нашего отдыха.
— Лично я ничего против не имею. Вы домик сняли или номер?
— Ага, если бы, — Сокджин косится на Намджуна, который непринуждённо трубочкой болтает по дну своего коктейля, будто найти там что-то пытается. — Джуни уперся, что мне на моем сроке лучше поберечься и остаться поближе к цивилизации.
— А если тебе правда плохо станет? — супруг наконец встревает в разговор. — Тут хоть медицинский персонал есть, в случае чего и скорую вызовут, и первую помощь окажут. Я ведь за тебя переживаю.
— Ой, сиди уже. Ты ведь знаешь, как я хотел именно в домике жить, а не в этом муравейнике.
Чонгук давится тихим смехом, сползает под стол, пытаясь закрыть лицо руками, чтобы не получить очередной нагоняй от Тэхёна. Отношения этих двоих выглядят со стороны так забавно: пухленький булочка-омега так ловко строит серьезного альфу внушительных размеров, феромоны которого можно учуять за версту. Хотя что тут смешного? Чон понимает, что он сам так же со стороны выглядит, когда Тэ рядом. Он не считает это постыдным или чем-то странным, скорее умиляется и по-доброму смеется.
Когда к беседе подключаются все четверо, она приобретает характер тёплых дружеских посиделок. Тэхён себя в этой компании чувствует очень комфортно. Намджун, разговорившись, уже не кажется таким отстраненным, они с Чонгуком попеременно шутят и над собственными же шутками смеются. Несмотря на то, что Джун на пять лет старше Чона, младший увидел в нём приятеля, возможно даже чуточку больше.
Тэ чувствует, что нашел новых друзей, и ему от этого ощущения так хорошо. Он искренне надеется, что они смогут поддерживать связь и после того, как уедут отсюда. Благо, ребята тоже из Сеула, но только из другой его части. А ещё ему не терпится Джина с Чимином познакомить. Они даже чем-то похожи. Теперь их семеро.
***
— Такие они, конечно… — Чонгук закрывает входную дверь. — Комфортики.
— Да, классные ребята, — Тэхён скидывает ботинки и сам снимает куртку, вешает ее в шкаф. — Мне они тоже понравились. Кстати, Джин мне предложил съездить послезавтра в Инчхон погулять. Всем вместе.
Чон приближается к омеге, аккуратно притягивает его к себе, губами так нежно прижимается ко лбу, руками талию обвивает. Тэ тут же к нему прижимается, голову на плечо кладет, облегченно выдыхает, когда ощущает, как альфа слегка усиливает терпкие феромоны. Это самое лучшее, что только может быть.
— Ну, значит, поедем. В этом нет никакой проблемы. Мы ведь здесь, чтобы отдохнуть, так давай на полную катушку оторвемся. В рамках приличия, конечно.
Тэхён вспоминает, что хотел с Чонгуком поговорить по поводу того, что в комплексе произошло, и отодвигается от него. Младший смотрит на него слегка удивленно, не понимает, что случилось. Обычно Ким почти никогда не отстраняется первым, до последнего к Гуку жмётся.
— Что вы там устроили с Намджуном? Ты хоть знаешь, что я почувствовал, когда вас увидел?
— Тэ-Тэ, — Чон вздыхает. — Я не хотел, чтобы так вышло. Но у меня выбора не было, пришлось защищаться, иначе Намджун бы меня просто размазал по этой стойке.
— Я понимаю, что ты Джину помочь хотел, но будь осторожнее в следующий раз.
Тэхён идет в гостиную, разваливается на мягком диване, который большим облаком подуставшее за день тело обволакивает. Днем поспать у него так и не получилось: пока осмотрелись, разобрали вещи, съездили в город и попробовали часть процедур в самом комплексе отдыха. В сон клонит ужасно. Омега голову откидывает на спинку дивана и закрывает глаза. Он и так на сеансе массажа чуть не уснул. Вдруг Тэ ощущает у себя под боком родное тепло, на макушку аккуратно ложится широкая ладонь и буквально прижимает к крепкому плечу.
Чонгук приобнимает его, кончиками пальцев вьющиеся волосы перебирает, наслаждаясь ровным дыханием, что внушает неподдельное спокойствие. С Тэхёном хорошо, даже слишком. Ему кажется, что это все в один момент может закончиться и больше никогда не повториться. От этого становится немного не по себе и, чтобы отвлечься, Гук решает затронуть интересующую его тему.
— Тэ, можно задать тебе вопрос?
Омега привстает и ещё ближе к младшему прижимается, поднимает на него сонные глаза, что блестят в сумраке гостиной. Ким такой красивый, и Чонгуку зацеловать его хочется.
— Задавай.
— А что, если ты… — альфа закусывает нижнюю губу, поправляет темные пряди, что обрамляют лицо Тэхёна, — когда-нибудь тоже… будешь таким, как Джин?..
— В смысле? — Тэ хмурится, немного от Чона отодвигается и садится по-турецки. Ему так удобнее вести диалог, сидя напротив. — Ты ведь про детей говоришь?
Чонгук кивает, слегка смущённо опускает глаза, но тут же снова приковывает взгляд к удивленному лицу старшего. Больше всего он сейчас боится спровоцировать конфликт на ровном месте, если Тэ не так его поймёт и разозлится. Ничего, чуть что — Чон сразу закруглит эту тему или переведет ее в более мирное русло. С Тэхёном ссориться сейчас ни в коем случае нельзя, ему лучше не нервничать лишний раз. Успеет ещё напереживаться.
— Да. Просто Джин и Намджун... они такие… — Гук улыбается одними уголками губ, смотрит на омегу так ласково, — милые, друг друга любят. Может, не в ближайшее время, а через полгода-год… Мы всё-таки подумаем о создании настоящей семьи?
Тэ немного теряется. Он знал, что если их отношения продержатся достаточно долго, Чонгук обязательно заведет эту тему. Но сейчас Ким путается в мыслях, пытаясь найти у себя в голове хоть какой-нибудь более-менее внятный ответ. Он, конечно, тоже задумывался об этом, да и не против был бы, начни Чон этот разговор хотя бы через год.
— Прости, если я смутил тебя этой темой. Не нужно было пока говорить об этом.
Чонгук отворачивается, взглядом цепляется за покачивающиеся за окном уже голые деревья, пытается скрыть слегка пошатнувшееся настроение. Нет, он не ждет сейчас от Тэхёна четкого ответа, понимает, что дети — серьезный шаг, и сначала стоит хорошенько обо всем подумать, взвесить все за и против. Он уверен лишь в одном: что бы Тэ ему ни сказал, Чон всё равно будет так же любить его. Киму нужно время, чтобы обдумать все, в конце концов, его мнение гораздо важнее.
— Чонгук, у нас обязательно будет малыш, — тихо шепчет омега, накрывая запястье Чона ладонью. — Только не сейчас. Чуть позже. Я не готов ещё к такому. Это ведь ответственность, и я… Не уверен пока ни в чем.
— Будь во мне уверен, — Гук снова пододвигается к старшему, обхватывает его лицо руками. — Хён, слышишь? Никогда не сомневайся во мне. Я не брошу тебя, не уйду. Я люблю тебя, Тэ. Очень-очень.
— И я тебя люблю.
Чон целует мягко, но с небольшим напором, заставляет Тэхёна спиной завалиться на подушки, подтягивается к нему, опираясь руками по бокам от его головы. Ким поддается, руками обхватывает мощную шею и закрывает глаза, чувствуя, как Гук аккуратно скользит пальцами под вязаным свитером. Прикосновения альфы всегда его расслабляют, даже если в них нет никакого подтекста. Чонгук несильно прихватывает зубами нижнюю губу, заставляет Тэ несдержанно выдохнуть.
— Я хочу извиниться перед тобой за этот инцидент, — шепчет Чонгук в приоткрытые влажные губы омеги. — Прости, Тэхён-а.
— Ты не отделаешься одним «прости», Чон Чонгук, — Ким едва словами не давится, когда ощущает, как по ширинке его джинсов медленно проводят кончиками пальцев, слегка надавливая.
— Я готов всю ночь перед тобой извиняться, — Гук улыбается, языком толкается в щеку. — Хоть всю оставшуюся жизнь. В разных позах и в любое время дня и ночи. Но только перед тобой.
***
Чонгук выныривает, пятерней отбрасывает назад прилипшие ко лбу мокрые волосы. Именно сейчас он в полной мере ощущает на себе все преимущества аренды именно домика, а не номера. Наличие бассейна заинтересовало его с самого начала, и Гук понимает, что не прогадал. Под землей проходят термальные источники, бурлящая вода из которых как раз и наполняет небольшой бассейн на территории каждого частного домика. Вода, от поверхности которой поднимается пар, почти горячая, но такая расслабляющая, что альфе кажется, будто он заново родился. Для полного счастья Тэхена под боком не хватает, но тот где-то копошится, сказав, что выйдет чуть позже.
Чон подплывает к бортику и раскидывает руки в разные стороны, опираясь на локти, держится на поверхности, взглядом буравит входную дверь, из которой вот-вот должен появиться Тэ. Если он не выйдет через пять минут, Чонгук сам на руках его вынесет.
Наконец дверь приоткрывается, и Ким выглядывает на улицу, выходить, правда, не спешит: из дверного проема только его голова торчит. Тэхён сталкивается с заинтересованным взглядом антрацитовых глаз и прячется обратно. Он быстро оглядывает махровый халат, что на нем надет, жалея, что не предпочел ему шелковый, купленный по наводке Чимина. Однако в нём было бы холодно, шелк совсем не греет, и потом надевать его на мокрое тело — далеко не лучшая затея. Все равно Тэ его Чону покажет, просто чуть попозже. А ещё ему покоя не дает не совсем стандартное белье, которое он купил в качестве плавок. По оголенным ягодицам пробегается холодок, правда, непонятно: от волнения или от только что закрытой двери.
Омега пальцами крепко дверную ручку сжимает и, спустя ещё несколько секунд сомнений, толкает ее вперед. Чон смотрит на него не отрываясь, внимательные глаза хищно проходятся по всему телу, отчего у Тэхёна внизу живота слегка тянет. Он знает этот взгляд. Слишком хорошо знает. Ким подходит к краю бассейна, переступает с ноги на ногу, ощущая, как по ногам пробегает холодный воздух.
— Иди ко мне, — Чонгук подплывает к лестнице, одной рукой за поручень держится, другую старшему протягивает, чтобы поддержать в случае чего.
Тэ скидывает халат и, оставив его на шезлонге, что стоит тут же, пытается белье руками прикрыть. Да, Чон уже видел все и даже больше, но стоять так перед ним в свете дня слишком странно. Омега как можно скорее садится на первую ступеньку и свешивает ноги в воду, цепляется за руку Чонгука, но погружаться целиком не спешит, привыкает к температуре.
— Не сиди так долго, а то застудишься, — Гук подхватывает омегу за талию, медленно опускает в бассейн, чувствует, как тот за его шею хватается.
Жар все тело наполняет, размаривает бережно, но достаточно стремительно. Тэхён глаз не может оторвать от мышц, что проступают на теле альфы, от того, как они перекатываются под кожей, на которой мелкие капельки блестят. Чонгук красивый, даже слишком, Тэ этого никогда не отрицал, да и не смог бы элементарно.
— Хочешь окунуться? — Чон на середину бассейна его выводит, все ещё придерживая рядом с собой.
Ким плавать умеет и делает это очень даже неплохо, но отказываться от соприкосновения с шикарным чонгуковым телом ему не хочется. Последнее время омега стал практически зависим от Чона, от его прикосновений, голоса и взгляда. Иногда ему даже кажется, что они с Чонгуком вместе не просто так… Тэхён никогда не задумывался по поводу истинности, но присутствие в его жизни Гука заставляет эти мысли появляться в его голове уже не в первый раз. Ну ничего, Тэ обязательно подумает над этим, только чуть позже. Он кивает и ещё ближе к альфе прижимается, сам его вниз тянет.
Они ныряют одновременно, закрыв глаза и набрав в легкие побольше воздуха. Ким не сразу понимает, как младший прижимается к его губам, целует, не углубляя поцелуй, за плечи удерживает рядом с собой. Тэхён выдергивает Чона из-под толщи воды, голову ладонями обхватывает и целует уже более мягко. Языком проходится по его нижней губе, одну руку в мокрые волосы запускает и сжимает черные пряди, оттягивает их, заставляя альфу откинуть голову. Ким губами прижимается к проступающему кадыку, спускается к ключицам, несильно прикусывает косточку.
Чонгук спиной прижимается к стене бассейна, понимая, что он не в силах держаться на ногах. Тэ никогда не инициировал их интимную близость, поэтому к подобному Чон не привык. Это слишком возбуждает из-за новизны ощущений. Альфа подтягивает его на свой уровень, целует чувственно, сжимает округлые ягодицы, в чужие губы улыбается, когда чувствует скользкую смазку на кончиках пальцев. Он проскальзывает в Кима сразу двумя пальцами, заставляет вздрогнуть и тихо застонать на ухо.
У Чона по всему телу мурашки пробегаются от сбившегося дыхания, что опаляет его шею. Тэхён неожиданно отталкивается ногами от дна, обвивает ими торс альфы, что тут же ловко подхватывает его под бедра свободной рукой. Чонгук целует мокро и развязно, к себе прижимает уже расслабленное тело. Тэ стонет, ногтями цепляется за мокрую кожу младшего, сам насаживается на длинные пальцы. Он знает, что сам альфу провоцирует своими стонами, прикосновениями и проявляемой инициативой. И это чертовски заводит.
Ким готов с водой смешаться от умопомрачительных ощущений, он за Чонгука из последних сил держится. Под ладонями ощущаются напряженные мышцы, Тэ бегло прижимается губами к мощным плечам. Вдруг Гук задевает простату, и омега в пояснице выгибается, вскрикивает, запрокидывая голову.
— Тише-тише, — Чон зубами прихватывает мочку его уха. — Ты же не хочешь, чтобы нас услышали?
Альфа будто специально ещё раз задевает чувствительный участок, отчего Тэхён скулит, губы до крови кусая. Он с ума от такого Чонгука сходит: властного, дразнящего и ужасно сексуального. Омега ещё со вчерашнего вечера растянутый, мягкий, эластичные стенки поддаются достаточно легко и быстро.
Гук перехватывает его за поясницу, приспускает с себя плавки-боксеры, приставляет ко входу налитую кровью головку, медленно надавливает, опуская уже дрожащего всем телом Тэхёна на член. Тот всхлипывает, что-то сбивчиво шепчет, но его слова не разобрать. Ким не сопротивляется, демонстрирует, что он целиком и полностью принадлежит только Чонгуку. Голова кружится от грубоватых феромонов и ощущений, и Тэ прижимается к Чону, носом тому в плечо утыкается.
Альфа на пару мгновений замирает, как только наполняет Кима до конца, останавливается, дает немного времени привыкнуть. Самому держаться сложно, Чонгук вот-вот сорвется, не в силах больше спокойно находиться в горячем теле. Тэхён узкий, но достаточно упругий, стенками плотно член младшего обхватывает. Чон рычит, чувствуя, как омега напрягается и становится ещё уже, делает размашистый толчок. Тэ не может сдержать срывающийся с губ стон, который эхом разносится по округе.
Чонгук меняется с ним местами, спиной прижимает к стене и ладонью закрывает приоткрытый ротик, глуша громкие всхлипы. Омега голову откидывает на бортик, глаза закатывает, чувствуя, как Гук снова наполовину выходит и одним резким движением бедер входит до самого основания. Он сам рваное дыхание и рычание едва сдерживает, вколачивается в любимое манящее тело. Вода не дает Киму опуститься, слегка поддерживает, облегчая нагрузку на руки, что ногтями терзают широкую спину.
Тэхёна хочется любить. Любить до капризного скулежа, до крупной дрожи во всем теле, до поджатых пальцев на ногах. Чон готов всю жизнь только этим и заниматься: любить, любить, любить. Чонгук впивается в пухлые губы, нижнюю кусает и делает несколько последних рваных толчков перед тем, как выскользнуть из обжигающей глубины чужого тела.
— Люблю… т-тебя, — с большим трудом выговаривает Ким, задыхаясь от накатывающего волнами оргазма, что все тело пробирает.
