* * *
за пределами замка жизнь была совсем иной: гудели новейшие автомобили, страна светилась даже днем от избытка неоновых вывесок на каждом шагу. но, чтобы попасть в миллионные потоки людей на улицах, услышать музыку со всех сторон, потратить все деньги в бесконечных кафе и магазинах, нужно проехать два часа на машине от замка до первого населенного пункта. сёгунат был изолирован от внешнего мира, и райден любила акцентировать на этом внимание. «мы выше, мы дальше», — коротко отвечала она на редких пресс-конференциях через своего представителя на вопросы журналистов. следовательно, и куникузуши, как её сын, был в отдалении от простой жизни простых людей: лишь наблюдал это изредка из бронированного и трижды тонированного окна машины. внешность наследника особенно оберегалась, именно поэтому в прессе лишь дважды мелькало его лицо: когда был младенцем и год назад, на похоронах своего отца. смерть главного военачальника являлась горем для всей страны, и все внимание было приковано к скорбящей семье. и куникузуши, издалека попавший в объектив папарацци, моментально скрасил всеобщий траур — у него появились фан-клубы, в социальных сетях начали выставляться арты с его участием, люди восхищались смазливым лицом, которое однажды взойдет на престол. пресс-секретари сёгуната только успевали удалять фотографию юноши с одного ресурса, как она появлялась на другом. в инадзуме он стал знаменитостью, хоть и сам того не ведал. узнал уже позже, когда завел своего первого друга, который и открыл ему мир за стенами неприступного замка. каэдэхара казуха — дитя из именитого клана ремесленников, также отвечающих за производство оружия. его семья тесно сотрудничает с сёгунатом, а он сам имел привилегию дружить с сыном самого сёгуна. официально они встречались лишь раз в месяц в зале для единоборств на дружеских поединках один на один, а неофициально — каждый выходной куникузуши. как сегодня. наследник не имел права покидать территорию замка без разрешения матери и без сопровождения как минимум двоих телохранителей, но что есть эти внутренние законы для подростка с бурлящей юношеской кровью в жилах? дойдя до своих покоев, он осторожно задвинул фусуму за спиной, после чего подошел к шкафу с футонами. аккуратно приподняв один из них, он поудобнее взял его в руки и ногой сдвинул сёдзи в сторону, выйдя в один из садов, после чего пошел уже по привычной схеме — улыбнулся стоящей неподалеку гувернантке сумико, которая прекрасно знала о том, чем занимается её подопечный, дошел до наименее контролируемой части территории замка, пропихнул футон в пространство под забором, вскарабкался на дерево, зацепился за край забора и, забравшись на него, прыгнул вниз. развернув футон, где лежали нетипичные для знати вещи, он быстро в них облачился. теперь его темно-синие хакама и хаори остались в футоне, надежно скрытом от человеческого глаза, а сам он остался в черных худи, джинсах и кроссовках. накинув такие же черные кепку и маску для лица, скрывающую все, кроме его глаз, он огляделся по сторонам, и, удостоверившись, что слежка за ним не ведется, бегом пустился вниз по горе, где его уже ожидал казуха на скутере. запрыгнув на заднее сидение, он обхватил его торс руками, и они помчались на полной скорости по одной из объездных, менее контролируемых стражами дорог в город.* * *
— эй, скарамучча — казуха остановился на въезде в город и снял шлем, поправив свои светлые волосы, — куда сегодня? для казухи не было куникузуши — только скарамучча. они вместе придумали ему это секретное имя, которым он представлялся всем незнакомцам. скарамучча был лишь его альтер-эго, мальчишкой, который всегда ходил в маске и кепке, ничего о себе не рассказывал и питался только данго. — нужно поговорить. — понял. — каэдэхара вновь накинул шлем на голову и поехал в сторону въезда в город. столица инадзумы была самым удивительным местом тейвата — продвинутые технологии, перенаселение, извилистые улочки с изобилием забегаловок, баров и игровых автоматов, граничащие с деловыми центрами, где трудились среднестатистические планктоны столицы. здесь всегда было чем развлечься и куда спустить свои деньги, особенно в специализированных районах, где продавали разные комиксы и атрибутику, связанную с ними. это было излюбленным местом многочисленных туристов, здесь всегда были огромные потоки людей, и никто из них и не догадывался, что прямо сейчас по проезжей части несется скутер с сыном правителя страны. когда столичные шумные улицы сменились на мирные пейзажи, скарамучча немного расслабился. он все ещё боялся разоблачения, и нахождение в больших скоплениях людей всегда было для него стрессом, хоть ему и нравилось проводить время среди людей, где к нему не относятся, как к наследнику, а как к обычному парню, от которого ничего не ждут и не требуют. воздух стал чище, и парень с удовольствием вдыхал его, разглядывая маленькие деревеньки вдали, бесконечные зеленые поля и безграничное море. в провинции было проще вести серьезные разговоры: меньше вероятности быть подслушанными случайными прохожими. и сегодня парень особенно рассчитывал на полное отсутствие лишних ушей, и казуха, который уважал стремление друга к приватности, намеренно искал наиболее уединенное место, и нашел его на пустом пляже близ заброшенного поселения, куда уже давно никто не заглядывает. иногда скар задумывался, сколько каэдэхара путешествовал по региону, если знает даже такие глухие места, но никогда не спрашивал вслух. скутер плавно остановился, и дальше юноши пошли пешком, сняв кроссовки и держа их в руках, пока ноги тонули в холодном песке. — что случилось? — казуха указал пальцем на небольшую скамью, и друзья присели на неё. парень снял маску с лица и вдохнул морской бриз, чувствуя, как его легкие расцветают. — я влюбился. периферийным зрением скар видел, как светлые волосы друга колыхнулись, а сам он чуть не свалился со скамьи. — чего?! — влюбился. в девочку, которую даже не знаю. — ты успеешь ещё познакомиться с госпожой камисато, у вас будет достаточно вре… — аяка тут не при чем, — парень посмотрел на далекий горизонт, после чего опустил взгляд. он сделал небольшую паузу, пытаясь сформулировать мысль так, чтобы она звучала как минимум адекватно, но вышло то, что вышло, — её зовут мона, и она простая школьница из далекого мондштадта. — чего? как ты её нашел вообще? — судя по интонации, казуха все ещё не мог осознать происходящее. и его можно понять — он бы и сам свалился, если бы наследник престола, будущий сёгун и самый яркий представитель знати сказал ему, что влюбился в простолюдинку с другого конца света. ещё и при каких-то крайне загадочных обстоятельствах. — помнишь, мы покупали мне телефон? — райден достал из карман джинс не самый современный черный телефон, — неделю назад мне было скучно, и я подумал, что было бы неплохо познакомиться с миром вне инадзумы. из-за тебя вышел на приложение по подбору собеседника, так и попал в чат с ней. сначала хотел отказаться от этой идеи: она глупая, наивная, доверчивая, болтливая, вечно пьет. в ней нет ничего хорошего, но когда она пригрозила мне прекращением общения, я понял, что не хочу этого. но это всё таки случилось… — парень снял кепку и провел рукой по темно-синим волосам. в голове неприятно загудело от одной мысли о вчерашнем. — почему? — её обидело то, что я о себе ничего не рассказываю, а нагло обманывать её не хочу. однако, было бы хуже, если бы она узнала, кто я такой, откуда родом и чем занимаюсь. тогда я бы перестал быть скарамуччей. — а на что ты рассчитывал, если ничего не говорил, а только слушал? — казуха повернул голову к другу, и парень почувствовал жар на той части лица, куда смотрит друг. да, ситуация действительно выглядит очень глупо, и наследник бы сам смотрел на рассказчика как на идиота. в нём явно сейчас прожгут дырку. — в начале диалога я не думал, что продолжу с ней общение вне рандомталкера, но когда мы созвонились с веб-камерами, понял, что отступать поздно. я зашел слишком далеко. — ты показал ей лицо?! — нет, был в маске и кепке. — а откуда у тебя компьютер? — пресс-секретарь разрешает пользоваться в любое время. с условием, что сёгун не знает об этом. если бы она узнала, что я коммуницирую с миром без её ведома, то не сидел бы тут. и секретарь был бы казнен. — ладно, понял. и что теперь будешь делать? — возвращаясь к аяке, хочу упомянуть, что на завтра запланирован совместный ужин, где мы будем представлены не как друзья, а будущие супруги. только никто из нас эту идею не поддерживает. у каждого своя жизнь, и связывать друг другу руки из-за политических соображений мы не намерены... — скарамучча опустил голову и посмотрел на лежащий на его коленях телефон. сегодня, доставая джинсы из футона, он надеялся, что увидит в центре уведомлений хоть одно сообщение от моны, но она сдержала свое слово и пропала. исчезла, словно её никогда и не было. и он всё ещё чего-то ждет от своего телефона, но тот издевательски молчит. скар успел заскучать по тому времени, когда не спал ночами, потому что у неё на часах был вечер, а по его часовому поясу время близилось к утру, и она хотела просто поболтать, или писала свой пьяный бред, вынуждая его испытывать беспокойство за её безопасность. когда созванивался с ней, а после завершения звонка шел на утреннюю медитацию, ведь его утро начиналось тогда, когда страна мирно отдыхала. весь день он вспоминал её округлые черты лица, бледно-зеленые глаза, такие уникальные и внимательные, несмотря на её беззаботный вид, вечно алые щеки. с момента первого звонка она была перед его глазами всегда. он тренировался, учился, играл в шахматы, играл на инструментах, но каждое движение, каждый поступок посвящал только ей. скарамучча всегда мыслил аналитически, но эта девушка сломала всю идеально выстроенную систему. стала той погрешностью, из-за которой дальнейшее функционирование в корне изменилось. ему понадобилось пять дней, чтобы влюбиться в сумасшедшую незнакомку. видимо, он тоже сумасшедший. — …поэтому я хочу, чтобы завтра утром ты был на связи. мне нужно многое обдумать, и о результатах сообщу, когда свяжусь с тобой. — утро — это твоё или моё? — твоё. спи. — как снисходительно. — казуха хохотнул и толкнул друга в бок. так мог делать только он. — поехали за данго. — долго ты без него держался.* * *
когда футон с одеждой вновь оказался в шкафу, скарамучча замер перед открытой дверцей. он живет две жизни, и не знает, какая из них его собственная. та, где он посещает мероприятия, общается с крупными чиновниками, живет согласно древним традициям, или та, где он свободно ездит на мопеде по инадзуме, ест данго, знакомится с простыми людьми, которым ничего не должен? второе казалось свежим воздухом после первого, которое ощущалось душной комнатой, в которой он сам себя душил. хоть и он, вроде бы, как и никто другой, не виновен в том, что родился именно в такой семье. но семья ли это? в роду сёгунов не принято прививать детям любовь и привязанность к родителям. в свое детство скар видел мать и отца раз в месяц: при них он проводил демонстрационный концерт, показывающий, что сын развивался, учился, рос, они лишь одобрительно кивали, общались с гувернанткой по поводу добавления в программу новых дисциплин и вновь расставались. когда он подрос, то они виделись уже чаще, но парень не испытывал к ним никакой детской привязанности, только чувство долга. не горевал из-за смерти отца, не волновался, когда мать тяжело болела. и это, наверное, взаимно. парень ненавидел часть себя, которая искала свободы и воздуха. он родился и воспитывался в суровых правилах, он не должен идти против традиций монархов, выстроенных веками. его будущее уже давно определено и всё, что от него нужно — повиноваться. так почему же это так сложно? почему приходится подавлять в себе то, что не имеет места быть в его жизни? пощечина. — не смей так думать о долге. — скарамучча, нет, куникузуши коснулся кончиками пальцев щеки, куда сам себя ударил. происходящее злило, и он поминутно ощущал, как собственное бессилие одолевает его. этот диссонанс не только лишал его всякой возможности рационально мыслить, но и вызывал эмоции. эмоции, которых быть не должно. парень закрыл шкаф и раздвинул сёдзи, открывающий вид на сад. здесь он проводил свои утренние и ночные медитации, которые помогали очистить разум от лишних мыслей и ощущений перед сном или началом нового дня. но сейчас нет смысла медитировать ради решения, которое принял ещё в тот момент, когда мона завершила звонок.* * *
сомкнуть глаза за всю ночь так и не удалось. всё свободное время куникузуши провел в прогулке по территории замка, минуя многочисленные постройки. он долго смотрел на свой дом, то место, где родился и вырос, смотрел на каждое место и видел какое-то свое воспоминание. и всё это вызывало совсем не ностальгию — только отвращение. отвращение к своему я, прошлому, настоящему и будущему. всё перевернулось с ног на голову из-за появления одной девчонки, которая заставила его посмотреть на многие вещи иначе. она источала свободу, ветра мондштадта, динамику и перемены. она делала глупости и всегда прощала их себе, потому что имеет право на ошибку. она хохотала и не боялась, что её не так поймут. напивалась, зная, что утром будет плохо. и ему почему-то хотелось быть частью этой глупости, понять, что такое «веселье», «прощение», «свобода». мона, мона, мона, мона, мона… за ночь куникузуши избил себя до синяков на теле. время тянулось бесконечно долго, и пока он ждал «утро казухи», уже успел посетить урок мировой экономики и сыграть пару партий в го с одним из поваров. когда стрелки чертовых часов пробили нужный час, юноша сразу же устремился в васицу к шкафу. вытряхнув содержимое, он замер над разбросанными вещами. когда он стал таким неуравновешенным? даже наедине с собой и своим сумасшествием не стоит терять лица, чтобы не утратить уважение к самому себе. тем не менее, пальцы уже открывают контакт казухи. — я знал, что ты пунктуален, но чтобы минута в минуту… — сонный голос на том конце провода явно дал понять, что каэдэхара был слишком самоуверен, чтобы ставить точное время для звонка. — я принял решение.* * *
на острове рито всегда было шумно. ящики, моряки, провожающие, торговцы, и отовсюду шел раздражающий шум. сегодня пришвартовался большой корабль из ли юэ, чтобы забрать новую партию груза. к полудню он отчаливал, и моряки ловко загружали товар, почти суетясь, чтобы уложиться в данное им время. казуха шел впереди, глядя по сторонам. он явно кого-то искал, но куникузуши, идущий сзади, не ведал, кто был нужен другу. они сделали большой крюк по порту, после чего каэдэхара жестом приказал стоять парню на месте и пошел в сторону группы мирно общающихся моряков. какое-то время они переговаривались, смеясь, очевидно, они были хорошо знакомы между собой, если приняли юнца так тепло. в какой-то момент один из мужчин махнул рукой в сторону домиков неподалеку, после чего казуха по-братски попрощался со всеми и махнул скару, чтобы тот шёл следом. — сейчас будем договариваться по твоей транспортировке. капитан бэй доу своя в доску, не пугай её своими царскими манерами. я представлю тебя как простого парня, который предпочитает экономить на транспорте. либо сам скажешь. — парни подошли к одному из домиков, на котором красовалась дешевая деревянная вывеска «бар». внутри было дымно и людно. скарамучча огляделся по сторонам, оценивая обстановку: куча пьяных моряков, отмечающих временную остановку, официантки, успевающие бегать от столика к столику и менять кружки гостям заведения, просто любители провести время в компании. в углу он заметил женщину, сидящую в одиночестве. она спокойно пила пиво и что-то делала в телефоне, пока не заметила идущих к ней парней. её лицо сразу переменилось. — каэдэхара! — по видимому, бэй доу, поднялась с места и крепко обняла парня, похлопав его по спине, — сколько лет, сколько зим! а я все думала, куда пропал! — дела скопились, решал-решал, чуть с ума не сошел. — казуха рассмеялся, и скар, наблюдающий за этим, удивился, как легко и непринужденно его друг общается со всеми, кого встречает на своем пути. даже если не брать в учет то, что он уже знаком с этими людьми. — ясно-ясно, — взгляд капитана зацепился за парня, стоящего с ними, — а ты кто? как звать? — скарамучча, — парень легко поклонился и протянул руку для рукопожатия, но увидел, с каким недоумением на него смотрит собеседница. «ошибка», — думает он. но замешательство длилось недолго, она вошла в положение и схватила его руку в ответ. хватка у неё была что надо, — бэй доу, верно? — ха-ха, ты прав, — женщина вернулась за столик и жестом приказала друзьям сесть к ней, — что вас привело сюда? не рассказывайте, что соскучились. — да, мы по делу, — казуха сложил руки на столе, — скарамучча заинтересован в отъезде в ли юэ на алькоре. можно ли это организовать за символическую плату? — а чего не на самолете? — экономлю, — встрял виновник собрания, — как раз еду на новое место работы, а сейчас на мели. последние деньги отдам. — оу, — женщина рукой вытерла остатки пива на губах, — раз такое дело, можешь не платить. дам тебе работу, хоть польза от тебя будет. — вы не представляете, как я вам благодарен! — юноша ликовал. всё оказалось проще, чем он мог предположить, и это же навевало определенный ужас. он отказался от всех благ, гарантированных ему в замке, поставив всё на кон ради свободы. сбежал, оставив записки гувернантке и матери. сбежал, забрав все свои сбережения. сбежал, оставив за спиной всё, что так ненавидел. но полюбит ли он новую жизнь? время даст ответы.