* * *
аренда платья на удивление не так сильно ударила моне по карману, поэтому на радостях она зашла в ларек, где собиралась попросить знакомую продавщицу продать что-нибудь выпить да подешевле, но передумала, отдав предпочтение газировке. всё таки, не те обстоятельства, чтобы отмечать победу над вопросом нарядов. возможно, она бы и позволила себе слегка накатить, но впервые за свою жизнь она подумала о ком-то другом. например, о скаре, который явно не одобрит перегар и нетрезвую походку. пока она присела на непривычно пустующую лавочку у ларька, зажав между ног бутылку, собираясь открыть, телефон зазвонил. — да? — девушка прижала телефон плечом к уху и вернулась к делу. — привет, — скарамучча, — я задерживаюсь у друга. если есть желание, можешь присоединиться к нам, за твою безопасность я ручаюсь. если не хочешь, то встретимся по возможности — либо ближе к ночи, либо завтра. — всё ок, я приду, — слишком резко открутив крышку, мона уже успела об этом пожалеть. с громким шипением часть газировки брызнула на джинсы, — да блять… сука, просто пиздец. — что у тебя там случилось? — дура я! — крикнула она в сердцах, зачем-то голыми руками пытаясь стряхнуть уже впитавшиеся в ткань липкие капли, — в общем, — пришлось немного успокоиться, — кинь мне адрес смс-кой. когда мне быть у вас? — хоть сейчас. у тебя точно все нормально? — да-да, кидай адрес, я буду. — до встречи. — парень сбросил, а мона липкими руками убрала телефон и взвыла. идиотка, теперь и телефон липкий. придётся снова идти к тёте лори и просить у неё салфетки. благо, джинсы были тёмными, но недостаточно, чтобы на них не было видно пятен. тяжело вздохнув, она отпила немного напитка и поднялась с лавки. жаль, мозги нельзя купить также легко, как газировку.* * *
привыкшая к серым панелькам окраин мегистус искренне удивилась, когда навигатор в телефоне привел её в дорогой район мондштадта: высотки с панорамными окнами, в которых отражался уходящий солнечный свет, небольшой скверик среди жилого комплекса, спешащие люди в дорогих нарядах. краем глаза она увидела въезд на парковку, но побоялась туда смотреть — наверняка там стояли машины, стоящие дороже всей её жизни. на это таким, как она, даже дышать нельзя. не без труда найдя нужный дом в этом бесконечном лабиринте, она ткнула на нужные цифры в домофоне, выдавшие ей длинное значение. видимо, загадочный богатый друг скарамуччи живет на верхних этажах. боги, откуда он достал себе таких знакомых? кажется, он сам говорил, что в инадзуме верхушки совсем не жалуют расточительность. из динамика послышалось шипение, видимо, кто-то взял трубку, после чего дверь сама открылась перед её носом. без её помощи. держа у груди рюкзак, она зашла в подъезд, где со всех сторон её окружил мрамор. полы, потолки, стены. один мрамор. а ещё какой-то вкусный ароматизатор в углу. уже здесь она почувствовала себя нелепой и неуместной со своими джинсами, испачканными газировкой и худи с дыркой на рукаве. «ладно, я не за этим пришла сюда», — отрезвила себя она и, сориентировавшись по табличке с номерами квартир, зашла в лифт, где уверенно нажала на последний этаж. когда двери перед ней открылись, она увидела перед собой скара, который склонил голову в знак приветствия. пожалуй, здесь он выглядел как нельзя органично со своими манерами и всегда аккуратным внешним видом. правда, что-то в нём поменялось. и дело не во внешнем виде. — и тебе привет! — девушка улыбнулась ему и подошла ближе. парень отобрал у неё рюкзак и какое-то время они стояли в молчании. каждый решался на что-то своё. они никогда не обсуждали те поцелуи. на улице, дома у альбедо. это просто случалось, и никто из них не поднимал эту тему снова. нежные касания и взгляды воспринимались как само собой разумеющееся, и мона всё ещё не понимала, что происходит между ними двумя, но каждый раз, когда у них выпадал идеальный момент это обсудить, они говорили о чём угодно, но не об этом. раздражало ли? пожалуй. особенно в тот момент, когда скарамучча «оговорился». где-то глубоко она надеялась, что он просто поставит её перед фактом, а дальше пусть сама разбирается со своими чувствами. вздохнув, она подошла и ткнулась носом в его плечо, обвивая руками его талию. какими бы ни были отношения между ними сейчас, что бы он там себе ни думал, она не может избавиться от навязчивого желания висеть на нём каждое мгновение, которое они проводят вместе. на улице это проще контролировать — она читала на каком-то форуме, что менталитет инадзумцев подразумевает исключение любых проявлений привязанности между собой среди людей, поэтому оставляла на нём всю инициативу. а здесь, в коридоре, их никто не мог потревожить, и вряд ли он откажется… конечно не откажется, потому что одна его рука притянула её за талию ближе к себе, а вторая, как и в тот день, легла на макушку. — выбрала платье? — тихо поинтересовался он едва уловимым выдохом около её ушка. — да, — мона улыбнулась и подняла голову, уже упираясь подбородком в его плечо, — оно великолепно. повернув голову к ней, юноша заглянул в её глаза. уголки его губ были слегка приподняты, когда он одарил невесомым поцелуем кончик её носа, второй рукой соблазнительно погладив её макушку. в глубине души она надеялась, что он вновь грубо притянет её к себе и будет требовать большего. того, от чего ноги сводило, а низ живота жутко ныл. и это всего лишь поцелуй, от которого было так сложно отойти долгое время. поцелуй. — пойдем. — парень отпустил её из своего плена и кивнул в сторону одной из дверей, ведущих в общий коридор, после чего пошел первым. мегистус послушно поплелась следом, прикусив губу. хочется большего, чем поцелуй в нос, но она понимала, что сейчас не время и не место для её «хочу». мона понимала, что с воспитанием скарамуччи с подобными мыслями лучше оставаться лишь наедине с собой. к тому же, минутное возбуждение сменилось волнением. ей нужно вести себя прилично перед тем другом? если скарамучча всегда вёл себя так, будто это не будничный разговор с сяо и люмин, а деловая встреча, то мона привыкла говорить и показывать то, что думает и сутулиться. с кем тут на окраинах мондштадта ей было прилично общаться? когда одна из одинаковых дверей открылась перед её носом, она увидела неожиданно минималистично обставленную квартиру. минимализм был ловушкой — она точно знала, что эта на вид скромная мебель стоит больше зарплаты её родителей за всю их жизнь. неловко потоптавшись на месте, она разулась, после чего вопросительно посмотрела на скара, который кивнул и пошел дальше по длинному коридору, где школьница чуть шею не сломала, пока разглядывала картины знаменитых художников, развешанных по стенам. коридор вывел их в огромный зал, где они свернули в сторону, как оказалось, кухни. у плиты стоял парень, который тут же обернулся на шум. наверное, это было тем, что удивило мону тут больше всего. голубоглазый, рыжий, веснушчатый, такой простой на вид. особенно когда улыбается. это точно его помещение? — привет, меня зовут тарталья. — он вытер руку об забавный фартук и протянул её. — я… — что-то она совсем растерялась, — ой, я мона, — она замолчала, забыв, что делают в таких случаях, — приятно познакомиться! — выпалила в последний момент, пожимая его руку. так называемый тарталья рассмеялся и вернулся к готовке. — ты извини, что так встречаю, я думал, ты приедешь позже. — да н-ничего страшного! — девушка вцепилась в свои волосы, как обычно собранные в хвостики, и начала распутывать прядки, как делает это, когда нервничает. — сейчас, пару минуток осталось. мегистус переминалась с ноги на ногу, готовая сгореть от стыда. вести себя так перед богатым человеком! теперь она ещё больше унизила в его глазах средние слои населения монда. когда отчаяние и жалость к себе уже накатывали подобно цунами, которого, мать его, не избежать, она почувствовала руку на своём плече. резко повернув голову, она увидела рядом с собой скарамуччу, который как-то незаметно поравнялся с ней. его пальцы успокаивающе погладили её, а сам он одними губами сказал «успокойся». неуверенно кивнув, она сглотнула и опустила взгляд, но тут же подняла обратно, когда услышала обречённый вздох. — мы отойдем на пару минут. — тарталья, не оборачиваясь, кивнул, а скар за то же плечо уволок мону за собой в какую-то комнату, похожую на библиотеку. света почти не было, горел только маленький торшер на другом конце комнаты. — что с тобой? — он стоял напротив неё, внимательно разглядывая её лицо. — я растерялась, — честно призналась она, — мне непривычно находиться в квартире такого богатого человека. наверное, он очень избирателен в общении и я со своими манерами совсем ему не понравлюсь. не хочу, чтобы тебе было стыдно за меня. — что? как тебе вообще это в голову пришло, дурашка? — скарамучча закатил глаза, — тарталья младше меня на полгода, но, по моим ощущениям, лет на десять. к тому же, он вырос в простой семье рабочих, и в силу этого никогда не предвзят к людям ниже его по рангу. общайся, как обычно, он вообще формальности ненавидит. я к тому, что тарталья такой же, как и мы. не смотри на его достаток, смотри на то, что внутри. — ты прав. — девушка сжала губы и хмыкнула, пытаясь скрыть смущение. последняя фраза была обезоруживающей — она действительно поставила заработок выше его личности, и это было неправильно. возможно, такого конфуза бы не было, если бы она не учла, что перед ней был такой же человек, как и она. не смотреть на достаток было трудно, особенно когда ты в глаза его не видел. мона выросла в нищете. в детстве у неё не было своей комнаты, сбалансированного питания, качественных игрушек. отец потерял работу за месяц до её рождения, и проблемы с деньгами сильно отразились на качестве жизни семьи. родители экономили на всём: собирали купоны в супермаркетах, одевались в секонд-хэндах только в случаях, если одежда выглядела совсем безнадежно и зашивать там было уже нечего, запрещали долго мыться и пользоваться розетками, погрязли в кредитах и долгах, и это тянулось до того момента, когда девочка пошла в школу. к тому моменту мать смогла добиться неплохой должности, а отец всё также терпел неудачу за неудачей, за что его дома часто попрекали и называли неудачником. мама никогда не стеснялась называть его так прямо перед маленькой моной, которую в свою очередь учила экономить на всём и не пытаться раскатывать губу на мечты об успешном будущем. она твердила, что такие, как их семья, всегда будут «внизу». рыться в секонд-хэндах, покупать просрочку и жалеть об упущенном. это она повторяла даже тогда, когда покупала новую квартиру для семьи, компьютер и телефон моне. годы шли, а вещи, методично вдалбливающиеся в её неокрепший детский разум столько лет, всё еще преследовали её. как только в её кармане появлялись деньги, она тут же спускала их на глупые и бесполезные мелочи. это было навязчивой мыслью, вновь и вновь оставляющие её без средств к существованию. и в ней было две крайности — покупать самую дешевую будничную пищу, но не экономить на чипсах и газировке. и сейчас, когда она стоит в дорогой квартире в жилом комплексе, где живут люди «из другого мира», она не ощущала ничего, кроме дискомфорта и ужаса. мегистус не их уровень, такие, как она, способны только мыть полы в подъездах таких домов, но никак не топтать своими грязными ногами эту мраморную плитку и касаться своими бедными руками дорогой посуды. таким, как она, тут не место. — эй, посмотри на меня, — скарамучча, который, оказывается, всё это время продолжал стоять перед ней, аккуратно приподнял её за подбородок на себя, — всё хорошо. я никогда не стыдился тебя, наоборот, невероятно горжусь тем фактом, что со мной рядом именно ты. ты, которая ничем не хуже других людей. то, что ты живешь не так, как он, не означает, что ты чем-то хуже. тебя любят за то, что ты такая, какая есть, а не за кошелёк и статус. — парень заправил прядь волос ей за ушко и скользнул пальцами по одному из хвостиков, откидывая его назад. его касания были такими лёгкими, но вызвали сильнейшие разряды тока. мона хотела, но не смогла ничего выдавить из себя. она еле сдерживала выступившие на глазах слезы, и хотела опустить голову, лишь бы не выглядеть жалкой в его глазах. его слова били в самое сердце, и от него, как от человека с большим прошлым, это звучало по-особенному. он, сын сёгуна, гордился тем, что рядом с ним идёт глупая школьница из мондштадта. он слишком идеализирует её. — ты удивительная, мона, — пауза, — иди сюда. — он раскрыл руки для объятий, и она так быстро прижалась к нему, словно он может прямо сейчас передумать. она цеплялась за него вновь и вновь, и он был спасительной соломинкой в этом кошмаре. она окончательно поплыла и расслабилась, чувствуя тепло его тела, вдыхая едва уловимый парфюм и его собственный запах, который был в сто раз лучше любых изысканных композиций из ароматов. его поддержка помогла ей прийти в себя и успокоиться. то, как он это говорил, грело больше, чем то, что он говорил. её щеки точно горели. ещё она заметила, что они целовались, держались за руки, но почти не обнимались. по выстроенным социумом канонам, сначала они должны были хотя бы разок обняться, а потом уже лезть друг к другу с поцелуями, но они совсем не такие. всё в их… «отношениях» уникально. и все правила стёрты ими самими. никто из них даже не знает, дружат они или встречаются. так о каких канонах может идти речь? — пойдем, а то тарталья нас, наверное, потерял. — мегистус рвано выдохнула, когда вспомнила, где она и зачем. всё таки, как-то неправильно представиться и убежать. — не бойся его. — скарамучча открыл перед ней дверь и вышел следом. как ни странно, хозяин всё ещё хлопотал у плиты. — о, вас так долго не было, — он повернулся к гостям с поварешкой в руках, — я думал, вы уже ебаться тут надумали, — у моны даже дыхание перехватило, но вновь почувствовала легкое прикосновение к плечу, — решил пока борща сварить вам. — борщ — еда для извращенцев, — поморщился скар, убирая руку от девушки, — как раз для таких, как ты. — довыебываешься — гарниром к пюре пойдёшь, — фыркнул тарталья и выключил плиту, — если моне понравится, то я посмотрю, как ты тут запляшешь! — а борщ — это...? — девушка даже смутилась своего незнания. — ой, начали и ничего тебе не объяснили. борщ — национальное блюдо моей родины, я, если что, из снежной. оно невероятно вкусное, а этот изнеженный своими данго дурак стоит и плюется на наше произведение искусства! — рыжий широко улыбнулся, — будешь пробовать? — да, давай. — она пожала плечами. почему бы и нет? — вот! наш человек! учись, тупица. — тарталья быстро положил ей целую тарелку супа, предложив к нему всё, что только можно. мона слышала, что люди из снежной очень заботливы и обожают застолья, и теперь поняла, что из-за стола её голодной точно не выпустят.* * *
за панорамным окном уже давно стемнело небо, и город зажегся яркими огнями. в этой части города всё светило совсем иначе, казалось, что даже освещение в кафе и ресторанах пыталось угодить потенциальным гостям с толстыми кошельками. мегистус, сложа руки за спиной, с нескрываемым любопытством следила за какой-то компанией золотой молодёжи на соседней улице. они развлекались совсем иначе, нежели молодежь в её кругах, от чего наблюдение за их жизнью становилось ещё интереснее. как-то тарталья упоминал, что у него и одного из коллег был спор, на кону — пятьсот тысяч моры! да ей такие числа могли только сниться в самых сладких снах! тарталья, кстати, действительно оказался простым и весёлым парнем. борщ его авторства получился невероятным, хоть и очень необычным для привыкшей есть одно и то же на вкус, и девушка съела в одного чуть ли не целую кастрюлю под удивленные взгляды парней. к тому же, рыжий много знал и их со скарамуччей шутливые дискуссии слушать было невероятно интересно. ещё было отличное чувство юмора, и мона только успевала хвататься за покалывающий от смеха живот и вытирать выступающие слезы. минуты в этой компании плавно перетекали в часы, а теперь она отошла передохнуть от шума и подумать. с того дня, когда ребята увидели полицию сёгуна, что-то в скарамучче поменялось, и она не могла уловить это изменение. он и без того не делился с ней своими переживаниями, а сегодня она поняла, что его уже невозможно прочитать. он всё также нежен и ласков с ней, возможно, даже сильнее, чем прежде, но замкнулся в себе ещё больше. его психологическая броня была железобетонной, натренированной и выстроенной годами, и мегистус сомневалась, что сможет пробить её одними поцелуями и объятиями. — о чём думаешь? — мона ожидала, что к ней подойдёт кто угодно, хоть сосед этажом ниже, но только не тарталья. — о скарамучче. — честно призналась она. парень оглянулся назад, и девушка по инерции повторила за ним. скар сидел чуть поодаль от них и с отсутствующим видом рубился в приставку. — пойдем на кухню, а то слух у него отменный, — шаркая забавными домашними тапками, он увел девушку из комнаты и для достоверности прикрыл за собой дверь, — в чём дело? — с ним что-то происходит, но он ничем таким со мной не делится, — мона приземлилась на стул напротив парня, — и я не знаю, стоит ли поднимать в разговоре с ним подобные темы. — так, разговор будет долгим, — тарталья поднялся с места и мигом поставил чайник, — странно, что ты заметила это только сейчас. он давно такой, — «тебе и не снились такие эгоисты, как я», — но, вообще, действительно кое-что происходит. давай начнем с малого. что ты знаешь? — знаю, что он сын сёгуна, сейчас в международном розыске. ну... недавно в страну прибыла полиция сёгуната, проще говоря, он в жопе полной. — ну… — парень сжал губы и нахмурился, — ты ответила на свой вопрос. не думаю, что ты была бы в порядке при таком раскладе. — и то верно… — сейчас у него распутье, и он много сомневается. поддержи его, не жди просьбы, а то он лучше сдохнет, чем о чём-то попросит. он мне-то рассказал из-за того, что я хорошо попросил. что означает это «хорошо попросил», мона предпочла не спрашивать. — на самом деле, я не знаю, как начать этот разговор, — тарталья так быстро заварил чай, что она и не заметила, как чашка оказалась прямо перед ней. от души насыпав сахара, она начала мешать. наверное, часами ранее ей было бы стыдно трогать такие вещи, как дорогой сервиз, но сейчас глубоко плевать, — мне не понять его. моя жизнь безоблачна и беззаботна. что мне сказать, чтобы не казаться лицемеркой? — ну, это ты уже сама думай, а то насоветую тебе хуйни… — парень с громким хлюпаньем отпил чай, и мона чуть не прыснула: теперь человек напротив больше не вызывал у неё страха. — но есть же что-то ещё, чего я не знаю? — конечно, — он хмыкнул и перевел взгляд на чашку, — ты дохуя чего не знаешь, на самом-то деле. — почему? — а зачем? ты можешь с этим что-то сделать? давай будем откровенны, — он отодвинул напиток в сторону и положил руки на стол, сложив их в замок, — в этой истории всё, чем ты можешь помочь — это поддержкой. в остальное, умоляю, не лезь. если он тебе ничего не сказал, то и я не скажу, уж извини. — всё нормально, потому что ты прав. — мегистус подавила желание тяжело вздохнуть. чувство собственной бесполезности давило, но она понимала, что это не те обстоятельства, где она может геройствовать. в делах больших людей ей совсем не место. но как поддержать парня, чтобы это выглядело уместно? — не говори, что я тебе это сказал, но ему реально хуево, — его голос стал тише, — ещё и по тебе убивается. мне нужен гайд, как влюбить в себя сына правителя страны до такой степени, чтоб он сбежал ради меня от долга. дашь? — да иди нахуй… — мона зарделась и спрятала горящее лицо в ладонях. убивается по ней? а что тут убиваться? он может написать в любой момент, позвать на прогулку и делать с ней всё, что вздумается, потому что она ему это позволит. так что же тогда не так? на самом деле, у этой стороны была и обратная, совсем не очаровательная и романтичная. мегистус понимала, что порой чувствует себя обязанной, ведь всё это было только ради неё. конечно, всего лишь порой, ведь она всё также чертовски эгоистична и неблагодарна. тарталья рассмеялся и вернулся к своему чаю. — ещё вопросы? — как вы познакомились? — эм… длинная история, — уклончивый ответ. девушка прищурилась и склонила голову: что за история их связывает, что он не хочет ей делиться? — но мы встретились в ли юэ. до этого друг друга не знали. — а-а… — протянула она, словно ей это что-то дало. — ладно, думаю, у нас ещё будет возможность пообщаться. или у тебя есть ещё вопросы? — нет, у меня всё. да и мне домой пора… — мегистус взглянула на часы. было далеко за полночь, а ей никто не писал и не звонил. видимо, отец чем-то занят. либо и не заметил, что её нет дома. — собирайся пока, а мне нужно убрать стол. школьница кивнула и вышла из кухни, по пути поправляя прическу и одергивая одежду. скарамучча всё ещё был в зале и играл в приставку. его поза не изменилась с того момента, когда ребята ушли на кухню. он вообще двигался? — хэй, — она оперлась руками об спинку дивана и посмотрела на его макушку, нависнув над ним. он запрокинул голову и посмотрел на неё в ответ, — ты остаёшься? — нет, я тебя ждал, — парень широко зевнул и лениво скатился с дивана, — о чём болтали? — о погоде, о природе. на самом деле, просто поболтали о жизни. хороший у тебя друг. — врать было неприятно, но вряд ли скар оценит тот факт, что за стеной обсуждали именно его и его психическое состояние. — понял. собирайся, провожу тебя.* * *
день бала уже с утра был суматошным: мона подскочила ни свет, ни заря, и уже через три часа привезла домой забронированное платье, молясь всем богам, чтобы вернуть его в целости и сохранности. всё оставшееся до сбора время она провела перед зеркалом — все никак не могла придумать макияж и прическу. параллельно с этим она болтала с люмин, которая тоже лихорадочно собиралась, по видеосвязи. — вроде норм. — блондинка покрутилась перед веб-камерой и мона увидела аккуратно уложенные волосы, нежный макияж и так идеально подходящее ей платье. мегистус всегда восхищалась внешностью своей подруги и не уставала любоваться ей. — реально круто! ты прям фея. параллельно одам подруге девушка выводила перед зеркалом излюбленные стрелки. так как мегистус была из тех людей, кто самовыражался через макияж, поэтому лицо волновало её куда больше, чем наряды и волосы. ей совсем не хотелось заморачиваться со своим внешним видом «на один вечер», и даже присутствие скарамуччи её никак не подстегивало к этому. ладно, голову она всё таки помыла. к видеозвонку подключился альбедо. — девочки, норм так? — он покрутился перед камерой также, как и люмин до этого. осталось только моне так сделать, но она сидела в домашней футболке и трусах. — ты же так уже три года подряд первого сентября приходишь, — лицо подруги скривилось, после чего она рассмеялась, — боже, как это стремно выглядит. ты хоть видел наряд моны, дурак? — да какая разница, — мегистус махнула рукой и вновь перевела взгляд на зеркало, — я же изначально шла только ради оценок. — а я — ради твоих оценок, — пробубнил одноклассник, заправляя рубашку в брюки, — кстати, ты че так медленно собираешься? у нас сбор через полтора часа. — всё успею, не ссыте, — девушка ухмыльнулась и щелкнула подводкой, откинув её в сторону вместе с зеркалом. макияж готов, — любуйтесь.* * *
все такие красивые. мона только успевала с открытым ртом любоваться на одноклассников и ребят с параллели. люмин она уже видела, но не видела цвета черный фрак у сяо, который невероятно ему шёл, прям как для него пошит. розария выделилась из наряженных в платья девушек брючным черным комбинезоном с алыми вставками, а дилюк, её партнер, как и альбедо, напялил на себя старый костюм. присоединившиеся в последний момент венти и барбара выглядели превосходно. барбара была в белоснежном летящем платье, а венти, как обычно, чмом. мегистус в очередной раз проверила телефон — никто не писал. выглянула в зал — заветное место было пустым. скарамучча всегда удивлял пунктуальностью и организованностью, странно, что за пять минут до начала бала его не было. не было и за две минуты, и только она собралась расстраиваться, как увидела знакомую кепку и черную толстовку со спиралью на спине. с плеч словно спал груз, и она спрятала нос за кулисы.* * *
уроки скара оказались не напрасными: мона почти не топталась своими чешками на носках ботинок альбедо. краем глаза она поглядывала за своим главным зрителем, который также не сводил с неё глаз. это придавало одновременно и уверенность, и страх — хотелось показать парню, что она хорошо усвоила материал, данный им во дворах домов. благо, альбедо не выражал никакого недовольства и даже не ворчал, видимо, мегистус и вправду стала танцевать лучше. между танцами учителя проводили развлекательную программу, и девушка отвлеклась на неё, а когда перевела взгляд на скарамуччу… нахмурилась. почему рядом с ним сидел мистер джонс? невозможно понять характер их разговора — мистер джонс выглядел крайне нейтрально, а лицо скарамуччи было закрыто кепкой и маской. как ей показалось, в основном говорил бывший учитель, а парень молчал. сколько они уже разговаривают? о чем они говорят? у них же нет абсолютно ничего общего… девушка ткнула сидящую рядом с ней люмин. как оказалось, она тоже заметила эту странную картину. — что за хуйня? — шепнула ей мона на ухо. — самой хотелось бы знать… — пробормотала та. они продолжали наблюдать за собеседниками. программа, конкурсы больше не вызывали никакого интереса, потому что перед их глазами происходило кое-что более интересное. в один момент школьница почувствовала, как её тянут за руку. — последний танец. — тихо напомнил альбедо.* * *
после реверанса послышались аплодисменты: этим танцем завершился вечер, и все были счастливы отсюда свалить на новогодний бухич. впервые с момента начала музыки девушка наконец посмотрела на скарамуччу — рядом с ним уже никого не было, и он смотрел на мону, как ни в чем ни бывало. на миг ей показалось, что увиденное ранее — галлюцинация. но не может же глючить двух людей одновременно? как только друг едва заметно кивнул, мол, иди, девушка благодарно улыбнулась ему и, придерживая подол платья, поспешила туда, где хотела оказаться с самого начала. — скар! — привет, — парень поднялся с места, — выглядишь невероятно. — да ты чего… — мегистус смутилась так, будто раньше ей вообще комплиментов не делали. но этот был особенным. — рад, что ты пошла, — продолжил он, — без тебя было бы не так красиво, — кажется, ему просто доставляло смотреть, как девушка смущенно прячет лицо в ладонях. жаль, что он все ещё стоит рядом — так бы и визжала тут. — у вас будет афтерпати? — не знаю, — она пожала плечами, — может и будет, но я не пойду. — а что так? — для меня сегодня достаточно больших скоплений людей, — пауза на осмысление, — кстати, сегодня папа на сутки уходит… может, зайдешь на чай? тело обдало жаром. мона не планировала это говорить, потому что ещё не придумала, как подступиться со своими разговорами, но со своим идиотизмом на почве излишней эмоциональности справляться ещё не научилась. пожалуй, стоило бы. — гм… — кажется, скарамучча тоже не ожидал такого предложения, — зайду. а может, и не стоило бы.