***
На тот момент прошло почти три месяца, как она стала полицейской. Форма ей шла, так говорили все ее коллеги, а ей нравилась тяжесть бронежилета и холодящий бок пистолет. Каждое утро перед началом смены начальство проводило планерку, где упоминали, что оружие используется только в самом крайнем случае, и то стрелять в тело или голову было строго запрещено — только в ноги. Хотя после запрета всегда шли более тихие и жесткие слова: «Но за убийство преступника вас никто не посадит. Так что решать вам». Каждый раз, когда она слышала эти слова, ей хотелось закатить глаза. И это их начальник? Может, он и не говорил это прямо, но от этих его слов прям веяло: «Если никто не видит, убейте этих подонков, а потом скажете, что это была самооборона, никто не докопается». В тот день у нее была ночная смена, ее напарник заболел и клятвенно заверил, что в следующий раз он отдежурит за нее, если она прикроет его перед начальством. Она и согласилась, все равно обычно ничего экстренного не случалось. Но вот, как назло, в тот раз случилось. Какой-то наркоман, ища деньги для очередной дозы, преградил ей дорогу в переулке и напал на нее с каким-то обломком стула с ржавым гвоздем. Очевидно, что у того придурка был отходняк и он ничего не соображал, а то бы никогда не остановил человека в полицейской форме. Но случилось то, что случилось. Она на автомате вытащила пистолет, когда наркоман приблизился непозволительно близко, и, наведя дуло на него и рефлекторно закрыв глаза, выверенным движением, заученным до автоматизма на тренировках, сняла предохранитель и выстрелила. Когда она открыла глаза, то увидела только лежащего на земле бомжа с красной кляксой, что расходилась по ткани на груди. Его пародия на дубинку с гвоздем торчала в ее предплечье, но из-за адреналина она не ощущала боли. Дрожащими руками она вытянула рацию, едва ли попадая по кнопке, вызвала подмогу, а сама на негнущихся ногах дошла до стенки и просто сползла по ней, понимая, что за убийство, может быть, ей ничего и не будет, но это убийство останется с ней навсегда. Она помнила, как ей было холодно, в голове гудело — ни одна мысль не задерживалась там дольше секунды, будто исчезая в неведомой темноте. Ее безбожно трясло, будто она алкоголик со стажем, который не пил уже час. Лив прекрасно помнила и то, как ей не хватало воздуха. Она точно знала, что дышит, глубоко и медленно, пытаясь успокоиться, но кислород просто не поступал в легкие. Руки онемели, будто на улице было минус пятьдесят, и ей даже показалось, что пальцы начали покрываться инеем. Где-то внутри нее что-то хрупкое и невинное хрустнуло, будто сломалась какая-то деталь. Маленькая, но очень важная. Девушка не знала, что это и было ли это ''что-то'' на самом деле, но после этого ее отпустило, и, будто кукла, которой обрезали веревочки, она лежала на бетоне, потеряв счет времени. Было ощущение, что ее поглотило бездной. Пустотой, что стирала все границы мироздания, не оставляя после себя ни хорошего, ни плохого. Просто огромное и неведомое нечто, накрывшее ее с головой, окунающее в вечность. Она казалась себе живым мертвецом, который только по неведомой причине ещё дышит. Но только пустота понимала, как же она права. После прибытия подмоги ее забрали в больницу, гвоздь не зацепил кости, но в кровь попала какая-то зараза, из-за чего ей пришлось отлеживаться на больничной койке до конца месяца. С того дня она изменилась. Незаметно для других, но кардинально для самой себя.***
Сейчас же, попав в тело молодой, полной гормонов девушки, она будто проснулась от какого-то наваждения. От кошмара, что преследовал ее очень долго, заволакивая ее взор, не давая разглядеть свое окружение, но при этом этот кошмар оставил ей что-то такое, что не позволит ей больше быть ни наивной, ни доверчивой, ни доброй. «После того случая много чего произошло, я поменяла свое отношение к жизни других и к своей лично. Смерть стала нестрашной, а какой-то успокаивающей, мирной и… родной. Хотя сейчас это отношение никуда не пропало. Я смогу убить, если понадобится, и рука у меня не дрогнет, уж в этом я точно не сомневаюсь. И будь я сейчас в том мире, в том теле, убила бы Доддеридж и тех парней, что устроили скандал, без зазрения совести. Только вот, кроме повода, нужен еще и подходящий случай. Я подожду, где надо — проигнорирую, соберу информацию, если надо — заведу знакомства и сыграю с другими в дружбу. Но, если подумать, подстроить нужный случай не так уж и сложно. Из чего выплывает вопрос — чего же я жду? А я и сама не знаю. Может, бывшая владелица все-таки на момент моего появления не ушла в загробный мир? А я, как сильное и агрессивное сознание, поглотила ее, переняв часть сущности?.. Что ж, этого я уже не узнаю. Но что бы это ни было, думаю, пока все складывается не так уж и плохо». Тяжело вздохнув и прикрыв глаза, Лив вернула свои мысли к недавнему разговору со слизеринским префектом, как вдруг ее отвлекли голоса. — Интересно, у него есть девушка? — послышался вдали тихий разговор девушек. — А ты подойди и спроси, — шепотом ответила ей подруга. — Да ну тебя, он же не ответит! — воскликнула первая. Услышав этот девичий разговор, Лив хмыкнула и даже позволила себе отложить серьезные мысли, переключившись на тривиальность. «Отношения и любовь. Хах, если честно, никогда не верила в такое абстрактное чувство, как ''любовь''. С моей стороны, эта эмоция переоценена, ведь что такое любовь? Это когда ты привык к другому человеку, тебе с ним комфортно, тебя уже не раздражает его нахождения в твоем личном пространстве. Любви не существует — это все-лишь название эмоции, что объясняет восприятие другого человека как данность около тебя». Хмыкнула от своих мыслей. Редко она рассуждает на такую не философскую тему. Ведьма поднялась со скамьи, выпрямила ладонью складки на мантии и направилась на урок по травологии.***
Сегодняшней темы урока оказалась Сон-трава. Это растение было завезено из Европы, так как климат Великобритании был немного неподходящим, да и, как сказал профессор Бири, Сон-трава очень свободолюбива, она не растет в окружении других растений, но ей нравится произрастать около лесов. Можно сказать, это растение любит наблюдать за чем-то большим, делая вид, что имеет к этому отношение. Также профессор объяснил, что Сон-трава используется в слабых снотворных без сновидений для детей возрастом до тринадцати лет. — Сон-трава очень мягкая в своем воздействии и не вредит хрупкой детской психике, как другие, более редкие компоненты снотворных для взрослых. Если давать ребенку зелья для сна без Сон-травы, ребенок может потерять способность спать без зелий или даже станет ходить во сне, таким образом пытаясь избавиться от излишка энергии. Слушая поучительную лекцию, Оливия делала заметки, иногда осматривая студентов, как вдруг ее хвост ощутимо дернулся. Благо она стояла ближе к выходу и никто не заметил. Нахмурившись, девушка стала прислушиваться. Без какой-то обоснованной причине у нее прошелся холодок по спине, будто кто-то открыл дверь и впустил морозный ветерок, что тут же запрыгнул ей за шиворот. В животе у Лив все перевернулось, защекотало и приторно сладко заныло, будто бабочки в животе, которых часть описывают влюбленные девочки. Но Ваттер точно знала, у нее такое состояние означает только одно — проблемы. И проблемы себя долго ждать не заставили. Не успела орлица осознать, что что-то не так, как стеклянная стенка теплицы разбилась и внутрь ворвалась взбешенная зеленовато-черного окраса большая птица, что кричала противным скрипучим голосом, навевая тоску и страх. Как только это произошло, все ученики — будучи не малолетками — вытащили палочки, чтобы защищаться, но, когда все они увидели птицу и услышали ее крик-пение, тут же позабыли обо всей самозащите и в панике стали толкаться и пытаться убежать подальше, при этом затыкая уши. В панике парни и девушки вытолкали настороженную Оливию ближе к мечущейся птице. Держа палочку наготове, когтевранка присмотрелась к животному и тут же узнала его. — Это же Авгурей! — воскликнула она, опуская палочку. — Как, дракл тебя подери, ты попал сюда? Она отступила подальше, так как птица от страха продолжала метаться по заставленной горшками и стеллажами теплице, сбрасывая растения, ломая ветки и цветы, создавая вокруг себя хаос. Профессор Бири, к счастью, еще не увидел всего того беспорядка, что устроило животное, так как пытался успокоить толпу, а когда увидит — Ваттер была уверена — будет скорбеть об утраченных саженцах, недавно расцветших цветах и еще не проросших семенах. «Я, конечно, читала, что маги считали Агуреев предвестниками смерти, но чтобы так реагировать… Да и было доказано, что единственное, что могут предвещать эти птицы — это дождь, ну или снег, если это зимой». С неким отвращением смотря на панику детей, Ваттер вдруг ощутила неприятную боль на спине. Резко развернувшись, девушка округлила глаза от шока: Авгурей, продолжая свое плач-пение, в какой-то момент оказался почти впритык к ней, из-за чего смог поцарапать ее спину своими острыми когтями. Рана была не слишком глубокой, по крайней мере, орлица не ощущала ее слишком серьезной. Наверное, ее спасла зимняя мантия, что была толще и имела более сильные защитные чары, нежели летняя. Но ощущение от этого не стали приятнее, все же ей вспороли лопатку. — Да чтоб вас всех дементоры поцеловали! Почему все так стремятся послать меня на больничную койку?! Гнев, что еще недавно не показывался и даже не осознавался, вдруг всплыл и стал почти что драконьим огнем выплевываться из легких когтевранки. Из-за тех дней, напряга с одним опасным индивидуумом, напряжению от опасности со стороны одного профессора и подростковых гормонов, Оливия не смогла сдержаться и, отпустив себя, сорвалась. Вытянув одним слитным движением палочку из кобуры, взмахнув и почти прорычал заклинание, она бросила связывающие чары в птицу. Авгурей даже не успел увернуться — был слишком занят разгромом теплицы — легко попался в путы, после чего рухнул на пол и, продолжая орать свою унылую песню, со страхом смотрел на девушку. Сама же орлица только злобно прошипела птице заткнуться — конечно, это не помогло — после чего пнула ближайший горшок с каким-то растением, понимая, что потом профессор Герберт будет скорбеть, только вот сейчас ее это мало волновало, ей хотелось рвать и метать, причем в прямом смысле. Сейчас Оливия не отказалась бы с пристрастием кого-то запытать, жаль только, что в школе это делать нельзя. Плюнув на все, Ваттер вышла из теплицы через сломанную стену. — Нет, вы только посмотрите на это, — рыча, сжимая палочку в руках до белых костяшек и распуская грозную темную ауру, бормотала орлица. — Не успела я тут оказаться, как уже дважды побывала в больничном крыле и теперь снова туда надо идти. Спасибо, что в этот раз хоть на своих двух. — Последние слова девушка сказала достаточно громко, поворачивая голову к разгромленной теплице. Глубоко вдохнув холодный воздух, пытаясь таким образом остудить голову и успокоиться, Лив спрятала палочку, после чего продолжила свой путь к медведьме. Надежды на спокойный день пропали окончательно, и осталось только горькое осознание неизбежной очередной проблемы, которая решила не миновать ее и в это раз. — Желать прожить хоть день без проблем нет смысла, да? — задала риторический вопрос сама себе ведьма. — Мисс Ваттер? Не пройдя и нескольких поворотов в замке, как девушка услышала позади знакомый голос. Ведьма решила проглотить желание послать парня в пешее эротическое путешествие, так как ссориться с элитой у нее пока в планах не было, да и раз уж они встретились, она могла немного снять стресс и поиздеваться над ним. Она была уверена, что, если все правильно сделать, парень даже не подумает о том, что его использовали, как антистресс. Повернувшись и посмотрев на молодого наследника дома Малфой, Лив оскалилась, как только из-за угла появился ее утренний собеседник. Ну конечно, как она могла забыть, что Реддл дружит — или использует? — платинового мальчика. — Какие люди, — приторно почти пропела она, улыбаясь своей самой сладкой улыбкой. — Мистер Малфой, мистер Реддл, какая приятная встреча, я уже думала, умру, так и не встретив хороших знакомых. — Умрете? — в недоумении спросил Абраксас. — Не удивляйтесь так, — махнула рукой Лив, сделав печальное лицо. — Вы еще не знаете, но сегодня к нам на урок травологии ворвался Авгурей и так долго и громко пел, что уши закладывало. — Авгу…рей? — побледнев, хотя казалось, куда больше, прошептал белобрысый. — Насколько я знаю, было доказано, что эта птица не предвещает смерть, — заговорил спокойным голосом префект, пристально следя за каждым движением представшей перед ним актрисы погорелого театра. Ваттер увидела в глазах парня странную искру. Знакомую искру. Ведь точно такая же загоралась и у нее, когда она находила или видела что-то интересное. Лив была уверена, парень уже понял ее намерения попользоваться его другом как объектом снятия стресса. И, похоже, не был против. Пока что. — Пф, ты испортил мне все веселье, Том, — фыркнула Лив. — Но я все равно умру. — Причина? — подняв одну бровь, спросил Реддл, улыбаясь одними уголками губ. Похоже, он решил подыграть. Знать бы, хорошо это или плохо? «Пф, наслаждайся моей великолепной игрой, мальчик, сегодня эта старшая покажет тебе настоящее мастерство актерской игры!» — высокомерно зыркнув на веселящегося змея, мысленно фыркнула Лив, принимая правила игры, при этом не забывая, о чем говорила: — Это! Развернувшись к парням спиной и указав большим пальцем на разодранную часть мантии и вскрытую когтями Авгурея лопатку, девушка имела честь наблюдать, как наследник Малфой чуть не грохнулся в обморок. Понимая, что парня от блаженного забытья отделяет только сила воли, ну или честь чистокровных, Ваттер расхохоталась, снова повернулась к слизеринцам лицом и, подойдя, положила руку на плечо зеленоватого Абраксаса, сказала: — Ах, Аби, милый мой Аби, ты такой хрупкий, — приторно-сладким голосом проговорила она, состроив печальное лицо. — Бери пример с Томми, он явно более стойкий в плане расчлененки. Стоило Малфою услышать о потрошении, он тут же окончательно окрасился в зеленый, после чего поспешно извинился и быстро исчез за поворотом. — Ах-ах-ах! Ох, не знала, что у него все так плохо. — Игнорируя зудящую боль в лопатке, она не сдержала истерический хохот — нервы от недавнего немного сдали. Наконец часть раздражения ее покинула и она могла вести конструктивный разговор, хотя сейчас не отказалась бы от полного одиночества, теплого пледа и бокала чего-нибудь покрепче. — Абраксас боится крови, — философски ответил Реддл, никак не отреагировав на истерический смех девушки. — А тебе бы отправиться в больничное крыло. — А, материнский инстинкт проснулся? — с ехидством спросила она. — Скорее, джентльменский. — Уголки губ мага потянулись вверх, но он успел подавить рвущуюся улыбку. — Хах, как скажешь, — пожала Лив плечами, отчего ее рана была снова потревожена, и она скривилась от боли. — Тц, и правда, надо бы к медведьме. Сколько уже раз там была, а еще не запомнила ее имя, — пробормотала она напоследок, после чего махнула рукой Реддлу и ушла. Оставаться уже не было причины, хотя теперь при каждой встрече с наследником Малфоем Лив просто была обязана упоминать об этом инциденте. Не может не вспоминать, ведь Абраксас так мило пугается.***
Она сидела с голой спиной на стуле. Благо, снимала верх за ширмой и смогла развязать бинты, что прятали хвост, не попавшись медведьме. После снятия бинтов ведьма обвила хвост вокруг талии, спрятав его под мантией, которую повязала на пояс. Дрожа от холодного медицинского воздуха и прикусывая губу от жжения на левой лопатке, Оливия Ваттер, тяжело дыша, мысленно задавалась вопросом: «Кто? Когда? И с какой целью проклял меня?» Сделав ровный глубокий вдох, девушка расслабила плечи и, сглотнув, стала успокаиваться. Медведьма, имя которой орлица так и не спросила, отошла к себе в кабинет, пригрозив девушке нацепить обездвиживающие чары, если она будет резко двигаться следующие двадцать минут. А также сказала, что рада ее видеть, но отказывается от ухаживаний. Да, в мире магии таких предрассудков, как однополые отношения — нет. Лив этот момент несильно запомнился, так как она никогда не считала, что однополые отношение — это зло. Если ей не навязывают мнение и не агитируют повсеместно, она и не очень обращает внимание на это. Любят там парни или девушки друг друга — и совсем не по-дружески — так флаг им в руки, останавливать не будет, это полностью их дело и ничье больше. На слова же об ухаживании когтевранка только закатила глаза, сказав, что она, увы, по мальчикам и готова относиться к медведьме скорее как к наставнице или старшей сестре, но никак не как к девушке-любовнице. Но вернемся к ране. Царапина, которую оставил Авгур, оказалась более серьезной, нежели Лив ощутила ранее. Она связала это с выбросом адреналина в крови, который подавил боль, создав иллюзию легкой раны, когда на самом деле та достала до самой кости и оставила там неглубокую царапину. Костерост Лив не предложили, все же это не трещина и не перелом, так, мелкая царапина, можно сказать, это будет такой себе внутренний шрам. Ваттер как услышала это, в шутку сказала: — «Ага, теперь, когда от меня останутся только кости, мой скелет не спутаешь ни с кем другим». На эти слова медведьма только улыбнулась, но ничего не сказала, пожимая плечами и будто соглашаясь со словами пациентки. В данный же момент, будучи в одиночестве прохладной комнаты, ведьма размышляла о том, что в последнее время уж больно зачастили эти проблемы и, не будь целительница столь убедительной, Ваттер уже бы спешила к библиотеке на поиски ритуала или заклинания от порчи. Но, увы, мази от ран нужно время чтобы впитаться и покрыться корочкой на такой ''царапине'', перед тем как можно будет одеться. «План на сегодня: узнать, что стряслось. Не верю, что профессор Кеттлберн мог не уследить за птицей. Второе: провести ритуал очищения! Думаю, все нужное можно будет найти в выручайке. Третье: раз уж я буду в выручайке, значит, задержусь надолго, а это повод проследить за ''рыцарями'' и попытаться разузнать о них побольше». Наметив себе план на день, Ваттер махнула палочкой и, посмотрев на зависшие часы в воздухе, вздохнула. Еще десять минут до окончания этой странной пытки. — И почему мазь так долго сохнет? — Лив! В лазарет ворвались трое всклокоченных детей, два парня и девушка. Присмотревшись к прибывшим, Ваттер хмыкнула. Ей стало смешно из-за реакции парней, которые, как увидели ее почти голой, резко развернулись и настолько покраснели, что даже уши окрасились в цвет помидора. «А ведь они аристократы, у них обучение постельного дела должно было проводиться лет с шести-восьми, чего они так засмущались?» — поднимая бровь в удивлении, спросила себя орлица. — Лив! — подойдя к пострадавшей, воскликнула МакГонагалл. — Не кричи, Минни, — показательно скривилась. — Я тебя прекрасно слышу и даже вижу. — Прости, я как услышала о произошедшем, так тут же к тебе, — опустив голову, повинилась львица. — И что же рассказывают о произошедшем? Я еще не слышала слухов, — наклонившись ближе к своей невольной шпионке, спросила Оливия. — Говорят, что к вольерам с животными кто-то пробрался, — отозвался Поттер, все так же стоя спиной к девушкам, но уже не с красными ушами. Похоже, прошло стеснение. — А еще говорят, что ты там все разнесла, — ехидно Люпин. — Ты крута, Лив! — Спасибо на приятном слове, но единственное, что я там разнесла, это горшок с цветком, остальное работа Авгурея, — закатив глаза от вдохновенного голоса парниши, пояснила она. — Кто бы сомневался, что слухи преувеличены, — по голосу Филимонта было слышно, что он рассчитывал на такое. — Что еще говорят? Прошло от силы полчаса, как произошло ЧП, но, уверена, уже ходят слухи. — Хах! Не то что ходят, разносятся со скоростью «Чистомета — 3», — хохотнул Лайелл. — Понятно… Прошу, впредь не сравнивай скорость слухов с метлой при мне, — натянуто улыбнувшись, угрожающе попросила когтевранка. — Ой, прости, я забыл, что ты ненавидишь Квиддич и все, что с ним связано, — ненатурально повинился львенок, по голосу которого было слышно, что он развлекается. — Лай, я очень рада, что с памятью у тебя все хорошо. Больше не делай больше таких ошибок, а то я посчитаю, что ты хочешь стать моим врагом, — приторно сладким голосом сказала Ваттер. — Лив, не угрожай Лайю, он ведь пошутил, — нахмурившись и поджав губы, упрекнула Минерва. — Ладно-ладно, не дуйся, Минни, — делая вид, что ей жаль, подняла руки в жесте «Я сдаюсь» ведьма. — Так что насчет слухов? А лучше скажите, что случилось? — Слухи разные, — начал Поттер, самый трезвомыслящий и на удивление спокойный. — Кто-то говорит, что ты разнесла теплицу. Без понятия, откуда этот слух, когда все пуффендуйцы и когтевранцы говорят о нападении Авгурея, — прокомментировав слух, пожал плечами парень. — Кто-то говорит, что это твой план, чтобы сорвать урок, зачем тебе это, никто из сплетников не объясняет, — еще один комментарий, в это раз сопровождающийся разведенными руками. — Что же случилось на самом деле, честно, я бы и сам хотел знать. Но, увы, мы не знаем, так как Минерва, как услышала об инциденте, потянула нас сюда, — мотнув головой, вздохнул он. — Ясно, спасибо, Фил, — нахмурившись от услышанного, поблагодарила парня. — Я сейчас в порядке, так что можете идти на уроки. — Ты уверена? — обеспокоенно спросила МакГонагалл, поджимая губы. — Не волнуйся так, Минни, это просто царапина, но она в неудобном месте, потому я сейчас в таком виде, — ободряюще улыбнувшись, сказала Оливия. — Давайте идите, а то, если вас увидят, получите выговор от медведьмы. — Ее зовут Айрис, Лив, — снисходительно сказала львица. — И она позволила нам немного побыть с тобой. — О, а я все никак не могла запомнить. Спасибо, Минни, — улыбнулась девушке орлица. — Эх, не за что, — вздохнула та. — Мы пойдем, а ты выздоравливай. — Ага. Пока. Попрощавшись с ребятами, Ваттер наконец расслабилась и, ссутулившись, выдохнула. Она и не заметила, как напряглась, когда вошла троица львят. «Что ж, зато я получила максимально свежую информацию. Хах, как забавно получилось», — усмехнулась себе орлица. — «Я хотела сделать Минерву своим шпионом в стане львов, чтобы получать от нее свежие новости и приглядывать за Драммарой, но получилось так, что информацию я получаю от Филимонта и немного от Лайелла, а Минерва так, на подхвате… Что ж, это не так уж и плохо, парни работают более продуктивно… А может, рассорить их? Тогда Филимонт будет работать намного лучше, без лишнего балласта в виде двух друзей. Ладно, пока не буду их трогать». Когда время, отведенное для засыхания мази, вышло, медведьма Айрис — наконец-то Лив смогла запомнить ее имя — критично осмотрела рану еще раз, вручила зелье обезболивающее и строго приказала: — Если рана начнет болеть, сразу выпей зелье, а потом ко мне. — Хорошо, мадам Айрис, — кивнула орлица, пряча пузырек в сумку. — Можешь идти, тебя там уже дожидаются, — подмигнув, сказала Айрис. — Дожидаются? — подняв одну бровь, удивилась Лив. — И кто же? — Твой парень, наверное, — лукаво усмехнулась женщина. — Он выглядел таким взволнованным. На слова целительницы орлица не ответила, только нахмурилась и с подозрением посмотрела на дверь. Что-то ей не нравилось все это, но вечно оставаться в лазарете она также не могла. Планы. Попрощавшись с Айрис, Ваттер вышла за дверь, где ее уже ждал один конкретный префект змеиного факультета. «И почему я не удивлена? Нет, стоп, правильный вопрос: какого хрена ему от меня надо?» — еще сильнее хмурясь, мысленно спросила она. Смотря на парня и не отводя взгляд, девушка молчала, ей нечего было сказать этому неожиданно прилипчивому змею. «Мы только сегодня впервые заговорили, а он уже преследует меня…» — подумала она, а потом сказала: — Мне начинать бояться? — Бояться? Кого? — улыбаясь, спросил Реддл. — Ага, — понимающе кивнув, выдала девушка, после чего сделала осторожный шаг в сторону и бочком-бочком стала обходить слизеринца, будто тот заразен. — Премного благодарна за внимание, но должна отказать. Уверена, найдутся девушки, которые будут более лояльны к тебе. Не дожидаясь ответа Тома, а тот явно что-то хотел сказать, даже в лице поменялся, Лив быстрым шагом направилась подальше, сворачивая за поворот. «Это не побег. Нет, это тактическое отступление! Хотя парень он, конечно, красивый», — уходя подальше от больничного крыла, думала Ваттер. — «Но, чувствую, что, если свяжусь с ним, будут у меня проблемы, а мне и без него хватает приключений, даже поделиться могу».***
В первую очередь Оливия отправилась к Сильванусу Кеттлберну за точной информацией, как именно Авгур оказался в теплицах, когда шли уроки. Девушка не сомневалась, что старик знает всю суть истории. Может, со стороны и выглядит, будто он отшельник и с прибабахом… Ладно, не будем врать, он и правда с прибабахом, но все же не идиот. Девушка была уверена, что раз Кеттлберн был похож на ее подругу хоть немного, то узнать что-то ему не составит труда. Добравшись к домику лесничего и по совместительству личным покоям профессора УзМЖ, когтевранка постучала в дверь. Вообще, она не надеялась найти мужчину у себя после такого-то скандала. Будет большим чудом, если Диппет не уволит мужчину. И все же Ваттер здесь, стучала и ждала, так как ей очень хотелось поговорить с профессором, и она никогда не признается себе, что ей нравится разговаривать и проводить время с Кеттлберном. Ведь привязанности — слабость, а ей не нужны слабости. К удивлению и радости орлицы, дверь ей все же открыли, только в этот раз Сильванус выглядел довольно-таки угрюмо и обеспокоенно. Оливии не надо было спрашивать «Почему?», она и так поняла, что случилось что-то еще более страшное. — Профессор, расскажите мне, — без приветствий потребовала Лив. Мужчина же только кивнул, впустил ученицу в дом, после чего усадил на диванчик, дал в руки большую чашку с травяным чаем и, сев в мягкий стул, тяжело выдохнул. Кеттлберн молчал, а Ваттер и не подгоняла. Она делала маленькие глотки горячего чая с полевыми травами и ждала, давая время собеседнику собраться с мыслями. — Ох… — прозвучал еще один тяжелый выдох. — Это я виноват. — Профессор, — выразительно глядя на мужчину, сказала Лив. — Знаешь мальчика с гриффиндора — Рубеуса Хагрида? — Полувеликан, которого отстранили от учебы, сломали палочку и выгнали из школы за убийство маглорожденной Уоррен Миртл и сокрытия акромантула в стенах школы? — Да, он, — кивнул мужчина. — Лично не знаю, не пересекались, — честно ответила орлица. — Но о существовании такого осведомлена. То дело было слишком громким, чтобы не слышать о нем. — Так вот, недавно Альбус Дамблдор приходил ко мне и попросил приглядеть за пареньком. Хагрид очень смышленый мальчик, а в изучении и уходу за магическими животными просто гений — это я понял, еще когда тот учился, потому не смог отказать Альбусу и взял парня к себе. — А что директор Диппет? — внимательно слушая, спросила она. — Ну, сначала этот старый Глиноклок возражал и настаивал на том, чтобы Рубеус ушел, но Дамблдор представил альтернативу. — Какую? — поставив чашку на столик, с подозрением спросила она. — Хагрид станет лесничим, которого у нас уже давненько нет, эту должность временно исполнял я, так как я неплохо общаюсь с местным стадом кентавров. — Значит, Хагрид станет лесничим? Не слишком ли молод? Сколько ему, пятнадцать? — скептически оценила она перспективу. — Почти. Я познакомлю его с кентаврами, единорогами, фестрала и гиппогрифами, и если он сможет поладить с ними, то он обучится у меня ведению хозяйства, так как, кроме договоренности о ненападении на учеников некоторыми обитателями, лесничий также должен выращивать некоторые культуры, собирать дикие травы для зелий, следить, чтобы животные в вольерах были ухожены и накормлены, а еще каждый вечер проходить по границе Запретного леса, чтобы избежать несчастных случаев. — Ого, у лесничего много работы, — искренне удивилась девушка. Она и правда не ожидала, что у лесничего возле школы столько обязанностей. — Да, эта работа очень важна, так как именно благодаря лесничему многие несчастные случаи в лесу просто не случаются. — Выходит, если Хагрид пройдет обучение и проверку маг существами, то он получит эту должность? Это причина, почему директор согласился? — Да, это причина, — кивнул он. — Хорошо, но что насчет Авгурея? — подняв бровь в вопросе, смотрела на собеседника она. — Так дело в том, что Ава… — Кто? — перебила она учителя. — Ава, имя Авгурея, — объяснил тот. — А, прошу прощения. — Так вот, Ава убежал, когда Хагрид очищал его вольер, а так как скоро должен быть снегопад, он запел, чем всполошил нескольких немного агрессивных животных, и те стали биться о барьеры, пугая Аву еще сильнее, и та улетела, испугавшись переполоха. — Мерлин… — сделав фейспалм, проныла Ваттер. — Выходит, все это только из-за халатности еще даже не ученика лесничего? — Выходит, что да, — поник профессор, будто это его обвиняют в халатности. — А что сказал директор? — смотря сквозь пальцы ладоней, что скрывали большую часть лица, спросила Лив. — А тут начинается как раз самое неприятное, — опустив глаза, еще сильнее поник мужчина. — Мне уже страшно, — обреченно возведя глаза к потолку и отстраняя голову от ладоней, которые так и остались, будто удерживали что-то невидимое, проныла Ваттер. — Перед тем, как ты связала Аву… Кстати, спасибо, что обезвредила птицу без вреда для нее самой. — Оливия только пожала плечами в ответ на благодарность. — Так вот, перед этим Ава разбила же стенку теплицы, да? — В ответ кивок. — Как мне известно, осколки стекла попали в одного из учеников пуффендуя. — В кого? Я, если честно, не заметила никого раненого. Хотя там была такая суматоха. Да и за стеллажами кто-то мог остаться, я не всматривалась. — Эйдолф Скамандер. — Скамандер? — удивилась Ваттер. — Не это ли чистокровный род, что уже которое поколение выращивает гениальных магозоологов? — с прищуром спросила орлица. — Тот самый. — Н-да… И что решили? Я была в лазарете перед тем, как прийти к вам, и туда никого не приводили. — Понимаешь, когда о произошедшем узнал отец Эйдолфа, — скорее всего, в этом ему помог артефакт, — тот прибыл в Хогвартс за двадцать минут порт-ключом и забрал сына без объяснений в больницу Мунго. — Мерлин, у директора будут проблемы, если он не сможет объясниться, — присвистнув, удивленно прокомментировала она. — Не только у Диппета будут проблемы, но и у Дамблдора, — чуть тише сказал Сильванус. — Он протектировал Хагрида, — поняла Ваттер. — Именно. «Ну, я не сильно обижусь, если у лимончика заберут право учить в Хоге», — мысленно пожав плечами, подумала Лив, но в голос сказала: — Выходит, вас это не зацепит? — Неуверенный вопрос. — Нет, хотя от этого мне не легче, — грузно выдохнул профессор. «Зато мне легче», — незаметно вздохнув, подумала Ваттер. — Что насчет уроков? Особенно трансфигурация. — Насколько я знаю, Альбус пока в школе, потому тебе лучше пойти в класс и послушать, что он скажет, — мотнув головой, сказал он. — Что ж, и правда, остается только слушать. Спасибо, профессор, что разъяснили все, — поднимаясь с диванчика, поблагодарила она. — Не за что, я был при всем этом, так как отвечаю за животных, да и мне стало немного легче, когда увидел, что с тобой все хорошо. Я слышал, что тебя ранила Ава. — Всего лишь царапина, не волнуйтесь. Ладно, я пойду, все же лучше не опаздывать на урок. — Да, давай, — кивнул мужчина, но тут же остановил девушку: — Диринарочка моя, сегодня ты можешь не приходить на отработку. Я отмечу, что ты была, но я не смогу простить себя, если ты, будучи раненной, придешь. — Но… — Никаких «но», — заупрямился Кеттлберн. — Хорошо, профессор, я вам очень благодарна. Честно. Улыбаясь старику, Оливия попрощалась с ним, после чего вышла из домика и направилась в школу. Впервые она так спешила на трансфигурацию.***
Прибыв к нужной аудитории, Оливия Ваттер увидела своих однофакультетников, которые толпились около входа. Урока еще не было, Лив обработали рану, еще когда был первый урок, а переговорила с троицей львов и профессором она, когда наступил перерыв, из-за чего она как раз успела к началу второго урока. Подойдя ближе, ведьма увидела Карасу Тулип — старосту, которая что-то отмечала на пергаменте. — Карасу, — позвала ее Ваттер, подойдя ближе. — А вот и ты, Ваттер, что ж, значит, все на месте, — свернув пергамент, сказала рыжая. — Объяснишь, что случилось? — наблюдая за собеседницей, спросила она. — Да нечего объяснять, — пожала плечами староста. — Профессор Дамблдор просил отметить, чтобы все были на месте перед входом, так как он должен что-то объявить. — Понятно. Спасибо. Отойдя от девушки, Ваттер задумалась. Ей было интересно, что же задумал лимончик. Хотя, памятуя об ораторских умениях старика, она боялась узнать реакцию толпы орлов. Но Лив не дали погрузиться в негативные мысли. Дверь класса открылась, и перед ними предстал эксцентрично одетый мужчина в фиолетовой мантии с танцующими лунами розового цвета. По мнению Ваттер, хотя это и больно признавать, Дамблдор — гений в отводе глаз. «Я бы такое, даже если бы мне платили, не одела, но лимончик одевает, чтобы отвести взгляд от лица и глаз, когда ему нужно. Большинство взглядов падает именно на одежду, а не на лицо. И он этим пользуется, осматривая каждого присутствующего», — закончив свои выводы, Оливия вместе со всеми вошла в класс трансфигурации, села позади и стала ждать. А ждать долго не нужно было. Тулип отчиталась, что все пятикурсники факультета когтевран на месте, после чего Альбус Дамблдор повернулся к детям и заговорил: — Мальчики и девочки мои. «Ну начинается», — не удержавшись от едкого комментария, закатила глаза Ваттер. — Прошу, простите старика за то, что он не впустил вас сразу. К сожалению, сегодня случился неприятный инцидент, свидетелями которого стали некоторые из вас. Печальный голос, усталый вид, тяжелый вздох. Все говорило о том, что старик волнуется за них — студентов. Жаль только, что разыгрываемый спектакль проводиться перед орлами. Не то чтобы когтевран не доверял Дамблдору, просто, по сравнению со львами, которые ведутся на первую милую улыбку, орлы более критично относятся к человеческим эмоциям. Хотя до змей им еще далеко, те вообще перешли на стадию идеально поддельных эмоций, из-за чего иногда даже орлам сложно определить, реальна ли та эмоция, которую показывает змей перед ними. — Так как я занимаю пост заместителя директора, мне придется отлучиться на некоторое время, из-за чего сегодня не будет трансфигурации. Услышав об отмене урока, дети стали переговариваться. Некоторым было все равно, некоторые возмущались, некоторые просто строили планы на свободное время. — Тише-тише, дети, вместо моего урока у вас будет совместная пара с гриффиндором. — Гриффиндор? Как только один из учеников повторил название факультета, все тут же загалдели. Они еще помнят, как из-за львиного факультета им приходилось самим учить материал. И все только потому, что кому-то из львят вдруг стало скучно. В тот день, когда их расписание изменили и львы больше не пересекались с орлами на парах, множество когтевранцев вздохнули с облегчением и заочно благодарили Оливию за то, что она стала в какой-то степени причиной их нового графика, ведь никто из сине-бронзового факультета не был глупым и мог сопоставить произошедшее. Потому сейчас, когда им говорят, что у них снова будут совместные уроки с красно-золотыми, студентам это не понравилось. Но, к сожалению, выбора у них нет. Когда поднявшийся шум возмущений немного поутих в класс трансфигурации, вошел Абрахам Ронен — декан когтеврана. Ему не нужно было успокаивать своих учеников, они, как увидели его, так тут же замолчали и стали ждать слов декана. — Думаю, Альбус уже сказал вам, что сегодня трансфигурацию отменяют. — В ответ он получил кивки и тихие поддакивания. — Тогда прошу за мной, у вас будет совместный урок с гриффиндором и слизерином. Услышав, что урок будет не только с львами, но и со змеями, орлы вздохнули. О вражде зелено-серебряного и красно-золотого факультета знают все, а еще орлы знали, что слизеринцы достаточно хитры, чтобы быть лучше, но не показывать этого врагам. За это студенты орлиного факультета мысленно уважали и поддерживали змеек, хотя никогда этого вслух не произносили. Собрав своих учеников, Абрахам кивнул Дамблдору, который ответил ему тем же, после чего повел студентов в другую аудиторию. Класс, в котором сегодня проводились Чары, был необычно большой из-за собрания трех курсов. Почему орлов не отвели к студентам с пуффендуя? Все просто, у тех была астрономия, а у когтеврана завтра уроки начинаются с утра, дети просто не смогут учиться, если уснут очень поздно. Войдя в класс, студенты стали рассаживаться. Благодаря необычно большому размеру комнаты парт тоже было больше — потому все три факультета сидели в основном отдельно друг от друга. Не считая нескольких учеников, которым пришлось подсесть к змеям или львам. И, конечно, Оливия оказалась среди тех, кому не повезло. «Тц, надо было идти ближе к профессору», — мысленно сокрушалась она, осматривая аудиторию. Свободных мест было немного, около каких-то ребят с гриффиндора и, конечно, около компании Реддла. Тот сидел ближе к кафедре, за которой стоял Абрахам, около него, справа, сидел Малфой, — тот уже не был цвета травы — а слева неизвестный пока ей парень. Короткие каштановые волосы, немного вьющиеся, слегка загорелая кожа, широкий в плечах, явно хорошо сложен физически, а судя из того, что наравне с Томом, то и высокий. Подойдя к троице парней, орлица мило улыбнулась, полностью игнорируя первых двух незнакомцев. — Прошу прощения, можно сесть около вас? — Э? Да, конечно, — в ступоре ответил парень — Оливия Ваттер, — кивнув, представилась орлица. — Антонин Долохов, — в ответ представился слизеринец. — Рад, что ты осталась жива, Оливия, — ехидно улыбнувшись, отозвался префект. — Твоими молитвами, Реддл, — не смотря на собеседника, холодно ответила она. Но парировать слова ведьмы Том не успел, заговорил Ронен, который стал вести урок так, будто ничего не случилось, и сейчас в аудитории не три группы учеников. Благодаря тому, что когтевран и слизерин были достаточно активны в плане ответов, урок прошел довольно быстро и активно. После того, как Ронен раздал задания, все группы начали расходиться. — Оливия, можно тебя? — подойдя к орлице, спросил, хотя звучало, скорее как приказ, Реддл. — Антонин, — полностью проигнорировав парня, обратилась к другому Ваттер, — ты ведь не местный, как тебя занесло в Хог? — А… Эм, — потерялся на мгновение парень, так как не ожидал такого вопроса, да еще и от девушки, с которой только познакомился. Но все же ответил: — Мой отец был русским, а мать англичанкой, я часто приезжал сюда к родственникам, а после одного случая остался тут. — Вот как, — немного удивленно заключила она. — Значит, ты умеешь разговаривать на русском? — Эм, да… — Тогда будь так добр, атоиди оготэ йухан илшоп — мило улыбаясь, сказала Ваттер, указывая на стоящего сбоку Реддла. — Кгхе… — выдавил парень. — Спасибо заранее, Антонио, — все так же мило улыбаясь, махнула она рукой и ушла по своим делам. А как только девушка скрылась за углом, Том Марволо Реддл грозовой тучей навис над Долоховым, который аж побледнел. — Что она сказала, — не вопрос, приказ. — Ну… Это… — переведя взгляд на друга, Антонин сглотнул, ведь он прекрасно знает нрав Тома, и тот явно не обрадуется, если узнает, что сказала орлица. — Знаешь… Спроси ее сам! И, не медля, зная, что последует дальше, парень со скоростью снитча убежал вслед за недавно скрывшейся Ваттер, а вдогонку ему полетело жалящее и очень гневное шипение. — Ч~что она с~сказ~зала! Но Долохов не ответил, жизнь ему все еще была дорога. «Перебесится. Надеюсь», — единственное, что мелькнуло в мыслях парня, который на всей возможной скорости бежал подальше от разъяренного префекта.