***
Оливия стояла напротив негодующей ведьмы в лазарете и виновато опустила голову, показывая, что ей стыдно. Хотя внутренне они даже позволила себе расслабиться и рассмеяться, ведь изображать виноватую моську было очень легко, особенно перед такими добрыми и наивными. — Мисс Ваттер, вы уверены, что это не попытки ухаживания? — с подозрением смотря на девушку, говорила женщина. «Мордред упаси», — открестилась мысленно орлица, но вслух сказала другое: — Миссис Айрис, я правда не имею никаких видов на вас, мне просто нужны зелья бодрости, совсем скоро каникулы и мне хотелось поднять оценки, чтобы порадовать опекунов. Да и следующий год будет последним, ЖАБА и ТРИТОН сами себя не сдадут, а в школьной библиотеке есть почти все нужное для хороших отметок. Для того чтобы размягчить сердце медведьмы, много усилий не понадобилось. Упомянуть опекунов там, вспомнить об экзаменах здесь, сделать мордашку пожалобней тут и готово, рыбка на крючке, остаётся только подсечь. Главное — не спешить. — Мисс Ваттер, — уже не зло, а с печалью проговорила Айрис. — Как ваша рана? Я не могу выдать вам бодрящих зелий, когда вы ранены. — А… понятно, — опустив голову, сдавленно проговорила девушка. — Прошу прощения, что потревожила, я… у меня нет родителей и мне просто хотелось порадовать бабушку с дедушкой… А рана хорошо, совсем не болит. Оливия, конечно, врала. Рана немного ныла, все же она была достаточно глубокой, но такую боль девушка могла терпеть и даже игнорировать, особенно когда у нее были важные и неотложные дела. Тихий жалобный голос орлицы затих, оставив после себя в воздухе печаль и отчаяние. Медведьма не смогла не поддаться этой атмосфере и все же выдала девушке зелья. Уже в коридоре, в темном углу, где ее никто не увидит, Ваттер осмотрела колбочки. Ровно четыре дозы, максимум, который можно принять из-за жесткого отката, если выпить пятую. Положив колбочки в сумку, девушка применила заклинания гламура. Она и забыла об этом чисто женском заклинании, позволяющем создавать разные образы. «Если правильно все сделать, лицо у меня будет уже не моим». Быстро оглядев полупустой коридор, Ваттер прошмыгнула в первый заброшенный класс, что попался ей на пути. Уже в комнате она создала зеркало из разбитого стула и начала свои преображения. Перепробовав уйму вариантов, Лив все же создала себе несколько максимально обычных образов, которые не будут выделяться из толпы. Полюбовавшись своими трудами, девушка вернула зеркалу былой вид и вышла в коридор. У младших курсов как раз начинался третий урок и те спешили в нужные им аудитории. «Так, дальше по списку была слежка за ''рыцарями'' и тренировка. Или наоборот? Что-то я забыла. Ну да ладно, от смены мест слагаемых, сумма не меняется». В очередной раз за сегодня поднявшись на восьмой этаж, Лив в этот раз заказала тренировочную комнату. Ту самую, в которой как-то раз сорвалась, уничтожив все, оставив голые стены и потолок, после чего вскрыла себе ладонь. Войдя в большую тренировочную залу, Ваттер глубоко вздохнула и, улыбнувшись, сняла с себя чары гламура, верхнюю мантию и юбку, оставаясь в водолазке и темных колготках. Закатив рукава и завязав волосы в тугой высокий хвост, девушка вытащила палочку. Восемь и одна четвертая дюйма, терновник, темного окраса, почти черная, слегка изогнута, но в конце делает резкий взмах в другую сторону. Будто хвост, который она в этой комнате освободила от пут, позволяя наконец выражать эмоции хозяйки. Место, где девушка держала палочку, было гладким и слегка утолщенней, нежели вся остальная часть артефакта. Также по всей длине выше ручки были бугорки, будто палочку сорвали с ветки, не удосужившись обработать. Внутренняя часть, которую девушка не могла видеть, по словам Олливандера была волосом фестрала. Сейчас Оливия знала, что это животное — воплощения смерти, по крайней мере, для нее. Из книги по магическим животным Ваттер помнила, что фестралы относятся к фестрической породе крылатых коней. Но их могут видеть только те, кто познал смерть. Девушка не была уверена, были ли упоминания в книге, что имелось в виду под «познание смерти», но могла предположить, что те, кто видел, как умирает другой человек, приложивший руку к смерти другого человека или побывавший на волоске от смерти человек увидит этих животных. Но, несмотря на то, что в реальности она не видела этих существ, в книге была иллюстрация. Фестралы — это огромный вороной окраски крылатый конь, больше похожий на скелет, обтянутый гладкой шелковистой кожей. Морда фестрала напоминает драконью, на ней расположены большие, широко открытые белые глаза без зрачков, светящиеся потусторонним светом. У фестрала острые клыки, которыми он с лёгкостью отрывает куски мяса от туши. Длинная черная грива, огромные крылья фестрала — мощные, кожистые и перепончатые — напоминают крылья летучей мыши, а хвост длинный и чёрный без волос. В книге по существам Лив многое вычитала об этих странных лошадях, из-за чего ей хотелось по возможности встретиться с ними. Сначала ей было интересно просто увидеть их в реальности, а то по описанию совсем сложно представить, что такое чудовище реально существует. А потом она вспомнила о палочке и о своей, давайте уже признаем, смерти. Благодаря этим факторам орлице стало интересно, увидит ли она фестралов? Ведь ей доводилось убивать, да и тело видело смерть, хотя и в очень молодом возрасте. Сделав плавный взмах и ощущая, как палочка становиться теплее, Оливия улыбнулась. Перехватила удобным хватом, уперев ручку палочки в центр ладони, придерживала ее большим пальцем, пряча ручку под тремя пальцами, при этом вытянув указательный по длине и указывая туда же, куда и кончик артефакта. Со стороны, да и в принципе, такая хватка были слишком легкой и палочка могла легко выскользнуть из руки. Но именно на это и рассчитывала девушка: она уже отработала несколько движений руками, чтобы при надобности подкинуть палочку или опустить ту в рукав. Также Ваттер отточила и смену хватки, когда палочка оказываеться между указательными и большим пальцами. Таким образом она обезопасила себя, если вдруг кто-то попытается выбить из ее руки артефакт. Но, несмотря на такие перестраховочные действия, Лив знала, что вечно махать палкой ей не удастся, потому, кроме магии, она так же тренировала и рукопашную, ссылаясь на то, что маги обычно считаются беспомощными без палочки. — Вот сюрприз ждет тех, кто получит в нос от меня, такой беспомощной девушки, — прикрывая глаза и улыбаясь своим мыслям, проговорила она. — Ну да ладно, лучше приступлю к тренировками. Закончив свой монолог, Ваттер подошла к манекенам и стала стрелять в них заклинаниями. Сегодня она решила отрабатывать режуще-колющие, а также дробящие заклинания. В сознании выросшей на улицах орлицы закоренелым монолитом стояла мысль о том, что она обязана уметь постоять за себя и для этого она должна располагать всеми возможными вариантами. Как соблазнения и мольба, так и тяжелый удар или хитрость. Лично для нее нет смысла делить магию на добрую и злую, магия есть магия, и если какое-то заклинания из раздела «непростительных» поможет ей выжить, она без зазрения совести воспользуется им. — И пусть говорят, что хотят, считают меня преступницей или что там в этом мире, но я не пожалею ни об одном заклинании, что выстрелит из палочки, — не сводя с цели глаз, серьезно проговорила она себе. Эти слова были похожи на клятву. Клятву самой себе: не жалеть других, не сожалеть после содеянного и идти вперед, не оглядываясь на то, сколько трупов она оставит за собой. — Carpe diem, memento mori, — выстрелив в манекен режущее, что оторвало голову кукле, проговорила Оливия. На ее губах расцвела зловещая ухмылка, а в глазах промелькнули синие молнии.***
Тренировалась Оливия долго, очень долго, прерываясь только на перекусы и небольшие передышки, чтобы перевести дыхание. Благодаря утренним зарядкам и вечерним тренировкам, тело девушки уже привыкло к нагрузкам, а из-за магии стало довольно быстро наращивать нужную массу. Мускулы уже не ныли, будто их разрывали, дыхание восстанавливалось быстрее, ноги не так болели, а адреналин, что поднимался в крови, стал опьянять, из-за чего в голове было легко и хотелось еще. Ваттер постепенно возвращала себя в тонус, упорно тренируя тело и магию. Бросив беспалочковый «Темпус» и увидев поздние 00:32, девушка резко выпрямилась и, очистив себя заклинанием, быстро начала собираться. Только вместо школьной формы она переоделась в повседневную. После первой тренировки с режущими она вспомнила, что ей бы не помешала сменная одежда для похода в лес, потому на перерыве она отправилась в комнату и закинула в сумку несколько комплектов. К ее удивлению, предыдущая хозяйка тела была немного бунтаркой, в это время женщины еще не носили брюк и штанов — это была привилегия мужчин, но у девушки в чемодане нашлась парочка и маггловских и магических штанов, чему орлица была рада. Конечно, она задалась вопросом, откуда у девушки, что выросла в магмире, маггловская одежда, да еще и брюки, но быстро забыла об этом. Ей то какая разница? Не было бы штанов, надела бы что было. Хотя она не была фанаткой юбок и платьев, могла надеть, знала как носить, но не любила. Штаны и джинсы — которые ещё не были сильно распространены в обиходе — были удобнее и практичнее. Особенно для нее.***
После переодеваний в обычные маггловские штаны черного цвета и кофту с чарами утепления, ведьма набросила сверху мантию. Не стоило отходить от моды магов. Выйдя из комнаты и использовав на себя дезиллюминационное и согревающие, поспешила на выход. К сожалению, когда она оказалась на первом этаже, завхоз уже закрыл дверь, но от этого когтевранка не растерялась: раз ей надо, она попадет на улицу. И у нее уже была идея. «Простите, профессор Кеттлберн», — мысленно извинилась она, снимая с себя заклинания и подойдя к патрулирующему вход завхозу. — Добрый вечер, мистер Прингл. — Что? — удивился старик, увидев ночную гостью. — Мисс, почему вы не в своей комнате, уже поздно, мне придется отвести вас к вашему декану. Аполлион Прингл был строгим, но мудрым мужчиной, он проработал в школе волшебства много лет, пусть и был сквибом. Ваттер вспоминала, что, когда она училась на младших курсах, ходили слухи о том, что этот старик видел самих Основателей. Конечно, это была ерунда, придуманная детьми, но, смотря в эти мудрые серые глаза, обрамленные паутиной морщин, сгорбленную спину, дрожащие руки и седую голову, хотелось поверить в это. — Простите, мистер Прингл, — опусти голову, извинилась она. — У нас с профессором Кеттлберном отработка, прямо сейчас мы должны пойти к магическим животным, чтобы убрать в одном из вольеров, я не хотела портить свою мантию, потому отпросилась у него, чтобы переодеться. Я даже не обратила внимания, что уже так поздно, но я не могу не прийти к профессору. — А, мисс Ваттер, — прищурившись, после чего легко воскликнув, узнал девушку мужчина. — Я понимаю, Сильванус, бывает, увлекается. Бедная девочка, вместо сна ей приходиться убираться за животными, — покачал головой старик. — Что ж, тогда не буду задерживать вас, но ворота не открою. — Но… — растерялась орлица, думая, что идея провалилась. — Прошу за мной, — не дав ученице сказать еще что-то, позвал сквиб. Проведя девушку в сторону от ворот, старик открыл одну из дверей, что вела в заброшенный класс. Но вместо класса там было, скорее, подобие прихожей. Комод с вязаной корзинкой и ключами, коврик-дорожка, зеркало во весь рост, висевшее на стенке, какой-то фикус — или не фикус? — у стенки и три двери. Собственно, дверь, откуда они пришли, вторая дверь соседствовала около этой двери и третья была в конце коридорчика. В этом месте, на удивление, не было высоких потолков и широкого прохода, как в остальной части замка. Тут максимум могли пройти два человека рука об руку. — Это вход прислуги, — ответил на незаданный вопрос старик. — Прислуги? — удивилась такой формулировке девушка. — Хогвартс — это замок, который строился как замок. Есть главный — большой вход, есть боковые — поменьше, а есть входы и выходы для прислуг. Точнее, для обслуживающего персонала. — Выход и вход, — повторила Лив. — Выходит, если бы Хогвартс не стал школой, здесь бы жили короли? — Почти, но мысль близка к правде. Если бы Хогвартс не сделали школой, жили бы здесь Лорды династий. — Темный или Светлый Лорд? Услышав вопрос девушки, старик на секунду задержал взгляд на ней, после чего мягко улыбнулся и кивнул. Проводя ученицу к двери в конце, Прингл остановился и снова заговорил. — Если задержишься на отработке и ворота будут закрыты, можешь входить через эти двери. Они никогда не закрываются. — Благодарю, — обескураженно поблагодарила она. — Но почему вы показали мне их? — Я уже стар и мне совсем не хочется открывать ворота детям, что решили прогуляться ночью вместо сна, — улыбнулся старик, разворачиваясь и уходя в замок. — Спа… но я не… — Но старик уже ушел, не дослушав девушку. «Дьявол, он что, понял, что я соврала?». На какое-то время Ваттер в страхе напряженно сверлила взглядом дверь, но потом расслабилась, выдыхая. «Что ж, чему быть, того не миновать», — подумала она и решила забыть о том, что произошло минутой ранее, ей все равно уже поздно оправдываться. — «Хотя не хотелось бы ругаться с Принглом. Он может быть полезным». Оливия вышла на улицу и набросила на голову капюшон, а на шею шарф. Благо мантия была теплой, а с чарами обогрева так вообще ощущение было будто на улице не зима, а поздняя весна. Пройдясь до границы с лесом, орлица украдкой оглянулась. На улице стояла непроглядная темнота, но девушка все равно видела неплохо, она заметила свои следы в недавно выпавшем снегу, потому, вытянув палочку из кобуры в рукаве, однимы резким взмахом послала порыв ветра по своим следа, после чего поднялось облако снежинок. Ваттер была уверена: если бы она сделала это днем, смогла бы понаблюдать за тем, как солнечные лучи перемигиваются в этом облаке и переливаются всеми цветами радуги. Но на улице была ночь, поэтому, кроме белого облака, напоминающим туман, она ничего не увидела, а когда снег понемногу осел, следов больше не было. Углубляясь в лес и время от времени подметая следы, орлица осторожно проходила дальше. Она помнила, что Запретный лес был опасным местом даже днем, чего уж говорить о ночи, но сейчас была зима и много животных отправились в спячку, а опасные хищники отправились в глубь, так как ближе к границам больше не на что было охотиться. Разве что на заигравшихся детей. Углублялась орлица в лес почти полчаса. Огромный монолит школы уже не казался безмерным черным монстром, который нависал над головой, готовый в любой момент спикировать и схватить свою позднюю жертву. В свете тусклой, время от времени прячущейся в облаках луны замок стал выглядеть как далекое неизведанное существо. Опасное, затаившееся, но достаточно далекое, чтобы не бояться нападения. Освещая дорогу заклинанием «Люмос», Ваттер все же нашла небольшую полянку в достаточном отдалении от замка. Оглядев ее и прикинув нужные размеры ритуального круга, орлица удовлетворенно кивнула, после чего, очистив ту от снега, стала вырезать ритуальный круг с гексаграммой. Она быстро нашла нужный катрен, создала свечи из веток и, расставив их по вершинам звезды, встала в центр и начала нараспев зачитывать нужные слова. Ритуал очищения от наносного снимал не только порчи, но и очищал от сглазов, легких зелий и проклятий. Из-за несложности его можно провести в одиночку и в любой день, да и этим может заниматься даже ребенок, магия поощряет чистоту разума и тела. Потому в древние времена такие ритуалы проводили каждый вечер. Ведь всякое может быть, кто-то недобро посмотрит или скажет, а может, подольет или вообще специально нашлет. Только вот в последнее время маги все чаще пренебрегают этим ритуалом, кто знает, может причина в легкомыслии или, может, в банальной лени? Как только Лив закончила с ритуалом очищения, она тут же вытянула другую книгу с ритуалом отречения оставленных частиц. Эпителий, волосы, кровь, ногти, слюну и много чего другого можно использовать против владельца. Навести то же проклятие, болезнь, сделать приворот или зелье доверия, да вообще много чего, главное фантазия. Ваттер давно хотела провести второй ритуал. Ее паранойя, как только она прочла об этом ритуале, так сильно разыгралась, что, если бы ее самоконтроль был хоть чуточку меньше, она бы провела ритуал прям там, в комнате. Но внушение себе «Не время. Не место.» спасли ее от многих ненужных проблем. И вот сейчас она наконец-то сможет провести этот ритуал. От энтузиазма орлица быстро стерла предыдущий круг и начертила новый. Этот состоял из рун со звездой внутри, пример которого также был в книге. Сделав нужные подготовления и проведя ритуал, Лив легко отреклась от всех потерянных частиц, а уже после ритуала глубоко вздохнула, будто с ее плеч наконец спал тяжелый груз. — Чувствую себя такой обновленной, — тихо сказала она. — Будто помылась после тяжелой тренировки. Хотя нет, это намного приятней, ощущаю себя будто в защитном куполе… Великолепное ощущение, а что будет, если провести ритуал на красную луну? Я уже рассчитала, что она будет одиннадцатого декабря, за восемь дней до каникул. Что ж, тогда надо запомнить это место, проведу ритуал здесь же. И подготовить все для ритуала. Он посложнее будет. Закончив свой монолог, девушка взмахом палочки вернула снег на поляну и, обдумывая детали будущего ритуала, пошла в сторону замка. Только вот из-за того, что орлица не следила за дорогой, вместо тропинки, по которой она сюда пришла — хотя какой тропинке, если она заметала за собой следы? — Лив пошла совершенно новой дорогой. И, видит Мерлин, судьба издевается над ней. — Следующий ритуал будет проводиться на следующий год? — прозвучал знакомый голос из-за деревьев. — Да, это будет один из последних, проведенных в школе, — ответил еще один знакомый голос. Поняв, что она не одна в лесу, Ваттер замерла. Внутри нее все похолодело, слух обострился, а мозг лихорадочно вспоминал, кому принадлежат голоса, как вдруг: — Это будет последний ритуал силы, но, как только мы выпустимся, у нас будет возможность провести ритуал насыщения. «Малфой, Долохов, Эйвери!» — как только третий голос стих, орлица тут же поняла, кто впереди. — «Какого черта?! Стоп, ритуал? Они тоже проводили ритуал? Зачем? Он сказал ритуал силы… для усиления?» Метаясь в мыслях, девушка не заметила, как сделала неосторожный шаг и наступила на хрупкую ветку под снегом. Та хрустнула негромко, даже, скорее, бесшумно, но в тот же момент, как звук раздался, в ее сторону прилетели четыре луча. Недолго думая, Ваттер ушла в сторону, перенеся вес на левую ногу. — Вот ведь бля! — удержав равновесие, вырвалось у нее ругательство. — Кто зд… Оливия? Из-за дерева выглянула знакомая платиновая голова, за которой тут же появились еще три, которые знала Лив, и четыре, которых орлица видела впервые. Ну, может не впервые, но имен она их точно не знала. — Оливия? Это та самая? — удивленно поднял брови незнакомец. Этот парень был довольно высок и широкоплеч, такой себе стандартный ''шкаф'', который часто можно увидеть в фильмах про мафию. Только этот, по сравнению с массовкой, имел приличное личико и, судя по глазам, умом был не обделен. Хотя тут спорно. Имел этот ''шкафчик'' очень короткую стрижку, которая была зачесана так, что напоминала хохолок петушка. Еще маленького, неокрепшего, но уже норовистого и дерзкого. — Петушок, — увидев интересную прическу парня, Ваттер просто не удержалась от комментария, после которого прыснула от смеха и отвернулась, пытаясь подавить смех. «Успокойся, Лив, сейчас явно не время вспоминать того идиота», — говорила она себе, глубоко дыша. В прошлом Оливии было много разных людей как по характеру, так и по виду и национальности. Но вот одного парня она вспоминать без смеха не могла никогда.***
Это был самый обычный день воскресенья. Наконец планеты сложились так, что она смогла взять отпуск летом и выделить себе целый день на здоровый — давно забытый ее организмом — сон и безделие, когда не надо никуда спешить и напрягаться. Одним словом — блаженство. Нежась в теплой постели, уже не спя, но еще не проснувшись, девушка вдруг услышала грохот в прихожей. Нет, она резко не проснулась, не сорвалась и даже не открыла глаза, она и без всего этого знала, кто наведался к ней в такую рань. Ее самая лучшая подруга еще с училища, вечно веселая, с наивным большими глазами, но хитрая, как подколодная змея. Её лучшую подругу звали Вика, она была эмигранткой из России, которая, по ее же словам, бежала от гнилых дорог, пьяных людей и вообще в поисках жизни, а не существования. Вика Краснова или, как называли ее друзья, «кролик» из-за ее безмерно наивного лица, была душой компании. Вечные тусовки, большие и громкие компании, ни минуты покоя и вечное движение. Девушка была живым воплощением слов радости и вечного праздника. Но, несмотря на все это, училась она также хорошо, хотя могла и лучше. По ее же словам, она держалась золотой середины, не скатываясь к отстающим и не рвясь к отличникам. Лив искренне не понимала, зачем ей это, но решила, что ее подруга понимает, что делает. После окончания универа, а там и прохождения курсов молодых бойцов, Вика и Лив на какое-то время разошлись. Они переписывались, созванивались, но это все было не то, для поддержания настоящих отношений нужно было настоящее общение, потому со временем Лив все реже отвечала на сообщения и звонила, а там и вовсе иногда забывала, не замечала. Именно она незаметно для себя же прекратила общения с подругой, хотя это было вполне ожидаемо. Вика была открытой, веселой, компанейской, а Лив была ее точной противоположностью: закрытой, хмурой, одиночкой. В тот день, когда серая будничность снова наполнилась веселым хохотом подруги, на улице бушевала гроза. И Лив совсем не удивилась, что в ее квартиру занесло кусочек бури, который, суша волосы, громко причитал о ее безответственности, черствости и забывчивости. Позже подруга, конечно, не забыла порадовать Ваттер, что она уволилась с предыдущей работы. Где она работала, девушка наотрез отказывалась говорить. Вместо этого она решила вернуться в город и работать здесь. Вика разнесла тихий одинокий уют, который девушка построила для себя любимой. Вместо тишины в квартире звучала музыка, вместо одиночества вечерние посиделки с разными ''друзьями''. Лив ненавидела все это, и она сказала об этом подруге, та, как ни странно, не обиделась, а только понимающе посмотрела на нее, вздохнула и улыбнулась, пообещав, что больше такого не повторится. И не повторилось. А через два месяца совместной жизни Вика переехала в квартиру на этаж выше, после чего в доме у Ваттер наконец воцарилась блаженная тишина. Вика, как ни странно, работала охранником в одном магазине. Работа не пыльная, а из-за молодости и пола старший коллега отдает ей все дневные смены, забирая себе ночные. В общем, девушки жили вполне себе хорошо и стабильно. Пока Краснова не привела парня. Лив не знала, да и не хотела знать, сколько парней было у ее подруги, эту цифру она предпочитала даже не представлять, так как прекрасно понимала, что ее лучшая подруга пусть и выглядела наивной, была той еще сукой. Нет, до обдирания парней и оставления тех без гроша она не спускалась, но иногда, если бывший парень начинал предъявлять какие-то права на ее личную жизнь, та не гнушалась подставить, оклеветать или, еще хуже, оставить должником банка. Такой уж была эта милая девушка с прозвищем «кролик». Но парень, которого привела Вика в тот день, был… довольно интересным. Работал тот в компании по стрижке газона. И не надо смеяться, он получает там вполне приличные деньги, многие люди, живущие на частной территории, предпочитают отдавать свой газон в руки профессионалу и не заниматься этим самостоятельно. Диего Сан-Мартин — так звали парня Вики Красновой. Был испанцем, таким же эмигрантом в поисках лучшей жизни, как и его девушка. Неудивительно, что те так хорошо поладили и их личная жизнь сложилась как в сопливых историях, где все хорошо. Хотя Лив признавала, что не против посмотреть на их отношения через призму драмы. Но, увы, все у них было хорошо. Хотя что тут такого, скажете? Хорошо, что у них все хорошо, только вот из-за этого эти двое взяли себе за привычку всегда, куда бы они не пошли, брать ее с собой. Спросите зачем? Да хрен его знает, но факт остается фактом, куда они, туда и она. Благодаря этим двоим Лив не пропустила ни одного праздника, ни одной смешной ситуации и даже не раз сама оказывалась в сомнительных ситуациях. Больше всего запомнилась история, которую Вика назвала «Петушок». В тот день ее начальство решило отправить ее в Россию на секретное задание. Хотя это звучит слишком громко для обычного перенимания опыта. Из-за её молодости девушку отправили ''учиться'' в другую страну, попутно изучая подготовку полиции другой страны. Зачем? А тут все тот же хрен знает. Лично она так и не поняла, зачем им было все это, но зато она отдохнула. Если три года в другой стране можно было так назвать. Благо ей повезло, что Вика-авантюристка решила отправиться с ней. Показать достопримечательности, как она сказала, а заодно проведать родину. Проживая в Москве и ходя на скучные уроки по подготовке к становлению полицейской, Лив старалась не замечать, как горят глаза у ее подруги, ведь это всегда заканчивается плохо. Для окружающих. Хотя, признаться, в этот раз Краснова переплюнула саму себя. Лив так и не поняла, где она встретила того парня, но до сих пор помнила его странную прическу в виде петушиного гребешка. Он даже покрасил волосы в красный. А также его кукареканье утром под окнами их квартиры. Вика, конечно, клятвенно заверяла ее, что она не знает, зачем он это делает, но Лив ей не верила. Что оказалось не зря. Уже позже, когда они уезжали, подруга призналась, что парень запал на Лив, а Вика, как хорошая подруга, прекрасно знала, как ее злая и беспощадная подруга ответит на признания, потому решила сделать так, чтобы тот сам передумал. Передумал блядь. По словам девушки, она сказала ему, что Лив любит петухов и их утреннее кукареканье, а тот, видимо, реально отупевший от любви, решил сменить образ и почти два года косил под петуха. После услышанной истории Лив просто не выдержала и рассмеялась. Бедный парень, почти два года изображал петуха, она была уверена, что теперь у него появятся странные привычки, которые останутся с ним до конца жизни. И вспоминать он будет их не злым, но матерным словом.***
Сделав глубокий вдох, девушка вернула взгляд на парней, которые, похоже, не услышали слов когтевранки. А может, просто не поняли шутки. Хотя кто бы ее понял? Зацепив взглядом парня с петушиной прической, Лив не сдержала ностальгической улыбки. — Чего лыбишься? — не выдержал петушок. — Да так, просто вспомнила кое-кого. — После этих слов орлица тихо засмеялась, прикрывая рот ладонью. Уж слишком хорошо она вспомнила, как мужчина из прошлого кукарекал под ее окнами многоэтажки, и хорошо, что она жила на третьем, а если бы на десятом? Смеялись бы они тогда с подругой со всем подьездом. На смех девушки парни отреагировали вполне предсказуемо. Нахмурились и ощетинились явно в защитной реакции. И, конечно, эту реакцию Оливия заметила. Не могла не заметить. Все же они находились глубоко в лесу, среди ночи, семь парней и одна девушка. «Мне кажется, или запахло жареным?» — иронично спросила орлица саму себя, стараясь максимально не выдать своего напряжения. — Как тебя зовут? — посмотрев на петушка, спросила она в попытке разрядить обстановку. — Роланд Мальсибер, — гордо, но с настороженностью представился парень. — Оливия Ваттер, но, думаю, ты уже и так это знаешь. — Улыбка девушки была слегка кривоватой, так как она заметила скривившееся лицо на периферии. Переведя взгляд на того, кто так остро воспринял ее представление, Лив натолкнулась на испепеляющий злобный взгляд Реддла. «Вот блядь. А его я не заметила», — мысленно выругалась она. — «Так, ладно, успокойся, он всего лишь ребенок… ужасающий, опасный и явно с кровью на руках. Но ребенок», — на секунду мысли орлицы застопорились, и она буквально целую долгую минуту стояла не в силах привести их в порядок, после чего резко прошептала: — Всея демоны из преисподней, помогите мне. Наученная годами работы с преступниками, Лив легко различала, кто был самый опасный в банде. В группе, что сейчас стояла перед ней, Реддл был самым опасным. И это было даже не потому, что он держала палочку так, что в любой момент был готов выдать проклятие позаковыристей, и даже не потому, что стойка парня позволила бы ему уклониться от любого направленного в него заклинания. Нет, все это только подтверждало, а вот основная причина опасений состояла в чутье. Лив нутром чувствовала, что парень перед ней убивал. Она не могла бы сказать, нравится ему это или нет, ни лицом, ни движениями он этого не показывал, но вот то, что он уже забрал жизнь, когтевранка ощущала. Она прекрасно знает, какие глаза у убийц. Приняв расслабленный вид, чтобы не спровоцировать лишних проблем. Оливия Ваттер аккуратно спрятала руку за спиной, вылавливая палочку из рукава. Несмотря на то, что она тренировалась, ведьма понимала, что, если что-то пойдет не так, ей придется отбиваться, а отбиваться от восьми — да, восьми, Тома она в первый раз не заметила — магов, да еще и неслабеньких, будет очень сложно. И хорошо, если никто не умрет. — Что ты здесь делаешь? — наконец поинтересовался Малфой. — Ах, Аби, ты уже пришел в себя! — наиграно радостно воскликнула Лив. «Может, я смогу отвлечь их внимание? Было бы неплохо, а там просто улизнуть». — А что случилось? — тут же вклинился незнакомый парень. Заметив блестящий от интереса взгляд незнакомца, орлицы придумала гениально-коварный план, но ухмылку, что так и лезла на лицо, девушка смогла подавить. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-то из парней заметил ее злорадство. Посмотрев на платинового принца, Ваттер поняла, что тот не забыл о своей позорной капитуляции, из-за чего сейчас бросал на нее умоляющий о снисхождении взгляд. — Прости. Но я люблю, когда меня умоляют на коленях, целуя мои туфли, — одними губами сказала она, не надеясь и даже зная, что ее не услышат. Парни не услышали и не увидели по большей части из-за темноты, но и из-за расстояния. В глазах орлицы промелькнула синяя молния, а хвост под одеждой дернулся, будто в предвкушении. Переведя взгляд на все еще с интересом смотрящего на нее парня, Лив уже знала, чем все закончится. Но отказаться от такого зрелища было выше ее сил. Да и если разыграть карту грамотно, можно склонить ситуацию в свою сторону. — Как тебя зовут? — Талиус Розье, — быстро ответил парень, всем телом показывая, что уже в нетерпении от скорого рассказа. Он видел, как Абраксас не хотел оглашения какой-то для него неприятной истории. — Оливия Ваттер. Так вот, — представившись и тут же перейдя к делу, начала она. — Недавно на нас в теплицах напал Авгурей, я была невнимательной, — сделав печальный голос и разведя руки, говорила она, — и меня ранили, я как раз шла в больничное крыло, как встретила Аби. Я тогда была так опечалена, услышав пение птицы, что сказала, что скоро умру. Хотя я знаю, что от ее пения этого не случится. А потом показала рану, она еще кровоточила немного, но у бедненького Аби от вида крови лицо так позеленело, что я подумала, что его прям там вырвет. — Пхахах! Смех раздался, как только девушка закончила свой скомканный рассказ, намеренно опустив момент, что там был еще и Том. Лив хотела держаться подальше от парня, потому все, что с ним связано, с этого момента было под штампом «Особо опасно!» И не подлежало распространению. «Нет и не было никакого Тома Реддла. И вообще я знать не знаю о таком имени», — мысленно выкрестив слизеринского старосту из своей жизни и воспоминаний, Ваттер просто сделала вид, что его не существует и сейчас перед ней не восемь, а семь парней. — Абраксас, это правда? Тебя чуть не стошнило от крови? — достаточно громко смеясь, спросил Талиус. — Я знал! Знал, что ты не перевариваешь вид крови, но чтобы настолько! Пхахах! — Заткнись! — прошипел не хуже змеи парень. — Ох, нет, Аби-и-и, — почти пропел сокращенное имя парень. — Я никогда не забуду об этом. Как жаль, что я не видел этого, это было бы одно из моих любимых воспоминаний, я бы даже подписал это как «Зеленый Малфой». Ахахах! Смех Розье был громким и заразительным, из-за чего начали смеяться и другие парни. Видя веселье ребят, Лив осторожно и максимально тихо сделала взмах палочкой за спиной, наложив на свои ноги чары подавления звука, и сделала медленный шаг назад, приближаясь к дереву. Буквально в трех шагах до того момента, как она должна была спрятаться, в её сторону полетел яркий луч магии, от которого ведьма увернулась на одних инстинктах, а когда подняла взгляд, проследив невидимую траекторию атаки, увидела хмурого Реддла. Глаза парня блестели опасным алым, но орлица не бралась утверждать, что это было не иллюзией. Все же было темно, да и она достаточно далеко от слизеринца. После первой атаки парни, что смеялись и поддевали уже красного от возмущения Малфоя, быстро сориентировались и, вытянув палочки, направили их на единственную цель — нее. «Вот всегда мне не везет с парнями», — мысленно пожаловалась она. Но тратить время на самобичевания ведьма не стала, юркнув за дерево и набросив на себя скрывающие чары, после чего припустила в глубь леса.