С другой перспективы

Пауки. Рой мелких ползучих гадов покрывали углы, двери, окна дома. Шуршание миллиона маленьких лапок приводил в ужас, как и неизвестность, скрывавшаяся в темноте глубокой ночи. Санни стёр рукой пот со лба. Сердце бешено колотилось в груди, ватные ноги вот-вот должны были подкоситься. Он медленно поднял голову и оглядел предстоящий ему путь: длинная обшарпанная лестница уходила, казалось, в самое небо. Разум кричал ему лишь одну команду — «беги». Даже несмотря на то, что в мире не осталось ни одного безопасного места. Несмотря на то, что спасения такой человек больше никогда не заслужит. Он наступил на первую лестничную ступеньку. Санни тяжело дышал: каждый шаг, каждое движение — всё это давалось так трудно, а эта лестница — это та же старая скрипучая лестница, с которой связано слишком много. Пауки беспорядочно и хаотично покрывали стены, перила, грозились залезть на руки и ноги, забраться ему в рукава и ботинки, искусать, впрыснуть в кровоток смертельный яд… Лучше бы ты умер. Лучше бы ты не переживал это прямо сейчас, лучше бы правосудие свершилось над тобой ещё тогда, несколько лет назад, прямо на этой поганой лестнице. Конечности Санни немели, но он продолжил идти, с трудом передвигая ноги, ступенька за ступенькой. Выход из комнаты под покровом ночи всегда был большим испытанием, но на конце этого тернистого пути мальчика неизменно встречал чек-поинт: маленькое невзрачное окно, сквозь тонкие стекла которого в помещение проникали лучи лунного света, они падали на пол коридора и ненадолго укрывали Санни от ужасов темноты. Но в тот раз не было видно даже отголоска света, словно что-то загородило ему путь. Мальчик нерешительно поднял голову. У конца лестницы его поджидало Оно. Всё тело существа, казалось, было покрыто слоем липкой смолы, а единственный глаз светился в темноте и таращился на Санни. Мальчик не хотел приближаться к нему — шаги прекратились, тяжёлая одышка то и дело сменялась горькими болезненными всхлипами. Ноги перестали держать; Санни, словно утопающий, мёртвой хваткой сжал перила и ждал, что предпримет существо. Он сглотнул ком в горле, зрение мутилось от слёз; он был уверен, что расплата настигнет его сейчас. Но Оно внезапно задрожало, забулькало, ручьи тёмной жидкости закапали на пол. Мальчик с трудом проморгался и вновь взглянул вверх. В опасной близости от Санни возник огромный, лохматый чёрный монстр с дикими глазами и широкой зубастой ухмылкой. Он без остановки с громким хрустом двигал своими восемью конечностями, и с каждой секундой его рот растягивался всё шире и шире. В голове Санни остался лишь первобытный ужас. Мальчик хаотичными взмахами в панике пытался ударить монстра, но не мог даже попасть в цель. Среди вихря чувств и эмоций мальчик осознал, как зреет в душе навязчивое желание сдаться: после стольких лет ежедневных атак этих ужасных монстров может именно сегодня он обретёт покой, нужно лишь опустить руки и отдаться судьбе. — Не смей этого делать, — сердце Санни ёкнуло. — Найди в себе силы! Не смей сдаваться! — мальчик готов был поклясться, что кто-то подхватил его под руку, — Ты справишься, Санни. Голос доносился откуда-то изнутри. Таинственная сила вернула его к жизни. Он решительнее прежнего посмотрел в глаза монстру: пелена перед глазами рассеивалась. Уверенность овладела мальчиком, он чувствовал, как чьи-то тёплые руки направляют его. Тёмный силуэт огромного паука мгновенно исчез: на его месте оказалась крошечная копия, поспешившая капитулировать. Санни еле дошёл до окна и сел под ним. Спокойствие приятно разливалось в душе, тиски, сжавшие каждую мышцу маленького тела, размыкались. Помещение больше не казалось таким тёмным, лунный свет согревал, заменив летнее солнце. Вот и дверь ванной, за ней — спальня, всего несколько шагов пути. Мальчик прикрыл глаза и задумался. Самые главные страхи в последнее время исчезали благодаря странному голосу в голове. Он перестал бояться темноты, пауков… Тепло чьей-то невидимой поддержки согрело сердце мальчика, он выдохнул, немного расслабился. Он не чувствовал этого так давно, наверное, вечность! И в последний раз — когда рядом была… Мари. Сердце Санни похолодело, а затем облилось кровью: это она помогает ему? Почему она помогает брату? Это немыслимо, верно? Мари мертва. Она погибла от несчастного случая прямо во дворе своего дома. Это ты убил её, хладнокровно пустив вниз по лестнице. А потом повесил её на петле из скакалки во дворе, как извращённый маньяк. Ты настолько боялся ответственности, что раскрыл всю свою сущность. Санни схватился за голову, свернувшись в клубок. Мысли мальчика помутились, он окунулся в темноту.

***

— Вставай, солнышко! — воскликнул женский голос в щель приоткрытой двери после пары небрежных стуков. — Посмотри — уже день! Мама. Санни вскочил на постели, оглянувшись по сторонам. Он не ожидал, что мама планировала приехать домой за несколько дней до назначенного срока переезда, а ведь сама она ни разу не обмолвилась об этом по телефону. Он недоумённо нахмурился: вчера ночью он сидел под окном и никак не смог бы дойти до своей кровати. Но его ли это комната? Всё в помещении дышало жизнью: от гор пыльных коробок не осталось и следа, вместо них на полу лежал фиолетовый ковёр, довольно свежие обои были увешаны какими-то фотографиями и плакатами. Но одна вещь потрясла его куда больше: в другом углу комнаты стояла чья-то кровать. Значит, это не могла быть его комната! Мальчик вскочил с постели, подбежал к окну. Стекло было чистым, прозрачным, и на подоконнике не было привычного многолетнего слоя пыли. Вид из этого окна был такой же, как и всегда. Санни окончательно запутался. Он ещё раз взглянул на чужую кровать: она была не заправлена, запачканные пятами простыня с одеялом свисали к полу, рядом возвышались кучи каких-то смятых вещей. Терзающее любопытство крепко завладело мальчиком, и он решительно настроился разобраться, что здесь происходит. В коридоре — знакомом, родном коридоре — всё было, как когда-то давно, в лучшие времена дома и последние солнечные деньки прошлого Санни. Тогда отец ещё не оставлял их с матерью, а ещё Мари… — Ну наконец-то! — рассмеялась, вскинув руками, улыбчивая женщина в цветастом фартуке, стоявшая на первом этаже, у подножия лестницы. — Не ожидала, что ты у нас бываешь таким соней. Идём завтракать, — она подмигнула и ушла в сторону кухни. Санни опустил взгляд. Мама всегда была или, по крайней мере, пыталась казаться такой весёлой и беззаботной, но этого радостного счастья в её глазах он не видел уже давным-давно. Её осунувшееся поблёкшее лицо теперь казалось моложе на несколько лет, таким румяным и пухлым. А где все коробки? Мальчик стремительно спустился с лестницы и, войдя в кухню, обомлел. За кухонным столом сидел темноволосый крепкий мужчина. Он был в домашней лёгкой рубашке, его волосы были в беспорядке, его поза была расслабленной и спокойной. Услышав шаги Санни, мужчина свернул хрустящую газету вдвое, отложил её привычным жестом на стол и повернул голову в сторону двери. — Санни! — усмехнулся отец Санни. — Доброе утро! мы уж думали, тебя уже и к обеду можно не ждать, сынок! У мальчика перехватило дыхание, он широко раскрыл глаза и застыл на месте. — Что? Что такое? — взгляд родителя мгновенно стал беспокойным и нахмуренным. Санни сжал кулаки и сгорбился. Почему все ведут себя, как ни в чём не бывало? Они даже не предупредили его, и этот хаос происходящего отдавался зарождавшейся в душе мальчика тревогой. — Птенчик, что случилось? — мама удивлённо округлила глаза, ставя на стол сковороду, — Присядь сюда, поближе ко мне, всё равно Мари отказалась есть, снова, — она вздохнула.