С другой перспективы

— Мари?.. — только и смог выдавить Санни. До этого её имя мама так боялась называть в его присутствии. Недоумённые и встревоженные лица родителей скосились в большем непонимании. Мальчик поочерёдно в страхе посмотрел в лица отца и матери и попятился, выходя из кухни, полностью игнорируя вопросы родителей. Мари. Её имя звенело в голове, отзывалось липким ужасом в сердце Санни. Ноги сами вели его в комнату с пианино. Едва приоткрылась дверь, в лицо мальчика ударил сквозняк из открытого окна в музыкальной комнате. Яркие солнечные лучи слепили глаза вошедшему. Мальчик прекрасно запомнил огромное пианино в центре с надписью «OMORI», чётко отпечатавшееся в его помутнённом травмированном сознании: он во все времена панически боялся приближаться к этому инструменту. Но сейчас за стулом перед пианино сидела Мари. Её длинные волосы развевал ветер. Она сидела спиной к Санни, и он не видел её лица. — Мари? — тихо позвал мальчик. Она молча обернулась. Чёрные безжизненные глаза уставились на него. Лицо было серым и не выражало ни единой эмоции. Похожая сцена вспыхнула в голове Санни: всё было так же, как и накануне, на лестнице. Будь она призраком, мать с отцом не знали бы о её присутствии. Тогда почему она молчит, почему она не улыбается, а главное — почему она здесь? — Что, Санни? — наконец вполголоса спросила она, продолжая глядеть пустым взглядом. Руками, спрятанными рукавами тёмной кофты, она обнимала себя, ёжилась, сгорбившись над пианино. Мальчик вдохнул в грудь воздуха: столько вопросов он хотел ей задать. «Что ты здесь делаешь», «что здесь происходит», «почему ты такая грустная»… «Разве ты жива?» — Как… дела? — всё так же тихо спросил Санни, прижав руку к своему похолодевшему сердцу. — Всё хорошо, — ответила Мари, предприняв попытку натянуть на лицо улыбку, и вновь развернулась к нему спиной. Он почувствовал себя так плохо. Собственная ущербность и немощность захлестнула мальчика волной. Тысяча, нет, миллион раз мысленно перед ней извинившись, он попятился к выходу и закрыл за собой дверь. Жива, жива, жива… Мысли вертелись, словно рой мух; Санни ладонями закрыл уши. Это не может быть реально, это лишь… Три робких стука в дверь. Мальчик вздрогнул и обернулся. — Ох, Санни… — нежно улыбнулась мама, выглянув из кухни, — Откроешь дверь? Это, наверняка, Бэзил пришёл тебя навестить. Звонил пару раз: ждал тебя всё утро на игровой площадке, представляешь? — она слабо усмехнулась, беспокойная улыбка осталась на её лице, и она вновь скрылась за дверью. «И Бэзил тут». Санни медленно, с опаской, подошёл к входной двери и повернул ручку. — Санни! — радостно воскликнул Бэзил, счастливо улыбаясь. Перед Санни стоял тот самый мальчик в зелёном комбинезоне с немного растрёпанными светлыми волосами, но точно не такой, как прежде: вечная тревога и страх в его поведении исчезли, он выглядел таким свободным, раскрепощённым и. счастливым. — Привет! Ты вчера поздно лёг? А я тебя как всегда ждал, представляешь! — он усмехнулся, но затем непонимающе посмотрел на друга, чьё лицо выражало тревогу. — Идём… гулять? Или ты не хочешь? — он взглянул в глаза Санни. Тот, в свою очередь, кивнул и вышел на улицу. Приятели в полном молчании покинули двор Санни и направились по тротуару в сторону всех активностей их небольшого городка. Дома, дворы, лающие собаки, резвящиеся дети… Мальчик краем глаза наблюдал за Бэзилом: действия товарища не были, как раньше, в корне робки и несмелы, нет — в данный момент они, энергичные и довольно смелые, были лишь омрачены тревогой. Здешний Бэзил, опредёленно, скромен, но не несчастен, не мучим их с Санни прошлым. — Санни, что случилось? — после продолжительной паузы решился спросить Бэзил. — Что тебя беспокоит, скажи! — он посмотрел на Санни, жалобно сведя брови к переносице. Санни же, опешив, посмотрел на друга, но продолжил молчать. — Не скажешь? Если не хочешь — ты не должен… Ну… — Бэзил расстроенно опустил взгляд на тротуар. Сердце мальчика изнывало от тревоги. — Где Кел? — спустя несколько минут спросил Санни. — Что? — вздрогнул и оживился Бэзил, обрадованный участием друга в разговоре. Но когда он осознал суть вопроса, от его оживлённости не осталось и следа: он грустно посмотрел на друга. — Что ты имеешь в виду? Ты же прекрасно знаешь… Он теперь всегда дома. — Мальчик впал в ступор, глядя на удивлённое лицо Санни, и ещё больше помрачнел. — Ты что, забыл… Я не понимаю. Ты же всё прекрасно знаешь… — Где Хиро? — Санни взглянул в глаза товарища в надежде, что получит ответ и увидит хоть одного из братьев. — Х-Хиро? — прошептал Бэзил, округлив глаза. — Г-где… Хиро? Санни, ты… — Бэзил замолчал, сглотнув ком в горле. — Что с тобой такое? Что за вопросы ты задаешь? Ты же не дразнишь меня… Ты же сам всё видел… — мальчик тихо бормотал под нос, обнял себя за плечи и опустил голову. Санни застыл, вопросы заполнили его разум. Что же здесь произошло? Что это за мир? — Бэзил! Санни! — окликнул их девичий голос. Оба подняли взгляд: Обри. Девочка широко улыбнулась, прикрыв глаза, и поправила рассыпанные на плечах пряди своих розовых волос. Она тепло взглянула на Санни. — Как дела, парни? Чего такие понурые? — она подошла ближе с долей беспокойства в глазах. Она хлопнула Базила по плечу. Санни оглядел её. В её руках больше не было биты с торчащими гвоздями, глаза не напоминали соколиные, а улыбка — злобный оскал. — Санни немного не в духе, — постарался улыбнуться Бэзил. Было заметно, что ему тяжело оправиться от неожиданного вопроса товарища. Что же такое произошло с Келом и Хиро? Санни уже давно понял, что находится не в своей реальности, может — во сне. Он где-то в другом мире, где жива Мари. И этот мир ничем не лучше его родного: даже несмотря на то, что вся его семья и друзья, вроде бы, счастливы, главный луч света, Мари, померк. — Я пойду, — Санни, не глядя ни на кого, обошёл Обри и направился вперёд по тротуару. На прощание посмотреть ей в глаза он не смог. Ведь буквально вчера, в его реальности, она дралась против него и Кела в церкви. Тогда она убежала оттуда в слезах и с разбитым сердцем. После этого мальчики навестили Мари там, на её могиле. Санни затрясло. Он и не заметил, что пошёл прямиком в церковь. Не разбирая дороги, спотыкаясь, мальчик очнулся, лишь стоя перед массивными резными деревянными воротами. Он вошёл внутрь, проскользнул между рядами скамеек и выглянул через заднюю дверь на кладбище. Оно было таким же, как и в его реальности. Поляна, огороженная со всех сторон плотными рядами деревьев, освещённая тёплыми лучиками солнца, была бы живописным уголком для пикников, если бы не являлась местом захоронения жителей города. Ряды могильных камней возвышались над огороженной землёй, где-то были возложены свежие цветы, а где-то могилы заросли травой. Санни читал имена, высеченные на камнях. Кого-то он знал, о ком-то слышал впервые. Странное чувство обуревало мальчика. Все эти люди вокруг — покойники, которые никогда больше не проснутся. Прожившие долгие и не очень жизни, они бесследно пропали, канули в неизвестность, стёрлись из хода истории, словно их существование никогда и не значило ничерта для этого мира. Последний ряд. Злополучная вторая могила. Однажды Мари лежала здесь, закопанная на метры вниз! Санни взглянул на могильный камень. «Наш дорогой Хиро. Солнце сияло ярче, когда он был с нами.»