Лучшая Ошибка

В люксовом номере одного из самых лучших отелей города, на черных шелковых простынях лежат девушка и парень. Она — практически полностью обнаженная и лишь слегка прикрываемая простынью, и он — уже одетый в черные брюки своего дорогого костюма. Он с упоением наблюдает за ее длинными каштановыми волосами, рассыпанными по подушке, чуть подрагивающими во сне ресницами и бархатной кожей, что в лучах солнечного света кажется еще более мягкой. Не удержавшись, он все же поддается соблазну и проводит пальцами по изгибу ее обнаженной спины, затем оставляет почти невесомый поцелуй на ее плече и улыбается, вспоминая сегодняшнюю ночь. Да, ночь сегодня была просто потрясающая. Одна из таких, после которых хотелось пробыть с девушкой в постели как можно дольше, чего раньше молодой человек себе никогда не позволял. Он смотрит на нее еще какое-то время, затем поднимается с кровати, чтобы надеть рубашку и взять с небольшой прикроватной тумбы несколько листов. Смотрит на них, улыбаясь каким-то своим мыслям, затем проводит пальцами по подписи и следу от губной помады, оставленной спящей на кровати девушкой. Быть может, все события, произошедшие этой ночью были не совсем правильными и даже не совсем законными, но ему плевать — он всегда получает то, что хочет. С небольшой ухмылкой на лице молодой человек вновь поворачивается к девушке, чтобы посмотреть на нее еще раз, прежде чем покинуть номер. *** Со слезами на глазах покидаю один из самых дорогих отелей Сеула, стараясь прикрыть огромные засосы на шее хотя бы волосами, ведь у меня нет ничего другого, кроме черного короткого и открытого платья, в котором я сюда вчера попала после клуба. В спешке запрыгиваю в первое попавшееся такси и еду домой, чтобы смыть с себя сегодняшнюю ночь. Черт, вот идиотка… Я ведь буквально вчера вечером в истерике билась из-за того, что застала мужа с какой-то непонятной девушкой, а сама в ту же ночь напилась и переспала с… Я даже лица этого человека вспомнить не могу. Сколько же я выпила вчера? *** Квартира, в которой еще вчера утром я была едва ли не самым счастливым человеком, сегодня встречает меня гробовой тишиной. Как я и предполагала, мой муж сразу же подал документы на развод, вдобавок обвинив во всем меня. Неужели я виновата, что не могу родить ему ребенка? Я тоже безумно хочу обзавестись малышом, но, видимо, это невозможно, учитывая годы наших бесполезных попыток. С трудом принимаю душ, пытаясь избавиться от аромата мужского парфюма, но это оказывается абсолютно бесполезным занятием, поэтому я просто сдаюсь и иду в спальню. Быть может это мой шанс начать все сначала? Да, наверное так. Только нужно поспать для начала, ибо я чувствую себя слишком уставшей после… Даже говорить не хочется, после чего. *Спустя полтора месяца* — Ч-что вы сказали? — шокированно смотрю на врача, не веря в услышанное. — Поздравляю вас, вы беременны, — повторяет женщина в белом халате с доброй улыбкой на лице, — Срок четыре-шесть недель. — Но это невозможно… — хмурюсь я, все еще не понимая. — Кто же вам такое сказал? — удивляется врач, — Вы здоровая девушка, в самом рассвете сил, почему нет? — Мы с… — осекаюсь, не желая посвещать женщину во все подробности личной жизни, — Я четыре года делала все возможное, чтобы это произошло, но ничего не получалось, а тут… С одного раза? — То есть вы сменили партнера? Я неуверенно киваю, немного краснея. У меня нет сомнений, что я забеременела именно с тем человеком в отеле, ведь со своим бывшим мужем я даже целовалась редко последние несколько месяцев, неговоря уже о чем-то большем. — Ну что вы, в этом нет ничего такого, — замечает врач, видя румянец на моих щеках, — Просто из этого можно сделать предположение, что все дело было в вашем партнере, — начинает она рассуждать, — Не только женщины могут быть бесплодными, но и мужчины. Он сдавал необходимые анализы? Отрицательно мотаю головой, понимая, что это действительно могло быть так. Но тогда, что мне делать? Как найти того, с кем я смогла забеременеть? И должна ли я это делать, вообще? Растерянно смотрю на женщину, а та преободряюще улыбается. — В любом случае, я вас поздравляю. Надеюсь, что с новым человеком наладится все в вашей жизни. *** Молодой человек сидел в офисном кресле своего огромного рабочего кабинета, нервно дергая ногой. Перед его лицом лежали две бумажки, с той самой ночи в отеле. Одну из этих бумажек он забрал с собой сразу, когда уходил; другую же ему принесли через какое-то время, хоть и предназначалась она для девушки, с которой он провел ночь. С тех самых пор он постоянно думал о ней. Просыпаясь в своей постели в одиночестве, находясь на важном совещании, лежа в ванной, целуясь с другими… Она не покидала его голову ни на секунду. Почему она так просто ушла, несмотря на их сделку? Почему не забрала с собой свою часть их договора? Почему не пыталась найти его, а предпочла продолжить жить как ни в чем не бывало? В его голове была сотня вопросов и ни на один он не знал точного ответа. Не помогал даже тот факт, что он безостановочно следил за девушкой все эти полтора месяца, узнав о ее жизни все, что можно, но так и не получив ни единого ответа. Быть может она и в правду не сможет выполнить их договор? Молодой человек откидывается на спинку стула, убирая назад черные волосы. Если все действительно так, как он думает, то ему пора прекращать следить за ней в ожидании, ведь это не имеет никакого смысла. Так же, как найти ее и провести с ней еще одну незабываемую ночь, иначе точно не сможет ее выкинуть из головы. Думая обо всем этом, он не сразу замечает новое оповещение на телефоне. Открывает его лишь спустя время, ближе к вечеру, и тут же довольно улыбается. — Ну наконец-то… *** Домой я прихожу на ватных ногах, все еще не веря, что все это правда. Я была уверена, что тошнота из-за постоянного стресса или еще чего-нибудь подобного, но когда меня начало тошнить с определенных продуктов (в основном яиц, в любом их виде) невольно задумалась о том, почему это происходит. Звучит глупо, но прежде чем пойти к тому, кто сможет подтвердить мою беременность, я прошла полное обследование и была больше готова поверить в то, что чем-то больна, чем в вероятность забеременеть. От испытываемых чувств мне буквально хотелось лезть на стену. Меня распирало от неимоверного счастья и такой же неимоверной боли из-за отца ребенка. Где он? Что он? Поддержал ли бы он меня, узнав о моей беременности, или же наплевал на это? Какой он человек в конце концов? Я четко запомнила его парфюм, от которого отмывалась еще неделю, но так до сих пор и не вспомнила его лица, лишь видела время от времени сны, возможно, с его участием. Если в них действительно фигурировал он, то у него довольно приятный голос, мягкие губы и мускулистое тело. О чем это я вообще думаю? Трясу головой, чтобы выкинуть его оттуда и освободить место для мыслей о малыше. Не буду искать этого человека. С вероятностью в девяносто девять процентов сделать это невозможно, даже если захочу. Лучше поберегу свои нервы и здоровье, ведь теперь это точно не будет лишним. Вечером, набравшись смелости, звоню родителям и рассказываю о беременности, скрывая, что отцом малыша не является мой бывший. К счастью, они и не спрашивают о нем, окрыленные тем, что наконец-то обзаведутся внуком. В результате долгих обсуждений, во время которых я успеваю заказать пиццу, мы приходим к выводу, что на работу мне выходить не имеет смысла. Сейчас конец июля, а так как работаю я учителем, это значит из отпуска мне надо выйти осенью, чтобы поработать от силы месяц или два. Это принесет больше вреда, чем пользы, поэтому я просто уволюсь и уеду к своей семье, и уже там буду, пока могу, подрабатывать репетитором. Время шло и с родителями мы уже давно распрощались, но пиццу так до сих пор и не привезли, хотя с момента заказа прошел по меньшей мере час, поэтому я укладываюсь на кровать и обнимаю руками живот. Беременна. Я. Это происходит на самом деле? Невольно улыбаюсь, представляя, как совсем скоро в этой квартире буду жить не одна, а со своим малышом. Хотелось бы, конечно, чтобы семья была полной, но, видимо, не в моем случае. Но это неважно, мы справимся и вдвоем. Неожиданная трель дверного звонка вырывает меня из мыслей о будущем. Быстро поднимаюсь с кровати и бегу открывать дверь. Даже не заглядываю в глазок, наивно полагая, что наконец-то принесли пиццу, но вместо ароматного запаха еды чувствую лишь отвратный запах алкоголя и с ужасом осознаю, что передо мной вовсе не курьер, а мой бывший муж — Чон Ханмин. В одной своей руке он держит букет пышных цветов, а в другой — небольшую коробочку, кажется, с кольцом. Вопросительно поднимаю одну бровь, переводя взгляд на его пьяное лицо с кривой улыбкой. — Чего тебе? — спрашиваю, складывая руки на груди. — Я пришел просить прощения, — опускается Ханмин на одно колено, едва ли не падая из-за чрезмерного количества алкоголя в крови, — Я уже знаю, что ты беременна, поэтому давай начнем все сначала? Да, я был настоящим козлом, но давай попробуем хотя бы ради нашего малыша? — Настоящим козлом? — криво усмехаюсь, — Ты был настоящим козлиной и наверняка таковым и остался, поэтому уходи. — Что? — Я говорю, убирайся, — повторяю я, чувствуя, как начинаю закипать. Никогда не прощу его, даже ради малыша бы не смогла это сделать, — И нет никакого нашего малыша, понимаешь? — Но ты ведь… — Беременна? К тебе это не имеет никакого отношения, потому что это не твой ребенок. — Что? Что ты сказала? Ханмин резко поднимается на ноги, угрожающе нависая надо мной, а чувствую, как мой инстинкт самосохранения начинает кричать «беги или защищайся». И этот крик становится все громче и громче по мере того, как глаза Ханмина все ощутимее наполняются гневом. Я не смогу противостоять этому человеку при всем своем желании, ведь он в несколько десятков раз сильнее меня из-за постоянных занятий в спортзале, поэтому я продолжаю молча стоять, надеясь, что этот человек сейчас просто уйдет, но вместо этого он произносит то, чего я ожидаю меньше всего: — Тогда быть может, это не я был изменником, а ты? Как я мог не догадаться? Сама спала неизвестно с кем, будучи замужней женщиной, а меня выгнала из дома, лишь один раз застав с кем-то другим. Шлюха. Обида и боль моментально перекрывают страх и я влепляю ему звонкую пощечину, да такую сильную, что моя ладонь моментально немеет от боли. Я даже не сразу понимаю, что сделала. Осознание приходит лишь когда Ханмин хватается за горящую щеку и полными гнева глазами смотрит на меня. Я отступаю назад. Этот человек раньше никогда не позволял себе подобных слов, а уж тем более никогда не смотрел на меня с такой ненавистью. — Доигралась, — выдыхает он, наступая, и я тут же пытаюсь закрыть дверь, но уже слишком поздно, поэтому бегу вглубь квартиры, надеясь закрыться в ванной комнате, но не успеваю схватиться и за ручку ее двери, как Ханмин хватает меня и больно впечатывает в стену. — Еще пять минут назад я действительно хотел вернуться к тебе, но ты сделала мне очень больно, и теперь… — он хищно улыбается, — Я отплачу тебе тем же. Он замахивается для удара, а мне остается только прикрыть лицо и живот руками в ожидании. Я даже не пытаюсь вывернуться из его цепкой хватки, ведь знаю, что силы у него, как у фитнес-тренера, немерено. Однако удара не следует, вместо него я лишь слышу чьи-то громкие шаги и какие-то непонятные звуки, после которых хватка Ханмина ослабляется и он падает на пол, сдавленно простонав. Мне кто-то помог и мне хочется узнать, кто является моим спасителем, но мне слишком страшно даже просто пошевелиться. — Суен, ты в порядке? Он знает меня? И этот голос… Неужели это он? Медленно открываю глаза, продолжая прикрывать живот, и неуверенно смотрю на мужчину, который меня спас. Красивый и очень высокий. Почти как я и представляла. Мужчина ловит мой взгляд и улыбается, затем опускает взгляд на мой живот, который мне тут же хочется прикрыть второй рукой. Так он знает? — Кажется, я пришел во время, — улыбка с лица мужчины пропадает и он снова смотрит на Ханмина, который лежит на полу с завернутыми за спину руками и морщится от боли, — Если ты еще хотя бы раз приблизишься к ней хоть на метр, то пеняй на себя, понятно? — Что же ты мне сделаешь? — пытается был крутым Чон, но тут же морщится от новой порции боли, когда на его спину ставится колено. — Убью тебя, — какая-то новая улыбка расцветает на лице моего спасителя, заставляющая мое сердце испуганно сжаться, — Или заставлю пожалеть о том, что жив. Ты наверняка знаешь меня, поэтому веди себя тихо. — И кто же ты такой? — все еще не сдается мой бывший после услышанного в то время, как у меня по спине бежит легкий холодок от страха. — Джонни, — произносит лишь одно свое имя этот человек, а глаза Ханмина расширяются от ужаса, — Чувствую ты понял, поэтому вали отсюда как можно скорее, пока я даю тебе такую возможность. Ханмин, действительно, сразу же поднимается на ноги, и, мельком глянув на меня, буквально вылетает из квартиры, а я… Я стою и не понимаю, что мне делать. Должна ли я бежать? Но от кого? Кто этот Джонни? Не решаясь что-либо сделать, так как не знаю, чего именно должна бояться, я просто продолжаю стоять, прикрыв живот руками, и смотреть, как этот Джонни подходит ко мне, а затем двумя пальцами поднимает мое лицо за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. — Я скучал, — говорит он своим низким пронзительным голосом, склоняясь к моему уху, а я не могу даже пошевелиться, чувствуя, как по телу проходит волна мурашек не то от страха, не то из-за того, насколько приятен его голос. — Кто вы? — нерешительно спрашиваю, когда он вновь возвышается надо мной и начинает нежно поглаживать мою щеку своей огромной рукой. Я никогда не была низкой, но рядом с ним я начинаю чувствовать себя маленьким крошечным созданием. Я уверена, что он отец ребенка, но зачем он пришел? Неужели и он каким-то чудесным образом узнал о моей беременности меньше, чем за сутки? Он следил за мной? — Как ты? — спрашивает Джонни, полностью игнорируя мой вопрос, и я неуверенно киваю. Знаю, что должна отстраниться, ведь, по сути, не имею ни малейшего понятия о том, кто стоит передо мной, но ничего не могу сделать, полностью поддаваясь чарам этого одновременно странного и прекрасного мужчины. Более-менее в сознание прихожу же лишь, когда он ловко отодвигает мои руки от живота и укладывает туда одну свою большую ладонь, накрывая ею почти весь мой живот. — А ты говорила, что у нас не получится, — добавляет он, игнорируя мои попытки выбраться из его рук. — Вы… — все же решаюсь спросить, когда наконец я сдаюсь и позволяю ему продолжить гладить мой живот. Мужчина лишь глухо смеется в ответ, даже не дав мне закончить фразу. — Неужели ты правда не помнишь? — отвечает он вопросом на вопрос, — Я — Со Енхо — человек, которому ты родишь этого ребенка. — Чего?! — шокированно таращусь на него, искренне не понимая, — А больше вам ничего не сделать?! — Ох, вообще-то можно, — Джонни вновь как-то странно ухмыляется, наклоняясь ко мне, чтобы шепотом добавить, — Я мечтаю об этом с той самой ночи в отеле. С ног до головы я заливаюсь краской и вновь безуспешно пытаюсь оттолкнуть этого нахала. Что он вообще о себе возомнил?! Енхо лишь смеется над моими действиями, перехватывая мои руки и целуя их. — Я тоже скучал, родная, но думаю, нам для начала нужно вернуться домой. Моя кровать определенно будет гораздо более удобной, чем твоя. — Я никуда с тобой не пойду, — практически сквозь зубы отвечаю я ему, глядя в глаза. И плевать, что мне приходится для этого запрокинуть голову, ведь он как минимум сантиметров на двадцать выше меня. — Конечно, не пойдешь, — соглашается со мной мужчина с хитрой улыбкой на лице и отстраняется, пряча руки в карманах брюк своего вероятно очень дорогого костюма тройки, — Ты поедешь и я даю тебе пятнадцать минут, чтобы ты могла собрать для этого все необходимые вещи. Он смотрит на меня еще немного, затем отворачивается и проходит в глубь квартиры, сосредотачивая все внимание на фотографиях, висящих в гостиной. Всем своим видом он дает понять, что на этом разговор окончен и никакие возражения не принимаются, но повиноваться ему я не собираюсь. Я даже толком не знаю, что он за человек вообще. План по собственному спасению зреет в голове сам собой. Сама я точно противостоять этому человеку не смогу, поэтому нужно просто найти других людей, самыми близко распологающимися из которых оказываются соседи. Мне просто нужно выбежать на лестничную площадку и постучать им, тогда я буду спасена. Главное, добежать до них… Смотрю на широкую спину Джонни и делаю небольшой шаг в сторону выхода. Кажется, он не замечает, поэтому сделав еще пару пробных шагов, я буквально срываюсь на бег, уже слыша, как Со что-то кричит мне в спину и начинает бежать следом. Я успеваю добежать до входной двери раньше него, поэтому как можно быстрее распахиваю ее, но тут же жалею об этом — отвратительнейший, просто ужаснейший запах жареных яиц ударяет мне в нос и к горлу тут же подступает тошнота, заставляя меня обратно захлопнуть дверь и так же быстро побежать к унитазу. Ну, соседи, ну, удружили. Что удивительно, Джонни затормозил на пороге так же резко, как и я. Неужели это из-за его нелюбви к яйцам, я должна так страдать? Чувствую, как мужчина присаживается на колени возле меня и помогает мне убрать мои длинные волосы. Он молча ожидает, когда закончится внезапный приступ рвоты, не произнося ни единого слова. Все они кажутся сейчас совершенно лишними, в отличие от руки Джонни, которой он поглаживает меня по спине. Да, так определенно лучше. От «белого друга» я отхожу лишь когда мой желудок оказывается абсолютно пустым. Без лишних слов я умываюсь и иду на кухню, чтобы выпить немного воды. Енхо (или Джонни?) сначала идет за мной следом, но отвлекается на дверной звонок. Наверное, привезли пиццу. Из-за упоминания об этом, мой желудок начинает предательски урчать, несмотря на то, что его пару минут назад чуть наизнанку не вывернуло. — Как ты? — с небольшим волнением в голосе спрашивает Со, возвращаясь на кухню с коробкой пиццы, но заметив мой голодный взгляд, улыбается и открывает коробку с едой, — Кушай. Почему он ведет себя так, словно это я в его квартире и он меня угощает, а не наоборот? Я не произношу этого вслух, но смотрю на него с явным намеком на этот вопрос. — Я серьезно, — усмехается Джонни, — Ешь уже и не пытайся проворачивать со мной эту штуку. — Какую? — не понимаю я еще больше. — Испепелить меня взглядом, малышка, — Джонни подходит вплотную ко мне, заставляя меня непроизвольно сжаться, и щелкает по носу, — Просто сядь и поешь, если голодна. В моем доме ты такую гадость есть не будешь, а, если же есть ты не хочешь, то собирай вещи. Я сегодня очень устал и хочу домой. Если поторопишься, мы как раз приедем к ужину. Фыркаю ему в ответ и поскорее отхожу к столу, чтобы не чувствовать себя маленькой серой мышкой, загнанной в угол, рядом с этим здоровым, словно огромный шкаф, человеком. Однако, даже сидя к нему спиной, я чувствую его хищный взгляд, который стойко пытаюсь выдержать, но очень быстро сдаюсь и резко поворачиваюсь к нему лицом, нахмурившись. — Что? — спрашивает он, будто не понимает. — Это я должна спросить, — отвечаю ему с набитым ртом, — Что вам надо от меня и моего малыша? — Ты ошибаешься, — тихо смеется мужчина, под моим сердитым взглядом усаживаясь за стол, напротив меня, — Это мой малыш. Мы заключили сделку в отеле. С довольным видом он достает из внутреннего кармана пиджака очень дорогой смартфон, открывает на нем что-то, поворачивая экран смартфона ко мне, и я тут же начинаю его внимательно рассматривать. Это фотография небольшой бумажки с названием «Договор на суррогатное материнство». Он полностью заполнен и внизу даже стоит чья-то подпись, которую я приближаю не веря собственным глазам. Моя… Моя подпись… Еще и след от яркой губной помады, которой я накрасилась в тот вечер. Это точно была я, но сколько было надо выпить, чтобы сотворить ТАКОЕ? Медленно поднимаю полные шока глаза на Джонни и встречаюсь с его — веселыми. — Все еще не веришь? — спрашивает он, ухмыляясь, а я мотаю головой. — Это какая-то ошибка, — отвечаю ему, чувствуя подступающий к горлу ком, — Это невозможно… — Ты так же говорила про беременность, — с усмешкой отвечает он, по-видимому вспоминая тот вечер, — И где мы сейчас? Я хочу возмутиться в ответ, но Джонни не дает этого сделать, указывая на телефон. — Даже не пытайся, — вдруг очень серьезно говорит он, — В случае нарушения договора одной из сторон, вторая обязана выплатить пятьдесят миллиардов вонн. — Сколько?! — от неожиданности вскрикиваю я. Я никогда даже не слышала о таких деньгах, не говоря уже о том, чтобы увидеть их на своем банковском счету. — Пятьдесят миллиардов, — Джонни лишь пожимает плечами в ответ. Быть может для него эта сумма ничтожно мала, но я такую буду всю жизнь собирать. — Я даже не помню этого, — вновь восклицаю я, не найдя больше никаких оправданий, — Это бессмыслица какая-то… — Ну, про договор я тебе уже напомнил, а все остальное, — Со забирает из моих рук кусок недоеденной пиццы и делает небольшой кусочек. От этого зрелища у меня непроизвольно скапливается слюна во рту, а сердце начинает ускорять ритм в предвкушении. Енхо же, словно заметив это, еще медленнее и горячее проводит языком по своим испачкавшимся губам, — Все остальное, малышка, я могу напомнить тебе сразу, как мы приедем ко мне домой. Эти слова меня немного отрезвляют и отворачиваюсь к окну, пытаясь что-нибудь придумать, чтобы спасти себя и своего малыша от этого наглого человека, но в голову вообще ничего не приходит. Мы с ним заключили договор, а это значит, что для того, чтобы его расторгнуть, не выплачивая компенсацию, нужно время. Время! Я должна выиграть время. — Даже если все так, как ты говоришь, — вновь поворачиваюсь я к нему лицом, наблюдая за тем, как чертовски горячо (или мне так кажется?), он продолжает поедать мой кусочек пиццы, — Почему ты пришел сейчас? И вообще, почему договор только у тебя? — Я оставил твой на прикроватной тумбе в номере, где мы провели ночь, — Джонни вновь облизывает губы, заставляя меня сглотнуть. Он будто специально дразнит меня, — Но ты его почему-то не забрала, поэтому оттуда его вернули мне, ведь я оставлял свои контакты при снятии номера. А здесь я сейчас, потому что хочу, чтобы малыш уже сейчас чувствовал всю мою любовь и заботу. — Каким же образом? — искренне не понимаю я, — Малыш ведь еще не родился. — Тебе, как педагогу, должно быть очень стыдно, — улыбается в ответ Джонни так, будто снова одержал надо мной победу, — Есть даже такой термин «пренатальная педагогика», одной из составляющих частей которой является забота и любовь о малыше, пока он находится в утробе матери. Это можно делать, заботясь о самой матери или через непрямой контакт с малышом. В шоке я даже не знаю, что ответить ему. Не знаю, кем он работает, но он определенно очень умен. — Поэтому, моя прекрасная бэбигерл, я заберу тебя к себе до рождения малыша и буду заботиться о вас двоих со всей своей любовью. Джонни протягивает мне кусок пиццы, который сам же пару минут назад забрал, но я его не принимаю. Более того, хочу показать ему, что не собираюсь ничего делать, как он хочет, поэтому беру другой кусок и, с вызовом глядя на Со, надкусываю именно его. Это заставляет мужчину опешить. Правда, лишь на несколько секунд, после которых он уверенно тянется через стол и, схватив меня за подбородок, целует. Я не успеваю даже пискнуть, когда его ловкий язык проникает мне в рот и забирает оттуда все, что я только что откусила, потом целует меня еще какое-то время, игнорируя все мои попытки выбраться, и остраняется, легко чмокнув меня в нос и засунув мне в рот мой первый кусок пиццы. — Никогда больше так не делай, — говорит он мне, вновь усаживаясь на место и ухмыляясь, — Я все равно добиваюсь, чего хочу. — Придурок, — выдыхаю я, чувствуя, как краснеют мои щеки не то от возмущения, не то от поцелуя, поэтому стараюсь отвернуться от этого нахала, но кусок пиццы все же не выплевываю, а жую. — И я ненавижу, когда меня обзывают, — Джонни с той же ухмылкой вновь поворачивает меня к себе лицом за подбородок, — Поэтому я буду наказывать тебя за это. Скажем, поцелуями, потому что тебе они, как я вижу, не нравятся. Хотя той ночью в отеле целовалась ты куда охотнее и горячее. — Вот мерза… Джонни снова затыкает меня поцелуем, причем куда более настойчивым и длительным, чем первый раз, и будто не замечает мои попытки высвободиться. — Я никогда не повторяю дважды, — шепчет он мне на ухо, когда наконец отстраняется, — Поэтому держи свой маленький миленький язычок за зубами, если не хочешь, чтобы я поцеловал тебя еще раз. Я вспыхиваю, но ничего не отвечаю, молча посылая этого нахала на все четыре стороны и возвращаясь к поеданию пиццы. Может, этот человек и восхитительно целуется и ему даже удалось победить меня сейчас, но я не собираюсь сдаваться так просто. Я должна сделать все ради своего малыша.