Лучшая Ошибка

Все то время, пока я ела пиццу, Джонни неотрывно смотрел на меня, и это заставляло меня очень сильно смущаться, хоть я и не смотрела на него в ответ. Правда, один раз мы все же пересеклись взглядами, и произошло это именно в тот момент, когда я начала пить сок. Его взгляд оказался таким пронзительным, что я от неожиданности чуть этим самым соком не захлебнулась, вылив добрую половину на свою белую домашнюю футболку, из-под которой тут же стало видно черный бюстгалтер. — А ты не изменяешь себе, Суен, — тут же хмыкнул Джонни, странно на меня посмотрев. — В каком смысле? — искренне не поняла его, пока отчаянно пыталась вытереть салфеткой едва ли не насквозь промокшую футболку. Черт, придется переодеваться. — В самом прямом и черном, — ухмыльнулся Со, взглядом указывая на мою грудь, — Все прямо как в ту ночь в отеле… Тебе нравится черное белье? — Это тебя не касается, — еле сдерживаюсь, чтобы не обозвать его всеми возможными и невозможными словами, — Я переодеваться. Резко встаю из-за стола и иду в свою комнату, краем глаза замечая, что Джонни идет следом. Ускоряю шаг, чтобы выиграть несколько секунд и закрыть дверь своей комнаты прямо перед носом этого человека, но не учитываю того факта, что его шаг раза в два шире моего, поэтому план проваливается с треском — Енхо с довольным видом входит в мою комнату, словно я его сюда пригласила, а не пыталась запереться от него. — Мне нужно переодеться, — повторяю как можно сдержаннее, хотя сделать это становится все сложнее. Однако я должна стараться, ибо не хочу, чтобы он меня снова поцеловал. Кажется, он не бросает слов на ветер. — Переодевайся, — Со пожимает плечами в ответ, начиная изучать мою комнату и не обращая на меня совершенно никакого внимания, — Я все равно уже все видел и даже трогал. — Тогда что тебе мешает выйти сейчас?! — почти вскрикиваю, чувствуя подступающий к щекам жар. Почему он так легко об этом всем говорит?! — Хочу увидеть твое тело еще раз, — Джонни вновь переводит все внимание на меня и медленно подходит, неотрывая от моего лица своих пронзительных черных глаз, — Я же сказал тебе, что скучал. А я просто в упор смотрю на него и не знаю, что делать. Разум бьет тревогу, но мое тело… Оно как будто существует отдельно, начиная отдавать приятной тягой где-то внизу живота. И это лишь от одного взгляда этого человека?! Нужно срочно это прекратить, пока разум подает еще хоть какие-то признаки жизни. Непридумав ничего лучше, я просто отхожу от Со, демонстративно усаживаясь на кровать и складывая руки на груди. — Зато я не скучала, — стараюсь говорить ему как можно увереннее, хотя чувствую, как по телу проходит волна мурашек. Мне страшно, очень страшно, но я не хочу идти на поводу у этого челвека, делая все, как он пожелает. — Я так понимаю, конструктивного диалога у нас не получится. Джонни смотрит на меня, как на маленького ребенка, после чего отворачивается к моему шкафу и, словно хозяин, достает оттуда мою футболку и толстовку. Потом вновь подходит ко мне, бросает вещи на кровать возле меня, опускается на колени так, что наши лица оказываются на одном уровне (все-таки он очень высокий) и тянет руки ко мне, резко хватая мою мокрую футболку и задирая ее. Он оголяет почти все мое тело, а я от неожиданности даже не успеваю ему помешать. Благо руки мне удается удержать на груди, прикрывая ее. — Подними руки, — серьезно командует он. Его голос решительный и в нем нет ни намека на пошлость, но я краснею, — Суен. Отрицательно мотаю головой в ответ, пытаясь опустить футболку, но он не дает мне этого сделать. — Малышка, — как-то холоднее проговаривает он, хищно смотря мне прямо в глаза, а мне хочется провалиться сквозь землю уже который раз за вечер, — Поверь мне, я не всегда такой добрый. И я просто ненавижу, когда мои приказы не исполняют. Или ты хочешь, чтобы я тебя наказал? От его слов у меня на затылке волосы дыбом встают и я все же повинуюсь, задирая руки. Что-то глубоко внутри подсказывает, что если он меня накажет сейчас, то явно не поцелуем. — Хорошая девочка, — Джонни вновь улыбается, как ни в чем не бывало. Быстро переодевает мою футболку, одевает на меня толстовку и с довольной улыбкой на лице убирает выбившиеся пряди волос с моего лица, а я боюсь даже пошевелиться. Уж слишком резко он меняет свои режимы «плохой/хороший», — И побереги, пожалуйста, свое здоровье, хотя бы до рождения моего ребенка. — Но это мой ребенок, — вырывается у меня, несмотря на страх. Материнский инстинкт что ли проснулся? В любом случае, я слишком долго ждала этого малыша, чтобы вот так вот легко отказаться от него по какой-то прихоти неизвестного мне человека. — Документы на него лежат в машине, — хмыкает Джонни, поднимаясь и глядя на наручные часы, — Все, пошли. У меня осталось полчаса до того, как подадут ужин дома. Смотрю на него исподлобья, все еще сидя на кровати, и не понимаю, что мне делать. Мне страшно ему противиться, но и ехать к нему домой я тоже не хочу, ведь там он точно может сделать со мной все что угодно. Он даже не дал мне собрать вещи, в конце концов! — Серьезно? — усмехается Джонни, наблюдая за моей нерешительностью, — Ты думаешь, что это тебе поможет? Я ничего не отвечаю, продолжая сидеть, и Енхо тут же заставляет меня об этом пожалеть, ловко подхватывая с кровати и закидывая себе на плечо. Причем с такой легкостью, будто я не вешу вообще ничего. — Отпусти, придурок, — почти кричу я, пытаясь вырваться из его рук, но тут же ими же получаю по заднице, взвизгивая от неожиданности и замирая. — Всегда бы такой послушной была, — через его голос слышу, что он ухмыляется, от чего мне еще больше хочется разорвать его на кусочки. Что он вообще о себе возомнил?! — Хэй, дай мне хотя бы обуться, — делаю еще одну попытку вырваться, когда мы выходим на лестничную площадку, но, вместо выполнения просьбы, получаю еще один шлепок, — А сейчас то за что? — За все хорошее, — самодовольно отвечает Джонни, все же игнорируя мою просьбу и закрывая квартиру, — Тебе разве не нравится? Странно… А в отеле ты стонала от удовольствия. Мои и без того красные щеки сейчас, кажется, становятся багровыми. Я не девственница, но этот человек почему-то заставляет меня чувствовать себя именно таковой. — Правильно, малышка, молчи, — гладит Со меня по попе, а мне хочется кричать от того, что тело, в отличие от разума, продолжает отзываться на его ласки, — Молчи, иначе я не смогу довезти тебя до дома, а возьму прямо здесь и сейчас. И в этот момент я, кажется, перестаю даже дышать, не то что говорить что-то или сопротивляться. Что он собирается сделать у себя дома? Мы молча выходим на парковку, где как назло нет никого, кто смог бы мне помочь. Хотя, учитывая габариты Джонни, даже если бы кто-то и был, то вряд ли бы решился это сделать. У соседей хотя бы можно было закрыться, а тут спрятаться вообще негде. Без лишних слов Енхо усаживает меня в его огромный черный внедорожник и пристегивает ремнем безопасности. Причем делает он это, как назло, ужасно медленно, а я же снова почти не дышу, буквально чувствуя его дыхание на своей коже. — Расслабься, — хмыкает он, наконец заканчивая меня пристегивать и поворачиваясь ко мне лицом. Все бы ничего, но он все еще опирался руками о мое сиденье, поэтому между нашими лицами было буквально несколько миллиметров, — Расслабься и получай удовольствие. Мне хочется возмутиться, но он слишком близко и смотрит прямо на мои губы, поэтому я не рискую что-либо говорить, лишь поджимая их. Только вот Джонни, кажется, и не замечает этого, улыбаясь каким-то своим мыслям. Надеюсь, что не о той ночи в отеле. — Пора ехать, — наконец отстраняется он, позволяя мне вдохнуть немного кислорода вперемешку с ароматом его духов. В несколько ловких движений, он закрывает дверь салона с моей стороны, обходит машину и усаживается на свое водительское место. Однако, вместо того, чтобы завести машину, он вновь наклоняется ко мне, положив одну руку мне на бедро, а второй тянется к бардачку, доставая оттуда небольшую папку и протягивая ее мне. — Вот оригиналы документов. Молча принимаю их из его рук, пытаясь отодвинуться от него, чтобы он убрал свою руку с моей ноги, но он этого, конечно же, не делает. Вдобавок ко всему, еще и ухмыляется, чувствуя мою беспомощность, и начинает поглаживать мое бедро, а мне хочется из машины выскочить, чувствуя жар по всему телу. И жар вовсе не от смущения. — Читай, я подожду, — практически шепчет он, медленно ведя рукой выше по моему бедру, и мне становится еще хуже. Я буквально чувствую, как сбивается мое дыхание, а руки и ноги начинает слабо потрясывать. Я не могу даже держать эти дурацкие листочки нормально, не то что прочитать на них что-то. Я уверена, что Енхо замечает это, однако с невозмутимым видом спрашивает, — Что-то не так? — Все не так! Резко отвечаю, поворачиваясь к нему лицом, и встречаюсь с его веселыми глазами, но мне что-то совсем не смешно. Более того, мне становится настолько обидно, что я едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться в голос, а все из-за этого наглого человека. Хочет знать, что не так? Хорошо, сейчас я ему все и выскажу: — Меня ужасно тошнит последние пару или тройку недель, я прошла полное обследование, решив, что болею, но оказалось, что я беременна, хотя уже даже не надеялась на это, и была сегодня буквально самым счастливым человеком на свете, но потом пришел ты со своей наглой самодовольной рожей и начал вести себя так, будто все мое тело, включая еще даже не родившегося малыша, принадлежат тебе и ты можешь трогать их, когда тебе хочется, будто я… Договорить у меня не получается — приступ истерики буквально вырывается из меня крупными слезами, из-за которых я перестаю что-либо видеть, поэтому просто закрываю лицо руками и начинаю громко плакать. Врач сегодня сказал, что необходимо приготовиться к таким всплескам эмоций, но я и не думала, что меня накроет так скоро. Я даже не могу увидеть реакцию Енхо на все это или услышать его, но спустя несколько секунд он прижимает меня к себе, в очередной раз игнорируя все мои попытки отстраниться. Да и плевать, в этот раз я не особо стараюсь — силы уже на исходе. — Малышка, все в порядке, — шепчет он мне на ухо, мягко поглаживая меня по спине и волосам, а я мотаю головой, не в силах даже ответить, что нихрена не в порядке, — Извини, если напугал. Просто успокаивайся и поехали домой. — Мой дом здесь, — тихо отвечаю ему, когда немного удается это сделать, но Джонни все еще не отпускает меня, позволяя мне чувствовать тепло его тела и аромат духов с нотками морского бриза (мне всегда казалось, что от мужчины должно пахнуть именно так). После той ночи в отеле этот запах был для меня едва ли не самым отвратительным на свете, но сейчас он дарил мне необходимое спокойствие, которое, в комплекте с его объятиями, помогло мне окончательно успокоиться и только тогда Енхо отстранился. — Все? — спросил он, обхватив мое лицо руками и заставляя встретиться с ним взглядом, в котором теперь не было и намека на веселье. Едва заметно киваю в ответ и все же отвожу взгляд, когда он начинает стирать с моего лица слезы и убирать намокшие от них волосы, — Я знаю, что твой дом здесь, но на период беременности и до самых родов ты будешь жить в моем доме и под моим надзором. И нет, я не переигрываю, все это указано в нашем договоре, нарушение за который не просто так составляет пятьдесят миллиардов вонн. Поэтому, пока мы едем, прочти договор еще раз, чтобы вспомнить обо всех нюансах. Не в силах противиться, молча еще раз киваю, наблюдая за тем, как Джонни наконец отворачивается от меня, заводит мотор машины и мы выезжаем с парковки, отправляясь неизвестно куда. Из-за внезапного «истерического приступа» у меня совершенно не осталось сил, поэтому, хоть я и отчаянно боролась, все же уснула через каких-то пятнадцать минут после начала движения. И, что удивительно, сон мне снился красочный, что, между прочим, было впервые с момента измены Ханмина. Почему удивительно? Потому что хотя обычно все мои сны были очень интересными и яркими (предположительно по той причине, что я любила читать), в последнее время в моей жизни происходило много всего плохого, и я перестала читать и почти не видела сны, однако этот сон был таким ярким и красочным, что, находясь в нем, я впервые почувствовала приятное спокойствие на душе. *** Джонни уже довольно давно припарковался у своего огромного особняка, но не спешил покидать салон автомобиля. Вместо этого он с упоением наблюдал за Суен, спящей на пассажирском сидении справа от него. Девушка спала, свернувшись маленьким комочком, и была практически незаметной в этом огромном кресле внедорожника, в отличие от персикового аромата ее духов, что заполнили буквально всю машину. Запах, который въелся едва ли не в подсознание Джонни с момента их ночи в отеле. От воспоминаний на лице Енхо непроизвольно расцвела улыбка. Еще несколько часов назад он собирался отпустить эту девушку из своей головы и не искать с ней встречи для еще одной ночи, ибо что-то подсказывало ему, что после этого он не сможет ее забыть, но теперь… Когда она и в правду вынашивает его ребенка, ему не нужна еще одна ночь, чтобы понять, что он не сможет отпустить эту девушку ни из своих мыслей, ни из своей жизни, пока не получит то, чего так долго желал. Единственным, что заставляло его неимоверно злиться, была реакция девушки на его появление. Он всегда был уверен в себе и своем умении доставлять девушкам удовольствие, полностью затмевая всех остальных мужчин в их жизни, однако Суен сегодня была так зла, когда он попытался подарить ей хотя бы немного своей ласки. Обычно в таких ситуациях любая другая девушка была готова отдаться Джонни в эту же секунду… Ну ничего страшного, теперь у него будет много времени, чтобы заставить Суен сдаться. *** Медленно просыпаюсь, ловя кучу флешбеков с той ночи в отеле. Такое же ослепительно-яркое солнышко, огромная спальня и не менее огромная кровать с черными шелковыми простынями. Единственной отличительной чертой является футболка, находящаяся на мне. Даже если меня раздел сам Джонни, спасибо, что хоть футболку оставил. Медленно оглядываюсь по сторонам, пытаясь привыкнуть к свету. Комната кажется вполне обычной, но в то же время чувствуется, что над ней немало потрудился дизайнер, умело сочетая серые и белые тона. А это черное шелковое постельное на фоне всего остального становится акцентным. Одна моя маленькая, несбывшаяся из-за своей стоимости, мечта, как в сказке про принцесс, спать именно на шелковом постельном. Я убегу из этого дома при первой же возможности, но сейчас мне просто хочется насладиться моментом и провести руками по постельному, что я собственно и делаю, с ужасом замечая, что вторая половина постели смята. Не знаю, сколько я спала и почему так крепко, но неужели Джонни спал со мной?! Словно в доказательство моим мыслям, раздается щелчок одной из двух небольших дверей, находящихся в углу комнаты, и я еле успеваю притвориться спящей. Несколько тихих шагов и раскрывается другая дверь, очевидно гардероб, и шаги затихают в ней. Не знаю, что в этот момент двигало мною, но мне неимоверно захотелось открыть глаза, чтобы узнать, кто это и что он делает, хотя в глубине души я уже знала ответы на эти вопросы. В нерешительности полежав еще немного, я все же приоткрыла глаза и тут же их закрыла — через открытую дверь гардеробной прямо на меня смотрел абсолютно голый Джонни. Вот идиотка! Неужели нельзя было догадаться, что люди делают в гардеробной после душа?! Теперь мне оставалось лишь молиться, чтобы он не заметил моего взгляда и не услышал быстро бьющегося в груди сердца вперемешку со сбитым дыханием. Кажется, мое тело снова решило пожить отдельной от меня жизнью, но с этим я разберусь позднее, сейчас важнее избежать стычки с Джонни. Я уже даже немного расслабляюсь, потому что не слышу никаких шагов или вопросов, и именно в этот момент мою кожу опаляет горячее дыхание с тихим «понравилось?». От испуга я чуть не вскрикиваю, резко распахивая глаза в попытке сдвинуться на противоположный край кровати, но Джонни не дает мне этого сделать, ловко хватая за ладыжки и притягивая к себе так, что я оказываюсь под ним. Благо, теперь на нем был хотя бы халат. Такой же шелковый, как постелье белье. Мне хочется наорать на этого нахала, но я не могу даже пошевелиться, разглядывая его тело. Эти огромные мышцы, обтягиваемые халатом, эти шикарные ключицы, к которым так и тянет прикоснуться… Я всегда считала, что шелковые халаты не созданы для мужчин, но, кажется, Джонни сейчас доказал своим видом обратное. — Молчание — знак согласия, — ухмыльнулся он, вырывая меня из своих мыслей и поставив руки слева и справа от моей головы так, что теперь я точно не могла выбраться. — Ничего мне не понравилось, — резко ответила я, нервно прикусывая губу. Хоть я и не умела врать, но и правду говорить точно не собиралась. Кому не понравится такое шикарное тело? — И вообще отпусти меня. — Сначала утренняя порция любви. Енхо начал склоняться к моим губам и я тут же выставила руки вперед. Не хочу, чтобы этот нахал целовал меня снова против моей воли, ибо чуйка подсказывала, что сейчас не ответить на его ласки будет гораздо сложнее. Джонни посмотрел на меня с немым вопросом в глазах. — Ты сказал, что будешь заботиться о малыше, а я не имею к этому никакого отношения, — ответила я, прочистив горло. Глупая отмазка, но что я могу еще сказать сейчас? — Ты уверена? — спросил мужчина с каким-то странным огоньком в глазах и я неуверенно кивнула, о чем тут же пожалела. Резким движением Джонни перехватил мои руки и уложил их у меня над головой, крепко держа их своими и недавая мне возможности вырваться. Какая-то странная ухмылка расцвела на его лице и теперь он уже склонялся не к моим губам, а к моему животу. Черт, неужели… — Джонни, остановись немедленно, — попыталась вывернуться из его хватки, но он кажется не слышал, хоть и глядел мне прямо в глаза своими, медленно начинающими темнеть. Не разрывая зрительного контакта и игнорируя мое сопротивление, он зубами подцепил край моей футболки и начал тянуть его вверх, оголяя не только живот, но и грудь. Слава всем богам, что хотя бы нижнее белье еще было на мне. — Джонни, не надо, — практически прошептала я, чувствуя, что тело в очередной раз не сопротивляется, а наоборот хочет целиком и полностью отдаться происходящему. — Я просто собираюсь подарить своему ребенку немного любви, — хрипло ответил мужчина, вновь возвращаясь к животу. По телу пробежала волна мурашек от его горячего дыхания, опалившего низ живота. Я уже поняла, что вырваться у меня не получится, поэтому просто зажмурилась, готовясь неизвестно к чему. И в этот момент Джонни начал мучительную пытку, медленно начиная покрывать поцелуями весь мой живот от самого края трусиков. И чем больше поцелуев оставалось на моей коже, тем сильнее учащались сердцебиение с дыханием. Мне хотелось закричать на Енхо, но я лишь закусывала губу, понимая, что если открою рот, то не смогу сдержать стона удовольствия. Проклятое тело! Я, конечно, понимаю, что у меня два месяца никого не было, но вспыхивать таким ярким желанием просто от поцелуев — настоящее сумасшествие. Я попыталась свести ноги, чувствуя нарастающее желание внизу, но бедра Джонни, покоящиеся на них, не дали мне сдвинуться и на милоиметр. Совершенно не зная, что мне еще сделать, я решила попробовать хотя бы взглядом попросить Со остановиться, но стоило мне только раскрыть веки, как я встретилась с его темными горящими глазами. Он наблюдал за мной все это время? Теперь сомнений не осталось, он точно надо мной издевается. Ну за что мне это, а? — Что-то не так? — спросил Енхо вдруг, отстраняясь и хищно облизываясь. Мне хотелось накричать на него и уже который раз ответить, что все нихера не так, но голос куда-то пропал, поэтому я просто смотрела на этого довольного человека в ответ как можно более злым взглядом, хотя моя грудь часто вздымалась от сбитого дыхания, — Тогда позволь мне закончить… Джонни вновь склонился надо мной, целуя теперь уже мою шею, причем покрывая поцелуями не всю мою кожу, а лишь выборочные места, в которых прикосновения и поцелуи мне доставляли наибольшее удовольствие. Это было так предсказуемо или он узнал все это в ту ночь в отеле? В ответ на мой мысленный вопрос Со прикусил одну из самых чувствительных точек за ухом и тут же лизнул это место, заставляя меня практически вскрикнуть не то от удовольствия, не то от злости. — Отпусти меня сейчас же, — вновь попыталась я вылезти из его крепкой хватки. — Не хочу, — шепнул мне на ухо Джонни, вновь припадая к шее так, что я едва сдержала еще один стон. — Отпусти говорю, — повторила снова, чувствуя, как теряю последнюю ниточку связи с реальностью, — Моя шея точно не имеет отношения к моему ребенку. — А все остальное? — мужчина вновь приподнялся, встречаясь со мной взглядом, — Я слышал каждый твой вдох и все твои стоны, которые ты почему-то пытаешься подавить. Или ты хочешь сказать, что тебе не понравилось? Если бы я могла убить взглядом, то уже давно бы это сделала, видя его самодовольную морду. Что он вообще о себе возомнил?! — Привыкай, — расплылся в улыбке Джонни, игнорируя ненависть в моих глазах, — Раз ты не захотела сама получать мои поцелуи, то теперь каждое утро и вечер я буду целовать твой миленький, пока еще маленький животик. Я вновь столкнулась с ним взглядом, пытаясь понять, шутит он или нет, но он выглядел абсолютно серьезным. Страх вперемешку с возмущением медленно, но верно начал заполнять все мое тело. Может быть разум сейчас и победил, но как скоро я проиграю при таком раскладе? — Козлина, — выпалила я первое, что пришло в голову, и в эту же секунду его губы накрыли мои в требовательном поцелуе (как будто он ждал этого сигнала, чтобы поцеловать меня в губы). Ни руками, ни ногами я его не могла отодвинуть, поэтому попыталась укусить, но вместо того, чтобы отодвинуться, он укусил меня в ответ, причем гораздо сильнее, но тут же целуя место укуса. — Я же предупреждал, что не люблю, когда меня обзывают, — он улыбнулся, стараясь привести дыхание в норму и наблюдая за тем, как мои щеки вновь краснеют уже неизвестно который раз за утро, — И лучше не кусайся, мне и без того сложно держать себя в руках. Сказать, что в этот момент я ахренела, — это не сказать вообще ничего. Мне хотелось ударить его, но он крепко держал мои руки, хотелось пнуть его, но он все еще сидел на моих ногах, поэтому я не могла ничего сделать, а говорить, чтобы меня вновь заткнули поцелуем, мне как-то не очень хотелось, поэтому я лишь молча смотрела на на мужчину, облизывая саднящую губу, которую он только что укусил. Надеюсь, что синяка не останется. — Все необходимое уже находится в ванной, — заботливо убирая выбившуюся прядь волос с моего лица, улыбнулся Джонни, будто бы не замечая моей злости, — Завтрак уже внизу, я буду ждать вас там. И больше ничего не говоря, он слез с меня и покинул комнату, а я так и осталась лежать на кровати, переваривая его слова. Мне хотелось злиться на него за произошедшее, но все мысли резко ушли на второй план. Он будет ждать внизу не меня, а нас…