Teacher's Pet

Отправляя Манджиро сообщение, Женевьева даже не рассчитывала на ответ, однако продолжала верить в лучшее. Она расхаживала по гостиной из стороны в сторону и покусывала губы, стараясь хоть как-то успокоиться. Беспокойство все не унималось. Сообщение было прочитано, но оставалось без ответа. От этого она переживала ещё больше. «Возможно, не нужно было вообще пить!», – корила она себя, спихивая столь глупое, по её мнению, действие на лёгкое алкогольное опьянение. «Но ведь я не могла отказать старшему...» – Женевьева рассуждала, пока не послышался громкий стук. Мигом распахнув дверь, она увидела на пороге дома Манджиро в его повседневном прикиде: широкие чёрные спортивки и белая оверсайз футболка. Сердце пропустило парочку ударов и продолжило биться в учащенном ритме. — Привет, Манджиро, – выдавила из себя Женевьева спустя минуту неловкого молчания, переминаясь с ноги на ногу. — Ещё раз... — Да... Ещё раз здравствуйте, Окухара-сенсей, — Женевьева отодвинулась в сторону, приглашая Манджиро войти внутрь, что он и сделал. — Вы хотели о чем-то поговорить? – чувствуя неловкость, повисшую между ними, юноша не стал проходить дальше, а предпочёл продолжить беседу у входа. Женевьева это сразу заметила, однако говорить ничего не стала. — Если вы по поводу олимпиады и прогулов, то... — Нет, я не об этом, Манджиро. Женевьева продолжала метаться из стороны в сторону, раздумывая над тем, с чего же начать разговор. Манджиро стоял, прислонившись к стене со скрещенными на груди руками. Он внимательно наблюдал за девушкой перед собой, игнорируя выбившиеся пряди волос, что падали ему на глаза, ибо сейчас их беспокоили одинаковые вопросы, до сих пор не получившие ответов. — Слушай... — в унисон сказали оба. По комнате раздались тихие смешки, которые немного смягчили напряжённую обстановку вокруг. — Прежде чем ты начнёшь, я тоже хочу кое-что сказать, – начал Манджиро. — Вообще, я хотел сказать об этом ещё как только ты пришла к нам на ужин, но это было бы не самое подходящее время и место, – нервный смешок сорвался с его уст, и Женевьева тут же его подхватила, соглашаясь со сказанным. — Я прекрасно понимаю, что теперь ты мой учитель, и завязывать отношения с учеником это не самая лучшая идея, но всё же... Женевьева, дай мне шанс, пожалуйста. Я не хочу отказываться от того, что у нас было. Если ты переживаешь о том, что об этом может кто-то узнать, прошу, даже не думай об этом. Я не настолько отбитый, чтобы рисковать твоей работой, и понимаю, как это для тебя важно, но ничего не могу с собой поделать. Женевьева внимала каждому слову Манджиро. Обращала внимание на каждое изменение в его выражении лица. От того, с какой серьёзностью он говорил своих чувствах, до того, как нежно улыбнулся к концу своей речи. Его взгляд метался то на неё, то себе под ноги. Он, казалось, впервые так серьёзен. С тяжёлым вздохом Женевьева двинулась в сторону Манджиро. С каждым шагом сердце в груди стучало всё больше, и касалось это не только её. Юноша чувствовал то же самое. Сердца колотились в унисон. И сейчас, когда их разделял один шаг, парень выровнялся, и, словно магнит, подался вперёд. — Манджиро... – девичьи руки бессознательно скользнули на его плечи, останавливаясь на изгибе шеи. — Ты уверен, что хочешь этого? – переживания о его будущем и о том, как отношения могут повлиять на его учёбу, до сих пор томились в груди Женевьевы. Ей не хотелось говорить об этом вслух, однако она надеялась, что он и сам всё поймёт. Ответа она так и не услышала. Манджиро молча притянул Женевьеву к себе, накрывая её губы своими. Это было ожидаемо, однако она всё равно невольно ахнула, что позволило юноше проскользнуть языком к ней в рот, отчего её ноги подкосились и казались ватными, будто вот-вот упадёт. Грел душу тот факт, что он бы в любом случае её поймал, плотно прижал бы к своему корпусу, силясь стать самой крепкой опорой. Его губы были такими мягкими, сладкими, почти что сахарными... Прямо как тогда, когда он поцеловал её на прощание в вагоне поезда. Вкус шоколада на его устах смешался с привкусом саке, что немного ранее пила Женевьева, в незабываемую комбинацию, которую хотелось чувствовать на рецепторах изо дня в день. Поцелуй был настолько нежным и желанным, что с каждой прошедшей секундой желание большего росло в геометрической прогрессии. Хотелось ощущать его ближе, чтобы тепло юношеского тела окутывало с головой. Руки Манджиро упали на талию Женевьевы, залезая под футболку. Грубые подушечки пальцев с необычайной нежностью скользили по её коже, ощупывая каждый изгиб, оставляя за собой дюжину мурашек, пробуждающих на миг от вожделенного опьянения. Хотелось большего. Женевьева ощущалась в его руках такой мягкой, что отпускать её было самым последним, что могло сейчас прийти в голову. Он поглаживал и сжимал её, притягивая всё ближе, что позволяло ей почувствовать степень его возбуждения, которая упиралась ей в низ живота. Движения были настойчивыми, но в то же время аккуратными, будто бы юноша боялся перегнуть палку. Томные стоны, вырывающиеся из их уст, были поглощены нескончаемым поцелуем, из-за которого уже не хватало дыхания. Они отдавали свой кислород ради того, чтобы растянуть блаженство как можно дольше. И пока кисти Манджиро рисовали узоры на спине Женевьевы, её собственные были зарыты в блондинистых локонах, временами оттягивая их за корни, от чего он постанывал ещё чаще. Желая большего, юноша подхватил Женевьеву на руки, и та, словно на рефлексе, обхватила его талию ногами, пока он направлялся в сторону дивана. Время тянулось в разы медленнее от нетерпения. Как только её спина коснулась мягкой поверхности, Манджиро принялся оставлять влажную дорожку из поцелуев вниз к шее, позволяя им обоим вдохнуть и восполнить нехватку кислорода за столь долгий поцелуй, правда эффект получался противоположный — дыхание словно обрывалось. Он вдыхал запах вишнёвого парфюма и понимал, как сильно соскучился за ней, её заботой, манерой речи и поведением. За каждой частичкой её, включая даже неумелые кулинарные навыки. Когда его язык скользнул по мочке уха, обжигая её горячим дыханием, тело Женевьевы тотчас содрогнулось, а из уст сорвался звонкий стон, после которого она тут же смутилась, накрывая рот ладонью. Такой реакции от неё он еще не видел, и с той самой секунды пожелал видеть как можно чаще. Довольная улыбка расползлась на его лице, когда он приподнялся, чтобы взглянуть на Женевьеву, запечатлеть её образ в памяти в малейших деталях. Он хотел вновь накрыть её губы своими, но громкий лай, стремительно приближающийся к ним, заставил юношу отстраниться, от чего возбуждение сменилось удивлением. Запыханные, они смотрели друг на друга ошарашенными глазами. Момент был испорчен. Показавшийся в поле зрения питомец Женевьевы, как только увидел незнакомца в своём доме, быстро запрыгнул хозяйке на живот, отгоняя юношу в сторону. — Ричи, ты чего?! – Женевьева приподнялась и заключила питомца в объятья, пытаясь успокоить. Но он не унимался. Ричи продолжал гавкать и рычать на Манджиро, который, в свою очередь, отодвинулся на другой конец дивана, с покрасневшим лицом прикрывая подушкой подступившую эрекцию. — Манджиро, прости! Я не знаю, что на него нашло. Обычно он не так бурно реагирует на незнакомцев. Попробуй погладить его! — Он не выглядит дружелюбно, – проворчал Манджиро, глядя на Ричи косым взглядом. Между ними летали искры враждебности. Пёс создал довольно херовое первое впечатление, и иметь с ним дело не хотелось, однако ради Женевьевы Манджиро готов был пойти засранцу навстречу. И быстро пожалел об этом. Стоило ему потянуться к питомцу, он тут же укусил его за руку. Укус такого малыша не был большим, но сам факт того, что его укусили, чертовски взбесил Манджиро! Женевьева обеспокоенно вздрогнула, как только заметила угрюмое выражение Майки. — Ричи, ты что творишь?! – грозно прикрикнула Женевьева и пёс затих. Затих, но рычать не перестал. Она встала с дивана и, взяв Манджиро за руку, повела на кухню. Усадила на стул, в то время как сама стала рыскать по навесным полочкам в поисках аптечки. — Сильно болит? — Нормально, ничего страшного, – всё также недовольно ответил Манджиро. «И секс обломал, и за палец укусил, пидор» – подумал он про себя. Он никогда не мог подумать, что будет сражаться за внимание возлюбленной с её, черт возьми, псом! — Нашла! – радостно крикнула Женевьева и подбежала к Манджиро, сжимая небольшую упаковку в руке. Они быстро промыли палец, обеззаражили его перекисью и обмазали йодом. Финальным штрихом стал пластырь, которым она бережно облепила его большой палец. На контрасте с грозным образом Майки пластырь с цветочками играл весьма необычно. — Может, всё-таки съездим в больницу? На всякий случай, — не унималась Женевьева. Будь то домашняя собака или уличная, всё равно стоило показаться врачу, хоть и с таким маленьким укусом. Но Манджиро не посчитал это чем-то серьёзным, поэтому отмахнулся и закатил глаза. — Женева, успокойся уже. Были и похуже травмы, и ничего, в больницу не ходил, – застонал он, сидя возле кухонной столешницы. Стоило Женевьеве подойти к нему, так он тут же обвил руки вокруг её талии, притягивая её к себе меж ног. — Или ты признаёшь, что твоя псина бешеная, а? – пошутил Манджиро, за что получил по голове (легонько). Блондин рассмеялся и уткнулся лицом в грудь Женевьевы. За время разлуки оба успели соскучиться по друг другу, и сейчас, когда Манджиро так открыто проявлял свою привязанность к ней, Женевьева просто не могла его оттолкнуть. А, может, и не хотела, даже если для одного вечера это было слишком. Она лишь сильнее прижала его к себе. Тоненькие пальчики играли с блондинистыми волосами, что дарило юноше умиротворение, возникшее впервые за прошедшие дни. Его тело быстро размякло, и он наконец смог полноценно расслабиться. Не было никаких внешних раздражителей, ни гнетущих мыслей, ни-че-го, одно спокойствие да мягкий звук стучащего сердца. Спустя несколько минут комфортную тишину нарушил звук быстрых шажков, раздающихся по паркету. Майки был в шаге от того, чтобы начать возмущаться как маленький ребёнок, у которого конфету отобрали. Патлатое чудовище, как его негласно прозвал Манджиро, притопало на кухню и село напротив своей хозяйки и незнакомца. Ричи тихонько рычал, но характер не показывал, ведь понимал, что Женевьева будет ругаться. Заметив это, Манджиро ехидно улыбнулся, и лишь ближе прижался щекой к груди Женевьевы с довольной чеширской улыбкой. Его руки бродили по её бокам, пока он с ухмылкой наблюдал за рычащим псом. Тут-то в его голову и пришла прекрасная идея. Манджиро немного отстранился от Женевьевы, и протянул к её лицу укушенный палец. — Поцелуй, — его голос был полон самодовольства. — Манджиро, сколько тебе лет? Восемь? — Женевьева удивлённо изогнула бровь, явно не ожидая такого действия со стороны юноши. Сложила руки на груди, и, прислонившись к столешнице, стала наблюдать за Манджиро. — Восемнадцать, Окухара-сенсей, – Манджиро усмехнулся, глядя на неё снизу вверх. — Это ваша псина укусила меня, так возьмите за это ответственность. Или вы боитесь заразиться бешенством через её укус, м? — Боже... — Женевьева закатила глаза, но несмотря на это, всё равно нагнулась, поддаваясь желанию блондина. Схватив руку Манджиро, она поднесла её к своему лицу, после чего коснулась губами пальца. Юноша смотрел на то, как её уста накрывает обмотанную пластырем фалангу, и то, как трепещут её ресницы, стоило ей закрыть глаза. Поцелуй был коротким, однако даже за это время парень вновь смог почувствовать, какими мягкими были её губы. Воспоминания о том, что между ними было несколькими минутами ранее, всплыли перед глазами. Ладони начали потихоньку потеть, а нижнее бельё становилось всё более неудобным. После этого все переместились обратно на диван в гостиной, отнюдь не для того, чтобы продолжить начатое. Пока на фоне играл какой-то фильм, Женевьева и Манджиро нежились в объятиях друг друга, разговаривая на различные, не особо даже важные темы. Маленький питомец никуда от них не отходил, лежал вместе с ними. Спустя какое-то время рычать он всё же перестал, но дружить с незнакомцем не горел желанием, продолжая свой поединок за хозяйку. Эту ночь Манджиро решил провести в доме Окухары, против чего она не стала возражать, более того, была только рада. — Так что ты там хотел сказать насчёт олимпиады? – Женевьева поднялась с груди Манджиро и взглянула в его лицо, резко вспомнив момент, на котором она его перебила. — Ну-у-у, – замешкался он, нервно смеясь. Его пальцы ловко накручивали пряди Женевьевы, явно наслаждаясь ощущением её мягких волос. — Я хотел сказать, что-о-о... пойду на неё вместо Баджи. — В его груди до сих пор присутствовало то неприятное чувство при мысли о том, что своё свободное время после занятий Женевьева будет посвящать Кейске, а не ему! — Вот и славно, – уголки её губ приподнялись в улыбке, после чего она чмокнула Манджиро в губы. Однако юноша не собирался её так быстро отпускать, а потому притянул её к себе, заключая в крепкие объятия. — А что мне за это будет? — Даже не знаю... — начала Женевьева, водя большим пальцем по по его нижней губе. Голос соблазнял и дразнил. — Думаю, за это ты получишь очень... – она придвинулась к уху блондина, опаляя его горячим дыханием настолько, что по его телу невольно прошлись мурашки, – и очень... — чем больше вес её тела прижимался к его собственному, тем больше возрастало его желание. Манджиро чувствовал, как её мягкая грудь прижимается к его. Он прикрыл глаза, отдаваясь блаженному ощущению близости. К счастью для него, она была скрыта футболкой, но если бы на её месте была майка или топ... — хороший... балл! От того, каким сконцентрированным выглядел Манджиро, Женевьева громко рассмеялась, отстраняясь от него. Прямо сейчас, сидя на нём, она весело скользила взглядом по его лицу. Благодаря тому, что мигающий телевизор был единственным источником света, ей не удалось разглядеть подкравшегося румянца. Парень явно ожидал другого ответа, и от этого становилось ещё смешнее. — Очень смешно, – буркнул Манджиро. Он попросил Женевьеву слезть с него и поспешно удалился в ванную комнату, чтобы не загнать себя в еще более неловкое положение. На часах было далеко за полночь. Длинный рабочий день, ужин с семейством Сано, насыщенный разговор с самым старшим из них, а после встреча с его внуком – день у Женевьевы выдался насыщенным, от того и изматывающим. Под действием усталости и сонливости, в которой поучаствовал алкоголь, Женевьева провалилась в сон на диване под шум телевизора, так и не дождавшись Манджиро. Выйдя из ванной, Манджиро тут же посмотрел на диван: Женевьева, свернувшись калачиком под тёплым пледом, тихонько сопела, притянув к себе Ричи. Уголки губ юноши изогнулись в мягкой улыбке. «Сейчас даже он выглядит мило, если так вообще можно сказать» – подумал Манджиро про питомца Женевьевы, который сейчас выглядел так же умиротворённо, как и его хозяйка. Подойдя к дивану, Манджиро натянул плед повыше, укрывая Женевьеву по плечи, после чего и сам улёгся позади неё. Аромат её волос, перемешанный с парфюмом, успокаивал и медленно погружал в сон. Сплетённые в объятиях, они мирно спали, игнорируя солнечные лучи ровно до тех пор, пока не раздался противный звук будильника, испортивший всю раннюю идиллию. Женевьева тихонько застонала и быстро потянулась рукой к будильнику, переключая его на пять минут позже. Чувствуя уходящее тепло её тела, Манджиро неосознанно придвинулся ближе к Женевьеве, не давая ей сдвинуться и на сантиметр. Несмотря на то, что делал он это во сне, его хватка вокруг её талии была необычно сильная. И как бы сильно ей ни хотелось остаться в руках юноши, она должна была встать и начать собираться на работу. И это касалось не только её! — Манджиро, – спустя пять минут произнесла Женевьева, легонько проводя по его спине рукой. – Пора вставать... – в ответ послышалось лишь сонное мычание. — Манджиро. Кое-как ей всё же удалось вырваться из его объятий. Если он мог позволить себе опоздать, то про неё нельзя было сказать тоже самое. Особенно в первый месяц работы, да и в принципе Женевьева всегда отличалась строгой пунктуальностью. За пятнадцать минут она успела умыться и одеться. Оставалось время на завтрак и макияж. — Манджиро, вставай, – Женевьева подошла к дивану и начала легонько трясти блондина за плечо, пытаясь разбудить. — Ещё пять минут, – почти неразборчиво ответил он из-под одеяла. — Манджиро, вставай давай! Никаких пять минут! — Не будь как мама... – буркнул он, а после укрылся с головой. Данное сравнение заставило девушку обиженно ахнуть. — Живо вставай! — Завтра пойду уже. У меня всё равно еще нет справки. Считай, что у меня последний день больничного... – тихонько пробормотал Манджиро с довольным лицом, вновь погружаясь в сон. — Последний день больничного, говоришь... – повторила Женевьева, немного задумавшись. Она перевела взгляд на Ричика, а потом на Манджиро, что лежал возле него. Довольная ухмлыка расплылась на её лице, и если бы юноша её увидел, она бы ему точно не понравилась, ибо не предвещала чего-то хорошего. — Ну тогда ты и погуляешь с ним, как проснёшься. И в обед тоже. Ну и покормить не забудь. — Что?! – видимо, сон догнать он не смог, потому чётко услышал просьбу Женевьевы. Он тут же откинул одеяло, потирая глаза от сна. Ему не послышалось? Она серьёзно оставляет его наедине с патлатым бесом? — Женевьева?! — Ничего не слышу-у-у, — промурчала она, выходя из кухни, — не скучайте тут без меня, — было последним что услышал Манджиро, после того как Женевьева вышла из дома, громко цокая каблучками. Юноша остался наедине с её питомцем, к которому не питал особой симпатии, не говоря уже о любви. Такое положение дел разбудило его получше всякого будильника. Манджиро смотрел прямо на пса, сидящего перед ним. Тот делал тоже самое. Они молча смотрели друг на друга, словно играли в гляделки. Никакой враждебности со стороны пса не наблюдалось, и Майки подумал, что сейчас он выглядит немного дружелюбней, чем вчерашним вечером. Смотрит на него, наклонив мордашку, и виляет своим маленьким хвостом. «Забавный малый», — подумал Манджиро, легонько почесав его за ухом.