Teacher's Pet

Удивлённые выражения лиц — первое, что встретило с порога главу семейства в компании молодой соседки. В момент, когда они зашли, ужин шёл полным ходом: на столе стояли баночки пива, горячий карри прямо в сковороде, ну и куда же без закусок! Не ожидая встретить свою учительницу таким образом, Манджиро нечаянно поперхнулся, да так, что Дракену пришлось похлопать его по спине, в то время как Эмма и Шиничиро молча сидели, переглядываясь друг с другом. — Дед, ты не говорил, что придёшь на ужин с такой симпатичной гостьей, — с нервным смешком произнёс старший внук, неловко почёсывая затылок. — Здравствуйте, Окухара-сенсей! — Шиничиро встал из-за стола и подошёл к девушке. Они кивнули друг другу в знак приветствия, после чего он забрал у них с дедулей пакеты из рук, относя на кухню. Вслед за Шиничиро поздоровались и ребята. Женевьева чувствовала себя крайне неловко, прервав ужин в чужой семье. И, кажется, младшие Сано разделяли её чувства. Эмма с Дракеном тут же замолчали; Манджиро опустил голову вниз, и, не отрывая взгляда от тарелки, пытался запрятать руку под котацу. Черт! Он был готов провалиться сквозь землю, лишь бы не встречаться с Женевьевой взглядом. Единственный, кто был совершенно спокоен и доволен всем происходящим — дедушка. С довольной улыбкой он провел гостью к столу, усаживаясь рядышком. — Я всего лишь хотела передать Манджиро гостинцы и спросить, как его рука, — объяснилась Женевьева, натянуто улыбаясь. — Но тут меня встретил Сано-сан и настоял на том, чтобы я присоединилась к вам… — Конечно! Не думаю, что после работы с десятками сорванцов у тебя бы остались силы на готовку, — рассмеялся Мансаку, и потянулся к бутылочке саке. — Да и с хорошей компанией еда идет лучше! Так что-о-о чувствуй себя как дома, Женевьева. — От слов Мансаку на лице девушки расползлась улыбка. Несмотря на всю ту неловкость, которую она испытывала, на душе появился приятный трепет от того, с какой теплотой её принимает семья Сано. Женевьева даже не помнила, когда в последний раз её собственная семья так мирно проводила время вместе… Каждый их ужин заканчивался перепалками. — Полностью поддерживаю дедушку! — крикнул Шиничиро, выходя из кухни с новой посудой для новой гостьи. — Ваш визит и вправду нас удивил, но это исключительно приятное удивление! Наш дом всегда рад вам, — его взгляд не отрывался от Женевьевы. Скользил то вверх, рассматривая её черты лица, то вниз, задерживаясь на пуговицах блузки… И если бы Манджиро поднял голову и взглянул на своего брата, точно разозлился от того, как он себя ведёт рядом с Окухарой! — Манджиро, а ты чего притих? Ничего не хочешь рассказать своей учительнице? — Мансаку перевёл своё внимание на внука, сверля его строгим взглядом. Женевьева, немного отстранившись от Шиничиро, который успел закидать её вопросами, тоже повернула голову в сторону Манджиро. Юноша тут же замешкался, нервно смеясь. Глядя на то, как он мнётся, изо всех сил избегая столкновения взглядом с Женевьевой, Дракена и самого пробрало на смех, но локоть Эммы, вонзившийся ему в ребро, тут же заставил притихнуть. — Тут такое дело… — начал он, на долю секунды подняв глаза на Женевьеву. — Баджи вам нагло наврал! Вот и всё. С моей рукой всё нормально, — выпалил на одном дыхании Манджиро и вновь опустил взгляд в тарелку. Женевьева смотрела на него с недоумением. Тот факт, что с его рукой всё в порядке, конечно, радовал. Однако то, что он даже взглядом с ней встречаться не хочет, болью отдавалось в сердце. — Ну, раз всё хорошо — и хорошо, — она ответила со сдавленным смешком и продолжила ковырять вилкой карри. Хотелось уйти домой как можно скорее, лишь бы не находиться рядом с ним. Натянутое напряжение в воздухе между ними сдавливало, что чётко ощущали обе стороны. — Женевьева, это что за ответ?! — с возмущением в голосе прикрикнул Мансаку. От неожиданно резкого тона дедули глаза Женевьевы тут же распахнулись и удивлённо уставились на него, не понимая, что в её ответе вызвало такую бурную реакцию. — Простите, а что, собственно, не так с ответом? Дедуля развернулся корпусом к Женевьеве, а после начал: — Этот оболтус, — его указательный палец показал в сторону младшего внука, — нагло прогуливает школу в свой выпускной год. Лежит целыми днями и ничего не делает, — в который раз за ужин Манджиро готов был провалиться под землю. Уж лучше бы она считала, что он болеет или веселится где-нибудь. Ведь правда, которую сейчас рассказывает дедуля, звучала максимально жалко, учитывая, что такое апатичное состояние появилось у него сразу после «расставания» с Женевьевой. — Ни черта не делает, лежит в своей комнате, не выходя из неё, да и только! — Деда, ну всё-всё, все и так уже поняли… — пробубнил Манджиро, колупаясь в тарелке. — Ничего не хватит, Манджиро! Женевьева, с ним построже нужно! Ты слишком мягко к нему относишься! А тебе стыдно должно быть, Манджиро! Девушка пришла к тебе, забеспокоилась о твоём здоровье, а ты… — Ага, очень мягко, особенно когда учебниками пиздила… Женевьева тут же поперхнулась; Дракен, не в силах больше сдерживаться, дал волю эмоциям, и во весь голос рассмеялся. Дедуля же довольно ухмыльнулся, явно не ожидая такого признания от внука. Манджиро тут же поднял голову и встретился с раскрасневшимся лицом Женевьевы, она смотрела на него, пребывая в полном шоке от его слов. Чёрт! Он не хотел говорить этого вслух! Что он должен был сказать теперь? «Извините за мат»? «Это всего лишь шутка»? «Вы не так всё поняли»? — Может, поэтому ты и учился нормально, — хмыкнул Мансаку, разливая саке по рюмкам. Себе, Женевьеве, Шиничиро и Дракену. Манджиро, как обычно, обделили. Эмму и вовсе не интересовал алкоголь. — Дедушка, а Манджиро рассказывал вам о том, что его на олимпиаду по английскому позвали? — спросил Дракен, с довольной физиономией поглядывая на друга, который сейчас смотрел на него убийственным взглядом. «Кенчик, сука ты двухметровая!» — Это правда? — судя по удивлению на лице Мансаку, внук не говорил ему об этой новости. — Отчасти, — начала Женевьева. — Его и вправду выбрали как участника от класса, но из-за его больничного было решено взять другого ученика. Громкий и уставший вздох вырвался из груди Мансаку. Он отпил немного саке, встал с места и потянулся к сланцу. — Дед, ты чего? — спросил Манджиро, уже понимая к чему это всё ведёт. — Деда, ну не при Женевьеве же! — юноша был настолько занят текущим положением не очень-то радужных дел, что и не заметил как по привычке обратился к своей учительнице по имени. — А ну-ка иди сюда, засранец… На этом моменте Манджиро пулей вылетел из-за стола и побежал прочь от разгневанного дедушки. И пока их игра в «кошки-мышки» продолжалась, гостиную заполнял заливистый смех всех присутствующих. Крики блондина и звуки шлепков разносились по дому, и спустя добрых десять минут Мансаку показался в гостиной, волоча за ухо внука, который тихонько скулил от боли и унижения. — Женевьева, Манджиро хочет сказать тебе кое-что. Когда девушка видела, как морщится лицо Манджиро, уголки её губ в улыбке приподнялись. Он выглядел так забавно. Но в то же время ей хотелось и пожалеть его, глядя на его красное ухо, которое Мансаку не прекращал тянуть вверх. — Окухара-с-сенсей, ауч! — начал Манджиро, сверля деда раздражённым взглядом исподлобья. — Извините, п-пожалуйста, за то, что заставил переживать! — А еще?! — напирал Мансаку. — А ещё за то, что подвёл с олимпиадой! Дед, да отпусти ты уже, я уже ухо не чувствую! — Сано-сан, думаю, Манджиро уже всё понял, — вмешалась Женевьева. Смотреть на то, как юноша корчится от боли, было невыносимо. Конечно, она понимала, что Мансаку не будет всерьёз мучить внука, однако беспокойство за юношу брало над ней верх. — Отпустите его, пожалуйста. То, каким тоном она произнесла это, заставило сердце Манджиро затрепетать. Пересилив смущение, он поднял голову и посмотрел на неё. Женевьева смотрела на него с румяными щеками, то ли от саке, то ли от подкравшегося смущения, и взглядом, полным нежности. От этого его сердце пропустило еще один удар. Тяжело вздохнув, Мансаку всё же отпустил внука, а после уселся на место рядом с гостьей. — Ох, Женевьева, ты слишком мягкая с этим сорванцом, — он устало покачал головой. — Его гонять и гонять нужно, чтобы хоть чуть-чуть за ум взялся! После этих слов Манджиро закатил глаза, всё еще потирая красное ухо. И пока все за беседой попивали саке, он потянулся к баночке пива. Раз не разрешают пить напитки покрепче, будет довольствоваться этим. Тема плавно перетекала в русло семьи, наконец оставляя бедного Манджиро в покое. Смущение и неловкость между Манджиро и Женевьевой начали растворяться, хоть они ни разу не заговорили друг с другом. Атмосфера в доме становилась всё комфортнее. Глава семейства был и вправду рад возвращению Женевьевы. Он то и делал, что предлагал ей покушать, говоря о том, что она худая, как щепка, то выпить. Её нельзя было назвать хорошим собутыльником, однако по сравнению с Шиничиро она не вырубалась после трёх рюмок. Эмма по большей части весь ужин молчала, смущённая гостьей. Лишь иногда она обменивались парой-тройкой фраз с Дракеном. Тихонько и на ушко. Манджиро вёл себя также. В разговор между старшими не встревал, просто наблюдал со стороны за всем и мысленно возмущался. — Огромное спасибо всем вам за ужин и столь тёплый приём! Но, боюсь, мне уже пора, Сано-сан. Нужно выгулять собаку и готовиться к завтрашнему рабочему дню, — сказала Женевьева спустя полтора часа. Уходить ей не хотелось, но оставаться подольше она не могла. — Так ты не одна приехала? — поинтересовался Мансаку, приобняв Женевьеву за плечо. — Неа. Можно сказать, что с маленьким компаньоном, — хихикнула она. — Хотите покажу? — тоненькая ручка потянулась в сумку за телефоном. — Ой, Женевьева, я без очков. Уж лучше посмотрю на него вживую, — со смехом произнёс дедуля, поднимаясь из-за стола. Явно не ожидая такого ответа, Женевьева удивилась, и, последовав за главой семейства, также встала с места. — Хотите составить мне компанию, Сано-сан? — А как же! Погода замечательная, почему бы не размять кости? Перед уходом Женевьева ещё раз поблагодарила всех присутствующих за вечер, особенно выделив то, каким вкусным получился карри — тут-то на лице Шиничиро и расплылась гордая улыбка. Напоследок Мансаку крикнул внукам, чтобы к его возвращению всё было на своих местах, и те в унисон ответили «хорошо!». Подходя к дому, Женевьева предложила Мансаку зайти вместе с ней и подождать её буквально пять минут, на что он любезно согласился. Терпеть узкие туфли-лодочки было уже просто невозможно! Как только она открыла дверь, её маленький пушистый компаньон тут же бросился ей в ноги, громко лая и облизывая свою хозяйку. Мансаку потребовалось несколько минут, чтобы понять, была это кошка или собака. Он тихо рассмеялся от собственных мыслей, чем и привлёк внимание питомца. Сняв с себя туфли, Женевьева побежала в спальню, попутно крича: «буквально две минутки!». Незнакомцы в доме всегда вызывали у Ричика интерес — сначала он осматривал их со всех сторон, а после — нюхал. Когда Мансаку присел на небольшой пуфик у входа, чувствуя, как колени начинают ныть. Пёс подошёл поближе. Понимая, что человек не представляет для него никакой угрозы, Ричи бесцеремонно запрыгнул ему на руки и улёгся лапами вверх. Хриплый смех вырвался из груди мужчины, и, уловив намёк от животного, он стал чесать ему пузико, забавляясь его внешностью и игривым поведением. — Я смотрю, вы понравились ему, — хихикнула Женевьева, войдя в зал. Она сменила школьный дресс-код на чёрные спортивки и белую оверсайз футболку с мультяшным принтом. Глядя на неё, Мансаку подумал, что в таком виде она не выглядит старше Манджиро. Нацепив на питомца поводок и надев белые кроксы, Женевьева с Мансаку вышли из дома, направляясь в сторону парка. Прогулка по безлюдному парку майской ночью после чудесного ужина была прекрасным завершением дня. Сегодня Женевьеве посчастливилось ещё ближе познакомиться с семейством Сано. Они и вправду были дружной, и, самое главное, счастливой семьёй. Одни взаимоотношения Манджиро и Мансаку чего только стоили! Кстати говоря о них. — Женевьева, я тут хотел поговорить с тобой касательно Манджиро, — вдруг произнёс Мансаку. — Я вас слушаю, — с долей волнения ответила Женевьева, продолжая идти вперёд. Пульс участился. Что же такого дедуля хотел обсудить, что аж решил поговорить с ней вдали от членов семьи? — Я ведь вижу, как он относится к тебе, — с тяжёлым вздохом слетело с уст Мансаку, и сердце девушки пропустило удар. — Ещё с момента твоей практики, когда ты с ним на дому занималась, Манджиро сильно изменился. И, хвала Господу, в хорошую сторону! Сколько помню его, ещё ни разу не было, чтобы он с таким рвением погружался в какой-то предмет! Я уже молчу о том, что он ни недели не мог проходить без прогулов, а тут целых две проходил, так еще и домашку делал, хах. Женевьева, это его выпускной год, и если кто-то и может заставить его взяться за ум, то это ты. — С-сано-сан, я польщена, но не думаю, что так и есть… Я не могу заставить его делать то, чего он не хочет. — Ещё как можешь! Просто скажи ему, что ты хочешь, и он тут же исполнит твоё желание. — Почему вы так уверены? — Женевьева, ты ведь умная девочка. Разве не видишь, что он от тебя без ума? От этих слов Женевьева замерла на месте. Конечно, Манджиро показывал ей свою симпатию, но она даже представить себе не могла, что это будет чем-то бóльшим и настолько очевидным его членам семьи. Вспоминая слова Мансаку о том, что всю неделю Манджиро просто пролежал в спальне, вообще не выходя из дома, она снова задумалась. Неужели его чувства к ней были настолько сильны, раз её ответ так ранил его?.. Не зная что сказать в ответ, Женевьева устремила взгляд под ноги, позволяя Мансаку продолжать. — Я не знаю, что между вами произошло, что вы теперь даже не общаетесь, но одно я могу сказать точно: каким бы оболтусом Манджиро временами ни был, он хороший парень. Ради дорогого для него человека он пойдёт на многое. В его верности не нужно сомневаться. Разговор медленно начал принимать более крутые обороты. — Сано-сан, вы сейчас о чём… «Это ведь не то, о чём я сейчас думаю?!» — О том самом, о том самом… — хриплый смех Мансаку раздался эхом по безлюдному парку. Теперь стало понятно, о чём именно он хотел поговорить. — Сано-сан, Манджиро — мой ученик. При всей моей… — Женевьева осеклась, подбирая наиболее подходящее слово, –… симпатии и тёплых чувствах к нему, это будет очень неправильно. Плюсом ко всему, он младше меня на… Мансаку вновь рассмеялся, чем и перебил Женевьеву. Она недоумённо взглянула на него и увидела, как он подходит к лавочке, садясь на неё с облегчённым вздохом. Он похлопал подле себя, призывая Окухару присесть рядом. — Женевьева, я тебе сейчас расскажу кое-что, что мало кто знает даже в моей семье. Не потому что это какой-то секрет, нет. Просто об этом я редко говорю, — с ноткой грусти начал он. — Моя покойная жена была старше меня на пять лет. И мы, будучи юными и глупыми, часто ссорились — несколько раз даже доходило до расставания. И всё по одной причине — разница в возрасте. В те времена встретить мужчину, у которого спутница старше него, было сравнимо, в каком-то смысле, позору. Мол, что это такое?! Общество привыкло к тому, что именно мужчина должен быть старше в отношениях, ну или, по крайней мере, одногодки. Но сейчас же всё иначе, ваше поколение более адекватно и… толерантно относится ко всему. Не стоит так свято подстраиваться под мнимые законы о том, что правильно, а что нет. Дай ему шанс. Вы ведь не настолько глупые, чтобы лобзаться в школьном коридоре у всех на глазах? — О боже, нет конечно! — рассмеялась Женевьева, и Мансаку тут же подхватил её смех. — Ну вот. В чём тогда проблема? Он твой ученик лишь в пределах школы. Да и разница в возрасте едва заметна, а если о ней не знать, вас можно за одногодок посчитать. Волна смеха вновь разразилась по парку, а после настала комфортная тишина, что позволила ещё раз прокрутить разговор в голове. То, как свободно он шёл, заставило Женевьеву задуматься о том, что, возможно, рассказать Мансаку о том, что её так давно гложет, будет не так уж и страшно, учитывая, какого он мировоззрения в данной ситуации. — Сано-сан, дело даже не в этом, — пробормотала Женевьева, крепко сжимая поводок в руках. — Манджиро всего лишь восемнадцать! В его возрасте парни вовсю гуляют и дурачатся, и я не хочу взваливать на него свои чувства. У него на носу экзамены, поступление в универ… Отношения — это ответственность, а он… он ещё слишком молод для этого, мне кажется… Может, ему вообще нужна одногодка, чтобы быть с ним на одной волне! — с каждым словом горло сдавливало всё сильнее, а глаза неприятно пощипывать. — Это будет слишком эгоистично с моей стороны просто взять и сбросить всё это на него. Отношения, в каком-то смысле, сковывают людей, и я не хочу этого делать с ним. Губы предательски дрожали, пока слёзы скатывались по щекам. К счастью Женевьевы, парк был не настолько хорошо освещён, чтобы Мансаку обратил внимание на то, как изменилось её лицо. Чтобы хоть как-то отвлечься, она позвала Ричи и похлопала по своему бедру, приглашая его к себе. И пока она в тишине гладила своего питомца, Мансаку прокручивал её слова в голове. То, что она с таким трепетом отзывается о Манджиро, ставя его будущее и чувства превыше своих, о многом говорило. — Женевьева, — спустя несколько минут окликнул Монсаку. Получив в ответ сдавленное «М?», он продолжил. — Все проблемы кроются в недосказанности. Манджиро забил себе голову одним, ты — другим. И вы оба считаете, что придуманное вами абсолютно верно. Люди должны говорить о своих чувствах друг другу, а не сидеть по разным углам и молчать. Ты ведь не знаешь, как он смотрит на это всё, так ведь? Ты часто говоришь «мне кажется», да «может быть». Так дело не пойдёт, моя дорогая. Не изводи себя и поговори с ним с глазу на глаз. Без всех ваших гаджетов, чёрт бы их побрал! Мансаку был прав на все сто процентов. Все недосказанности порождают ссоры что в отношениях, что в дружбе. Людям необходимо говорить о своих чувствах, и тогда жить станет легче. Впервые за долгое время Женевьева ощутила облегчение в районе груди. Она наконец-то смогла поговорить о своих переживаниях, не боясь осуждения со стороны. Казалось, будто всё, что было в её голове, обновилось, и теперь она могла мыслить более здраво. Решив, что больше не стоит мучить Женевьеву этой темой, Мансаку переключился на свои юношеские годы, рассказывая о своей молодости и отношениях с женой. Слушать его было одним удовольствием. Несмотря на свой возраст, Мансаку притягивал некой харизмой. Его истории, их подача и манера речи — были чем-то неимоверным! За ними дорога домой пролетела в одно мгновение. Уже стоя у дома, Женевьева вновь поблагодарила Монсаку, но сейчас её «спасибо» несло в себе больше чувств, чем часом ранее. Он приобнял её за плечи и пожелал спокойной ночи, заходя во двор. «Будь, что будет» — с усталой, но такой тёплой улыбкой подумал он про себя, стоя на пороге дома. — Деда, ты чего так долго?! — тут же прилетело, стоило ему перешагнуть порог. Шиничиро с недовольной и даже обиженной гримасой смотрел на дедушку, стоя напротив. — Шиничиро, разве я в том возрасте, чтобы отчитываться, почему я пришел так поздно? — с приподнятой бровью ответил Мансаку. — Сейчас как дам тебе! — он потянулся к газете, что лежала у входа на тумбочке, скрутил её, замахиваясь на внука. — Ты гляди на него!.. — Он просто завидует, что Женевьеву пошли провожать вы, а не он, — крикнул Дракен из гостиной, и все, кроме Шиничиро, громко рассмеялись. Шутить над любовными неудачами старшего внука стало традицией, на что он отвечал закатыванием глаз и кислой физиономией. — Ничего я не завидую! — воскликнул он и сложил руки на груди. — Просто переживал, почему так долго… Вдруг у тебя сердце схватило или ещё что-то?! — Охохох, внучек! Я еще ого-го! Лучше за себя переживай, а не за меня. Негоже столько лет в дественниках ходить. Тут-то уже и Манджиро с Эммой расхохотались, хватаясь за живот. Реакция Шиничиро была бесценна — глаза округлились, брови нахмурились, рот широко раскрылся от шока. Не зная, чем парировать, брюнет цокнул языком, и под очередную волну шуток направился к себе в комнату. Когда все немного успокоились, гостиная вновь затихла, и тишину эту прерывали лишь телевизор, показывающий новостные каналы, тихие перешёптывания Дракена с Эммой, звук скрипящего кресла-качалки и писк чайника. После знакомства с Женевьевой Манджиро словил себя на том, что чай он стал пить намного чаще. Он сидел на кухне, лениво откинувшись на спинку стула, и дожидался, пока закипит чайник. И пока он бездумно листал ленту тик-тока, вверху экрана высветилось сообщение от контакта, который он точно не ожидал увидеть. «Давай поговорим? У меня, если ты не против.» — гласило оно, а отправителем был никто иной, как Женевьева. Не долю секунды ступор парализовал тело Манджиро. Конечно, он был рад увидеть сообщение от Окухары, но явно этого не ожидал. Однако какой бы не была тема для разговора, он был готов к ней. Поэтому, наплевав на свист чайника, он, сорвавшись с места, ринулся к двери. — Я к Баджи! — на автомате выкрикнул Манджиро свою излюбленную отмазку и громко хлопнул дверью. — Он издевается? — возмутилась Эмма, вырвавшись из объятий Дракена. — Дедушка, почему ему ты разрешаешь гулять ночью, а мне нет, даже с Дракеном?! Это нечестно! — девчушку распирало от несправедливости, в то время как Дракен и дедуля тихонько посмеивались, прекрасно понимая, что сорвался он точно не к Баджи. — Просто они о-о-очень любят друг друга, — пошутил Дракен и поцеловал Эмму в макушку.