Бесконечность

      Дни тянулись медленно. Так медленно, что я заподозрила божественное вмешательство: Вселенной было угодно измучить меня ожиданием. Дома у мамы приходилось контролировать каждый шаг, дабы не помешать мистеру Хэнсону выполнять важную работу, а также соблюдать режим тишины и надраивать до блеска полы, как положено приличной домохозяйке. Морфеус верил, что создаёт кошмары, и если Коринфянин считался воплощением ужаса, у меня были для него плохие новости. Два дня мы с Хэнсоном играли в семью, вместе обедали и делали вид, будто довольны друг другом. Чез писал, что нанял для Константина адвоката и чтобы я не переживала за непутёвого друга, который устроил потасовку в общественном месте; собственно, я собиралась вернуться в Атланту сразу после встречи с Морфеусом в парке Лафайетт. В Сан-Франциско меня держало только обещание. И надежда уговорить бога попробовать человеческий кофе. Возможно, после командировки в Ад Морфеус оказался бы более лояльным? Я купила два напитка со вкусом ванили и честно просидела на скамейке с полтретьего до шести: когда небо украсили оттенки заката, стало ясно, что в ближайшее время я его не увижу. Что-то произошло.       Тем же вечером я закинула вещи в чемодан и заказала билет до Атланты. Мама просила остаться, тогда как Хэнсон не скрывал своего облегчения, но мнение домашнего тирана меня вообще не интересовало. Я коротко поцеловала мать и села в такси, твёрдо решив сюда больше не возвращаться.       Следующие два с половиной дня, проведённые в дороге, я напряжённо обдумывала, сколько часов Морфеуса продержали на самом деле: если минута на Земле равна часу в преисподней, день длится 1140 часов, следовательно, с момента нашего прощания минуло 5760 часов, а это уже 240 дней. Почти год. Хотелось биться головой об стену. Люцифер был настоящим ублюдком. Джона ещё не выпустили, я находилась в Штатах одна, да и знать не знала, чем помочь Королю сновидений. В любимом подвале среди старинных рукописей и артефактов удалось немного успокоиться. Поразмыслив и прикинув, что к чему, я скинула сообщение Папе Миднайту с просьбой «позвонить» почившей сестре и узнать, не слышали ли духи о запертом в Аду могущественном божестве: если кому и хватило бы сил нарыть информацию, так это жрецу вуду. Миднайт ответил быстро, мол, самому показалось, будто в низах творится неладное, и обещал держать в курсе событий. До прибытия друзей я углубилась в изучение легенд и мифов о царстве Люцифера: герои древности выходили оттуда лишь с позволения владыки либо при покровительстве могущественных господ. В прошлый раз Морфеус явился за шлемом на правах гостя, с официальным визитом, а не проник через потайную лазейку, как Константин. Концепцию души Джон подробно истолковал ещё в начале работы, и хотя в теории я понимала, почему детективу удаётся периодически обворовывать дьявола на его же территории, всё равно это оставалось для меня чудом. В Ад спускалась не сама душа, а её составляющая — ментальный двойник, воплощение индивидуальности, и она же посещала Царство Грёз, когда человек спал. Другая часть души — жизненная энергия — покидала тело только в момент настоящей смерти. Дух — нечто более важное и сложное, дух представлял саму суть и обитал на всех планах бытия; метафизику я начала постигать лишь после общения с Вихрем, Юнити Кинкейд.       Люсьен в библиотеке не было. Зато книг — навалом.       Константин связался из Мексики, но не ради поболтать. Он впутался в дело сразу, как только освободился из тюрьмы, и срочно просил консультацию. Джона смущал тот факт, что обнаруженный в ребёнке демон убрался до окончания экзорцизма, хотя жертву — ребёнка — прокляли, а разрушать проклятия обычно было труднее, чем проводить ритуал изгнания. Вместе с демоном из церкви исчез Эль Кукуй. Джон клялся, что не пил последние сутки, — пришлось поверить мужчине на слово. Этому событию я не придавала значения, пока Миднайт не сообщил о своей неудаче: по его словам, череп сестры совсем перестал отзываться, он больше не слышал шёпота. Лоа тоже молчали.       Ближе к ночи я отправилась на кладбище, желая лично разобраться с причиной, почему духи предпочли прервать все контакты. Каково же было моё удивление, когда среди могил в астрале, в ловушке между мирами не нашлось ни одного покойника. Обескураженная, я сильно потратилась на такси и объездила кладбища в разных частях города. А после чуть ли не до утра блуждала по улицам, пытаясь разглядеть в тенях хотя бы хранителей домов, — и ничего. Землю отрезали от «цивилизации». Отключили радиовещание. Поставили блок. А напоследок депортировали туристов обратно в Ад.       Миднайт пожаловался, что его магия даёт сбой. Ещё бы — Люцифер перекрыл источники.       Джон писал о необъяснимом бегстве демона.       А я находилась в ужасе. Простейшая математика и понимание основ войны, которые закладывают в головы ещё на школьных уроках истории, говорили следующее: заточение Короля, созыв всех представителей тёмных сил и железный занавес так или иначе обозначают грядущую войну — наступательную войну, не оборонительную. Без Морфеуса Царство Грёз едва ли выстоит против миллиарда демонов, а, обрушив мир сновидений, Люцифер примется за людей, поскольку мы утратим часть себя, перестанем мечтать… Апокалипсис наступит быстро. Одного дня хватит, чтобы посеять хаос, на второй день страны ударят ядерными ракетами, на третий…       Я примчалась в родимый подвал, на ходу заглотила пару таблеток снотворного и завалилась на диван с твёрдым намерением выйти на Люсьен — любыми путями, даже если понадобится выпить больше лекарств или обеспечить себе коматозное состояние. «Библиотека лорда Морфеуса, библиотека лорда Морфеуса», — нашёптывала, словно молитву, пока сознание не затуманилось. Медленным плавным течением меня отнесло в знакомый зал, к строгим рядам стеллажей и высоким витражным окнам. Раньше здесь царила тишина, но в этот раз эхо чужих голосов нарушало привычную обстановку. Я аккуратно следовала за звуками, стараясь не раскрывать своего присутствия, и вскоре услышала много любопытных вещей.       — У меня нет права пересекать границы преисподней и тем более оставлять наше Царство, — твёрдая речь Люсьен прервала поток возмущений. — Милорд лично доверил мне заботу о снах и кошмарах.       — Но сам он не выберется из клетки! — закаркал собеседник. — Люцифер отнял у босса мешочек с песком, сказал, что грёзы больше не нужны в Аду!       — Значит, мы опять сами по себе? — вопрошал грубый голос ещё кого-то. — А когда сны узнают, что будем делать? Они же снова разбегутся.       — Это была дурная затея, — признала Люсьен. — Совсем не ко времени. Когда же всё пошло наперекосяк? Семьдесят два года назад или после его возвращения из мира яви? Бёрджесс, поимки Коринфянина, Вихрь, а теперь эта девушка, с которой он глаз не спускает… И я не думаю, что Бесконечные нанесут визит Люциферу. У Смерти нет власти в Аду. Судьба и так в курсе, когда и при каких обстоятельствах милорд обретёт свободу. Страсть и вовсе порадуется его неудаче. Если Отчаяние решит пойти к Люциферу, то не ради помощи Сну, а ради себя — чтобы насытиться.       — Мы ведь должны что-то предпринять, — ответил Мэттью.       Я больше не могла оставаться в стороне. И не хотела.       — Значит, плана у вас нет? — спросила их, выходя из-за книжного шкафа. И едва с ног не сбилась, потому что третьим участником дискуссии оказался тыквоголовый парень — с деревянным туловищем и тонкой шеей-веткой, одетый в комбинезон и обувь. Вместо лица на меня уставился натуральный овощ с прорезями для рта, носа и глаз. Интересно, в каком состоянии был Морфеус, когда создавал такое существо? Мы первые несколько минут пялились друг на друга, а затем Люсьен прочистила горло, отвлекая внимание от обалденного сказочного персонажа.       — Почему вы опять в библиотеке, мисс Коннорс?       У остроухой, похоже, заканчивалось терпение. Я ей не нравилась с самого начала, но, по правде, это не особо беспокоило. Главное, Морфеус доверял Люсьен.       — А почему ваш хозяин до сих пор в Аду? — ответила вопросом на вопрос. — Мэттью, что там случилось?       — Босс отправил меня назад, когда Люцифер заявил, что отнимет мешочек с песком. Король без регалий, без атрибутов власти… Они решили посмеяться над лордом Морфеусом, а потом заточили его в клетку, — несчастно прокряхтел ворон.       — Ты не виноват, дружище! — промолвил тыквоголовый.       — Мэттью, найди меня на Земле. Я сейчас в Атланте, у Джона Константина. Нужно всё обсудить, — сказала я птице.       — Никто никуда не полетит, — вмешалась Люсьен. — Мы тут сами разберёмся.       — Мне бы ваш оптимизм! — я послала библиотекарше нарочитую улыбку. — Люцифер отозвал с Земли всех духов, демонов, лоа и тёмных хранителей. Ад закрыт. У вас есть предположения, для чего дьяволу понадобилась эвакуация?       Троица молча переглянулась.       — Самые худшие, — выдала в итоге Люсьен.       — Без Морфеуса Царство Грёз беззащитно, — мрачно сообщила женщине. — Вы можете готовиться к обороне. Пока есть время.       — Но как мы отсюда поможем боссу? — спросил Мэттью.       — Есть безумная идея. Даже говорить не буду, какая. Сперва меня убьёт Джон, а потом Морфеус, если план удастся реализовать. Хотя это вообще не план. Но может получиться… — я глубоко вздохнула и подмигнула ворону. — Как скоро доберёшься до Атланты?       — Постараюсь быстро.       — Погодите, вы что, намекаете, Люцифер с войском нападёт на нас? — с ужасом спросила тыква.       — А кто ему помешает? Железный занавес опущен, связи нет. Повезло, что Морфеус дал допуск, а иначе не знаю, как бы я до вас достучалась.       — Мисс Коннорс, — произнесла остроухая, скользнув по мне серьёзным, тяжёлым взглядом из-под очков. — Что бы вы ни задумали, удачи.       Я кивнула Люсьен, принимая её пожелание, и очутилась на диване в потёмках подвала. Сон прервался, да оно и к лучшему — каждый из нас мог провести драгоценные часы с большим толком, нежели плакаться о своей некомпетентности. Не было важно и то, почему Морфеусу потребовалось идти на риск. Всё плохое уже произошло, боги натворили дел, а разгребать, как всегда, смертным… Ну, и слугам, на которых возложили ответственность за сохранение целого мира. Вряд ли у Люсьен приняли бы заявление об отставке… Умывшись и переодевшись, я поднялась на поверхность к лесу. Ласковое утро на свежем воздухе, полном древесных и хвойных запахов, обманчиво намекало на благодать и спокойствие вокруг, являя обыденность, повседневность жизни в её размеренном скучном ритме. В другой раз я бы с удовольствием помедитировала на травке у дома, погрелась бы на солнце, однако об истинном ходе вещей напомнил ворон. Чёрная птица резко спикировала вниз.       — Элис! — взволнованно вскричал Мэттью. — Ты и близко не представляешь, какую суету навела в Царстве Грёз!       — Давай потом, — я легкомысленно отмахнулась от пересудов. — Сейчас есть вопросы поважнее.       Я предложила птице вскарабкаться на руку и понесла своего друга в гнёздышко Константина — там нам точно не помешали бы и не подслушали. Мэттью с любопытством озирался по сторонам. Я усадила пернатого на спинку стула и достала печенье и хлопья в качестве угощения.       — Ты был в Аду дважды.       — Да, и, к сожалению, у меня не лучшие воспоминания о том отвратительном месте!       — Расскажи подробно, что видел. Во всех деталях. Каждый шаг, каждый метр…       — Зачем, Элис?       — Ну, как тебе объяснить? — я пододвинула ворону тарелку с поломанным печеньем. — Понимаешь, если Джон неоднократно ходил туда, значит, медиум вроде меня тем более справится?       Птица вдруг затихла, и мне стало неуютно из-за продолжительного молчания.       — Именно этого я и боялась. Но у нас нет выбора, — добавила вдогонку. — Боги к Люциферу не спешат, и могучих покровителей, кто возьмётся за работу, не сыщешь.       — Ты рехнулась?       — Это займёт пять минут. По меркам Ада — пять часов. А за пять часов можно многое успеть!       — Клиническая смерть, — обречённым тоном прокомментировал Мэттью. — Но проблема не в ней. Элис, ты раньше видела людей, которые вросли в деревья? Или замурованных заживо? Это не увеселительная прогулка, это, чёрт возьми, преисподняя!       — Несколько дней назад меня почти что утащило щупальце, ты тоже не похвастаешь встречей с гигантским кракеном, который по совместительству ещё и герцог Ада. Во время первого моего экзорцизма человека разорвало изнутри, и я сомневаюсь, что убегу в слезах и истерике из-за каких-то мертвецов. А если честно… Морфеус семьдесят два года ждал освобождения. Я не могу позволить ему сидеть в темнице ещё сто лет.       «Потому что через сто лет от меня останутся гниющие кости», — замерло на губах невысказанное, и, пока ворон взвешивал за и против, налила себе крепкий чай.       — Константин сегодня вылетает из Мексики, — продолжила делиться соображениями. — До его прибытия мы всё подробно обговорим. Составим чёткий план. Я карту нарисую. Так что… Пожалуйста, скажи, что не собираешься опускать клюв? Ты нужен мне, Мэттью. Ты нужен Морфеусу.       — Это натуральное самоубийство!       — Нет, Джон разбудит меня через пять минут. И да, самоубийство обеспечит пропуск вниз, а не наверх. Будет обидно попасть в Рай, а не уехать в противоположном направлении.       — Босс придёт в ярость, — не унималась птица.       — Хах, с чего бы?       — Ты… ты ему нравишься.       — Прости? — воскликнула я, обескураженная внезапным откровением.       — Ты нравишься боссу. Но я ничего не говорил!       — А что насчёт суеты в Царстве Грёз?       — Забудь!       — Ты проказник, Мэттью! Маленький проказник!       По правде, действовала я на чистом адреналине. Перспектива повторить подвиг Джона внушала смятение и ужас; появись здесь хоть бы кто-нибудь из богов, я с превеликим удовольствием передала бы «бразды правления» этому герою, однако ни Бесконечные, ни ангелы не торопились помогать, даже сестрёнка Смерть, о которой Морфеус упоминал несколько раз, не соизволила поделиться советом или указать правильное направление. Константин был абсолютно точен в отзывах о жителях потустороннего мира: нельзя никому верить, мы одни, а после того как сломаемся, нам подберут замену. Мэттью испытывал те же чувства. Бедняга храбрился, но я видела, как сильно ворон боится, что всё станет хуже. Я составляла карту, заодно делала сноску к каждой описанной локации, какую вещь понадобится захватить, чтобы успешно пройти к следующей точке. Ментальные двойники, в отличие от душ умерших, не только могли пронести в Ад одежду и орудия, но и вернуться оттуда с полными карманами: Константин, по слухам, однажды вытащил браслет самоубийцы как доказательство того, что женщина и впрямь покончила с собой, а саму преисподнюю посещал со святой водой — она работала как кислота. Ещё страшнее было говорить Джону о своём намерении. Я знала, трагедия с Астрой Лог обрекла его на мучения, даже больше — демоны использовали историю с девочкой, чтобы убедить детектива, где он окажется после смерти. Захотел бы Константин подвергнуть меня опасности, особенно ради неведомого ему Царства Грёз или даже будущего нашего мира — вдруг он принял бы решение встретить Люцифера на Земле, а не искать возможности предотвращения Апокалипсиса? «Нам нужен песок», — сказала я птице, когда план практически был готов, оставались последние штрихи — детали. Мэттью весь подобрался.       — Но мешочек у дьявола!       — В жизни не поверю, что Люсьен не сохранила крупицы… Наверняка Морфеус оставил ей немного. Одних мозгов недостаточно, чтобы управлять снами и кошмарами. Песок — часть силы Морфеуса, символ его власти. Люсьен должна иметь что-то от Короля.       — Если и так, зачем песок тебе?       — Мы ведь не будем поднимать шум? А эти ребята, которых замуровали в стену… Они там не просто так.       — Я всё ещё не понимаю… — покачал головой ворон.       — Мэттью, мы не гости в Аду. И не осуждённые. Мы воры и взломщики, а они не стучат в двери, когда грабят дом, — я широко улыбнулась пернатому.       — Ты перелезешь через стену? — воскликнул он в замешательстве.       — Спорим, такого никто раньше не делал? Вдобавок стена совсем невысокая, сам говорил. Я усыплю мертвяков и прямо по ним заберусь наверх и так же потом спущусь.       — Ох, — тот совсем поник. — Теория звучит хорошо, но это не здорово в реальности.       — В реальности, когда демоны разрушат ваше Царство, мой мир не просуществует и пары дней. Я помню, какие зверства вытворяли люди, когда рубином управлял не Морфеус, а какой-то сумасшедший. Города горели. И сколько невинных погибло… Если будут выжившие, армия Люцифера добьёт их быстро. Мы должны рискнуть. Должны хотя бы попробовать!       — Элис, ты не обязана… — жалобно каркнула птица.       — Нет, — легко согласилась я. — Но от одной мысли, что Морфеус останется в заточении, мне плохо. С него достаточно клетки Бёрджесса.       Чёрные глаза-бусинки заинтересованно блеснули.       — И это между нами, Мэттью, — строго предупредила его. — Я друзей потеряла… Питер, Ирэн, Мардж. Я больше не отдам демонам никого.       Верность ворона не подлежала сомнению. Я искренне рассчитывала на него, существо, бывшее когда-то человеком, но реинкарнированное волей Бесконечного, — Мэттью привёл бы куда больше поводов освободить хозяина, чем любой смертный, жаждущий спасти шкуру. Я до последнего наблюдала, как птица неуклюже улетает к небу через лесной массив, после чего долго сидела у каменного домика, отказываясь спускаться обратно в тёплый подвал. На улице холодало, ветер не щадил волосы и лицо. Мне хотелось искать причину своей дрожи в погоде, вечерней стуже, потому что иначе пришлось бы признать силу страха — животный ужас, сковывающий жертву по рукам и ногам. Я не могла, не имела права обращаться с этим к Константину, такие чувства уже являлись по своей сути пораженчеством.       Ночь в ожидании детектива длилась целую вечность. Вечность раздумий, опасений, надежды, тревоги, неуверенности и, в конце концов, решимости осуществить план, пересечь черту, поставить на кон всё.       А утром, когда распахнулась дверь и Джон, бросив чемодан у лестницы, направился в мою сторону, я подбежала и обняла его со слезами облегчения и отпущения. Крепкое туловище, мышцы, запах табака и алкоголя, щетина на подбородке — вот что давало почву под ногами, удерживало от падения и, словно путеводная звезда, защищало в кромешной тьме. «Ну и ну, лапа», — зазвучал голос, полный любимой иронии. — «Знал бы, что страдаешь по мне, не уезжал бы в Мексику». Я вжалась лицом в белую мужскую рубашку и выдохнула сквозь зубы: «Дурак!»       Последующий разговор был самым тяжёлым в моей жизни. Меня гложило огромное чувство вины, когда Джон, изрядно уставший после перелёта, рухнул на диван, неспешно извлёк из пальто пачку сигарет, а потом глубоко затянулся; по гостиной поплыли седые струи дыма.       — Ты вляпалась в очередной раз, а виновник всему сказочный бойфренд, — изрёк Константин. — У твоего дружка снова проблемы?       — Он в преисподней, — осторожно ответила я, взвешивая каждое слово. — Из-за Люцифера.       — Дьявол запер бога в Аду?       — Я понимаю, как это странно.       — Нет-нет. Странно — это когда Миднайт жалуется, что надо менять профессию, так как он не может сотворить простенькое заклинание. У магистров тёмных сил сейчас трудные времена. А то, что бог и дьявол не поделили территорию, не великое открытие.       — Ты знаешь не всё. На Земле не осталось неупокоенных духов и сущностей. На кладбищах пусто, я проверила. И Миднайт не достучался до своей сестры. Ад закрыт, Джон. Вот почему магия сбоит. Источники питания отключены, — и, глядя на Джона, добавила. — Я подозреваю худшее.       — Думаешь, дьявол готовится к атаке? — уточнил детектив.       — А что ещё может быть? Радиовещания нет, новости не поступают. Люцифер пленил Морфеуса, а значит, следующая его цель — Царство Грёз.       — Паршиво.       — Ты помнишь, как почти полгода назад народ поджигал дома, воровал грузы и вообще занимался всяческими непотребствами?       — Ну, ещё бы! — Константин ухмыльнулся. — Ох, и задал я тогда жару…       — То же самое повторится опять. Но с размахом. Падёт мир сновидений — и для нас всё будет кончено.       — Лапа, не преувеличивай. Люди вполне обойдутся без снов.       — Нет, сны нужны нам!       — Ты хотела сказать другое, — проницательно заметил Джон.       — Другое?       — Сон нужен лично тебе. Первая любовь, свидания, невинные обещания… Дьявол всю малину вам испортил, ребята.       — А как насчёт тех, кто не проснётся? Ты наверняка слышал о болезни, которая поразила людей по всему миру семьдесят лет назад. Родерик Бёрджесс заточил Морфеуса в подземелье замка, и ему было плевать на последствия. Дети умерли в постелях на руках у родителей. Единственная, кто пробудилась — Юнити Кинкейд, и то лишь потому, что она не человек, а Вихрь. Когда демоны нападут на Грёзы, спящие не просто умрут, Джон. Они окажутся в Аду. А сколько ты сможешь обходиться без сна? Если Люцифер преуспеет, мы не Смерти будем бояться.       — Хорошо, — Константин развёл руками. — Я принимаю аргументы. Итак, как помочь твоему дружку?       — Не называй его так. Пожалуйста, — попросила я, стыдливо отводя взгляд.       — Поскольку вы с Морфеусом не обойдётесь без моего участия, буду называть его как хочу. Считай это компенсацией.       — Тебе не понравится задумка. И раз уж нет способа смягчить ситуацию, скажу как есть: я собираюсь в Ад.       — И правда, лапа, смягчить не получится.       — Прежде чем протестовать, сначала выслушай…       — Идея дебильная, но, пожалуйста, избавь меня от необходимости объяснять, почему она обречена на провал.       — У меня карта преисподней, Джон. Я знаю, где искать Морфеуса, а пяти минут вполне хватит, чтобы его вытащить.       — Ты же это не серьёзно? Бог на то и бог, должен сам разбираться с проблемами. Какой ему прок от девчонки, лапа?       — Не со всеми проблемами можно разобраться по щелчку пальцев, Джон. Он семьдесят два года просидел в клетке Бёрджесса, и лишь случайность помогла выбраться.       На лице мужчины проскочило наигранное веселье.       — А с другой стороны, отличный способ произвести впечатление, — произнёс детектив с бравадой, часто ему свойственной, когда впереди маячил тупик. — Молодец, Элис, свяжи бога вечным долгом!       — Здесь нет меркантильного интереса.       — Да, интерес исключительно романтический. Но позволь заметить, романтика и преисподняя сочетаются плохо.       — Хорошо, кто пойдёт в Ад? Если не я, давай другого героя отыщем.       — Тут нужен не герой, а настоящая мразота, долбаный циник вроде меня. Знаешь, почему? В преисподней полно страдальцев, и твоей тонкой душевной натуре ой как захочется протянуть руку какому-нибудь грешнику. Это и станет концом путешествия.       — Четыре минуты. Я вытащу Морфеуса за четыре!       — Повышаем ставки?       — Ты не понимаешь, Джон. Я уже зашла слишком далеко.       — Ещё нет. Ты никому не обязана, уж точно не божку из чужого мира, — последние слова Константин буквально выплюнул.       — Мне говорили это. Поверь, ты второй, от кого я слышу: «не обязана». Однако я не хочу жить в страхе перед сновидениями, не хочу вообще жить, зная, что могла спасти Царство Грёз, но и пальцем не пошевелила, потому что посчитала себя не обязанной…       — Все, кто со мной работал, умирал. Кроме Ани, она спряталась в монастыре. Ты не хочешь подумать о том, каково будет мне? Жить дальше с осознанием, что отправил в Ад девушку, которую называл сестрой… — Джон на эмоциях поднялся с дивана, и его голос почти перешёл в крик. — Я ужасный человек, но не настолько. Поверь, не настолько!       — Что же тогда делать?       — Ничего, Элис! Ничего не делать! Чем нехорош такой вариант?       Минуту или две мы глубоко смотрели друг на друга, без прежних ухмылок и сарказма. Детектива тяготило чувство ответственности, он намного сильнее переживал происходящее и как старший член группы, опытный специалист, а также тот, кто сам предложил мне место в команде, считал за обязанность оберегать и заботиться о девчонке вопреки своему скверному характеру и беспринципности. Я уважала его чувства и отвечала на них привязанностью, вдобавок сама бы не меньше, а даже больше противилась решению Константина рискнуть жизнью, душой и будущим ради чего-то подобного.       — Ты прав, Джон. Абсолютно прав. Это безумие, я не должна была просить твоего участия, — ответила с горечью и досадой, глядя в блестящие карие глаза мужчины. — Несправедливо, что мы выворачиваемся наизнанку, бьёмся ради спасения незнакомых нам людей, жертв тёмной магии и одержимых. Мы постоянно в разъездах, по сути, бездомные… Ради чего всё? Послать бы демонов подальше и зажить счастливо… Зажить, как все. Собаку завести, найти работу в престижной компании. Я бы вышла замуж. Вот бы мама обрадовалась!       — Элис…       — Пусть бы маленькая Халфорд спала себе дальше, а Грейсон отрубил богу голову, пусть бы Кошмар победил, и Вихрь уничтожил целое Царство. Нас бы не коснулось ничего из этого. Миллиарды на планете даже ухом не повели, может, возьмём пример с обычных людей? Почему нет, Джон? Какая разница?       Он вознёс руку над головой и взлохматил волосы. Судя по дёрганым резким движениям, Константин был близок к кризису. Казалось, впервые детектив не знал, что сказать. Я не только понимала его состояние, но и полностью разделяла. Вместо того чтобы учиться тайным мистериям, искать способ связаться с умершей матерью, мужчина давно мог жениться на Анне, завести семью, да ещё вычеркнуть из памяти несчастную Астру Лог и избавить себя от груза вины за судьбу чужого человека. Мы держались рядом, потому что демоны объявили войну, а не ради светлой идеальной дружбы. Близость пришла в качестве дополнения, приятного бонуса, но — исчезни магия, дьявол, артефакты и ритуалы, — на каком фундаменте я строила бы отношения с Джоном, на чём держался бы наш союз? Чез похоронил жену и ребёнка, Константин — Астру и всех, кто раньше его любил, я — единственных друзей. Мы были потеряны для мира. Изгои. Потенциальные жертвы. Сумасшедшие.       — Четыре минуты, — произнёс он вечность спустя. — Четыре минуты, а потом ты уедешь отсюда. Навсегда.       Это было сродни удару. Я вздрогнула и вскинула на Джона потрясённый взгляд. Детектив выдвинул условия с неумолимой строгостью. Имел право.       — Это честная сделка, — рвано вздохнула я и вытерла слёзы.       В конце концов, для каждого путешествие в Ад проходит в одиночестве.