if you fall asleep, it wouldn't be the worst thing

Луи улыбнулся, когда зашёл в спальню и увидел пустую чашку, устроившуюся на прикроватной тумбочке. Рядышком с пустой чашкой ютилась ещё одна, наполненная чаем почти до краёв; было уютно и как-то по-домашнему хорошо. Луи долго всматривался в парня, укутавшегося одеялами, и которые теперь опускались и поднимались в такт с дыханием спящего человека. И только потом тихонечко прокрался к противоположной стороне кровати, сел на её краешек и потянулся к чашке с чаем, которую Гарри оставил специально для него. Чай почти остыл, но Луи не придал этому никого значения: в любом случае - это было именно так, как он и предпочитал. Он успел сделать глоток прежде, чем ему на глаза попалась записка, оставленная под небольшой тарелкой. Луи включил ночник и приступил к её изучению, отвлечённо улыбаясь.

Ты припозднился, но я всё ещё люблю тебя. И ты просто обязан загладить передо мной вину. Г.

Луи, продолжая улыбаться, пришёл к такому выводу: он определённо не возражает, чтобы загладить вину перед Гарри. Он снова посмотрел на записку, замечая, что буква Г была выведена одним взмахом руки, и улыбнулся так, что вокруг глаз заплясали лукавые морщинки. Потом Луи взглянул на своего спрятавшегося под одеялами парня, чьё лицо, во всяком случае - половину, закрывали кудряшки, остальная половина предстала во всей своей красе: бледная кожа, почти полупрозрачная, розовые приоткрывшиеся губы, которые Луи с огромным усилием воли пытался сейчас не поцеловать. Он с честью с этим справился, ему не хотелось будить зеленоглазого парня, особенно, зная, что эти губы вот-вот что-то сейчас зашепчут. Луи не думал, что сам Гарри в курсе того, что разговаривает во сне. В конце концов, он никогда не указывал на это. Но Луи мог бы и не быть таким осведомлённым. Он просто любил, когда Гарри засыпал первым, потому что это означало, что он будет слушать его сонное дыхание и хриплый голос, постепенно погружаясь в сон. Большинство рассказываемых Гарри пустячков не имели смысла – они или заставляли Луи смеяться, или вынуждали сходиться его брови в замешательстве, но иногда он обращал внимание, что сонные откровения вполне понятны. Луи разделся, нырнул в кровать, устраиваясь под тёплым боком Гарри, выключил лампу, и уже закрывая глаза, услышал, что Гарри принялся разговаривать. - Мандарины, - пробормотал он, и Луи едва успел прикрыть ладонью рот, чтобы не рассмеяться слишком громко. - В корзину… Не-а, вы не можете пройти… не приглашены, сэр, - продолжил Гарри, и Луи рассмеялся ещё больше, увидев, какое у Гарри во сне было обеспокоенное лицо: ещё бы, ведь там человек, будучи совсем не приглашённым, пытался куда-то пройти. Луи продолжал наблюдать за ним, и теперь выражение лица Гарри изменилось: лёгкая улыбка заиграла на губах, когда он тихо произнёс: - Я рад, что вам нравится наша музыка. И… эмм… Ага, мы встречаемся. Луи в полнейшем изумлении убрал руку и оторопело взглянул на своего парня, который теперь смущённо хихикал. Такого прежде в его маленьких пустячковых ночных разговорах никогда не бывало. - Это так мило… не должны скрываться… не знаю… но… ненавижу это. Луи подумал, что теперь он это знает. Хотя, и прежде он это тоже знал. - Это прекрасно… и пусть… Луи стоит этого… - бормотание Гарри было едва связным, но Луи мог поклясться, что это самый насыщенный информацией разговор из всех, которые были до этого. Но тут Гарри опять вернулся к своему странному бормотанию: - Не откажусь от лёгкой мороженковой лихорадки. Луи не успел ничего с собой поделать и прыснул от смеха, вынуждая Гарри недовольно пошевелился во сне, правда потом он повернулся на другой бок, прихватив на себя большую часть одеяла. Луи закатил глаза и попытался перетянуть одеяло к себе, но Гарри не позволил, так что Луи пришлось потянуть сильнее. Эта борьба за одеяло всё-таки разбудила Гарри, и он – весь такой сонный, с затуманенными глазами, припухшими губами и растрёпанными волосами, повернулся к Луи. - Лу? – с трудом произнёс он и потянулся к нему рукой, привычным жестом обнимая за талию. - Извини, - прошептал Луи, а его рука последовала примеру Гарри, и он устроил её на тонкой талии кудрявого парня. – Но ты снова был так эгоистичен с одеялами. - Мммм… - промямлил Гарри, изо всех сил пытаясь держать глаза открытыми. – Ты видел мою записку? - Видел, - улыбаясь ответил Луи. – И я рад, что ты всё ещё меня любишь. - Я тоже рад, что люблю тебя, - отозвался Гарри, и его глаза тут же закрылись. Луи ничего ему не ответил, потому что был абсолютно уверен в том, что Гарри уснёт прежде, чем даст ответ. Так что, он просто с нежностью поцеловал кончик его тёплого носа, пообещав себе, что вскоре непременно сделает его сны реальностью. По крайней мере, хотя бы те, смысл которых ему удалось понять.