Серёженька

Серёжа возился у него под боком, всё никак не мог найти себе места, а Олег ласково поглаживал его по рыжей макушке, помогая успокоиться. Вот только, по всей видимости, Серёже это не то чтобы помогало. Самому Олегу невероятно сильно хотелось спать. Время уже было за полночь, тогда как он привык ложиться не позже двенадцати, и с самого первого дня, как увидел результат теста на беременность, приучал к этому и своего омегу. И ведь до сегодняшнего дня Серёжа устраивался у него под боком, первым начинал посапывать во сне. Но сегодня ему отчего-то не спалось: то одеяло слишком большое и тяжёлое, то холодно или жарко, то щенята внутри буянят, а то и вовсе Олег слишком хорошо обнимает. Всё же, задремав, Олег пропустил момент, когда Серёжа, придерживая живот, неторопливо поднялся и вышел из комнаты. Проснулся только, почувствовав пустоту, когда хотел притянуть своего омегу к себе и уткнуться носом ему в волосы. Он любил так делать, да и Серёжа так чувствовал себя лучше. Защищённый своим любимым альфой, в его тёплых бережных объятиях — что может быть лучше для беременного омеги? Но, видимо, всё-таки было сейчас что-то, что требовалось Серёже куда больше объятий и сна, раз он поднялся в самую ночь. Тихо вздохнув и протерев слипающиеся глаза, Олег поднялся с их тёплой постели и прошёл к двери, выглядывая и прислушиваясь к происходящему в квартире. Ага. Дверь на кухню плотно прикрыта, а отсюда видно, что там горит приглушённый свет. Видимо, Серёжа не стал включать основное освещение, включив лишь подсветку по периметру кухонного гарнитура. Тем лучше, значит, не успел ещё окончательно проснуться и засесть за новостную ленту или — ещё хуже — работу. Отворив дверь и оставив её открытой, Олег устало взглянул на Серёжу. Тот устроился на стуле с ногами, как всегда любил сидеть. Сейчас такая поза в основном была для него неудобной, но время от времени он вспоминал её, объясняя это тем, что так он чувствует себя лучше, пускай и на весьма короткое время. На столе перед ним стояла небольшая чашечка — любимая Серёжина. Они сделали её вместе на занятии для пар, желающих интересно отдохнуть: Олег слепил, а Серёжа раскрасил. На вкус Олега выглядела она не очень, но для Серёжи была самой особенной, так что Олег находил это весьма милым и ничего не говорил. А ещё… На тарелке перед ним лежал бутерброд с тонко-тонко нарезанным сыром, чесноком и зеленью. Кажется, кому-то захотелось разнообразия. Серёжа вообще-то терпеть не мог чеснок, со времени беременности перестал выносить и сыр. Но, чем бы дитя ни тешилось, главное, чтобы не плакало. Пройдя на кухню, Олег налил чай и себе, подвинул стул поближе к Серёжиному, и поцеловал его в макушку. — Принести тебе носки? В одной ночнушке холодно же, — ночнушка у Серёжи представляла собой лёгкую рубашку и длинные штаны, которые раньше приходилось подвязывать, чтобы не спадали, а сейчас, наоборот, натягивать пониже, чтобы не давили на живот. — Тебе сейчас нельзя болеть. Всхлипнув, Серёжа кивнул и прикусил губу, подняв на Олега виноватый-виноватый взгляд. Олег же в свою очередь только тепло улыбнулся супругу и погладил по плечу успокаивающе. Что бы там ни надумал Серёжа за это время, Олег обязательно найдёт, чем возразить, но сначала нужно позаботиться о том, чтобы Серёженька не заболел. Вернувшись на кухню, Олег присел перед Серёжей и надел мягкие цветастые носочки ему на ноги, ласково погладив каждую ступню. И поднялся, поцеловав сначала одну острую коленку, потом вторую. — Рассказывай, счастье моё, что случилось? — ласково взглянув в глаза Серёже, осведомился Олег, двигая свой чай ближе к себе. Серёжу, кажется, этот вопрос ещё больше вывел из себя. Он закрыл глаза, надув губы и всхлипнул, спрятавшись за волосами. Олег улыбнулся ласково, наблюдая за ним, мягко отвёл рыжую прядку за ушко и погладил по голове, двигаясь ещё ближе, чтобы оставить поцелуй на кончике носа. — Я в эту ночнушку уже не влезаю, — хныча, пожаловался Серёжа, поднося ко рту оставшуюся половинку бутерброда и откусывая немного. Как бы в доказательство приподнял края рубашки, оголяя живот. Олег не упустил возможности накрыть его ладонью и ласково погладил, тут же ощущая, как малыши внутри завозились. От этого по губам расползлась глупая счастливая улыбка, словленная недовольным Серёжиным взглядом. — Угу, тебе весело. Не ты же целый выводок в себе носишь, — шмыгнув носом и сунув в рот остаток бутерброда, Серёжа опустил рубашку вниз, тем самым неприкрыто намекая Олегу, чтобы убрал свои лапы. — Серёженька. Лисёнок. Не обижайся на меня. Это же наши малыши. И мне нравится видеть и ощущать, как меняется твоё тело для того, чтобы им было комфортно внутри. Не переживай из-за ночнушки, ладно? Давай сходим в магазин для беременных завтра, выберешь себе хоть несколько таких ночнушек и даже лучше, — обещает Олег, даже не прикасаясь к своему чаю, но с улыбкой двигая его к Серёже, когда у того заканчивается. — Давай я сделаю для тебя ещё один бутерброд, ты допьешь чай и ляжем спатеньки? Малышам нужен отдых. А тебе особенно. Серёжа что-то тихо мычит себе под нос, но Олег не может разобрать. Сооружает Серёже такой же бутерброд, заранее доставая из аптечки суспензию от изжоги. А после моет и убирает всё, что достал Серёжа, по местам. — Ты у меня такой хороший, — снова всхлипнув, шепчет Серёжа и Олег поворачивается, подходя к нему и обнимая. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, родной. Ты у меня тоже очень хороший. Кушай, милый, — ласково шепчет Олег, садясь рядом и поглаживая Серёжу по коленке. Смотрит на него влюблёнными глазами и осторожно стирает катящиеся из глаз слёзы, надеясь, что после них у омеги не разболится голова. Он ведь совсем недавно оправился после болезни. И Олегу очень хочется уберечь его от любых болей и страданий. Когда Серёжа доел и сделал последний глоток чая, Олег убрал посуду в раковину, решив, что помоет всё завтра, а после помог ему подняться из-за стола и повёл обратно в спальню. — Прости. Из-за меня ты не выспишься, — виновато опустив голову, Серёжа шагнул в комнату мимо Олега и явно постарался сжаться, как у него сейчас частенько бывало. — Это не беда, Серёж. Всё хорошо. Выспимся вместе завтра днём, да? Давай. Ложись удобнее, я тебе подушку поправлю. Удобно? Я могу другую достать, — для Серёжи с ростом живота они купили подушки сразу нескольких форм, чтобы он мог выбрать ту, которую хочется сегодня. Особенно сильно он любил ту, которая окутывает его со всех сторон будто гнездо, однако у неё был минус, и довольно трагичный для самого Серёжи: когда он лежит с ней он не может обнимать и ощущать Олега. — Нет, эта нормально, — наконец-то улыбнувшись ему, Серёжа протянул к нему руки, желая объятий, и Олег скорее лёг к нему, обнимая со спины, целуя в загривок. Серёжа тихо этому рассмеялся, придвинулся ближе, обнимая свою подушку и закинув на неё ногу. Промычал удовлетворённо, и скоро уснул, вновь начав мило посапывать. Олег наконец-то мог расслабиться тоже. Погладил ласково животик Серёжи и прикрыл глаза, вскоре засыпая.