Серёженька

Серёжа в беременность стал очень мягким и округлым, такой нежный пончик, что Олег и глаз отвести от своего ненаглядного не мог. Всё в нём было замечательно и приятно глазу. И большой животик, и мягкие сочные бёдра и ягодицы, и, конечно, его аппетитная грудь. Олега приводило в трепет от одной мысли о том, чтобы бережно сжать эти груди в ладонях, помять их, потереть чувствительные тёмные соски и обхватить их губами. Омега был сладкий, а стал ещё слаще и приятнее, и облизать его хотелось всего. Серёжа его взгляды то нежные, то жадные, прекрасно видел и улыбался ему, хитрец, специально виляя бёдрами перед мужем. Надевал кофточки, что открывали прекрасный вид на грудь и животик, то и дело поглаживал себя словно бы невзначай. И как Олег мог остаться в стороне, когда нежные любимые пальчики вновь и вновь касались груди, дразня? Обняв омегу, стоило тому в очередной раз акцентировать внимание на своих формах, Олег прижался к его шее нежным поцелуем. Сам погладил его животик, шепча нежности, признаваясь в любви, и медленно направил Серёжу к постели. Серёжа вовсе не сопротивлялся, и это позволило Олегу расслабиться. Не привиделось, значит, и правда звал к своему телу, к себе. Значит, не меньше хотел ласки и любви. — Олеж, — мелодично выдохнул омега, лаская своими нежными стонами слух. — Ложись, мой хороший, — только и ответил Олег, тоже ложась рядом и вновь, и вновь проходясь поцелуями по любимой шее, губами опускаясь к изящному разлёту ключиц, целуя бледную кожу. Неторопливо избавив Серёжу от одежды, сопровождая каждое касание поцелуями и ласками, Олег прижался горячим ртом к чувствительному соску, вызывая дрожь омеги под собой. Для них всё это было не ново, но всё так же умопомрачительно и желанно. — Олеж, я хочу... Хочу кое-что попробовать, — вдруг признался Серёжа, мягко надавливая мужу на плечи и пытаясь заглянуть ему в глаза. Олегу совсем не хотелось останавливать ласки. Когда любимый рядом и стонет так сладко, так звучно, зачем прекращать? Он ещё раз опустился губами к мягкой груди, но заставил себя послушно отстраниться, взамен этому оглаживая нежную внутреннюю сторону омежьих бёдер, ненавязчиво раздвигая его ноги. Руки тем временем жили своей жизнью, пальцы оттянули кружевную кромку трусов, коснулись тёплой влажности меж ног. — Хочу попробовать зажать тебя грудью, — выпалил Серёжа, не контролируя собственного голоса и тела. Развёл ноги, обхватывая бока альфы, в глаза заглянул так просяще и жалобно, что и сил не было отказать ему. Да и уговаривать альфу не пришлось, достаточно было его томного взгляда. К новому в их постели Олег всегда относился с любопытством и желанием, а Серёжа всегда был выдумщиком, к чему Олег уже привык. — Тогда ложись повыше, — попросил Олег и помог омеге полулечь на мягких подушках. Вид этот вскружил голову, столь манящим и красивым был Серёжа в ту минуту. С приоткрытыми зацелованными губами, с пышной омежьей грудью и налитыми вишнёвым цветом сосками, по бёдрам его текла белёсая сладкая смазка. К нему хотелось прижаться губами, вжать своим телом в постель и вылизать с ног до головы, чтобы стонал и царапал его спину в бессильном удовольствии. — Давай, родной, сделай мне хорошо, — горячо шепнул Олег, жадно наблюдая за изнывающим под ним омегой. — Возьми грудь в ладони и сожми их. Поставив колени по обе стороны от бёдер Серёжи, Олег положил член между грудей омеги и требовательно двинул бёдрами. Серёжа послушно зажал его ими и тихо застонал. Чувствительная грудь отзывчиво реагировала на каждое неосторожное движение, и омега, кажется, сам задел сосок пальцами. Подхватив пальцами подбородок Серёжи, Олег коснулся большим пальцем нижней губы, провёл по ней, раскрывая для себя ещё сильнее. Серёжа и сам поддался этим ласкам, облизал палец и двинул головой, втягивая их в рот. Оставив омегу самого играться со своими пальцами, как ему вздумается, лишь толкая их глубже и надавливая на язык, Олег задвигал бёдрами чуть быстрее и коснулся пальцами свободной руки его соска. — Какой ты у меня... Серёж, — рыча, выдохнул Волков, ускоряясь и сжимая сосок пальцами. Подушечки намокли, стоило потереть чуть настойчивее, и Олег тут же протянул их к собственным губам, слизав сладковатое молоко. Ухмыльнулся, поймав поплывший серёжин взгляд. — Сильнее сожми. Вот так... Умница. Приоткрой ротик. Двигаясь между грудей омеги, Олег толкнулся сильнее и быстрее, задвигал бёдрами, и ткнулся головкой члена в горячие влажные губы. Слегка надавил на затылок Серёжи и властно погладил по щеке, заставляя немного поработать ртом. — Ещё. Вот так, мой хороший. Давай, — едва ли осознавая, что бормочет, хрипло просил Олег, ощущая как с каждым толчком всё ближе подбирается к оргазму. Вот уже в основании члена набухает узел, наливается кровью. Серёжа, кажется, не меньше его самого наслаждался происходящим. Он ёрзал, охотно принимал член губами, лизал и обхватывал его, постанывая. Олегу это всё сносило крышу. Уже не контролируя себя, он гладил омегу по голове, держась за стену, и двигал тяжёлым членом меж его грудей, пока не почувствовал, что изливается на сочные губы Серёжи. Раскрыв в стоне рот, он толкнулся ближе к губам омеги и погладил его по щеке, благодаря за отзывчивость. — Мой сладкий. Ложись теперь на бочок, будем любить тебя, — шепнул Олег и с улыбкой поймал губы Серёжи в поцелуй, наплевав на вкус собственной спермы.