Singing cranes

После завтрака ребята разошлись кто куда. По расписанию у 8 курса был урок ЗОТИ, но у Гарри были другие планы. Маккгонагл относилась к нему с особым трепетом и разрешала прогуливать некоторые уроки, в особенности ЗОТИ. Он был героем, его навыков хватило для противостояния темному лорду, поэтому никого особо не волновали его прогулы. Ну, разве что Снейпа. После того что случилось в ночь битвы за Хогвартс он, конечно, стал чуточку мягче, но только на грамм. Гарри всегда забавляла его напускная строгость, особенно после того, что он узнал о Снейпе. Иногда юноша все же заглядывал на уроки защиты от темных искусств, но лишь из любопытства. Профессор Макгонагл, а по совместительству теперь и директор, ввела новшество. С этого года уроки ЗОТИ вели несколько приглашенных учителей, за каждым из которых были закреплены несколько блоков. Сейчас шел блок анимагов и оборотней. Благодаря Сириусу и Люпину Поттер знал об этом все и бессовестно прогуливал. От мыслей о своем крестном и друге защемило в груди, а и без того поганое настроение упало еще ниже пробив очередное дно. Гарри не помнил, когда в последний раз улыбался. Это было на свадьбе? Или во время их с Гермионой танца? Да это и не важно. А вот девушка после окончания завтрака унеслась на урок травологии так, словно ее укусила мандрагора, и ей срочно надо было отомстить. Во всем круговороте мыслей парень успел дойти до больничного крыла. Но, к сожалению, мадам Помфри тут не оказалось. Голова раскалывалась от выпитого накануне. Поэтому парень без зазрения совести залез в шкафчик с антипохмельными средствами и стащил парочку. Бутылочки гремели в кармане, пока он еле плелся по пустому коридору и пытался откупорить одну. Вкус отвара был противным травянистым-горьким из-за полыни в составе, но это все же было лучше, чем страдать от головной боли и тошноты до вечера следующего дня. *** Выручай-комната встретила его тихими переговорами и шелестом бумаги. Кто-то из старшекурсников, так же как и он прогуливал уроки и отсиживался здесь. Гарри особо бы никто и не мешал, но он все же надеялся на спокойное одиночество. Пройдя глубже по зале он заметил сидящего в куче пергаментных журавликов Нотта. Кудрявый юноша складывал очередную бумажную птицу. Но с кем тот разговаривал? Оглядевшись и не увидев никого в комнате Поттер уставился на Теодора отложившего уже готового журавлика и принимающегося за другого. Эти бумажные птицы раздражали героя не меньше, чем вечный шум, головные боли и бессонница. Они летали по всей школе как навязчивые мухи, врезались в тело, падали в еду в большом зале. Раньше они даже умиляли парня, но в последний год многое изменилось. Соулмейты общались с их помощью, находили друг друга, знакомились, начинали встречаться, на уроках перебрасывались этими дурацкими записочками на крыльях журавлей. Гарри они бесили, раздражали, он их ненавидел. Но лишь потому что у него не получалось сделать этого бесполезного журавлика, а если и получалось сложить, то выглядел он еще хуже чем сам Гарри после войны и категорически отказывался взлетать в воздух. - Долго ты там будешь стоять? – Теодор не поднимал головы от своего занятия, но затянувшееся молчание все же заставило его бросить взгляд на пришедшего. - Ты что-то хотел, Поттер? - Посидеть в тишине – Гарри неотрывно смотрел за тем, как юноша перед ним складывает журавлика даже не глядя на свои руки. - Садись. Я не буду тебе мешать. - Ты с кем-то разговаривал. - Да. В последнее время я не могу долго находиться в тишине, пытаюсь заполнить пространство таким образом – он пожал плечами. - Зачем ты их делаешь? Ну, то есть я знаю про соулмейтов и все такое, но зачем тебе их столько? - У маглов есть легенда, что если сделать 10 тысяч таких журавликов можно загадать желание и оно сбудется. – Нотт опять пожал плечами и взял новый лист. - И что бы ты загадал? – Гарри понял, что этот вопрос слишком личный лишь тогда, когда тот уже сорвался с его губ и повис в воздухе – Прости, я не должен был спрашивать. Теодор молчал, его пальцы порхали над листом, словно волшебные бабочки, превращая тот в замысловатую фигурку. - Чтобы не было войны. – Тихо, почти шепотом, словно хотел, чтобы его не услышали. - Я бы тоже – Поттер все же понял, ответил так же тихо, не нарушая атмосферу, царившую в помещении. Он прошел по комнате, взял со стойки камина бутылку огневиски и два стакана молча предлагая один парню напротив. Тот кивком соглашается, пресаживается со стула на диван и ждет свою порцию. - Наверно не стоит начинать бухать в 9 утра? - Кого это волнует – герой приподнимает бровь, удивляясь, что этот слизеринец беспокоится за время приема виски. - Эх, Панси опять проест мне мозг – Сказано обреченно, так что не требуется ответа. Нотт откидывается спиной на диван и прикрывает глаза. Темные кудри открывают его лоб делая его вид более беззащитным и слабым. Мало кто знал историю слизеринца, а те кто знал не говорили об этом вслух. Его отец был пожирателем, как и многие родители учеников Слизерина, но Нотт старший по праву занимал место самого жестокого и кровожадного. Никто не знал, что именно происходило в поместье их семьи, но все видели синяки и шрамы на красивом молодом теле, все знали, что именно Нотт старший мучал и издевался над своим собственным сыном. - Хватит пялиться, Гарри. Мы не в музее и я не картина. - Мне вот кое-что интересно, Теодор. – Парень развернулся всем телом к собеседнику, который все так же сидел, не открывая глаз. - Валяй – тот махнул рукой, давая согласие на продолжение беседы. - Ты отправлял своих журавликов? То есть понятно, что ты их делаешь, чтобы загадать желание, но это не мешает отправить их своему соулмейту, ведь так? - Не отправлял. - Почему? - Потому что я его получил, но адресован он был не мне. - Это как? – Гарри тупо уставился на слизеринца. - На нем было написано другое имя, чужое. Поттер был удивлен еще больше. - Почему ты не ответил? Не сказал кто ты на самом деле? - А зачем? – Нотт открыл глаза и сделал глоток из своего стакана – я уверен, что она не захочет знать кто я. - И тебе они больше не приходили, Теодор? - Нет. И, ради Мерлина, зови меня Тео. - Хорошо… Тео. Они замолчали, каждый погруженный в свои мысли. Это была уютная тишина, она не давила своей неловкостью, а словно окутывала спокойствием. Виски согревал их тела, изнутри пытаясь разморозить их внутренний лед. В последнее время старшеклассники не торопились искать свои родственные души и когда их спрашивали, почему все чаще звучал ответ «Мне бы со своей душой разобраться». - Почему ты не ищешь свою родственную душу, Гарри? – вопрос прозвучал тихо и неожиданно. Парень повернулся к собеседнику, лицо которого не выражало ни одной эмоции. - Стыдно признаться, нооо я не умею делать этих ваших журавликов. А если и получается, то настолько плохо, что он даже над столом взлететь не может, не то, что искать, кому предназначен. - Ты сейчас серьезно это говоришь? Великий Гарри Поттер, герой магической Британии, поборовший Темного Лорда, не может справиться с куском пергамента? – в глазах Тео заплясали охмелевшие искры веселья. - Не смей издеваться надо мной, Нотт, и рассказывать это кому-либо, иначе мне придется убить тебя и спрятать тело. – Гарри насупился, не хватало ему только насмешек от всех кому не лень. - Даже не думал – попытался его заверить слизеренец, но черти пляшущие в его глазах румбу, танго и прочие танцульки никуда не делись, да и сам он теперь не внушал доверия. - Ага, вижу – зря он рассказал об этом, но что поделать, отшибать тому память не хотелось. Гарри попытался запить горечь своей глупости огневиски. Повисшая опять тишина на этот раз раздражала, Гарри ждал от Тео хоть слова, но тот упрямо молчал. Гриффиндец налил им еще, и они продолжили сидеть в тишине. - Я могу научить тебя, Поттер.