В свете лиловом, под землей холодной

      Едва затих шум пиршественного зала, Астрид облегченно выдохнула. Она никогда не любила празднества, а особенно излишнее внимание к собственной персоне — возможно, сказалось прошлое ассасина, которое теперь даже самой едкой кислотой не смоешь. Уже и позабыла о том, с каким размахом любят цверги устраивать подобные мероприятия, пусть и делают это значительно реже тех же родственных светлых альвов. Под маской невозмутимого спокойствия бился истеричный страх от каждого брошенного в сторону невесты Модсоргнира прищуренного взора. Умом понимала, что любопытным зевакам интересно, почему же суровая капитан ассасинов пошла на уступки, но стальной удавкой душил страх разоблачения. Вряд ли ее кто-нибудь узнает, столько времени прошло, да и в оригинальных мирах ей должно быть не больше девяти лет, но никак не двадцать один год.       Под сенью Иггдрасиля, как принято в девяти мирах, заключили договор — так, по крайней мере, убеждала себя Астрид, с отвращением примеряя на себя роль невесты поневоле. Отвечала отточенным взмахом меча, не теряя властного вида и все же… скользила периодически краем глаза по разномастной толпе, силясь увидеть затерявшихся среди темных альвов соклановцев. Среди темных закрытых одеяний, хранящих тайну их личности, с болезненным трепетом надеялась увидеть знакомый бордовый плащ, но даже намека на тень не увидела. Из-за чего сердце горестно засаднило — возможно, так даже лучше.       Остаток празднества практически не запомнила — лишь обручальное кольцо, дарованное владыкой Свартальвхейма, неприятно холодило кожу, ядовитой змейкой обвиваясь вокруг пальца. Словно в напоминание, что отныне она, неуловимый Призрак, наводящий ужас на девять миров, отныне собственность Модсогнира.       «Ненадолго», — злорадной кошкой прошипела в мыслях Рид.       Очень жаль, что на время родное Кольцо Силы пришлось ненадолго вернуть отцу. Астрид с огромным удовольствием променяла обручальное кольцо на фамильную драгоценность, тем более, пульсирующая мощь заключенного в Андваранаут Ца-Кхама придавала сил и ей. Однако же еще не время. Она должна уподобиться дикой пуме, заприметившей желанную дичь — затаиться и бесшумно следовать за добычей, не оставляя ни малейших зацепок о том, кто она на самом деле.       — Прошу всех уделить немного внимания, — захмелевший Модсогнир прервал всеобщий гул веселья, из-за чего темные альвы выжидающе затихли, внимая речам правителя. Тот кинул на стоявшую за ним новоявленную супругу странный взгляд, на что Рид предупреждающе поджала лиловые губы в тонкую линию. — Моя дражайшая супруга попросила принести клятву под сенью Иггдрасиля. Сами понимаете, не могу отказать ей в столь простой просьбе.       Гости зашептались, раздались редкие смешки. По свадебной традиции девяти миров, прежде чем согласиться на брак, невеста могла попросить у жениха что угодно в доказательство любви и верности. Капитан Рид могла попросить все богатства Свартальвхейма, учитывая статус ее мужа, — и он обязан выполнить эту прихоть. Но вместо манящего блеска золота изъявила самую малость, дать нерушимый брачный обет под сенью Иггдрасиля, уму непостижимо.       Она заметила вопросительный взгляд матери, — выделявшейся из толпы высоким ростом — а поймав его, медленно моргнула. Сейчас все услышите сами.       — Я, Модсогнир, первый из рода темных альвов, приставленный великим Одином Всеотцом, Знатоком Рун, на правление миром Свартальвхеймом, даю клятву под сенью Иггдрасиля и пусть норны будут мне судьями, — Астрид сама не заметила, как слегка подалась вперед, жадно вслушиваясь в каждое слово, боясь упустить малейшую деталь. Почему ей до сих пор не удалось полноценно освоить мастерство проклятий, так именно по этой причине — важно не оставлять никаких лазеек, способных разрушить силу данных слов. — Беря в жены прекрасную Рид, я гарантирую Мастерам Тени абсолютную безопасность. Никто из жителей Свартальвхейма не смеет им как-либо вредить. Отныне и впредь да будет так.       Пиршественная зала разверзлась шокированными вздохами и перешептываниями цвергов, что и так неприязненно отходили от снующих туда-сюда наемников, а теперь и вовсе отшатнулись от них, как от прокаженных. Ассасины во все глаза уставились на своего капитана, что суровой тенью застыла позади владыки Свартальвхейма, предупреждающе сверкая аметистовым взором в такт тускло поблескивающим вольфрамовым заостренным ногтям. Хотя про себя облегченно вздохнула — опасность миновала ее клан словами этого легковерного правителя. Как же усыпляют ее родичей сладкие льстивые речи, раз столь очевидную угрозу Модсогнир проигнорировал. Все равно что позволить стае волков разгуливать по каменным мостовым, прекрасно понимая, что звери загрызут любого.       Главное, она вынудила Модсогнира сказать эти слова во всеуслышание. Да, обманом, хитростью и лестью, но результат ровно такой, на который она и рассчитывала. Каждое слово в произнесенной клятве развязывало руки, и даже сам Один не посмеет помешать ей в исполнении плана.       А по завершении празднества отправилась в царственные покои дожидаться новоявленного супруга. По удачному стечению обстоятельств Модсогнир решил завершить дела на день, а посему обещался вернуться немного позже. Астрид внимательно заозиралась по сторонам, с завистью оглядывая роскошный простор личной комнаты правителя, отделанной сверкающими каменьями самых разных — и разумеется, дорогих — пород. В отличие от Ца-Кхама, полумрак покоев давил, из-за чего Рид неприязненно передернулась, растирая оголенные плечи. Ее гордое одиночество прервал неловкий стук в массивные двери и тихое бормотание служанки — той самой, что позвала ее на торжество:       — Господин Модсогнир подойдет чуть позже. Не желает ли госпожа…       — Рид, — на вопросительную фразу хмыкнула капитан.       — …госпожа Рид прогуляться? Или, может, подать ужин для вас?       Ужин…       Астрид искренне надеялась, что секундная эйфория осталась незамеченной — этот маниакальный проблеск злорадства во взгляде и зловещая улыбка уголками губ. Карты сами в руки ложатся как нельзя удачно, и эта несчастная не знает, кому и что она предлагает сделать. Тем не менее, спешно вернув самообладание и лишний раз порадовавшись, что прислуга не заглянула в покои без разрешения, небрежно взмахнула рукой:       — Вели подать достопочтенному Модсогниру самое лучшее пиво.       — А что желает госпожа?       — Альвхеймское вино, — практически мурлыкнула Астрид елейным голосом, — Я люблю сладкие сорта и… какие-нибудь сладкие яства к вину. Кроме шоколада.       Служанка сипло усмехнулась, явно понимая такую слабость новоявленной королевы к сладостям, но удалилась с понимающим «сию минуту, госпожа Рид». Как только эхо шагов утихло в коридоре, Астрид прекратила улыбаться и лишний раз перепроверила складки подола платья, нащупав две миниатюрные склянки, из-за чего облегченно вздохнула. Главное, не перепутать. Как удачно, что эта дурочка не жила в ее клане и не знает, что никакого пристрастия — кроме шоколада, на который у Астрид страшная аллергия — к сладостям цвергиня особо не испытывает.       Модсогнир вернулся спустя десять минут после того, как подали ужин. Цверг с усмешкой заметил равнодушный скользящий взгляд невесты — непокорная Рид восседала в кожаном черном кресле в свадебном платье, расшитом алой россыпью гранатов, с граненым золотым кубком в руке. Как бы ни силился, а до сих пор не мог разгадать эту строптивую женщину, державшую в страхе девять миров, а своих ассасинов — в ежовых рукавицах. Что теперь покорно сидела рядом с новоявленным мужем, потягивая альвхеймское вино.       — Заждалась, моя благоверная супруга? — ухмыльнулся он, садясь в кресло напротив. Та лениво пригубила из кубка, прежде чем прохладно ответить:       — Кушайте, мой господин, покуда ужин еще не остыл.       Видят боги, с каким трудом удалось сохранить спокойствие и не возликовать в открытую, когда владыка темного мира без задней мысли принялся за трапезу. Возможно, доверял своим поварам, да вот только не учел небольшой нюанс — доверять новоявленной невесте определенно не стоило. Спустя несколько минут затянувшейся тишины, когда его тарелка опустела наполовину и Модсогнир принялся за заветный хмельной напиток, Рид издевательски отсалютовала кубком:       — Ваше здоровье, дражайший муж.       Сама при этом не забывала понемногу вкушать скир, щедро усыпанный золотистыми яблочными дольками. Желудок начинало слегка скручивать, но Рид стойко держалась, коршуном наблюдая за правителем.       — Непривычно, небось, жестокому Призраку в новом амплуа королевы Свартальвхейма? — издевательски намекал на ее незавидное положение загнанного в угол зверя, вынужденного жить на подачках в голодную студеную пору. Капитан равнодушно пожала плечами, закидывая ногу на ногу и откидываясь на спинку кресла:       — К власти мне не привыкать.       — Что ж, и то верно, — одобрительно хмыкнул Модсогнир, допивая остатки пива, — Заслужить славу отъявленных неуловимых наемных убийц это надо постараться. Похвально для альва.       Астрид скрыла за глотком вина зловещую улыбку, лишний раз воздав благодарности за весьма намешанную родословную — с матерью-мидгардкой да бабкой по отцу, светлому альву по происхождению.       — А я и не альв. По меньшей мере, не из Льёсавльхейма.       Значение загадочно брошенной фразы владыка подземного мира не успел до конца осознать, как послышался глухой звон упавшего на пол кубка, моментально поглощенный мощными стенами — звукоизоляция, прекрасно. Модсогнир раздраженно прикрыл глаза, хватаясь руками за голову с тихим шипением.       — Голова… раскалывается…       — Остро реагируете на погоду, владыка? — едкая усмешка Рид осталась без ответа, когда девушка отставила кубок с оставшимся чуть на дне вином на резной стол.       Дело, разумеется, было далеко не в погоде.       Тяжело дыша, Астрид с тихим ликованием заметила, как нервно подрагивают пальцы новоявленного супруга, как губы его рефлекторно дергались, будто не могли определиться, стоит улыбнуться или закричать. Судорожно вздыхая, Модсогнир попытался подняться, но не удержался и кубарем свалился на пол, задевая стол с остатками трапезы.       — Лекаря… зови… по… позови…       Но она даже не пошевелилась. А после — тихо расхохоталась, словно услышала самую забавную шутку за последнее время, неторопливо качая головой. В легкие вонзились мириады игл, следом за ними пойдут и острейшие клинки — Астрид это знала, а потому шаркающей походкой подошла и заперла дверь на засов, отрезая пути к отступлению. Впрочем, ее дражайший супруг и так уже одной ногой уверенно ступил в могилу, как только сделал первый глоток пива.       — Он тебе уже не поможет, — тяжело опершись плечом на массивную дверь, прохрипела Рид, из последних сил сдерживаясь, чтобы не сползти на пол. Не даром все эти годы вырабатывала устойчивость к многочисленным ядам. — Я подмешала в пиво стрихнин. Смерть твоя будет максимально мучительной и достаточно долгой, чтобы я успела получить ответы на все вопросы прежде, чем ты сдохнешь, собака сутулая.       Она сумела доковылять обратно и устало рухнула обратно в кресло. В зловещем полумраке отсвет от камина озарил на краткие мгновения бледное лицо — посмертная фарфоровая маска с яростно плещущейся через край ненавистью в глазах-аметистах. Даже на самых провинившихся рядовых ассасинов не смотрела с такой яростью. Даже ублюдок Фрост не заслужил столько искренней полыхающей злобы, как корчащийся в конвульсиях из-за текущего по венам стрихнина правитель ее родного мира.       С садистским наслаждением взирала сверху вниз, как ожидаемо сжимаются пальцы в кулак, не в силах разжаться; как гримаса агонии боли и адских мук искажает ужасающая улыбка; как тело бьется в судорогах выброшенной на берег рыбой. Как цверг пытается сделать вздох и вскрикнуть, но лишь с хриплым свистом хватает жалкие струйки воздуха в раздувшуюся грудную клетку.       Первая судорога прошла так же стремительно, как и началась. Тиски смерти ненадолго отпустили из удушающего захвата, из-за чего Модсогнир безвольной куклой обмяк подле ног невесты, не в силах даже голову поднять — лишь сипло рыча в попытках прожечь взглядом побледневшую капитана ассасинов.       — Тебе с рук это не сойдет. Т-ты…       — Еще как сойдет. Ты же сам сегодня обеспечил моему клану алиби. Но сейчас важно не это.       Астрид бесшумно присела на корточки подле тяжело дышавшего цверга, старательно игнорируя его ненавидящий взор. Про себя она усмехнулась с садистским наслаждением, что глаза ее жертвы щедро налились кровью, а землистое лицо раскраснелось, как от жаровен Муспельхейма. Только вот самые страшные жаровни сейчас ломали его тело изнутри, а не снаружи.       — Башня, Модсогнир, — презренно отчеканила капитан, сдерживаясь от соблазна схватить ублюдка за горло и придушить самолично, но остатки отравленного разума усмирили неуемный гнев. — Тебе ведь было известно о том, куда пропадали бесследно веттиры. Думал, сумеешь уговорить одного из моих наемников сотрудничать с тобой, и я ни о чем не догадаюсь? Думаешь, у меня нет ушей и глаз повсюду?       В глубине глаз цверга шустрой искрой промелькнул страх — откуда она… хриплый натужный вздох, полный крайней степени презрения:       — Так вот… вот откуда вы взялись такие. Она породила вас.       — Нет. Нас породил ты, — Рид нахмурилась, чуть подавшись вперед, — Это ведь твоими стараниями пропадали веттиры. С твоим-то влиянием и могуществом провернуть исчезновения под носом у самого Всеотца, да еще и в таком количестве…       — Чего тебе нужно, Рид? Я…       Очередная конвульсия прошлась током по телу несчастного темного альва, заставляя конечности изогнуться в неестественной позе, до болезненного хруста выламывая позвонки в дугу под оглушающие вскрики. Дождавшись, когда волна судорог утихнет, Астрид ухмыльнулась.       — Только информация, и не пытайся сторговаться — в твоей смерти я ищу отмщения, милосердие не моя сильная черта. Задам один вопрос, — вопрос, что горькими слезами душил ночами. Вопрос, ответ на который пыталась тщетно отыскать, хотя бы минимально понять мотивы. — Зачем?       Прекрасно осознав свое бедственное положение, Модсогнир хрипло усмехнулся, едва сдержав очередной натужный вопль — всполохи пламени в камине, ее ледяной голос… все смешалось в одно раздражающее пятно, жгучей болью по венам текущей. Бежать смысла нет, как и звать на помощь, когда он загнан пойманным зверем в стальной капкан, безжалостно разрывающий его на кусочки от малейшего движения. Попытался дернуться, хотя бы голову поднять, на что шея с противным хрустом отозвалась неестественной судорогой, оттягивающей голову назад.       — Ну-ну, дражайший супруг, не суетись, — проворковала капитан ассасинов, в нарочито успокаивающем жесте огладив прохладную чужую щеку. Взрывом по коже прошлась прохлада металлических кончиков ее ногтей. — Видишь ли, малейшее волнение заставляет стрихнин в твоем теле откликаться на любой раздражитель. Но процессы торможения и расслабления потихоньку отключаются. Так что просто будь паинькой и выдай все без утайки. Возможно, и смерть твоя станет не столь болезненной. Повторю вопрос: зачем тебе понадобилось избавляться от веттиров в Башне?       — Возможности…       — Что-что?       — Мы… я исследовал возможности Башни, — по-вороньи гаркнул цверг, чья сардоническая улыбка навевала жуть даже на привыкшую к таким представлениям Астрид. — Уникальное строение… где время и пространство относительны… и не каждый… приживется…       Астрид нахмурилась, смутно припоминая, что в стенах Башни Вивьен не могла на полную мощность использовать сейд, хотя была в нем сведуща — зато после основания Ца-Кхама светлая магия рекой полилась. Только Ханар на правах создателя этой новой, аномальной ветви Иггдрасиля мог в полной мере и без особого труда, как и прежде, создавать что-либо и использовать цверговские способности беспрепятственно.       — И все же Башня рухнула, едва мы покинули ее, — скупо заметила она.       Правитель темных альвов сдавленно рассмеялся:       — И этим оказали мне огромную услугу. Замели… следы… доказательств нет…       — Мастера Тени живое доказательство, — свирепо рыкнула Призрак, щурясь. Перед глазами мимолетно все плыло, сердце пропускало удары, но она держала себя в руках, по крайней мере, пыталась. — Мы прижились прекрасно в Башне, а после — стали наводить страх на остальные девять миров.       — Признаю, я не сумел связать… клан…и… и… надеялся, вы все сдохли под ее руинами…       Капитан ассасинов безжалостным палачом взирала на мучения умирающего, пытаясь в голове уложить толику полученной информации. Значит, ветте пропадали по указке Модсогнира — ради чистого интереса, свойственного многим цвергам, дабы узнать предел возможностей творения одного из их мастеров. Не исключено, что подручные правителя иногда посещали Башню и наблюдали за ними исподтишка.       Один засуетился, когда пропала Кэролайн — одна из преданнейших ему валькирий и, по сути, соратница ее матери. Ставшая впоследствии частью Совета Девяти и одной из приближенных самонадеянной Рид. Значит, их уход из Башни и ее последующее уничтожение только сыграло на руку владыке Свартальвхейма. Возможно, ему было жаль затраченных усилий, но зато исчезло самое главное доказательство его злодеяний. А без существенных улик предать справедливому суду пред ликом Форсети будет затруднительно. Тем более, столь уважаемого цверга, являвшегося вдобавок правителем этих земель.       — И тем не менее, попытался напасть на мой город и мой клан, отправив столь разношерстную армию по науськиванию Фроста, — холодно процедила Рид.       — Он сам пришел ко мне. Слишком ты ему… насолила… видимо, — еще одна волна ужасающих судорог сотрясла тело, предсмертные вопли ужаса поглотили равнодушные ко всему мощные стены покоев. А как только все стихло, Модсогнир отдышался и продолжил, не теряя презрения в голосе. — Вы отказывались… столько раз… но как только он заговорил о тебе, Рид…       Шрам на ребрах прохладно заныл, как в непогоду, из-за чего цвергиня сипло зашипела, усилием воли заставив себя прогнать непрошеные воспоминания о дне нападения.       — Гьелльская сталь запрещена в девяти мирах, — мрачно отозвалась девушка, — Но ты ее использовал против меня.       — Рыба с головы гниет. Надеялся убить… тебя… и взять клан, такую мощь… под свой контроль. Таков был наш с… как его там? Фростом… уговор.       Значит, Модсогнир до последнего не догадывался и не знал, что Мастера Тени — порождение Башни и даже Фрост об этом не обмолвился. А в ее убийстве надеялся обрести власть над тем, что ему никогда не принадлежало. Возможно, Фрост присягнул ему на верность и намеревался сам занять пост капитана — сама мысль об этом возмутила Астрид до взъерошенных волос и сдавленного рыка за крепко стиснутыми зубами. Да этот бы тщедушный жалкий полубог не смог бы справиться с этой свирепой стаей голодных волков, тот же Винсент в ближайшие недели расправился бы с ним, как с надоедливой блохой.       Затянувшуюся тишину снова прервал угрожающе тихий смешок:       — Ты слишком самонадеянна, Рид, если… если надеешься, что избежишь… ты убила правителя Свартальвхейма, понимаешь, что тебя ждет?       Астрид закашлялась, упав практически рядом с умирающим Модсогниром, но со сдавленным рыком удержалась на трясущихся руках. В попытке держаться в сознании она тяжело отдышалась после приступа и с облегчением выдохнула, когда сердце вернулось — ненадолго, но все же — в нормальный ритм. И указала подрагивающей ладонью на опрокинутую трапезу, ощущая как рефлекторно вытягиваются и втягиваются искусственные ногти без надлежащего контроля.       — Не-е-ет, это ты не понимаешь, — садистски протянула елейным голоском, от которого кровь в жилах стыла, сипло рассмеявшись на густо раскрасневшееся под неумолимым действием стрихнина лицо правителя, — Горечь пива заглушила горечь стрихнина. Сладость вина ослабила на меня действие цианида. Все… все будет выглядеть, как покушение на правящих супругов… — ее фиолетовый взгляд особенно свирепо сверкнул в отсвете пылающего камина, — Только по трагическому стечению обстоятельств королева выживет… а король — нет. А ты… ублюдок, ты так и не понял, кто тебя убил.       Она покосилась на сверкающие каменья в настенных часах — осталось совсем немного, прежде чем виновник ее несчастий, лишивший ее детства и разлучивший с родными, испустит последний вздох. А ответ на главный вопрос она так и не получила.       Поэтому капитан с силой сжала одной рукой лицо умирающего за щеки, злобно скалясь, а его рефлекторная под воздействием яда широкая улыбка лишь усиливала закипавшую внутри ненависть, что копилась там годами. Подобно тому, как она скрупулезно накапливала в своем теле устойчивость к разным ядам во избежание покушений посредством отравления.       — Ты не мог не помнить переполох во всем Свартальвхейме года так три назад, — змеей зашипела в лицо жертве, — Пропала дочь мастера Андвари, его ты прекрасно знаешь. Она пропала по случайности, когда кто-то из твоих подручных отправлял в Башню всех, кто под руку попался.       На краткий миг взгляд Модсогнира прояснился — могла поклясться, что увидела проблеск узнавания в его глазах, отражение собственной гримасы ярости в чужой радужке. Тянувшееся вечностью молчание прервалось раскатистым басовитым смехом, отравленный стрихнином мозг с каждым мгновением приближал его в объятия Хель, но впервые за все это время цверг рассмеялся так заливисто, так… злорадно.       — А я и думаю, кого же ты мне так напомнила, еще в нашу первую встречу, — тень растерянности пролегла на бледнеющем лице девушки, на что Модсогнир сипло продолжил. — Бедная-несчастная малышка Астрид… родители так извелись, пока искали тебя повсюду.       Она в раздражении встряхнула его, но тот не унимался, безумным взглядом широко раскрытых глаз взирая на своего хладнокровного убийцу.       — Пропала по случайности? О нет… как раз наоборот. Я ждал момента, когда можно будет… когда ты… окажешься вдали от семьи…       Страшное откровение вынудило даже закаленную в боях капитана ассасина вздрогнуть, рефлекторно отпустив Модсогнира из захвата, что тот безвольной куклой рухнул на пол. Продолжая биться в усиливающихся конвульсиях. Наоборот, значит…       Астрид трясло. И вовсе не под действием медленно, но верно убивающего яда.       Ее похитили целенаправленно. Ее, единственного пропавшего цверга, в то время как остальные веттиры представляли собой иные расы миров Иггдрасиля — огненные и ледяные великаны, светлые альвы… свой народ Модсогнир, отдать должное, под удар не стал ставить. Кроме нее — беззащитного ребенка, разлученного на долгие годы с любимыми родителями. Раньше она считала, — была уверена! — что ее похитили по чистой случайности, просто попалась под руку. Угасающий отравленный рассудок отказывался принять жестокую правду.       — Почему… — угрожающе тихо сорвалось с бледнеющих лиловых губ. Астрид даже не сразу поняла, что по впалым щекам, смешиваясь с растрепанными темными волосами, медленно текут слезы. Как в полусне, в полубреду. Хотелось взвыть раненым зверем, вытрясти остатки души из этого тщедушного тела.       — Потому что ты порождение Башни. Пусть… пусть и рожденное в этих землях, — сардоническая улыбка вызвала новую волну ледяной, ослепляющей ярости, — Уж слишком… спешно… Андвари женился на своей валькирии. Слишком спешно она… родила после того, как они столько блуждали по Башне. Нетрудно… догадаться…       Внезапное осознание болезненно медленно резало сердце. Ее похитили намеренно. Лишили детства. Потому что зачали ее в Башне. Потому что она ощутимо повлияла на еще не рождённое дитя цверга и валькирии. И поэтому все эти годы заточения неточная копия девяти миров не влияла в негативном ключе на способности малышки Астрид. Поэтому ей удалось настолько удачно прижиться в стремительно меняющихся условиях, возглавив разрозненный разбойничий отряд и сделав их элитным кланом наемных убийц. Поэтому ей удалось прорвать брешь между Башней и оригинальными мирами, чтобы вывести оттуда Мастеров Тени.       Верхняя губа хищно подрагивала. Сердце, отравленное цианидом, заходилось, то и дело сбиваясь с ритма. Каждый судорожный вздох давался с ощутимым трудом, взрывая грудную клетку тоннами тротила. Сверкающие дорожки слез создавали опасный контраст с сухими, блестящими от бессильного гнева аметистовыми очами. Дрожа от ярости, переполнившей бездонную чашу через край, Астрид медленно подняла руку — когти сами собой удлинились, пусть каждый палец прошивала адская боль, казавшейся сейчас укусом надоедливого комара.       Угрожающая тень неестественно длинной пятерни нависла над владыкой Свартальвхейма. Виновником всех ее страданий, что намеренно лишил ее детства, слишком рано отнял из материнских заботливых рук.       — Да… давай, — садистски довольно разразился он маниакальным смехом сквозь вопли, уже окончательно выгнувшись дугой, опираясь на пол исключительно на макушку и ступни. Совсем скоро стрихнин лишит его не только остатков рассудка, но и жизни. — Давай, Астрид. Убей меня. Моя кровь… утолит твою жажду… мести? И ты… ты станешь явным убийцей. Тебя саму… повесят… увидят кровь на руках…       Знала ведь прекрасно. Знала, понимала. Специально пошла на свое отравление, чтобы отвести подозрения от клана — со стороны все будет выглядеть, как покушение на царственную чету, не станут ведь Мастера Тени так избавляться от своего же капитана. Все будет выглядеть, словно нашлись недовольные темные альвы, коим не пришлась по душе кандидатура невесты — и ныне действующей королевы — что те решились отравить Модсогнира и его новоиспеченную супругу. Все рассчитала, чтобы он сдох самой мучительной смертью, в то время как ей «повезет» выжить, чудом спавшись от смерти, будучи от нее на волоске.       Но один короткий взмах… импульсивный, надиктованный не разумом, но обливающимся кровью, разбитым вдребезги сердцем. И так старательно созданные ею алиби для всех и каждого безвозвратно утратят силу. Видят боги, страшно хотелось дать эмоциям волю, выплеснуть накопившуюся злость, снова и снова вонзать в умирающее отравленное тело правителя когти, кромсая его на мельчайшие кусочки в попытке обрести хоть малейшую толику успокоения.       Один взмах.       Один.       Единственный.       Надломленный вой искренней ненависти, казалось, мог потрясти весь подземный мир, когда Астрид вложила в этот удар всю силу. Длинные когти скрежетнули в опасной близости от лица Модсогнира, оставляя на каменном полу глубокие борозды. А после ее сотрясло с такой силой, что остатки ужина кровавой массой излились прямо на дрожащие от напряжения ладони. Когти не могла снова втянуть, перед глазами все окончательно поплыло, а значит у нее в запасе осталось не так много времени.       — Нет… — прохрипела цвергиня, обращаясь уже, скорее, к самой себе, из губ и носа мерно вытекала кровь, оставляя противный металлический привкус, — Я… не настолько… дура…       Пора.       С трудом поднявшись на подкашивающиеся ноги и опираясь на все, до чего могла дотянуться, Рид из последних сил доползла до двери, не с первой попытки отворив засов. Если ее так трясло, с ее устойчивостью к ядам, значит, Модсогниру уже точно ничего не поможет.       Собравшись с последними силами, она всем телом навалилась на двери, повиснув на ручке и вложив все мизерные силы на оглушительный крик, раздавшийся по затихшим темным коридорам дворца:       — Лекаря сюда! Владыке плохо! Скорее!       А не удержавшись, соскользнула на пол коридора, заливая его отхаркиваемой кровью, и болезненно скрючилась. Прежде чем провалиться в мрачное забытье.