shadowy

Но самым опасным врагом, которого ты можешь встретить,

будешь всегда ты сам

Фридрих Ницше

«Так говорил Заратустра»

Два месяца спустя

— Ты опять трахаешься со всем, что движется? Два месяца пронеслись перед глазами туманными пятнами. Чимин судорожно пытался вспомнить хоть что-то, что напоминало бы нормальную жизнь. Понял, что с последнего звонка Юнги прошло пять дней, но что он делал? В памяти расползалось большое белое пятно. С его губ слетело сухое «Цц», пальцами левой руки начал потирать переносицу. Родные привычки приставучи. Ладонь защипало, и он вспомнил о свежем порезе. — Хён, давай не будем ругаться? Услышал в трубке, как Юнги шумно втянул в себя воздух. — Ты идёшь сегодня на занятие? — О, вздумал контролировать меня? Юнги замешкался, и Чимин понял, что тот чуть не брякнул лишнее, желая упомянуть запретное имя, но вовремя себя сдержал. Да, это имя в разговоре с Чимином было табуированным. — Кто-то должен это делать. — Хочешь, поставлю камеру у себя дома, посмотришь на меня? — Чимин, ты идёшь сегодня на занятие? Без предупреждения закончил вызов и бросил телефон в открытый дверной проём. Чимину было тяжело разговаривать с тем, кто не поддавался ему и плохо понимал. Хотя стоило признать, что он, по всей видимости, неплохо его натаскал. Они никогда раньше не разговаривали по телефону. Никогда. А теперь хён звонил так часто, что было не по себе. Зачем он делал вид, что ему не плевать на него? В представлении Чимина он должен был тихо его ненавидеть и не трогать вовсе. — Кто это был? — послышался голос за спиной. Чимин, забыв, где находится, вздрогнул и обернулся. Рядом на кровати лежал полуобнажённый Чонгук, Чимин подавил разочарованный стон и начал молча одеваться. — Можешь остаться сегодня? — спросил Чонгук, но тот ему не ответил. — Ты никогда не можешь. Даже не смотришь на меня по утрам. Что, так сильно жалеешь? Жалел. Каждый ёбаный раз. В состоянии полузабытья он притаскивался к нему домой под ночь, когда уже не мог выносить себя, искал спасения, пытался нащупать то, за что мог ухватиться, чтобы не потерять рассудок окончательно. Им всегда двигали беспомощность и отчаяние, а он шёл у них на поводу уже несколько лет. Наутро он помнил мало, иногда и вовсе ничего, редкими вспышками всплывали образы, обрывки фраз и силуэты совершенно незнакомых людей, словно накануне он находился в состоянии сумеречного помрачения. Он блокировал остаток воспоминаний, пытался стряхнуть их себя, как назойливую соринку с одежды. Надел синие джинсы с белой футболкой и начал хлопать себя по карманам, пытаясь заодно найти глазами свою куртку. — Не это ищешь? — лениво произнёс Чонгук, поднимая руку с портмоне. — Я могу посмотреть, что ты носишь внутри? Ай-ди? Права? Фото котёнка? — Верни, — холодящим душу тоном произнёс он. Чонгук поднял на него удивлённый взгляд. — А это уже интересно, — возвращая своё внимание к застёжке в виде кнопки. Он расстегнул её, но не открыл. — Что ты там скрываешь? — Верни, пока я тебе не врезал. — Мы оба знаем, что ты этого не сделаешь, — рассмеялся он и стал открывать портмоне. Чонгук его совершенно не знал. Всё, что он видел до этого, позволило ему сделать вывод, что Чимин, по всей видимости, был слабым, эмоционально зависимым и подверженным чужому влиянию человеком. У Чимина не было в планах лишать его этих иллюзий, но фантомный браслет в мыслях загорел оранжевым. Используя захват, он завернул его правую руку за спину, опрокинув на кровать, прижал коленом его правую ладонь и занёс кулак для удара.

Два с половиной года назад

Тэхён хотел пропустить Чимина в квартиру первым, но тот уже два часа как не отпускал его руку, так что сейчас тянул его за собой и ждал, пока он закрывал за ними дверь. Тёплые шоколадные глаза напротив были печальными. Тэхён хотел было поднять свою руку, но Чимин крепко держал его за запястье. — Тебе нужно переодеться и снять наконец этот пиджак. Он тебя не душит? — Я тебя не оставлю. Уголки губ Тэхёна слабо поползли вверх, другой рукой он коснулся пальцами чиминова подбородка и нежно поцеловал его в губы. — Со мной ничего не случится, обещаю. Тот помедлил, но наконец отпустил его руку и скинул с себя пиджак. Одеты они были почти идентично с той лишь разницей, что на Чимине была белая рубашка. — Я быстро, — скрылся Пак за дверью в ванную. Тэхён устало сел на кровать, ослабил удавку на шее в виде узкого галстука и расстегнул верхнюю пуговицу на чёрной рубашке. Ну вот, у него появился первый похоронный костюм. Впрочем, по сути второй, но ему было всего четыре, когда они с отцом хоронили маму, и он совершенно не помнил ни того, в чём он тогда был, ни того, как это происходило. Единственное воспоминание — непрекращающийся дождь, который шёл стеной и заглушал все звуки, даже голос собственного отца. Сегодня было солнечно, но голоса отца он и сегодня не слышал. Пожалуй, логично, раз хоронили его. Их отношения были далеки от идеальных. Тэхён не разделял его разгульный образ жизни и очень быстро зажил бедно, но самостоятельно. Отец долгое время пытался помогать ему, иногда без спроса вторгался к нему домой, изымал счета и оплачивал их, одобрял его дружбу с Юнги только потому, что у того был такой же элитарный отец, но, как он говорил, «со странностями», потому что жил как обычный человек. Когда появился Чимин, отца Тэхёна, как ветром сдуло. Он был уверен, что этот мальчишка утянет его за собой на дно, а когда отец Юнги заявил о своём намерении жениться на одинокой матери Чимина, отец Тэхёна высказался против общения со всей семейкой. Прислушался, из ванной не доносилось ни звука, а Чимина не было уже давно, и он забеспокоился, начиная звать и стучать. Отвечала ему только оглушительная тишина, так что он открыл незапертую на замок дверь и увидел Чимина сидящим на полу с окровавленной рукой и небрежно лежащим рядом складным ножом. Он даже не смог ничего произнести, тут же подскочил к нему, замечая вспоротую левую ладонь. — Прости, — на удивление, спокойным тоном сказал Чимин. Яростно и быстро Тэхён стянул с себя по пути за аптечкой пиджак и галстук и закатал рукава рубашки. Тэхён был максимально собран, он молча обработал ему ладонь и начал перевязывать бинтом. — Не волнуйся, порез неглубокий, я в норме. Прости, пожалуйста. Последние несколько месяцев они жили в спокойствии, разве что Чимин пару раз подскакивал от очередного кошмара. Тэхён даже не допускал мысли, что произошедшее подорвёт чужое душевное равновесие. — Что на тебя нашло? — Сегодня мама просила тебя звонить, когда захочешь, — сказал Чимин, и его руки задрожали. — Тебе плохо, а я даже ничем не могу тебе помочь. — Хей, малыш, посмотри на меня, — касаясь холодными пальцами его щеки. — Просто будь со мной, больше мне ничего не нужно.  

Два года назад

Не проявляя особого желания, Чимин неторопливо забрал из рук Тэхёна бумаги, бегло просмотрел их и тяжело вдохнул. — Ты не можешь передать мне её. Она твоя. — Она не моя, а моего отца. Мне остаётся либо передать тебе, либо продать. — Мне-то она зачем? — Отвлечься? У тебя много опыта, и ты работал там последние полгода, говорил, что нравится. Займёшься управлением, будешь больше думать о работе, а не… — …о себе, да? — договорил за него Чимин. — Я тебя уже месяц прошу только об одном, но ты это игнорируешь. На мгновение Тэхён закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Почти привык повторять изо дня в день одно и то же, но это всё равно сильно выматывало. Он сидел на журнальном столике напротив Чимина в крохотной гостиной. День подходил к концу, чаще всего такие разговоры происходили вечером и почти всегда именно дома. Он поднял свою руку с часами и поставил на них таймер. — Давай чисто из интереса посмотрим, сколько времени это займёт сегодня. Как мне на этот раз тебе доказать, что все мои мысли о тебе положительные? — Сделать то, о чём я прошу. Тэхён пересел к нему на диван, пытаясь взять Чимина за руку, но тот сидел в закрытой позе и намертво скрестил руки на груди. Тэхён решительным движением приподнял его, уложил на диван, игнорируя все недовольства, и навис над ним. — Я тебя люблю. — Чимин отвернулся, но длинные пальцы повернули его лицо обратно. — Ты понимаешь, что это значит? То есть я априори не могу этого сделать. Ну, если и это непонятно, давай посмотрим с другой стороны, только сначала ответь на вопрос: ты меня любишь? Чимин зло прищурился, ощетинился, долго не отвечал. Тэхён знал, что пошёл по тонкому льду и что в другой ситуации это имело бы обратный эффект, потому что Чимин ненавидел такие вопросы и принимал их за предательство. — Допустим. Тэхён накрыл его губы своими, жадно толкнувшись в рот языком, а когда Чимин подался ему навстречу, отстранился. — На вопрос ответишь? — Да люблю я, — недовольно. — А теперь я хочу попросить тебя врезать мне. Куда захочешь, но желательно в челюсть или в скулу, вот здесь, — Тэхён повернул голову в сторону, указывая на места пальцами. Тот пихнул его в грудь и высвободился из-под него. — Это совсем другое, ясно? Тебе не нужно приходить в себя и выдирать тебя из бездны тоже не нужно. То есть… если бы ты объяснил мне, я бы, наверное, постарался понять. — Неужели? Хорошо, — он сел ровно. — Чимин-щи, мне плохо, потому что мой парень заставляет меня делать страшные вещи. Можешь ударить меня, чтобы стало хорошо? — Снова повернул голову, подставляя область для удара. — На минутку, я серьёзен. Он действительно был серьёзен, хотя не был уверен, что Чимин на это решится, но всё равно ловил себя на мысли, что не удивился бы, даже если бы это произошло. — Ты хочешь довести меня до слёз? — Никогда. Я пытаюсь донести до тебя, как это выглядит для меня. Не существует аргументов, из-за которых я пойду на это. Ты будешь бить или нет? Чимин схватил его за плечо, заставляя повернуть голову. — Ладно, я понял. Ты прав, доволен? Я бы тоже не смог. — Он замолчал, будто обдумывал что-то ещё. — Но решение насчёт кофейни твой отец бы не одобрил. — Отца больше нет, есть только ты. Тот неестественно пискнул и почти заскулил, ткнувшись ему в шею. — Прости. Не знаю, что на меня нашло. Тэхён поцеловал его в макушку и выключил таймер на часах. — Всего-то семь минут.

***

Чимин наворачивал круги по тесной квартире, ходил из угла в угол, как дикий зверь, бормотал что-то несвязное и злился на кресло, которое каждый раз стояло не там, пинал и отодвигал его. За всем этим зрелищем Тэхён наблюдал уже минут десять, прислонившись к стене возле входной двери, и думал, что он может сделать в данной ситуации. — Хён тебе прямо сказал, что ты можешь ехать с ними, — аккуратно заметил Тэхён, стараясь не злить Чимина ещё больше. Но тот остановился и кинул на него бешеный взгляд. — И что мне там делать без тебя? — Дай мне немного времени всё здесь уладить, и я тоже приеду. Чимин, хён с отцом живут в Штатах уже лет семь. Было бы странно, если бы после свадьбы именно они сюда вернулись, а не просто забрали к себе твою маму. Зная Юнги-хёна, не удивлюсь, если он до последнего не вникал в эти нюансы и поэтому рассказал только сегодня. Чимин притих, присел на узкий подлокотник кресла и встретился глазами с Тэхёном. Когда-то блестящие шоколадные глаза сейчас были пустыми, с поволокой. Тэхён занервничал, пытался по выражению его лица понять, насколько всё плохо, изучал, запоминал, чтобы в дальнейшем легче было идентифицировать его состояние. Он должен был что-то говорить, чтобы не позволять уйти в собственные мысли, но даже не знал, что именно. В уголках чужих глаз выступили слёзы, и Чимин опустил голову. Его руки задрожали, он попытался это скрыть, но Тэхён уже понял, что упустил решающий момент. Чимин соскочил с подлокотника и со всех ног понёсся в ванную, Тэхён не успел перехватить его, но успел помешать ему закрыть дверь. Он уже сбился со счёта, сколько раз чистил его уголок в ванной, сколько раз прятал или выбрасывал всё, чем Чимин мог воспользоваться в своих тёмных целях, но тот каким-то образом умудрялся своевременно обновлять внезапно опустевший уголок. Зайдя внутрь, Тэхён заметил, как Чимин достал оттуда что-то и спрятал в своём кулаке. — Чимин... — Я хочу побыть один, прошу тебя, со мной всё нормально. Уйди. Мотнул головой и осторожно приближался к нему, думая, как безопасно схватить его за запястья. Чимин пытался отбиться, когда он потянулся к нему, и в результате неуклюжего движения скользнул острым лезвием совсем крохотного ножа по руке Тэхёна. — Прости… Тэхён опустил ленивый взгляд на свою правую руку в районе сгиба, словно и не был удивлён. Пока Чимин бегал за аптечкой, он присел на край ванны, облегчённо выдохнув и подумав о том, что теперь на время можно ослабить бдительность. Сильной боли не было, место пореза просто пульсировало и неприятно жгло. Чимин обработал ему, к несчастью, глубокий, но сравнительно небольшой порез, попутно вытирая себе слёзы рукавом. — Я больше не буду, обещаю. — Хорошо бы. Не волнуйся, это вышло случайно, заживёт.

Полтора года назад

Сохраняя спокойствие, Тэхён вывел Чимина из кофейни, держа за руку, посадил в свою машину на пассажирское сиденье и встал рядом, положив ладонь на открытую дверцу. — Я наконец вижу по твоему лицу, когда ты хочешь сорваться. А если бы я не успел, то что? Сожрал бы его заживо? Ты не зверь и не можешь общаться с людьми посредством агрессии, когда она в тебе бурлит. — Зачем ты мне это говоришь, если всё равно не будешь в этом разбираться? — Ты прав, ведь всё это время я только и делаю, что не разбираюсь в этом, — сквозь зубы выплюнул Тэхён. — Тогда просто пристрели меня, раз хорошенько врезать ты не можешь. Тэхён закрыл глаза, сделал пару глубоких вдохов и встретился с пустыми глазами. — Теперь мою выдержку проверяешь? Понимаю, что провоцируешь намеренно, но не понимаю зачем. Чего ты хочешь от меня? Хочешь, чтобы я был бешеным ублюдком? — Позже, когда доведу. Пока ты хорошо сопротивляешься. — С тобой сейчас невозможно разговаривать. — Так не разговаривай. — Посиди здесь немного, а когда будешь готов, езжай домой, я сам всё здесь закончу, — Тэхён вложил ему в руку ключи от машины и вернулся в кофейню. Самой главной победой Тэхёна было то, что после того инцидента Чимин действительно избавился от своего секретного уголка в ванной, но теперь перед ним стояла другая задача. Он видел, как тот метался, бесился и чуть не лез на стены, когда не находил выхода негативным эмоциям. Он поговорил с Сокджином, который, кстати, прекрасно справлялся со своими обязанностями и частично обязанностями Чимина, и который старался не обращать внимания на периодическую резкость последнего, они закрыли кофейню, и Тэхён вернулся домой. Дверь ванной была приоткрыта, так что он разулся, зашёл внутрь и присел на корточки, опершись о наполненную водой ванну, в которой лежал Чимин. — Прости меня. — Сколько раз ты уже извинился передо мной? — Недостаточно. Тэхён протянул ладонь вперёд, внутренней стороной вверх. Чимин ухватился за неё обеими руками и приложил к своей груди, замочив рукав его куртки. Вода была прохладной и белёсо-мутной, пахло мятным молоком, которое Чимин, по всей видимости, насыпал в воду. — Я знаю, что невыносим, но ничего не могу с собой поделать. Когда совсем плохо, я уверен, что ты меня ненавидишь так же, как семья. Иногда эти мысли так давят, что я сам себя боюсь. — Им сложно общаться с тобой, но никто из них и не думал тебя ненавидеть, хён каждый раз спрашивает о тебе, — Тэхён медленно втянул в себя воздух через нос. — Про себя мне комментировать? — спросил и получил кивок и виноватый взгляд в ответ. Теперь он тщательно подбирал слова. Нужно было говорить аккуратно и мягко, использовать нейтральные или положительные слова без острых углов, за которые Чимин мог ухватиться. Так что он неспешно вызволил из заключения чиминовых рук свою и аккуратно коснулся пальцами его скулы. — Я люблю тебя. Делай со мной что хочешь, ты меня не спугнёшь. — «Сможешь меня прогнать, когда перестану быть нужным», добавил про себя. — Я знаю, что ты не мечтал о таких отношениях. — Ты прав. Я вообще не мечтал об отношениях, только о тебе. — Вот и сейчас Чимина передёрнуло от его слов. — Говори. — Что говорить? — Это. То, что только что пронеслось в твоей голове. На самом деле, это было приятно — замечать такие перемены. Так он хотя бы мог вовремя тушить то, что только начинало тлеть. — Не понимаю, о чём… — Я даже слышал, с какой скоростью эта мысль пролетела. Чимин опустил голову. — Я тебя не заслуживаю.

***

— У меня для тебя кое-что есть, — Чимин подсел к Тэхёну на кровать. — Но я не знаю, как это красиво преподнести и ещё не знаю, понравится ли тебе. Он протянул ему чёрный бархатный мешочек. Тэхён расслабил ленту и выронил себе на ладонь серебряное кольцо. — У меня всего один вопрос: второе за мной? — Нет, оно не парное, только твоё.

***

— Тэхён… Словно кто-то царапал гвоздём по стеклу. Молчал, подавлял приступ удушья, чувствовал, как кольцо на пальце становилось неподъёмным, и ненавидел себя. Майская духота на улице нисколько не трезвила, напротив, давила собой, ставила на колени и заставляла корчиться.  — Что мне сделать? Он вцепился руками себе в затылок. Сдавливал сильнее, чтобы только выбросить картинку из головы. Ещё немного — и запросто проломил бы себе череп пальцами. Тэхён на мгновение закрыл лицо руками, понял, что именно сейчас отчаянно хотел бы присоединиться к отцу, который наверняка сейчас от души смеялся над ним со словами «Я же говорил». — Я хочу пройтись, — выпрямился он, поднимаясь со ступенек крыльца. — Я с тобой, — схватил его за руку Чимин, но Тэхён аккуратно убрал его руку. — Мне нужно побыть одному. Иди домой. Единственное, чего он самом деле хотел, — пережить возвращение домой заново и чтобы на этот раз там не было лишних сцен, в которых Чимина целует другой.

Один год назад

Тэхён проснулся от влажных поцелуев в шею. Чимин посасывал его кожу, наверняка оставляя непристойные для его работы засосы. Телефон Тэхёна стал активно посылать ему уведомления о том, что пульс участился, он повернул голову и заметил, как браслет на руке Чимина горел оранжевым. — Не хочешь присоединиться? — Я хочу уйти от тебя. Слова сами слетели с губ, и Тэхён тут же об этом пожалел. Это было первым, о чём он думал, только проснувшись, вот уже несколько недель, но вовсе не собирался произносить вслух. В глазах Чимина отразился ужас, несколько мгновений он пытался осознать то, что услышал, а после хотел было соскочить с кровати, но Тэхён успел поймать его за плечо и прижать к кровати. — Прости, я вовсе не хотел это говорить, — он зажал ему рот рукой, чтобы тот мог только слушать. В уголках чиминовых глаз выступили слёзы. — Я здесь, слышишь? И никуда не уйду.

Восемь месяцев назад

— Смотри на меня, — Тэхён ласково держал Чимина за горло, поглаживая большим пальцем нежную кожу. — Всё хорошо, я здесь. Дыши. Он поставил одну ногу на скамейку, на которой сейчас сидел Чимин, тем самым укрепляя зрительный контакт. Они находились в парке посреди ночи, когда Чимина мысленно повело не туда. — Думаешь, я зря тебя сюда привёл? — успокаивающим тоном. — Я всё ещё против и ничего не гарантирую, но давай попробуем. Со стороны послышались шаги, и Тэхён выпрямился, спустив ногу со скамьи, и отстранившись от Чимина. Он молча передал ему бумаги, чтобы тот мог незамедлительно ознакомиться с ними при свете уличного фонаря. — Где ты их откопал? Тэхён не ответил. Так уж вышло, что по наследству ему достались не только дома и деньги отца, которые он упорно игнорировал, но и полезные знакомства. — Господин Ким, — чуть склонился перед ним высокий и плечистый мужчина. — Думаю, учитывая обстоятельства, можно опустить формальности. Это Чимин, контролировать исполнение будет он. Чимин, это Намджун. — А где... — Чимин глянул в бумаги. — Хосок? Тэхён опустился на скамейку рядом с Чимином и скрестил руки на груди. Он сам не знал, на что надеялся. Что Чимин повернётся к нему и скажет, что передумал? Хотелось бы. — Сейчас подойдёт. — Ладно. Собственно, задача простая: нужно будет избивать человека с периодичностью… — Чимин посмотрел на Тэхёна. Тот зажмурился и отвернулся. — Раз в три месяца. — Так не пойдёт. — Это не проблема, хоть каждый день, — поддержал Намджун. Чимин хохотнул, а Тэхён бросил на мужчину уничтожающий взгляд. — Раз в месяц. Чаще не позволю. — Но, Тэхён, а если... — Раз в месяц, Чимин, — смирил он его взглядом. — Ладно. Раз в месяц. А контракт? — В контракте будут прописаны условия и другие подробности. Можем подписать завтра. — Похоже, кто-то серьёзно перешёл вам дорогу? — усмехнулся Намджун, а Тэхён печально глянул на Чимина. — Нам бы ещё его фото. Кто этот счастливчик? — Я, — ответил Чимин.

***

— Прости меня. Кончики холодных пальцев коснулись одного из немногих нетронутых травмами мест на лице, но Чимин почти сразу скинул его руку. — Прекрати это делать. Ты дал обещание, помнишь? Только попробуй и дальше себя так вести, и больше никогда меня не увидишь. Ты понимаешь, для чего всё? Мы обговаривали это, причём в твоём присутствии. Знаешь что... — начал было Чимин, но зашипел от боли в районе рёбер. — Ты же сам говорил, что не будешь на это смотреть. — И что я должен делать, по-твоему? Игнорировать? — Да. Можешь хотя бы сделать вид, что ничего не происходит? Тэхён горько усмехнулся и устало потёр пальцами переносицу. Сколько раз он уже делал вид, что ничего не происходит? — Вот что я скажу: как только что-то пойдёт не так, даже малейшая деталь, я набью им рожи и немедленно прекращу, разорву этот грёбаный контракт. И тебя я спрашивать или ставить в известность не буду. Под этой вшивой бумажкой стоит моё имя, если ты не помнишь. Не ты это контролируешь, Чимин. И прекрати уже разговаривать со мной ультиматумами. — Хорошо, ты прав, и я с этим согласен. Доволен? Теперь-то ты можешь меня обнять? — Тон смени и скажи иначе. — Обними меня, пожалуйста.

Четыре месяца назад

— Если результата это не даёт, давай прекратим? Я не хочу больше смотреть на это. — Ты и не смотришь. Ты возвращаешься со съёмок, когда следов уже почти нет. Что тебе опять не нравится? Ты обещал не мешать, пока всё идёт так, как мы условились. — Условились, — усмехнулся Тэхён. — Наши отношения давно стали партнёрской сделкой. Он всё гадал и пытался понять, что происходит на самом деле, так вот же оно. Всё, что Чимину было сейчас важно, связано с двумя едва знакомыми ему мужчинами. Тэхёну кажется, что он легче бы пережил, если бы раз в месяц Чимин трахался с другим, но не это. Всё это время он по максимуму считался с его потребностями, делал скидку на слабости, на многое закрывал глаза, потому что понимал, как Чимину нелегко бывает с самим собой. — Я всё пытался доказать тебе, как отношусь к тебе, но не заметил, что тебе было плевать на меня. Каждый раз я почти что слышу твои мысли. — И о чём я думаю? Тэхён молчал, он не хотел этого произносить, особенно под таким тоном — изобличительно-издевательским. Он знал, что это правда, но до последнего не хотел признавать. — О том, что я не оправдываю твоих ожиданий. — У тебя всегда есть возможность исправить это. — Что, если я больше не хочу этого делать? Чимин посмотрел на него с нескрываемым разочарованием. Будто выстрелил в упор. — Мне нужно в туалет. Тэхён закрыл глаза, тяжко вытолкнул весь воздух из лёгких и усмехнулся. — Ну конечно. Хей, малыш, у тебя две минуты. Только посмей закрыть дверь. Чимин скрылся за дверью в ванную, щелчка не последовало.

Два месяца назад

— Так ты прилетел? — Да. Вы всё празднуете, а здесь уже завтрашний день. — Ха, — выдохнул Юнги. — Всё завидуешь? — Чему? Я живу в будущем. Он услышал, как Юнги шумно усмехнулся в трубку. Такие моменты позволяли верить в то, что жизнь может быть совершенно нормальной. Пожалуй, Юнги со своим отцом и мама Чимина были единственным якорем, который не позволял окончательно лишиться рассудка. — Ты сейчас где? — На крыльце возле кофейни. На улице было холодно, а Тэхён в одной шёлковой рубашке, однако это только бодрило, кончики холодных пальцев приятно немели, заставляли хоть что-то чувствовать. — Как Чимин? — Чудесно. Всё лицо в лохмотьях, одно вскрытие. Это пока всё, что я увидел. — Блять, как ты можешь на это спокойно смотреть? — Поверь, бывало хуже. Он никому не говорил, как на самом деле реагировал на то, во что превращался Чимин после своего «особенного» дня. Даже Юнги не говорил, что он уже двести раз пожалел о том, что уступил Чимину в этом, что каждый раз, видя его таким, он вонзался ногтями в собственную ладонь так, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул. Впрочем, Чимин уже не так внимательно наблюдал. А если точнее, он и вовсе перестал следить за ним и изучать. Его устраивало то, что Тэхён ему показывал, и глубже он не копал уже больше двух лет. Разве что ненадолго он заострил на нём внимание, когда Тэхён не словами, так выражением лица выражал своё отвращение к происходящему. Но когда он перестал реагировать, тот тоже успокоился. — Дай угадаю, не помогло? — Не помогает. И уже давно. Я сомневаюсь, что вообще был эффект. Разве что первый шоковый месяц, но после третьего он уже привык. — Потому что изначально идея была максимально тупой. А ты вечно идёшь у него на поводу. Ты уже спятил или всё ещё на грани? Делал бы, как я. Слушай, я знаю, ты не хочешь возвращаться к этому разговору, но… — Если знаешь, то не поднимай его. Юнги замолчал. Думал. — Передай ему трубку, я попробую с ним поговорить. — Лучшая идея из всех, что я от тебя слышал. Тэхён видел, как Чимина потряхивало от одного упоминания о Юнги. Хотя он часто намеренно старался это делать, отзываясь о нём в позитивном ключе, стараясь навязать эту мысль, но та ни в какую не приживалась. — Всё ещё думает, что я его ненавижу? — Нет, хён, не ты. Все мы. Знаешь что? — вдохнул Тэхён. — Я справлюсь. Вообще нет. Тэхён давно уже знал, что совершенно не справлялся. Его самого уже откровенно вело не в ту степь, так что не справляться ему приходилось и с собой в том числе. А Юнги фальшиво засмеялся в трубку. — Жаль, ты в Сеуле, я бы тебя отпиздил, как в детстве. — Золотое время. — Да, никакие Чимины не путались под ногами. — Я кладу трубку. — Это шутка, кретин. Сколько лет ты уже справляешься? Результаты, я смотрю, налицо, — язвил Юнги. — Так что закрой рот, вам обоим нужна помощь.

Настоящее время

Взгляд Чимина становится осознанным, он встречается глазами с Чонгуком, понимает, что рука всё ещё висит в воздухе, расслабляется и слезает с кровати. — Ты в норме? — Извини, — говорит Чимин вместо ответа. — Я ухожу. Тебе стоит идти дальше без меня. — Я ни к чему тебя не обязывал, — убеждает его Чонгук. — Меня устраивает то, что у нас есть. — А меня — нет. — Это из-за портмоне? Я вовсе не собирался лезть тебе в душу. — Нет, я и раньше об этом думал. Не хочу, чтобы ты ждал чего-то серьёзного. Давай без лишних слов, — Чимин направляется к входной двери. Наконец-то он чувствует, что впервые за очень долгое время поступает правильно. И дело было не только в Чонгуке, он вдруг понял, что сейчас выйдет на улицу, перезвонит Юнги, извинится перед ним и скажет, что уже идёт на занятие, то самое, которое хён для него с таким трудом выбивал. — Я видел что внутри, — бросает ему в спину Чонгук. Чимин останавливается. — Да ну? — Когда увидел, понял, что все твои слова и действия следует выворачивать наизнанку, чтобы найти правду. Чимин оборачивается и устало проводит рукой по волосам, зачёсывая их назад пальцами. Родные привычки приставучи. — Какую ещё правду? — Что ты его до сих пор любишь? — спрашивает, стоя в дверном проёме. — Я прав? Но Чимин перебинтованной рукой цепляет солнцезащитные очки на нос, которые в ноябре, по всей видимости, являются предметом первой необходимости, и усмехается. — Я тороплюсь. Он выскакивает на улицу, слёзы предательски жгут глаза. Он не любит его. Нет же? Ведь это не он каждый раз, возвращаясь домой с работы, делает такой крюк, чтобы пройти мимо его дома. Это не он разругался с владельцем своей квартиры, отказываясь съезжать, потому что вдруг он захочет найти Чимина в ней? Это не он месяц назад занял денег у отчима, чтобы выкупить эту квартиру, а теперь частями возвращал с зарплаты. Это не он с трепетом заботится о фактически своей, но по сути всё-таки чужой кофейне. Не он?

Пять месяцев спустя

Вы «Вылет по расписанию. Скоро увидимся.»