***
В начале лета Костик оставил Пульку на работе, когда дернули на вызов посреди выходного дня и поездка в дельфинарий накрылась медным тазом. Тогда ожидалось, что Костя поработает часок и вернется, но он проваландался до самого вечера, а по возвращению в контору обнаружил дочь в буфете, увлеченно бряцающую длинными спицами над кружкой остывшего какао с зефирками. Костя сначала пришел в ужас: кто додумался дать оружие ребенку?! Но вовремя заметил, что Пулька не пытается выколоть глаза или проткнуть нос ни себе, ни окружающим, и вроде бы получает настоящее удовольствие. Во всяком случае, она даже дышала с тем восторженным придыханием, как в тот день, когда Амелина дала пострелять из пистолета (с холостыми, но факт!) и когда Валя посвящала в тонкости проведения биопсии (правда, поняла ли что Пулька, другой вопрос). В общем, Костя спокойно вышел из буфета, раз уж его вмешательство не требовалось да и присутствие осталось незамеченным, и уже хотел узнать, кто из женщин присутствует в конторе и кому пришла идея научить Пульку вязанию, но… все открылось само собой и имело неожиданный результат. — Дядя Ваня, дядя Ваня! — заверещала малышка и выскочила из буфета, едва не снеся дверь. — У меня получилось! Смотри как красиво! А теперь покажи шахматку! Она даже не заметила, как выговорила «р», с которой возникали сложности. Костя, впрочем, тоже не сразу заметил. Дядя Ваня? Тихонов и спицы? Так это Тихонов! Ну теперь понятно, кто автор тех ужасных шарфов, шапок и варежек, в которых щеголяли начальство, Майский, Валюша и сам Тихонов, когда фэсовцы всем коллективом выбирались на чью-нибудь дачу. Костя-то грешным делом подумывал, что это Галина Николаевна дает волю рукам, чтобы разгрузить голову, и поэтому несчастный коллектив вынужден таскать на себе это убожество. Интересно, а чем Тихонов шантажирует своих коллег и саму Рогозину, раз они не могут ему отказать?.. Если бы Костя в тот вечер запретил Пульке думать о нитках и спицах, он бы, несомненно, напросился на грандиозную истерику и затем недолгий, но крайне досадный бойкот… Но Костя решил: «Чем бы дитя не тешилось…» и к осени был «награжден» вязаным комплектом. Единственное, что радовало: косой и кривой розовый шарфик все же был не настолько позорен, как голубая шапка с кошачьими ушками, которую Тихонов связал для Майского, и пушистая белая с длинными заячьими ушами— для Круглова. Но вообще-то Костя подозревал, что он рано радуется: у Пульки все впереди.***
— Зайчик, зайчик, я березка, — сказал Котов, вырывая Костика из воспоминаний. — Я не зайчик! — рявкнул Костя. — Я не тебе, я твоей дочери! Зайчик, не пора ли нам домой? Пулька уже насобирала целую корзинку листьев, и Костя с внутренним стоном представил, что до следующего лета будет выковыривать сухие крошащиеся листочки из всех домашних книг. — Хочешь сделать гербарий, солнышко? — спросил он, подумывая, как бы минимизировать сложности. Пулька задумалась. Наморщила носик, поджала губки и потерла щечку, размазывая по мордашке землю и влагу. — Нет, я хочу сделать осень. Понимаешь, в голоде некласивая осень, скучная, а у меня будет класивая! С листиками! Кленовыми! Посмотли, какие они класивые, папа! — И правда, очень красивые, — согласился Костя, ведь Пулька насобирала только самые яркие разноцветные листочки. Эх, не говорить же, что через несколько дней они потемнеют и свернутся… Костя поймал взгляд Котова и пожал плечами. Увы, они могут поймать маньяка, но не в силах сохранить мгновение осени.***
Через несколько дней Костя забрал Пульку из садика, и всю дорогу отвлекал ее внимание от коробки на заднем сидении, в которой прятались ночники в виде осеннего леса и гирлянда с имитацией грибочков и гроздьев рябины. А в детской их встретил Котов с осенними покрывалом и ковриком. Пулька завизжала и захлопала в ладоши, когда покрывало было постелено, гирлянда повешена, а ночник включен. — Осень! — завопила она. — Папа, дядя Кося, у меня есть осень! А давайте сварим осенний суп! — Какой осенний суп? — осторожно спросил Котов, и Костя тоже задумался. Грибовница, что ли? — Как какой, — удивилась Пулька. — Глинтвейн! Костя обреченно застонал. Найдет, кто просветил Пульку о глинтвейне — и намотает длинный язык на кулак! А затем нашел в почте письмо Соколовой с детальным описанием безалкогольного глинтвейна на вишневом соке. «Ладно, — подумал Костя, — ладно… Вот и яблоки пригодились… Надо Котову сказать, чтобы покупал не по три килограмма… Осенний суп! Ну держитесь!» Бытие отцом способствовало познанию дзена.