Парень в синем ханбоке

      Бан Чан сидел в офисе отца и разбирал бумаги, даже не обращая внимания на то , что через каких-то шесть часов уже наступит Рождество. В этот раз он был слишком увлечён тем, чтобы разгадать дело, которое вызвало много вопросов - дело под названием «Псевдовампиры», дополнительным элементом которого выступил Ян Чонин или кто-то, кто им представляется. Вернувшись от Чихи воскресным днём, Чан первым делом включил своё записывающее устройство, чтобы прослушать, о чём же сегодня мозговали вампиры, а мозговали они о незнакомцах, появившихся в клубе Феликса. И эти самые незнакомцы знали о семье Ян и о семье Хван. Откуда - интересовало всех, в том числе и Чана. Что в случае с Феликсом, что в случае с Чихой, всплывало одно и тоже имя - Чонин. Но как тот мог появиться в городе, если отец за ним пристально следит в Инчхоне? Он бы ни за что не допустил, чтобы тот вернулся в Кванджу без него. Да и зачем ему все эти игры? Плюс фотография, которую показал Сынмин Феликсу говорила о том, что этот Чонин - был ненастоящим. Но какова вероятность того, что это два случайных совпадения в имени? Чан сразу же захотел допросить Чиху снова, как только получил сообщение и узнал от вампиров новую информацию, он хотел показать девушке фотографию, но её у него, увы, не было. Он залез в Инстаграм Хёнджина, надеясь на то, что среди работ, отыщется и портрет брата, но нет, Хван его не выложил.  Единственная фотография, которая могла бы что-то прояснить, была у отца, но просить его её скинуть он не стал, потому что отец всё равно ответил бы отказом. Попросить у вампиров было бы так же глупо, это означало бы раскрыть себя перед ними. Может ещё и сотрудничество предложить? Нет, сэр.  Последний вариант был - пробраться к ним, а точнее, к себе в дом, чтобы посмотреть на альбом, о котором парни не раз упоминали. Сделать это было бы удобнее в утренние и дневные часы, когда Минхо и Хёнджин с их малышами были в университете, но проблема в том, что и Чан был в это время там. Всё-таки как-никак, а он преподаватель, пусть и фальшивый, но при обязанностях и трудовом договоре, который он должен был исполнять.        Неделя пролетела слишком быстро за всеми зачетами и экзаменами, а так же за увеличившимися разбоями и грабежами (за отделом надо было тоже так - то следить, ведь Бана оставили за главного), и потому Чан даже не успел что-либо предпринять по поводу основного своего дела. Единственное, о чем Чан тщательно позаботился, так это о том, что обеспечил Чихе достойную охрану в виде Джухона, которому подарил довольно интересный кулон с «секретом».  -Зачем мне это, хён? - неловко посмеялся он, когда Чан протянул ему вещичку.  -Подарок на Рождество. Внутри кулона различные травы. - Чан умолчал, что это именно лепестки лотоса и вербены. -  Помогают мозговой деятельности. Сам такой ношу, - парень указал на браслет. - Очень тонизирует. Ты сам этого не замечаешь, а оно работает.  - Серьёзно? Спасибо большое!        Джухон очень обрадовался тому, что может носить похожую вещицу, что и Чан, а значит, может быть таким же умным и крутым следователем, как и он. Инспектор так же позаботился о том, чтобы и Чиха была обеспечена подобными мерами предосторожности. Каждый день девушке подавали чай, в который Чиха добавляла экстракт лотоса, доставшийся ей от парня, к которому она с каждым днём чувствовала всё большую привязанность и доверие. Они переписывались с ним тайно, и парень всегда интересовался её самочувствием, спрашивал, как дела и успокаивал девушку своими словами о том, что он обязательно со всем разберётся. Чан не испытывал к жертве романтических чувств, потому что его доброта сама по себе была его особенностью, но Чихе же хотелось верить, что вот он, тот самый принц на белом коне, который может спасти ее от страшной напасти - от возвращения жуткого монстра под именем Чонин. Они пересеклись всего-лишь дважды, но и этого хватило, чтобы Чиха ему доверилась. Чан распланировал всё таким образом, что если в ее палате всё -таки появится вампир и захочет навредить девушке, лотос в ее организме или вербена на подоконнике тут же его парализуют, как и рассказывал ему отец, и тогда преступник будет пойман с поличным. Обычному же человеку данные травы не навредят (если, конечно, у него нет на них аллергии), но обычный человек к Чихе никаким образом не попадёт, потому что повсюду расставлены камеры и к палате приставлены двое полицейских, один из которых Джухон. Вероятность пропустить незваного гостя была слишком мала.        Встав из-за стола и потирая уставшие веки, Чан прошёл в сторону доски с множеством фотографий, соединенных красными нитями. Казалось, что все было уже раскрыто, что всё было на поверхности, осталось только поймать чокнутых фанатиков, вообразивших себя вампирами, фанатиков, которые разбрелись по всей Корее...        Чан задержался взглядом на фотографии Минхо. Почему этот парень казался ему таким знакомым? Почему так часто снился? Может, потому что о нём, не переставая, говорил Ю-Ко в его голове? Он повторял его имя, он ненавидел его и себя одновременно, но почему, Чан понять не мог, ведь его предок явно что-то не договаривал. Почему в глазах Минхо было осуждение? Чан хотел бы знать ответ на этот вопрос. Его раздражало, что у него есть много пазлов, но он не может собрать их в единую картинку. Ни с делом, над которым он работал, ни с прошлым отца, которое травило его в кошмарах. Чан хотел бы просто поговорить с Минхо и Хёнджином, но набиваться в друзья к вампирам не стал.  Во-первых,  лишнее внимание вызвало бы подозрение со стороны вампиров, они же и так не доверяли ему что, по сути, было правильно. Чан был не прост, Чан действительно от них многое скрыл и искусно притворился невинной и ничего не знающей персоной. А во-вторых, он ждал, что всё будет сделано правильно в своё время. Тогда, когда вернётся отец и поговорит со своими друзьями. Тогда -то уж всё должно встать на свои места, и голоса в голове наконец-то заткнутся..       Эти мысли так поглотили уставшего парня, что он совершенно не ожидал увидеть рассерженного отца, припечатавшего его к стене. Уджин залетел в свой офис, как шаровая молния, чем напугал своего сына. Чан не успел что-либо сказать, как на его шее оказалось рука отца. Ким был растрепанным, бешеным и очень недружелюбным. Чан не видел его таким никогда.. -Что случилось? - больше прошипел, нежели нормально спросил Чан, и Уджин убрал свою ладонь с шеи сына. На глазах старшего наворачивались слёзы. Белки заполнились красным, и он громко рыкнул.  -Какого хрена, Чан?  -О чем ты? Я не понимаю, - ответил он, потирая свою шею и смотря на отца в упор. Чан предвещал что-то страшное, а точнее, он догадывался из-за чего мог быть так разгневан его отец.  -Зачем ты их освободил?        Уджину не надо было называть имён, чтобы Чан понял, что он говорил о Минхо и Хёнджине, а младшему не было необходимости оправдываться и что-то придумывать, потому рано или поздно отец увиделся бы со своими бывшими друзьями и обо всем догадался. -Потому что ты скучаешь по ним, а они по тебе. И вам нужно поговорить.  -Ты серьезно? - прыснул Уджин. - Ты, взрослый, адекватный мужик, серьезно так думаешь? Тебе что, пять лет? - он заходил по комнате, не зная, куда себя деть. - Что же ты натворил, что же ты натворил.. - причитал он.  -И что же я натворил? - поинтересовался Чан.  -Ты освободил двух вампиров! Вам-пи-ров, - по слогам произнёс он. - Это всё равно, что выпустить заключённого. Осознанное преступление.  -Да? Только почему-то эти «заключённые» ещё ни разу никого не тронули и ждут, когда же ты приедешь с ними поговорить. Они запутались, они хотят видеть тебя и Чонина.  -Ты.. - запнулся Уджин. - Ты рассказал им обо мне и Чонине?        В его глазах читался страх. Самый чистый и неподдельный страх. Возможно, Чан и ожидал чего-то подобного, но не до такой степени. Отец будто встретился со своими самыми жуткими кошмарами.  -Нет. Они не знают, что вы с Чонином живы, но они очень хотят вас найти. Особенно Хёнджин. Он страдает.  -Откуда ты знаешь? Как вообще произошло то, что ты их освободил?        Чан подошёл к отцу и, положив руку ему на плечо, предложил присесть в его любимое кресло. Сам же он сел напротив Уджина на стул. Он выдохнул, прежде чем рассказать отцу то, что он сделал.  -Когда ты уехал, я перетащил Минхо и Хёнджина к себе в комнату, я извлёк кинжалы и, прежде чем уйти, оставил им записку. Записку, в которой написал, что ты скоро приедешь, и обо всем с ними поговоришь, - Уджин поднял на Чана разъярённый взгляд, но сын поспешил успокоить отца, вытянув руки вперёд, - я не написал им, что приедешь именно ты, я вообще никаких имён не указывал. Но сделал так, чтобы они никуда не уехали и дождались объяснений. Я оставил им Свона, чтобы им было что поесть первое время, - Уджин удивлённо прыснул, но перебивать Чана не стал, - и они с помощью него вышли на Хан Джисона и Ким Сынмина. -Кто это? - спросил Уджин. -Два парня, учатся в нашем техническом университете. Как я понял из разговора, они, выпив в Чармере, клубе, рядом с которым произошло много странностей, в одиннадцать часов вечера одиннадцатого августа забрели к Пак Су на территорию, где он их заметил. Они попытались убежать от него и его собаки, но случайно провалились в яму и обнаружили там Минхо и Хёнджина. Джисон попытался освободить Минхо, но Пак Су вовремя подоспел и попросил ребят навсегда забыть то, что они видели. После они вернулись домой и больше не посещали этого места.        Уджин свёл брови на переносице.  -Не они ли убили Пак Су? Если они действительно там были, они … - он не договорил. -Нет. У них не было для этого повода. Они просто два глупых парня, которые забрели на кладбище и испугались. Тот, кто реально убил Пак Су, имел зубы, острые зубы, которые способны были прокусить человеческую кожу и мышцы.        Уджин кивнул.  -Что было дальше? Минхо и Хёнджин спросили про этих ребят, что ответил им Свон?  -Спросили конкретно про Джисона, потому что он разговаривал с Минхо, и Ли его запомнил. Разговаривал телепатически.  -Это как? - не понял Уджин, повернув голову в бок, но взглядом всё так же цепляясь за сына.  -Не знаю, эти двое слышат мысли друг друга. Общаются, не говоря ни слова .  «Ладно» - подумал Уджин, - «эту информацию я переварю потом».  -Дальше. -Они устроились в университет преподавателями. Выследили Джисона и Сынмина, поговорили с ними, попытались выяснить, кто их освободил, но парни и сами не знали этого. Потом я и сам устроился в университет под прикрытием. Я работаю преподавателем по сольфеджио. Я следил за Хёнджином и Минхо всё это время. И я знаю обо всем, что они думают, как живут, и какие у них планы.  -И как же тебе это удалось?  -Прослушивающие устройства по всему нашему дому, - пояснил Чан.  -Да ты извращенец! - воскликнул отец и залился громким смехом. На него будто накатил приступ истерики. - Ну и зачем ты все это сделал? Чтобы увидеть воссоединение семьи, которая принимает предателя в раскрытые объятия? Не поверю! Чем ты вообще думал? - вновь запричитал Уджин, стыдя сына. Бан Чан и расстроился бы и почувствовал себя виноватым, если бы не считал, что он поступил правильно. Если бы не голоса в его голове, которые только и твердили о том, что нужно освободить Минхо и Хёнджина.  -Ты должен поговорить со своими друзьями и отпустить своё прошлое. -Чанни, разве я тебе не говорил, что если я с ними поговорю, то они меня убьют? - грозно прошептал Уджин, готовясь вновь взорваться. Чан почувствовал внутреннюю тревогу, которую не испытывал никогда ранее. Отец действительно был рассержен. - Разве тебе не было жалко своего отца, когда ты освобождал Минхо и Хёнджина?        Чан сгорал под испытующим взглядом Кима. Он выглядел сейчас, как маленький мальчик, которого отчитывают в кабинете директора за сделанную оплошность. Но он этого не хотел, он должен был дать объяснение своим поступкам.  -А тебе было жалко Минхо, когда Ю-Ко всадил ему в сердце нож? На лице Уджина застыло удивление, страх, растерянность и беспомощность. Перед глазами пронеслись картинки из прошлого.  -Откуда ты… -Откуда я знаю? От Ю-Ко, Сана, Юнгву, Пана, Донгдже, Тэина и всех остальных, что постоянно приходят ко мне во сне. -Но почему ты их видишь в своих снах? - удивился Уджин, понимая, что Чан говорит о своих предках. Невольно в его голове всплывает разговор с Бан Паном, и по телу проносится дрожь.  «На нашему роду проклятье, и оно связано с тобой, ты в курсе? Верный стражник Ким Уджииин» -Я не знаю. Первый свой сон я увидел, когда мне исполнилось восемнадцать. И он повторялся несколько лет подряд. Мы с тобой стоим возле покоев Императора, и Хёнджин с Минхо проходят по коридору. Я зову тебя, хочу узнать, что мы здесь делаем, но ты говоришь мне замолчать, ты называешь меня не Чаном, ты называешь меня Ю-Ко, а затем просишь целиться прямо в сердце..       Услышав эти слова от сына, Уджин срывается с места и в порыве гнева переворачивает огромный деревянный стол. Он хватает горшок с цветком с подоконника и бросает его в противоположную стенку. Чан встаёт с места и, чтобы не попасть под горячую руку , ретируется к входной двери. Он наблюдает за отцом, за разгневанным, отчаявшимся Уджином, и ему становится по-настоящему страшно. Может, не стоило ему освобождать вампиров? Хотя что теперь думать. Он знал, что не смог бы этого не сделать. Голоса в голове были слишком настойчивыми.  -Твою же мать! Бан Ю-Ко, сволочь, когда же ты оставишь меня в покое? Столько лет прошло! - кричал Уджин, обращаясь не то к земле, не то к небесам, будто рассчитывая на то, что парень, где бы он не был, его расслышит. - А ты, - перевёл он внимание на сына, - неужели ты настолько не соображал, что решил освободить Минхо и Хёнджина? Скажи мне, что это была одержимость, а не твой интерес? - Ким положил руки на плечи Чана и посмотрел на него с мольбой в глазах. Чан растерялся, он не знал, чего ждать теперь от отца. И тем не менее, он решил сказать ему правду. -Я не знаю, пап, честно.. я живу, одержимый мыслями о твоём прошлом, которое ты от меня скрываешь. Я пытаюсь спокойно жить и не лезть в твои секреты, потому что ты меня просишь об этом, но каждый мой день рождения какие-то парни из снов подбрасывают мне пищу для размышлений.  Я не хотел тебя пугать, я пытался узнать от тебя лично твою историю, чтобы разложить все по полочкам в своей голове, но ты не давал мне ничего, кроме сомнений. И случилось то, что случилось.. -Ты не мог подождать ещё чуть-чуть? Я же сказал тебе, что обязательно тебе все расскажу, как только приеду!  Теперь очередь была злиться Чану.  -Не мог! Ты всегда кормил меня завтраками и обещаниями. Ты говорил, что приедешь через неделю, а в итоге? Появился спустя четыре месяца, как ни в чем не бывало, и накинулся на меня с кулаками. Почему ты вообще так надолго пропал? Игрался с внучкой Пэка?  -Да мне вообще все равно на эту девчонку было! Я следил за Чонином, понятно? И параллельно расследовал дело.  -Зачем тебе было это делать? Ну заявился бы он сюда, ну увидел бы, что Минхо и Хёнджин не на месте, ну и что дальше? Объяснили бы ему, что земля обрушилась и пришлось переместить их в наш подвал. Это так криминально?        Уджин сдерживал себя, чтобы не влепить сыну пощечину. Как многого он не знал, как многого не понимал, вёл себя, как глупый ребёнок, которому всё интересно, и он требует родительского внимания. На секунду Кимом завладела мысль, что его сын действительно одержим, что его разумом управляет семья Бан, его предки, которые во главе с Бан Ю-Ко не могут отпустить предательство трехсотлетней давности. Он тихо выдохнул через нос.  -Появление Чонина в Кванджу - это самое худшее, что может случиться, ведь он может захотеть освободить Хёнджина и Хо, чтобы снова поговорить с ними. А этого быть не должно, ведь все тогда узнают правду.. -Какую правду? - прошептал Чан. В воздухе  повисло тяжёлое напряжение.  -Что это Я предал их в самом начале нашего пути из-за того что это Я в своё время должен был стать Императором, потому что  это Я - внебрачный сын Императора Яна - старшего, Я его первый ребёнок. 

****

      Чан никак не отреагировал на сказанное, потому что не знал ничего о прошлом отца. Ему было глубоко все равно, что в своей жизни он поступил как-то плохо, сейчас он хотел лишь того, чтобы Уджин был счастлив, а для этого ему требовалось увидеть друзей, которых, как оказалось, он видеть вообще не хочет. Не то, чтобы Чан вернул к жизни Минхо и Хёнджина, потому что действительно мечтал о встрече старых друзей и отца, чтобы тот наконец отпустил груз сожаления и его глаза засияли счастьем, нет, но он доказывал себе, что всё было сделано чисто из добрых побуждений, не смотря на то, что всё же большая часть его действий была вызвана голосами в голове. Чан и сам запутался от бесконечных метаний, а потому находил всему оправдание, ну или старался найти, по крайней мере.        Не будь в его роду такой свистопляски вряд ли бы он, такой взрослый, ответственный и трезво оценивающий все риски, мужчина, освободил бы двух вампиров, зная, что те затаят обиду на своего друга, который оказался предателем много-много лет назад. Да и вообще - освободить вампиров, существ, которые питаются человеческими жизнями, было бы очень глупо. Но Чан сделал это и сожалений или чувства вины не испытывал. О последствиях он старался не думать, веря в то, что Минхо и Хёнджин простят давнего друга, в то время, как Бан Ю-Ко просто мечтал наконец-то открыть правду, из-за которой он умер и предал Императорскую семью.        Двое мужчин решили, что им стоит пойти домой и спокойно поговорить, все же Ким был с дороги, а офис - такое себе место, чтобы встречать Рождество. В свой настоящий дом они не пошли, потому что он был сейчас временно занят «гостями», к которым заявиться просто так Уджин не мог. Ему следовало подумать, ему следовало поговорить с Чаном ещё раз, а потом и ещё раз, чтобы наконец осознать масштаб ситуации, и знать как действовать в дальнейшем.        Они прибыли в самый непримечательный район города, неподалёку от их работы. Квартирка, располагавшаяся на втором этаже, была довольно маленькой и старенькой, с отошедшими кое-где от стены, обоями и скрипучим ламинатом. Вид из окна был совсем не радужный, на такие же небольшие таунхаусы серого цвета. Уджин внутренне хмыкнул, уже скучая по своему любимому домику, где было так уютно и просторно. Вместо кресел перед камином парни завалились на пыльный диван перед журнальным столиком. Прежде чем Уджин приступил к истории, Чан принёс им бутылочку виски, чтобы разговор пошёл проще. Оба чокнулись и осушили свои первые бокалы. Затем Уджин повторил, ещё и ещё, в то время, как Чан терпеливо ждал, когда же отец начнёт. Он видел, как ему тяжело, как дрожат его скулы от накатывающих воспоминаний, от страха за будущее и неопределенность, вставшую перед ним. Но алкоголь в крови давал свой эффект, и спустя двадцать минут обдумывания, как бы начать свою историю, Уджин наконец открыл рот: -Я родился в тысяча шестьсот семьдесят пятом году в семье военного - Кима Бэкуна, который служил Императорской семье, как и его предки. Моя мать - миссис Ким, была добрейшей души женщина, и так же служила на благо Императору Яну - старшему. Она была одной из его служанок, в ее задачи входило приносить Императору Яну еду и чай. Чай мама делала отменно, потому что знала, какие травы стоит добавить, чтобы успокоить душу и разум, или, например, исцелить боли в сердце или голове. Она была талантливой женщиной. Красивой, доброй, умной, чуткой, но несчастливой. С пятнадцати она стала прислужницей Императора, а в семнадцать  мама вышла за настоящего деспота - моего отца. Что первый, что второй поступали с ней просто ужасно. Отец сам по себе был деспотичной сволочью, который не ценил ни маму, ни меня, в последствии, периодически поднимал на нас руки, но мы привыкли. Тогда, триста лет назад, это не казалось чем-то ужасным, мы с мамой просто слушались отца, потому что так требовала наша вера, наши установки, наше сознание. И пусть я очень злился на него за его отношение к маме, потому что я всё же знал, что к женщинам нужно относится нежнее и лояльнее, я никогда не говорил ему и слова против, ведь тогда бы был жутко наказан. Он воспитывал меня, как будущего воина, как стражника будущего Императора - сына Яна, и я всецело этому отдавался, пока в один из дней, довольно худших дней в моей жизни, мама не рассказала что-то такое, что рассказывать не должна была..       Чан слушал отца, не отрывая от него взгляда. На улице ходили поддатые весёлые ребята и выкрикивали слова поздравлений с наступающим Рождеством, но парень не реагировал на это. Он сосредоточился на рассказе отца, который так давно ждал. Чан чувствовал в этом вечере пусть и немного окрашенное грустью и сожалением, но уединение с отцом, которое не испытывал уже довольно-таки много лет. Уджин подождал, помолчал, затем снова продолжил.  -Мне было шестнадцать. Отец вернулся с военного похода и был не в самом лучшем расположении духа, потому что что-то пошло не так, и они с его отрядом оказались в меньшинстве. Им пришлось бежать, чтобы сохранить хоть кого-то, и тогда Император отругал всех лично, не оставив на их спинах и живого места. Повторюсь, триста лет назад такие наказания были нормальными. И Императору было все равно на то, что его бойцы и так вернулись ослабшие и практически полумёртвые, поэтому для него не было совестно застыдить их за трусость и слабость, накормив их спины плетьми.  Так вот.. - Уджин вздохнул. - Отец вернулся домой пьяный, с кровавой спиной, на еле держащих его ногах. Он сразу же схватился за маму и приказал ей сделать ему примочки. Та, напуганная, в слезах, побежала делать ему целебный отвар из трав. Пока она обрабатывала ему спину, он орал. Боже, как он орал.. я никогда не забуду его голос, его ругань, его крики. И рыдания матери… это было ужасно. - Ким покачал головой. - Он ударил её, снова и снова, пока та не потеряла сознание. Она не была виновата в том, что ему больно, она хотела ему помочь, но отец был безумен, он этого не понимал. Служба, постоянные войны за территорию выжгли из него остатки человечности. Он не любил никого. Ни жену, ни сына.. Я был в соседней комнате, отдыхал после тренировки, когда услышал всё это. Я долго не выходил, чтобы не попадаться под горячую руку и чувствовал себя трусом, оставляя маму одну наедине с ним. Но потом я решился и вышел, чтобы увидеть, как она лежит на полу, истекая кровью. Отец приложил её прямо о стену. Я тогда так сильно разозлился, что впервые поднял руку на своего родителя. Я врезал ему. Он даже не успел понять, что произошло, потому что был в стельку пьян и загибался от боли. Я схватил маму под руки и попытался привести в себя. Она не отвечала, тогда я просто положил ее в своей комнате и побежал за помощью. Целительница прибыла, как только смогла, и посмотрев на бледную кожу матери, сказала, что ей не долго осталось. Она нанесла ей какую-то мазь на голову и удалилась, оставив меня одного наедине с родителями, которые были оба без сознания. Отец дрых в соседней комнате, а мама была в моей. Я взял полотенце и смыл всю запекшуюся кровь с кожи головы, снова нанёс мазь, которую оставила целительница и принялся  ждать. Ждать, когда же мама очнётся. Я верил, что она очнётся. Тазик с водой алого цвета вызывал у меня рвотный рефлекс. Мог бы подумать я, что через десяток лет буду фанатеть от запаха и вида этой жидкости? Нет, определённо нет.        Ким сделал ещё глоток виски и посмотрел на часы. Через каких-то четыре с половиной часа в Кванджу наступит Рождество.  -Мама очнулась. Ненадолго, но этого мне хватило, чтобы узнать кое-что важное. Когда она открыла глаза, я заплакал, я принялся целовать её бледные холодные руки и говорить, что я защищу нас обоих. Мама тогда так нежно улыбнулась, запустила руку в мои волосы и мягко погладила, попросив не плакать. Я ни за что это не забуду..       Уджин отвёл в сторону взгляд, как бы рассматривая интерьер мебели, но Чан понял, что отец пытается сдержать слёзы. Для него не было удивительно, что Уджин спустя столько лет все ещё вспоминает свою маму, которая была для него близким и любимым человеком. Наверное, Чан реагировал бы так же, если бы у него у самого была мама, но увы, ему не посчастливилось обзавестись материнской любовью.  -Я начал проклинать отца, и тогда она сказала мне, что на самом деле человек, который спит в соседней комнате, мне не отец.. Что настоящий мой отец сидит на троне и медленно сходит с ума. Сначала я ей не поверил, подумал, она бредит, ведь головой приложилась она сильно, но мама сказала, что вышла замуж за отца уже будучи беременной. И что ребёнка зачал ей сам Император. Не специально, конечно, Ян старший просто был жадный до женских юбок, и мою мать он не пропустил.. Я был так ошарашен, что выбежал на улицу под проливной дождь, чтобы вдоволь выругаться и накричаться. Я видел, как Император гулял по двору со своим маленьким сыном и мило ему улыбался, в то время как мой «отец» - Уджин пальцами показал кавычки, - истекал кровью и гневался на мир за несправедливость. Тогда меня тоже охватило это чувство, и я вернулся домой, чтобы сказать маме, что я обязательно за неё отомщу всем обидчикам. Но было поздно.. она уже лежала, уставившись в потолок, а сердце ее не билось.. «Я стану новым Императором, мама, я всё исправлю, я отомщу» - сказал я тогда, сидя рядом с ней. Я был подростком, с ужасными, желчными мыслями, съедавшими меня изнутри, я решил, что поставлю всё на то, чтобы отомстить. Мама становилась всё холоднее и холоднее, но я не отходил от неё ни на шаг. В ту ночь я проплакал так много, сколько не плакал за всю свою жизнь. Я даже стащил у отца бутылку и сделал пару глотков, чтобы притупить свою боль, но кроме изжоги сначала ничего не почувствовал, а потом и вовсе уснул у неё на груди. Под утро, отец, еле волочась на своих ослабших ногах, пошёл искать свой целебный эликсир и обо что-то споткнулся, уронив на себя полки с глиняными горшками. Я вышел из комнаты, чтобы увидеть, как он лежит под грудой осколков. Один из них неудачно зашёл прямо в висок. Помогать ему я не стал…       Чану стало жутко от мысли, что своим бездействием Ким впервые убил человека в шестнадцать лет, хотя человек, о котором он рассказывал, на самом деле, не заслуживал к себе хорошего отношения, и, возможно, Уджин просто сделал ему одолжение, избавив от боли, новых сражений и постоянной кипящей внутри него злости.  -Я ушёл к главнокомандующему Паку - другу нашей семьи, преданному придворному Императора. Я рассказал, что отец, вернувшись домой пьяный, ударил маму, и та скончалась, а сам он свалил шкаф с глиняной посудой и этим себя убил. Мы вернулись домой вместе, и Пак приказал своим людям вынести тела и похоронить их, как следует. Сам же он взял меня под своё крыло. Я стал жить в его доме, фактически стал членом семьи. В доме семьи Пак была дисциплина, но никогда не было ругани и рукоприкладства. Это мне понравилось. Пусть Пак Чже и был преданным Императору Яну, а этого с ним я не разделял, хоть и не говорил ему, я уважал его и всё, что он делал. Я многому от него научился. Его дочь, Пак Шин должна была стать моей женой в будущем, но этому в итоге, не суждено было случиться. Я был слишком занят мыслями о том, чтобы свергнуть Императора и отомстить ему, и ничего я лучше не видел, как устроить переворот. А для этого требовалось много времени, много людей и смута среди преданных Императора. Я начал заводить знакомства, дружбы, я был для всех надежным товарищем и опорой, и только после того, как я понимал, что подобрался к человеку достаточно близко, что прочувствовал все его слабости, переживания и настроение, я аккуратно заводил разговоры о том, как нынче людям плохо живётся при Императоре.. Кто-то разделял мои мнения, кто-то нет. К счастью или нет, Император вскоре скончался на поле боя, а его жена просто не выдержала утраты и давления со стороны. Узды правления перешли единственным родственникам Яна - его сестре и её мужу - Хванам, но те были такими ромашками, что совершенно не знали, как править государством, так что переворот намечался и без меня. Все знали, что когда подрастёт маленький Чонин, он их сменит, и поэтому на него открылась охота. Нет наследника - нет Правителя. Садись на трон, если у тебя хватит сил и мужества стать Императором. Не знаю, как уж у семьи Хван получилось сдержать напор, но Чонин-таки однажды стал Императором. -Вау, - выдохнул Чан наконец. - Это невероятно. Слушать, представлять, осознавать, что ты через всё это прошёл.. -Подожди восхищаться. Все самое интересное и жуткое ещё впереди… - Наступила минута молчания, после которой, Уджин продолжил. - Мне было восемнадцать, когда меня за особые заслуги перед государством приставили одним из личных стражников будущего Императора. Тогда я увидел Чонина поближе и тогда я ещё сильнее возжелал избавиться от него. Он был маленьким, хрупким, подавленным мальчиком, всё ещё страдавшим от потери родителей. Я был таким же, но у меня была цель, и я не был окружён той любовью, которую дарили ему. Семья Хван делала всё для своих детей, для Хёнджина и Чонина, но ничего не делала для государства. На тот момент меня так это злило, это давало почву мне для того, чтобы совершить свои злодеяния. Как я собирался поступить теперь, когда Ян- старший уже в мире ином? Я задумался. С одной стороны, находясь к Чонину так близко, я мог спокойно его убить или подстроить всё таким образом, что произошёл несчастный случай. Тогда государство лишилось бы ещё одного Яна, поставив на его роду точку. Но! - Уджин поднял палец вверх. - Тогда бы все борозды правления всё равно остались бы при семье Хван, которые каким-то чудесным образом были защищены настолько, что любые попытки их свергнуть всегда заканчивались провалом. Да и подрастающий Хёнджин был не так прост. Будь он Императором, он бы не позволил моим планам осуществиться, потому что не смотря на всю свою лень, он сильный и опасный. Так вот, убивать Чонина самолично я отказался. Во-первых, не хотел марать руки, во-вторых, кто-то всегда находился поблизости и не оставлял парня одного. Я решил подождать и посмотреть за ходом событий, которые менялись изо дня в день. Быть может, мне бы не пришлось ничего делать самостоятельно. Основная задача от меня заключалась в том, чтобы показаться для всех надежным советчиком и товарищем, отзывчивым человеком и решительным воином - тем, кого выберет народ в качестве будущего Императора. Такой контраст между мной и Чонином, определённо сыграл бы мне на руку. Частые болезни Яна только подкрепляли слухи о слабости будущего Императора, и я зацепился за это.        Чан тяжело вздохнул, но перебивать не стал. Очевидно, ему было тяжело слушать о том, что говорил ему Уджин. А ничего хорошего он пока не сказал. Парень схватил бутылку и налил себе ещё бокальчик. Ким прыснул. «Слушай уж до конца, сынок» - говорило выражение его лица.  -Я подружился с Бан Ю-Ко на одном из дружеских соревнований. Он был высокий, статный, с умными глазами и серьёзным выражением лица, малый. Прямо как ты. - Чан похлопал глазами, чтобы сменить сосредоточенность на более расслабленную позу. - Мы оба быстро подружились, нашли много общих тем, а главное - мы оба размышляли о будущем государства. И если он делал это из чувства любви к нему, то я из чувства ненависти. Желание отмщения, хотя кому мне было мстить, уже не понятно, всё равно держало меня на коротком поводке. Ты спросишь, как можно так долго прожить с этими гадкими мыслями и желаниями, а я отвечу тебе, что у меня была поломанная психика, и я каждый день вспоминал грустные глаза своей матери и проговаривал о том, что я стану Императором. Хотела ли этого моя мать? Вряд ли. Я не знаю, к чему она вообще заикнулась о том, что её обрюхатил Император. Может, на тот момент она и сама была зла и раздосадована своим положением. Ведь, если бы этот старый хрен не разозлился на своих воинов, если бы не наказал отца, изуродовав его спину, тот бы не вернулся разъярённый и пьяный домой, не стукнул бы маму и не причинил бы нам всем боль своим поведением. Я думаю, она ненавидела Яна, и потому сказала мне обо всем, чтобы я с ним расправился в будущем, но.. этот момент я до сих пор не понял. Столько лет прошло, а я всё думаю, для чего же она мне всё рассказала. В любом случае, думаю, она бы не хотела, чтобы я был похож на отца, чтобы съедался мыслями отмщения, но всё случилось с точностью наоборот.        Служа при Императорской семье, я иногда задумывался о том, а не оставить ли мне всё так, как есть, не бросить ли свои идеи в урну? Ведь Императорская семья в лице семьи Хван была не так уж плоха, они были добрыми людьми, сестра Яна - старшего, Уи, вообще не напоминала своего брата. Но выходя за пределы дворца и разговаривая с Ю-Ко, я приходил к мнению, что эти люди не делают ничего для своего народа, что их титул должен носить кто-то другой. Уже тогда у нас с Ю-Ко рождались коварные мысли, но никто их не озвучивал, потому что я все ещё не был готов, а Бан просто пугался мысли о том, что он может стать предателем. Я понимал, что рано или поздно наступят перемены. Чонин то и дело болеет, то же делают и его дядька с тетькой. На трон выдвигают Хёнджина, как регента Чонина, и тот тоже вяло справляется со своей ролью и поставленными задачами. Смута неизбежна, и я лишь подливаю масло в огонь. Я рассказываю Бан Че, как готовить целительные напитки, которые искусно заваривала моя мать Яну - старшему. На самом же деле это был яд замедленного действия. Выпив его, ты можешь подумать, что тебе становится лучше, но через какое-то время тебя потряхивает от озноба и ты падаешь от головокружения. Конечно Бан Че не знала о том, что ненамеренно убивает будущего Императора, который и вовсе раскис от постоянных болячек и резко возложившихся на него обязанностей. Всем во дворе стало понятно, что скоро что-то произойдёт, и тогда я поговорил с Бан Ю-Ко открыто. Я рассказал ему, что на самом деле это Я по праву первый законный наследник трона. Я пересказал ему события той ночи, когда умерла моя мать. Он был поражён и напуган одновременно. Но в тот вечер я увидел в его глазах решительность. Он взял все на себя. Он был тем, кто собрал движение, которое должно было свергнуть Императора.. Люди бы не отреагировали на его слова, если бы не были измучены войнами, болезнями и голодом. Кто-то из дурачков попытался напасть в открытую, и я беспокоился, что наш с Ю-Ко план провалится. В любом случае, я был одним из самых близких людей Чонину, он мне доверял, и даже если что-то пошло бы не так, я вышел бы сухим из воды.  -Ты отвратителен, - сказал наконец Чан. Его отец больше не дрожал и не переживал. Он рассказывал свою историю спокойно, без какой-либо эмоциональности. Его жажда мести, его мысли, его планы, обо всём этом он говорил без каких-либо сожалений, и это пугало Чана. Хотя возможно прошло уже слишком много лет, чтобы воспринимать свои поступки с чувством стыда и сожаления. Все же Уджин тогда и Уджин сейчас - это совершенно два разных человека.  -Я знаю, - ответил отец. - Но ты сам хотел всё услышать, я рассказываю тебе то, с чего всё началось. Если мы действительно хотим разобраться с предками в твоей голове, мы должны понимать, чего они хотят от тебя и от меня. Подозреваю, Ю-Ко хочет, чтобы Минхо, Хёнджин и Чонин узнали правду, кто действительно настроил всех против них. Бан Ю-Ко был лишь одной из пешек, которая открыто приняла на себя удар, имя настоящего же предателя они так и не узнали.  -Хочешь сказать он думает, что если спустя триста лет рассказать твоим друзьям правду, они захотят убить тебя? И тогда он успокоится, - предположил Чан.  -Не думаю, что спустя такое долгое время они захотели бы убить меня, учитывая, что мы прожили вместе очень долго. Я - семья для них и максимум, что они сделают, так это объявят мне долгий бойкот. Но я бы так не переживал, если бы не совершил предательство второй раз..  -Ты предал их второй раз? - воскликнул Бан Чан и уставился на отца в упор. Тот медленно моргнул глазами. Сын встал со своего кресла и прошёл в сторону холодильника, чтобы достать вторую бутылку. Ему требовалось переварить информацию прежде, чем он услышит, что было дальше. Обновив лёд и бокалы, Чан вернулся на своё место. Уджин посмотрел на него немного грустным и извиняющимся взглядом. «Хочешь ли ты, чтобы мы продолжили?» - будто спрашивал он, и Чан кивнул. -Я начал чувствовать неладное за несколько месяцев до переворота. Чонин отстранился от всех. Он не пускал никого, кроме Хёнджина и Минхо, а я не мог послушать, о чем же они говорят. Молодой Император не показывал себя несколько месяцев, закрывшись в своих покоях, и вот тогда я уже думал о том, что скоро всему наступит конец, но в самый ответственный момент, в одну из последних недель он вызвал меня к себе в комнату. И тогда я увидел его спустя долгое время. Я был так шокирован тем, что Чонин не болен, что он выглядит намного лучше, чем был до своей болезни. Мы все видели, как он вернулся однажды ночью с окровавленной шеей и просто ждали новости о том, когда же Ян наконец скончается, но он не собирался умирать. В его взгляде появилось столько уверенности, что тогда я подумал о том, что мой план на грани провала. Я увидел перед собой отца, моего настоящего отца, а не ту, жалкую копию, которая жила со мной в доме всю мою жизнь. Передо мной был Император Ян. Младший. - Уджин уставился перед собой, вспоминая образ Чонина. Похоже, он был грандиозным, раз Уджин так широко округлил свои глаза. - Он приказал мне поклясться в верности, и я припал на колено. Я чувствовал на тот момент необъяснимый для меня страх. Столько мощи и силы было в том Чонине, что я сразу все понял. Я никогда не стану Императором, пока есть Он. Чонин рассказал мне о том, что во дворце планируется заговор, и что в нем замешана и Бан Че, которая уже несколько лет отравляет его чай. Земля ушла из-под моих ног. Откуда.. откуда он обо всем знал? Но не это напугало меня тогда так сильно. «Твоё сердцебиение», - сказал он, - «оно участилось. Скажи Уджин, ты ничего от меня не скрываешь?» Я едва нашёлся, чтобы ответить ему, ведь моё молчание и растерянность подтолкнули бы его к тому, чтобы засомневаться во мне, а этого я допустить не мог. Я пообещал Чонину узнать про бунт и про Ю-Ко. Я не мог соврать Яну о том, что Ю-Ко не при чем, потому что тогда стал бы одним из подозреваемых - соучастников, и мне пришлось всё рассказать Чонину о том, что это именно он всё организовал. Я понимал, что теперь всё пойдёт насмарку, но я хотя бы останусь вне круга подозреваемых.  Чан снова взвыл. В самом начале своего пути Уджин только и делал, что всех предавал. Казалось, он слушает рассказ о «недочеловеке», коим был его отец. Слушать было действительно тяжело, но он держался. Одно дело, когда ты допрашиваешь преступника в отделе и слушаешь о всех его зверствах в спокойном тоне, другое - когда отец рассказывает тебе о своих коварных планах на трон с таким же спокойным выражением лица.  -Ты предал Бан Ю-Ко, - заключил Чан. -Да, потому что процесс уже было не остановить. Я не мог сказать ему: «Подожди, что-то не так с Чонином, он изменился, он представляет опасность», а я чувствовал опасность, исходящую от него. Тем более, когда Хёнджин убил Бан Че, Ю-Ко больше не мог сдерживаться. Он планировал пойти в наступление. Двенадцатого июля во дворце, в зале Советов, состоялся, точнее, не состоялся  бунт, который организовал Бан Ю-Ко. Чонин и Хёнджин быстро разобрались с предателями, имея свою новую, вампирскую силу, в то время как я был отправлен охранять родителей Хёнджина. И как же я рад, что меня тогда не было в зале Советов. Я молился о том, чтобы Ю-Ко случайно ни о чем не проговорился. И вроде бы как нет, раз никто из моих друзей позже не спросил меня о плане мятежа.  -Ты узнал, что Хёнджин, Чонин и Минхо были вампирами и дал попятную?  -Я узнал об этом после того, как всё закончилось. Вечером я увидел, как Хёнджин, слабый, хрупкий Хёнджин, нёс на руках огромного Минхо в свои покои. Это удивило меня, потому что Хван никогда не отличался силой. Он был весь в крови и немного заплаканный. Я подумал, что Хо стал жертвой рук Бана, но я ошибался. Спустя три дня меня завели в покои Хёнджина, где я увидел слабого, бледного, но живого Минхо. Он смотрел на меня с ненавистью, сожалением и желанием избавиться от мучений. Хёнджин и Чонин поставили меня на колени перед его постелью и что-то начали объяснять про то, что мне стоит расслабиться и вести себя тише. И тогда меня впервые укусил вампир.. А точнее, все трое. Хёнджин и Чонин присоединились чуть позже, после того, как закончил Минхо. Тогда - то я и узнал, кто они были на самом деле.  -Как был обращён ты? - поинтересовался Чан. -Спустя несколько лет после того, как произошли события двенадцатого июля. Я стал ещё ближе для семьи Императора, я был верным слугой для Чонина. А ещё я увидел, что ко мне питает слабость Хёнджин. И он не просто пил мою кровь чаще, чем все остальные, он по-настоящему влюбился в меня, что на тот момент казалось мне дикостью. Но спустя какое-то время, спустя парочку наших упиваний, я и сам стал им очаровываться. Мы стали больше общаться и проводить время вместе. Он был нежным, хрупким и красивым, как девушка, как цветок розы, и тогда я попробовал завязать с ним более тёплые отношения, в которые Хёнджин с удовольствием нырнул. Спустя какое-то время Хван предложил мне меня обратить, чтобы я не старел и был таким же, как он, Чонин и Минхо. Меня не могло не заинтересовать данное предложение, ведь я так же, как и они, хотел жить вечно. Я знал, что мы не просидим в этом дворце всю свою жизнь и что однажды мы отправимся путешествовать по миру. Имея бессмертие, это было намного привлекательней. Да и сила, мощь, красота и шарм, который исходил от вампиров, пленили меня. Таким образом, в одну из наших ночей Хван сделал меня вампиром. Позже, мы четверо поклялись друг друг быть братьями всегда и во всем. Мы связали свои жизни воедино.  -Что было после того, как всё произошло во Дворце? Чонин пресёк мятеж и стал Императором? Как он правил? Тебя больше не посещали мысли о мести?  -Хороший вопрос, Чанни. Удивительно, но Чонин действительно закрепил свой авторитет. Его стали называть «Кровавый Император» и даже боялись больше, чем его отца. Но правил он более благоразумно, чем Ян - старший. Он действительно решил много проблем, которые беспокоили людей. И вывод только один - ему просто нужно было время. Или ему просто нужно было стать вампиром, чтобы обрести уверенность в себе.  -Так значит, ты успокоился?  -Да, парни стали для меня, как настоящая семья. Они любили меня, как друга, уважали, как брата и я, в свою очередь, делал тоже самое. Здоровая атмосфера выветрила всю ту дурь, которая сидела у меня в голове. И если раньше я смотрел на Чонина с завистью и ненавидел его за то, что он окружён любовью своих родителей, дядюшки и тётушки, в то время как мне «посчастливилось» расти в семье Кима, то после всего, что произошло, я перестал съедаться ненавистью, я стал любить свою жизнь.  -Да уж, - сказал Чан, допивая последний бокал. Он будто посмотрел разом несколько серий Игры Престолов. - Теперь я понимаю, почему Ю-Ко тебя ненавидит. Ты предал его, а сам остался с теми, против кого устраивал бунт. Ты же понимаешь, что по твоей вине умерло, по крайней мере, два человека? Уджин смерил сына серьёзным взглядом.  -Не пытайся меня пристыдить, Чанни. Я живу слишком долго, чтобы в один момент раскаяться за содеянное. Я знаю, как много глупостей натворил, и я уже попросил у Бога за них прощение. Я совершал глупости и после. И возможно совершу снова. Но таков я. Все мы не без греха.. Но жить триста лет с грузом на душе я тоже не хочу.  -Но я все ещё не понимаю одного - почему Ю-Ко спустя столько лет решил вдруг отомстить тебе и рассказать всю правду? Почему он не сделал этого раньше? Я что, какой-то особенный?  -Нет, Чанни. Ты не особенный. И ты не первый. Ю-Ко уже являлся во снах к твоим предкам, и к твоему деду, в особенности. Натворил делов в своё время Бан Пан. Именно он мне и рассказал о «проклятье семьи Бан»…