(Не)дурная привычка

У Джисона есть много привычек, и одна из них — шептать, когда он занят каким-то делом. Именно она и раздражает Минхо, но не потому, что он просто отвлекается, а потому, что собственные мысли рисуют в голове образы, выходящие за рамки понятия «лучшие друзья». Самой главной и, пожалуй, единственной проблемой является то, что они делят одну квартиру на двоих. Хоть у каждого и есть собственная комната, им все же приходится сталкиваться: то на кухне, то в ванной, то в гостиной, а иногда Джисон, если ему скучно и одиноко, заваливается к нему в комнату, чтобы обсудить какие-то события и, в конце концов, случайно уснуть прямо на чужой кровати. Минхо не против, но перед сном Джисон тоже шепчет. Это могут быть тексты песен, мысли вслух, заученные экзаменационные билеты, стихи собственного сочинения и все в этом духе. Джисон постоянно шепчет. У Минхо уже нет сил с этим справляться — ни с привычкой, ни с самим собой. Он пытался отучить его, начиная какой-то бессмысленный диалог или просто щелкая пальцами каждый раз, когда Джисон шепчет, но это так и не дало никакого результата. Джисон вообще-то и сам не в восторге. Он говорит, что еще в школьные годы ему не раз прилетало от учителей, особенно на тестах, потому что они думали, что Джисон подсказывает одноклассникам правильные ответы. В университете продолжилась та же история, благо, с наступлением второго курса все преподаватели более-менее смирились. Но не Минхо. Будь проклято его воображение за то, сколько раз он представлял, как занимается с ним сексом. Снова и снова. Не важно — где, как и кто будет сверху. Минхо еще ни к кому так сильно не влекло. Стоит ли упоминать, что он мастурбирует на своего лучшего друга в душе? Однажды он записал его шепот на диктофон, потому что иначе просто не получалось кончить. Минхо был одержим этой записью целый месяц, но позже удалил ее. Это уже слишком. Какое бы порно он ни смотрел, с какими бы парнями ни развлекался, из головы все равно не вылезал прочно засевший образ шепчущего Джисона над его ухом. Только лишь это доводило его до пика. Минхо задумывался о том, чтобы съехать — именно ему, потому что Джисон не виноват, что его воображение работает не в том направлении, — но позже выбросил эту идею из головы, опомнился. Они дружат вот уже четвертый год подряд, с самого первого дня учебы. До появления Джисона в его жизни, Минхо не знал, какой должна быть настоящая дружба. Все люди, что прежде входили в его окружение, причиняли много боли и предавали настолько часто, что он растерял всю надежду обрести крепкие дружеские отношения. Джисон стал словно глотком свежего воздуха. Он всячески поддерживает его, проявляет заботу и всегда, независимо от ситуации, остается на его стороне. Естественно, все это взаимно. Помимо него Минхо подружился еще с некоторыми одногруппниками — прекрасными людьми, которых так не хватало, чтобы окончательно заполнить зияющую дыру в груди. Как бы то ни было, Джисон все равно единственный человек, который заставляет его чувствовать себя особенным. Кроме тех моментов, когда он шепчет, и внутренние органы скручиваются в узел. Минхо любит Джисона. Любит его шутки, смех, то, какими мыслями он делится за личными разговорами; обожает спонтанные вылазки в два часа ночи в круглосуточный магазинчик на соседней улице и танцевать с ним до упаду в гостиной, когда на музыкальном канале включают их любимые песни; принимает все его недостатки, несносный характер, весь тот шум и гам, когда у Джисона хорошее настроение, и не оставляет его одного, когда ему плохо. Особенно сильно Минхо любит готовить с ним поздний ужин. На часах почти одиннадцать вечера. Суббота. Они решили остаться дома, несмотря на многочисленные попытки Сынмина затащить их в клуб. На самом деле, среди общих друзей мало тех, кто может понять, что им больше по душе проваляться все выходные на диване, чем пойти тусоваться на другой конец города. В этот раз даже Чонин, состоящий в их троице домоседов, принял предложение Сынмина. — …но куратор сказал, что мне показалось, — негодует Джисон на тему того, что профессор Чо придирается к нему по пустякам, — но ты тоже это замечаешь. Он моет скопившуюся за день посуду, пока Минхо, мучаясь из-за того, что мокрые волосы после душа лезут в глаза, натирает пармезан для карбонары — сегодня решили приготовить блюдо попроще. — Наверное, ему в тебе что-то не нравится. — Что, например? Минхо просто пожал плечами, не имея ни одного варианта. — Я уже не могу, — Джисон чуть не выронил тарелку из рук, потому что слишком резок из-за злости на профессора, — меня так это раздражает. — Сходи к декану, — предложил он, складывая в раковину грязную терку и кастрюлю. — Я с тобой пойду, если захочешь. — Спасибо. Воцарилась тишина. Уже через мгновение Джисон начал нашептывать какую-то песню. Минхо пощелкал пальцами, и тот, вроде, перестал, но это повторялось снова и снова — гребаный шепот, отдающий болью в висках. Или это сердце забилось так быстро? Минхо держит себя в руках. Он старается придумать, о чем бы можно поговорить, но в голову, как назло, ничего не приходит. Накатывающая паника давит на макушку. Это определенно наказание за все его грехи — другого объяснения сложно подобрать. Он возится лопаткой в карбонаре, всем своим уверенным видом создавая впечатление, будто ее необходимо перемешивать так долго, но на самом деле старается занять себя хоть чем-то. Шипящие звуки отвлекают. Джисон из-за этого бросает на него косой взгляд, как раз покончив с грязной посудой, и начинает убираться на столешнице. — Посмотрим что-нибудь? — спросил Минхо, затягивая Джисона в разговор, лишь бы не слышать его шепот, который так и скачет эхом в голове. — Давай завтра, — ответил тот, протирая все поверхности. — Хочу лечь пораньше. — Хорошо. А дальше-то что? Его лицо не выражает никаких эмоций, — по крайней мере, ему так кажется, — но внутри все сжимается от образов, крутящихся перед глазами, где Джисон выгибается навстречу его движениям и стонет, стонет, стонет… — Можешь оставить ее в покое? — усмехнулся Джисон, кивнув на карбонару, которую Минхо до сих пор перемешивает. Тот неловко улыбнулся и засыпал пармезан, накрыв сковородку крышкой. Пусть немного потомится. Минхо сложил руки на груди, привалился боком к кухонной тумбе и тупо уставился в плиту, изгоняя образы из головы мыслями о том, как они наконец-то поедят. — Ты так следишь за ней, будто она сбежит, — пошутил Джисон, накрывая на стол. — Скоро? — спросил он тихо прямо за его спиной, отчего Минхо дернулся и ударился головой о шкафчик. — Ой, все в порядке? — Да… Он замолк, когда Джисон приобнял его за плечи и, немного подумав, выключил плиту, сказав низким тоном: — Уже готово. Минхо не смог сдержать полустон, что просто слетел с непослушных губ. Сердце в груди замерло. Он задержал дыхание, когда Джисон медленно отстранился и обошел его, встав спереди. — Посмотри на меня, — Минхо поднял голову и наткнулся на растерянное выражение лица. Во взгляде Джисона видно волнение. — Тебе плохо? Помотав головой, Минхо вновь задышал, чувствуя невероятный стыд, и уже не только от образов в голове, что до сих пор мелькают перед глазами. Он, черт возьми, не может просто взять и выбросить их, потому что то, как он мечтает воплотить это в жизни, напрочь застилает разум. Джисон, кажется, хочет сказать что-то еще, то открывая, то закрывая рот. О чем он думает? Наверное, о том, что Минхо слишком странно себя ведет, учитывая, как отчаянно тот избегает его взгляд. На телефон Джисона вдруг пришло сообщение, и он сразу отвлекся на него, позволив Минхо наконец-то вдохнуть полной грудью и успокоиться. Но не тут-то было. Шепот, гребаный шепот, бьющий прямо под дых. Джисон проговаривает ответ, который печатает, настолько низким голосом, что Минхо, не выдержав, бросает: — Хватит. Джисон замер в недоумении, медленно поднял голову и нахмурил брови. — Что? — Хватит все время шептать, — быстро проговорил Минхо, не подумав, к чему это может привести. — Ох, опять, да? — Джисон отложил телефон, подошел ближе, кажется, хотел дотронуться до него, но почему-то решил этого не делать. И все тем же низким, вызывающим дрожь в коленях, голосом: — Прости. — Блять, — ругнулся Минхо. Кровь буквально бурлит от волнения. — Я просто… я, блять, с ума схожу. Мне хочется сделать с тобой… — он оступился, чуть не ляпнув то, о чем думает, — всякое. — Что «всякое»? Джисон чуть наклонил голову вбок, и Минхо действительно услышал, как он ухмыльнулся. Требующий тон заставил его продолжить: — Когда ты шепчешь, я фантазирую о… нас… — он готов провалиться сквозь землю, — случайно. Кухня погрузилась в тишину. Такое ощущение, что Джисон молчал больше, чем вечность, пока не сделал то, от чего Минхо почти задохнулся. Он приблизился к нему так сильно, что можно почувствовать тепло его тела, расставил руки по обе стороны, заперев Минхо в клетку, наклонился и, касаясь губами мочки уха, произнес: — А если я скажу, что делаю это специально? Оу. Оу. У Минхо закружилась голова. — Думаешь, я ничего не замечаю? — Джисон медленно наклонился к другому уху и спросил намного тише: — Думаешь, я не слышу тебя, — еще тише: — и твоих стонов? Ком в горле не позволяет ему ни вздохнуть, ни как-то оправдаться, хотя второе, видимо, уже бессмысленно. — Или я ошибаюсь? — прошептал Джисон, прикусив мочку уха. — Кого же ты представлял сегодня в душе, Минхо? — Тебя, — вырвалось. Он боится пошевелиться — действия Джисона кажутся ему нереальными. Все это вообще какой-то абсурд, который никак не вяжется в голове. Да, Минхо достаточно давно испытывает к нему нечто большее, чем дружеские чувства, но он и представить себе не мог, что окажется в такой ситуации. Джисон, тем временем, приблизился к его лицу. Воздух между ними достиг пика в напряжении. — Ну, чего ты ждешь? Слова эхом разлетелись в голове, затмили все прежние мысли. Минхо, затаив дыхание, поднял взгляд, прочел вожделение в глубине его темных глаз и спросил разрешение: — Можно?.. Джисон опустил мимолетный взгляд на губы, улыбнулся. — Да. Минхо схватил его лицо ладонями и слился с ним в жарком, нетерпеливом поцелуе. Податливые губы ответили взаимностью. Они сладки, как липовый мед, которым хочется упиться до беспамятства. Он едва замечает, как зарывается пальцами в его волосы и неосознанно притягивает ближе, намекая, что не хочет отрываться. Руки Джисона обжигают сквозь тонкую футболку, крепко сжимают талию, скользят к пояснице, и Минхо задыхается, подается навстречу в желании большего. Он изучает ладонями его длинную шею, сильные плечи, широкую грудь и просто сгорает от того, с каким напором Джисон льнет к нему всем телом. Тот покачивает бедрами в такт его движений, перемещает руку на затылок, сжимая пальцы во влажных волосах, и заставляет запрокинуть голову, обнажая горло. Минхо дрожит, когда Джисон покусывает его нежную кожу, оставляя следом поцелуи-извинения, простилает губами влажную дорожку от кадыка, что скачет в попытках сглотнуть, до уха. И снова шепчет: — Расскажи, как мы трахались в твоих фантазиях. Господи. Прикрыв глаза, Минхо облизал губы и упал головой на плечо Джисона, когда тот разжал пальцы и позволил его шее расслабиться. — Мы каждый раз менялись, — признался он дрожащим голосом, — но больше всего… мне нравилось представлять, как… — Продолжай, — потребовал Джисон. Он перестал двигать бедрами, благодаря чему Минхо смог собраться с мыслями, и оставил неожиданно мягкий поцелуй между шеей и плечом. Его руки медленно пробрались под футболку, отчего Минхо неосознанно втянул живот. Холодные пальцы вызвали мурашки. Он стал поглаживать рельефы его тела, успокаивать, притормаживать возбуждение. Сглотнув ком в горле, Минхо вплел пальцы в непослушные волосы Джисона, чтобы тот не отстранялся, а другую руку переместил на поясницу. Внутри зародилось опасение, что этот момент — очередной полет фантазии, поэтому то, как отчаянно Минхо старается прижаться, вполне оправдано. Он чувствует грудью его бешено бьющееся сердце, ощущает затрудненное дыхание на собственной коже, понимает, что Джисон испытывает к нему то же влечение. Возможно, уже давно. Они поддаются похожим эмоциям, делят одно желание на двоих, и это осознание распаляет Минхо в сто крат сильнее. — Мне нравилось представлять, как ты стонешь подо мной, — по коже скользнул ощутимый, неровный вздох Джисона, и он продолжил более уверенно, — как ты умоляешь двигаться быстрее, — Минхо ведет носом вдоль его длинной шеи, целует в изгиб челюсти, — глубже… Джисон плавится, дышит прерывисто и шепчет: — Еще… расскажи еще… Это похоже на игру, где каждый знает рычаги давления друг друга и перемещает их на максимум. Минхо нащупал его слабое место — он падок на грязные разговорчики и, похоже, предпочитает быть снизу. Не то чтобы для Минхо это имеет значение. Его, скорее, забавляет, насколько легко было довести Джисона до помутнения. — Еще мне нравилось думать о том, как ты стараешься насадиться на мой член, пока я медленно… — он скользит рукой ниже, под шорты с бельем, сжимает ягодицу, заставив его качнуть бедрами и выпустить тихий стон, — очень медленно наполняю тебя, задираю твои ноги как можно выше… — Блять… Минхо успевает заметить его отяжелевший взгляд, прежде чем Джисон вспыхивает и сплетает их губы в страстном поцелуе. По всему телу словно разливаются жгучие лавовые волны. Он подается навстречу, обнимает обеими руками его плечи, прижимая к себе. Звуки беспорядочных поцелуев отскакивают от стен, вновь и вновь кружат голову, и его уже не беспокоит то, как больно поясница врезается в край столешницы. Руки Джисона задирают футболку, скользят по обнаженным изгибам талии, стараются притянуть ближе, хотя уже некуда. Он целует его мокро и жадно, раздвигая горящие губы языком, затем нежно, мучительно медленно. Минхо теряет связь с реальностью. — Я так хочу тебя, — шепчет где-то между поцелуями Джисон. И он чувствует это, чувствует его выпирающий член своим и плавится изнутри. — Хочешь, чтобы я был сверху? — Блять, да. — Мы переступим черту, — вдруг внес нотку ясности Минхо, — ты понимаешь это? Я, блять, не могу поверить в то, что сейчас происходит. — Я тоже, — признался Джисон, упираясь руками по обе стороны от него. Томный взгляд пробегается по лицу, останавливается на глазах и смотрит с таким обожанием, что Минхо на долю секунды перестает дышать, — но я для этого тебя и дразнил, чтобы переступить с тобой ебаную черту, Минхо. Его словно кипятком окатили. Он взглянул на его красные, зацелованные губы, по которым вызывающе скользнул язык и тут же скрылся из виду. Пальцы неконтролируемо сжались на его широких, напряженных плечах. Минхо поймал себя на мысли, что лучший друг поступал с ним, как засранец, но сам же был не лучше. Он понимает, что Джисон, оказывается, всегда дурил его, хотя вместо этого мог бы откровенно рассказать о симпатии, но Минхо ведь тоже тянул, сомневался. Оба хороши. Однако пути назад уже нет. — Тогда давай сделаем это. Он плывет ладонями по его вздымающейся груди, ведет все ниже и ниже, пока не задерживается у пояса шорт. Джисон утыкается лицом в изгиб его шеи, касаясь губами раскаленной кожи, когда Минхо ныряет под резинку и сжимает его член. Резкий вздох заставляет ухмыльнуться. — Иди в мою комнату, — Джисон хватает его за руку и вытаскивает ее, затем нехотя отстраняется. — Мы же все решили, да? Ты не против? — Трахнуть тебя как следует? — Минхо сжал обеими руками задницу Джисона, притянув обратно, и скрыл его полустон в быстром, ненасытном поцелуе. — Не против. Джисон закрылся в ванной, оставив Минхо одного. Все тело пульсирует от жажды вывернуть его наизнанку. Он хочет сделать с ним столько всего, но вовремя спускает себя с небес — это хоть и первый, но не последний раз точно. Еще успеют. Они дали друг другу понять, что готовы переступить через черту, какой бы тонкой она ни была. Минхо уверен что в своих, что в его чувствах — сокровенных и нежных, более глубоких, чем внезапное желание заняться сексом с лучшим другом. Честно говоря, ему было бы достаточно просто целовать Джисона всю ночь, но сейчас он находится в таком состоянии, что не может думать ни о чем другом, кроме того, чтобы довести его до пика. Минхо падает на кровать Джисона и прячет глаза в изгибе локтя. Появляется непреодолимое желание прикоснуться к себе, но он сдерживается, терпеливо ждет. Все идет совершенно не так, как он планировал. В идеале, ему хотелось устроить Джисону свидание под предлогом обычной дружеской прогулки, зайти в уютное местечко, подобрать нужные слова и сознаться в чувствах, надеясь на взаимность. Получить отказ Минхо не так уж и боялся — он взрослый человек, все понимает и со стопроцентной вероятностью смог бы дальше поддерживать с Джисоном дружеские отношения, снимать одну квартиру на двоих... а дальше он еще не думал. Кто же знал, что все будет иначе. Минхо ни о чем не жалеет, просто до сих пор не может прийти в себя от осознания. Он услышал, как прекратился шум воды. Сердце будто замерло в ожидании. Послышались едва заметные шаги, прогнулась кровать. Джисон уверенно оседлал его, и он, выдохнув, сразу потянулся к нему рукой, легким касанием дотронулся до колена, повел вверх по мягкой коже и резко оторвался, словно ошпарился. Джисон голый, полностью голый. Минхо приподнимает голову, завороженно обводит взглядом его прекрасное, обнаженное тело, из-за чего Джисон кажется более уязвимым, не упускает из вида сочащийся смазкой член, замечает сверкающие глаза во тьме комнаты, что разбавляет лишь лампочка из коридора. Тускло-желтые контуры тонкой линией очерчивают его мышцы, подсвечивают. Минхо не может отвести от него глаз. Джисон прямо перед ним, можно всего лишь вытянуть руку и прикоснуться к нему, не боясь, что он исчезнет в ту же секунду. — Я все еще не верю, что мы это делаем. Это точно реальность? — Потрогай меня — узнаешь, — Джисон расплывается в улыбке и берет его за руки. — Не сдерживайся, хорошо? Делай все, что захочешь. Он опускает их на свои бедра, ближе к ягодицам, наклоняется, заставив его голову упасть обратно на кровать, и обхватывает лицо ладонью. Большой палец медленно разводит податливые уста Минхо, скользит по нижней губе, отчего тот закатывает глаза. Джисон проникает пальцем внутрь, давит на язык и томно шепчет на ухо: — Я люблю погрубее, Минхо, — тот, выпустив хриплый стон, качнул бедрами вверх. — Ты справишься со мной? Сердце стучит непозволительно быстро, бьет по вискам. Минхо ломает от его будоражащего тона голоса. Он сжимает пальцами упругую кожу Джисона, так и не ответив на вопрос, неконтролируемо смыкает губы вокруг его пальца и обводит языком, вбирая глубже и посасывая. На шее чувствуются легкие поцелуи. Спустя мгновение тело Минхо будто просыпается. Он хочет его так отчаянно, что выпускает палец изо рта и толкает Джисона на кровать, подминая под себя и устраиваясь меж раздвинутых ног. Уловив его проницательный взгляд, Минхо заводит руки за спину и стягивает футболку, швыряя ее в сторону. Не медля ни секунды, он оглаживает его острые колени, ведет ладонями по внутренней стороне бедер, заставив Джисона раскрыть ноги шире, проплывает мимо ложбинок у оснований, хватает за талию и резко притягивает к себе, из-за чего тот ахает. Горло пересыхает от одного вида перед глазами: Джисон такой раскрепощенный, открытый, что на языке начинают крутиться нелепые фразы, а в голову лезут самые непристойные мысли. Минхо мечтает зацеловать каждый сантиметр его тела. — Ты такой красивый. Он наклоняется, придерживая себя на локте, чтобы не придавить его, но Джисон настойчиво притягивает ближе, заставив лечь на него. Кожа к коже. — Такой замечательный, — Минхо ведет кончиком носа по сладкой шее, втягивает воздух вместе с дурманящим ароматом его тела, — и вкусный, — шепчет, прикусив мочку уха. Он соединяет их губы вместе и целует, не может оторваться, хочет распробовать его уста, чувствуя, как Джисон сжимает стройные ноги вокруг талии. Тот, ничуть не смущаясь, издает рвущиеся, полные нужды звуки между поцелуями, толкаясь навстречу его движениям, пока Минхо с обожанием исследует горячее тело, водит ладонью, где только вздумается. Джисон плывет руками по спине и хватается за пояс шорт, пытаясь стянуть. — Сними, — говорит он прямо в губы. Минхо ухмыляется, разбрасывая беспорядочные поцелуи на лице, ведет приоткрытым ртом по напряженной шее, спускается к ключице и прикусывает, ощущая ребрами, как бедра Джисона дрожат. Он приподнимается, спрашивая: — Если я отсосу тебе, ты не будешь против поцелуев? Многим не нравится. — Мне нравится. Блять. Джисон невероятен. То, с какой непринужденностью он это бросил, какими остекленевшими и темными глазами он посмотрел на него, вызвало неистовое желание просто взять и трахнуть его, однако Минхо хочет уделить ему должное внимание. Он хмыкает, наклоняется и, касаясь его губ своими, произносит: — Неужели ты настолько грязный, бесстыжий мальчишка, что готов пробовать себя на вкус? Из Джисона вырывается тихий скулеж. Он оставляет поцелуй на его истерзанных губах и опускается ниже, обжигаясь губами о горячую кожу. Джисон ерзает, сильнее комкает покрывало под собой и раздвигает ноги без доли стеснения, поглаживая Минхо по спине. Тот оставляет пару жгучих засосов на груди, что раскрасятся к утру, обводит языком бусину соска и прикусывает. Джисон резко вдыхает сквозь зубы, чуть выгибаясь навстречу. Минхо блуждает губами еще дальше, избегает его раскрасневшегося члена, мокро целует низ живота, затем дует, вызывая мурашки. Он устраивается поудобнее. Желудок скручивает в предвкушении. Джисон смотрит на него из-под трепещущих ресниц, его щеки покрыты румянцем. Они коротко пересекаются взглядами, и уже через секунду Минхо проводит языком вдоль ствола, затем частыми, голодными поцелуями исследует всю длину, уловив его затрудненное дыхание. Он обхватывает член ладонью, весь поблескивающий от слюны и природной смазки, направляя в рот. Джисон отзывчиво выгибается, совсем немного, но этого достаточно для того, чтобы Минхо довольно ухмыльнулся. Его язык обводит влажную головку, губы слегка втягивают, посасывают, затем он вбирает в себя член, пока наполовину, косо наблюдая за реакцией Джисона. — Блять, — тот откидывает голову назад, прикусив нижнюю губу, — как хорошо. Он только и может, что мычать в ответ, с каждым движением головы опускаясь все ниже и поднимаясь обратно, помогая себе рукой и медленно набирая темп. Тихие постанывания вызывают желание прикоснуться к себе, но ему все еще важнее разбить Джисона на части. Минхо выпускает член изо рта и начинает надрачивать, давая себе небольшую передышку. Он оставляет губами мокрые пятна вокруг основания, на лобке, прокладывает дорожку поцелуев по внутренней стороне бедра и возвращается, покусывая сладкую кожу. — Боже, Минхо… — тянет Джисон, нетерпеливо подмахивая бедрами, но тот с усилием сдерживает его, придавливая свободной рукой к постели. — Блять… Знал бы он, какое удовольствие испытывает сам Минхо, занимаясь всем этим. Язык скользит к мошонке, лижет широкими мазками, губы втягивают одно из яичек, затем возвращаются к члену, медленными и влажными поцелуями покрывая всю длину, и снова втягивают головку. Он вбирает его все глубже и глубже, разок толкнув член за щеку и почувствовав дрожащие пальцы в волосах, и собирается насадиться полностью в надежде, что это сведет Джисона с ума. Медленно и с большой осторожностью, Минхо опускается до самого основания, утыкаясь носом в лобок. Уголки глаз немного слезятся. Он чувствует, как бедра Джисона напрягаются под ладонями. Тот стонет с его именем на устах и сжимает покрывало в руках. Минхо выпускает член, решив довести его рукой. Он бросает короткий взгляд вверх, пока снова просто надрачивает ему, встретившись с затуманенными глазами Джисона. Тот хрипло предупреждает: — Черт, я… я близко… И Минхо тут же останавливается, ловя на себе растерянный взгляд. Губы, истерзанные и мокрые от предэякулята и собственной слюны, растягиваются в ухмылке. — Нет… что ты... — Ты дразнил меня, — Минхо нависает над ним, — теперь пришла моя очередь. Озадаченное лицо Джисона забавляет, он тянется руками к его плечам и хмурится. Будет знать, что шутки с ним плохи, тем более такие беспощадные. Не сказать, что Минхо прямо-таки рассержен, но Джисон порой дразнил его шепотом в слишком неподходящие моменты для того, чтобы предаваться фантазиям. — Я был так близко. — Мы только начали, — улыбается Минхо, опаляя горячим дыханием его шею.  — Ты все еще хочешь попробовать себя? Джисон берет его лицо в ладони и притягивает к себе. Минхо тает, и то, с каким остервенением их губы сплетаются друг с другом, заставляет его нутро гореть. Они просто не могут разойтись. Джисон почти не отрывается, жадно целуя его влажные губы, терзая их до посинения, и крепко удерживает Минхо за плечи, не позволяя возникнуть ни единой мысли, чтобы отстраниться. Минхо читает обожание в том, как он старается прижаться ближе. В том, как он мычит от удовольствия, ненасытно сминая его губы вновь и вновь. В том, как он бормочет что-то в мимолетных перерывах между поцелуями. Они целуются до тех пор, пока он не начинает подмахивать бедрами и елозить задницей на члене Минхо. — Джисон… — Смазка в нижнем ящике, — обрывает тот, с трудом выпуская его из объятий. Минхо тянется к прикроватной тумбочке и достает лубрикант, пытаясь нащупать рукой еще и презервативы. Находит. Он кидает их рядом и снова устраивается между ног, собираясь выдавить смазку на пальцы. — Я уже растягивал себя, — понизив голос, говорит Джисон и приподнимается на локтях, — так что можно это пропустить. — Как давно? — Минхо наблюдает, как он тянется рукой и кончиками пальцев скользит по обнаженному прессу, цепляясь за пояс шорт. — Перед тем, как ты позвал меня готовить ужин, — Джисон забирается пальцами под резинку и едва заметным касанием дотрагивается до члена. Минхо резко втягивает воздух носом. — Пока ты был в своей комнате, я прямо за стенкой пробовал новую игрушку и представлял тебя на ее месте, — он, невыносимо маняще смотря в глаза, поглаживает головку сквозь нижнее белье. — Я думал, как ты входишь в меня и растягиваешь. Минхо, сгорая внутри от откровенных признаний, настойчиво подталкивает его, заставляя лечь обратно. Он торопливо стаскивает оставшуюся одежду, поймав на себе пристальный взгляд, раскатывает по члену презерватив, который уже успел открыть Джисон, и спрашивает: — Как тебе больше нравится? — тот хмурится, не понимая. Минхо вновь скользит губами по его груди и спешит уточнить. — Я хочу знать твою любимую позу. — У меня ее нет, — отвечает Джисон, путаясь пальцами в его волосах. — А что насчет твоей любимой позы? Минхо оставляет пару ленивых влажных поцелуев на коже и переползает, ложась сбоку от него. Он выдавливает лубрикант и проталкивает на пробу сразу два пальца, что с легкостью проникают до самого конца, добавляет третий, слыша, как Джисон задыхается. Тот придвигается вплотную и прижимается спиной к груди, откидывает голову на плечо. Минхо удивительно нежно, в сравнении с тем, как грубо он трахает его пальцами, покрывает поцелуями плечи и шею, затем припадает к раскрытым в немом стоне губам. Джисон сразу отвечает, удовлетворенно мычит, с рвением насаживаясь на пальцы. Он что-то шепчет бессвязно в поцелуй, вызывая у Минхо настоящую дрожь. Ему крышу сносит от понимания, что Джисону с ним хорошо. Что он дает ему полную свободу в действиях. Честно, эго Минхо раздулось бы в разы сильнее, если бы Джисон сказал, что не ограничивает его потому, что это Минхо, а не потому, что у него просто мало предпочтений в постели. — Блять, как же... — мямлит он, закатывая глаза, — трахни меня… просто, блять… я так хочу почувствовать тебя. Минхо сразу слушается, не имея больше сил мучить ни его, ни себя. Он смазывает член и подставляет головку, осыпая плечи ласковыми поцелуями. Они одновременно стонут, когда Минхо наконец-то входит, медленно раздвигая жаждущие стенки, хотя он помнит слова Джисона о том, что ему нравится грубее. Эта фраза держится в голове до сих пор. Минхо просто не может позволить себе так обращаться с ним и его восхитительным телом. Пока не может. Обхватив его поперек талии, он легко толкается до предела, давая немного привыкнуть, затем, когда Джисон сгибает ногу в колене и начинает нетерпеливо крутить задницей, выходит почти полностью и снова вбивается, вызывая протяжный вскрик. — Ты в порядке? — беспокоится Минхо, поцеловав его в висок. — Да, — Джисон поворачивается, утыкаясь носом в шею. — Не останавливайся. Минхо кивает, крепко хватая его под коленом, чтобы удерживать Джисона на месте. Тот выгибается в спине, подстраивается под плавные, размашистые толчки, плавясь в его руках как самый сладкий сахар. Он отдается без остатка. Минхо упивается его надрывными вздохами, ускоряясь, насколько это позволяет поза, и наслаждаясь тем, как Джисон принимает его полностью и нашептывает какие-то глупости между краткими поцелуями, которые удается поймать. Сбавляя темп, Минхо склоняется к нему и раздвигает языком мягкие губы, целуя до умопомрачения. Он честно старается не съесть его целиком. Джисон даже не прикасается к себе. Только теряет самообладание, насаживаясь снова и снова. Его лицо озаряет неподдельная истома. Минхо не хочет от него отрываться, но ему приходиться это сделать, когда он изъявляет желание лечь немного по-другому. Джисон, взмокший и красный донельзя, падает лицом в подушку, выпячивая задницу. Он бы все отдал за то, чтобы вылизать его. Возможно, в следующий раз. Быть может, уже завтра, если только Джисон не будет против. Отдышавшись и немного придя в себя, Минхо облизывает пересохшие губы. Не передать словами, как его плющит от того факта, что все происходит наяву. Он оставляет горячий поцелуй на его спине, скользит рукой вдоль тела, а другой проводит головкой меж упругих ягодиц, затем вновь загоняет член, прижимаясь вплотную к бедрам Джисона своими. Тот тяжело вздыхает, косо выглядывает из-за плеча и улыбается. Просто, блять, улыбается, а он уже сходит с ума. Минхо возобновляет свои быстрые, грубые толчки, намертво вцепившись в стройную талию. Звуки, вылетающие изо рта Джисона, его попытки двигаться в одном ритме, вынуждают сердце биться в агонии чувств. Минхо трахает его со звонкими шлепками, что разносятся по комнате, то наращивая темп, то сбавляя до минимума. Он старается делать все возможное, чтобы ему было немыслимо приятно. Громкие стоны Джисона отскакивают в голове, действуют, как беспрерывные разряды тока, что проходят сквозь все его тело, заводят до покалывания на коже. В какой-то момент Минхо обхватывает его туловище и поднимает, заставив сесть на свои бедра. Джисон послушно падает в объятия, откидывает голову назад и прижимается мокрой спиной к груди. Возникает внезапное желание подарить ему весь мир. — Как ты себя чувствуешь? Джисону требуется несколько секунд, чтобы восстановить сбившиеся дыхание, а после он поворачивается к нему, на выдохе произнося: — Ахуенно. Из Минхо вырвалась усталая усмешка. — Все хорошо? — он простилает дорожку поцелуев вдоль влажной шеи, пока поглаживает его напряженные бедра. — Я чуть не кончил, — шепчет Джисон. — Это подойдет для ответа? — Вполне, — Минхо лихорадочно осыпает поцелуями одну сторону его зардевшегося лица. Толкнувшись тазом вверх, он заставил Джисона, полностью изнеженного лаской, раскрыть рот в тихом стоне. Минхо обхватывает его талию, а другой рукой, которую тот сразу накрывает своей, удерживает поперек груди и вбивается с новыми силами. Они двигаются вместе, подобно бьющимся волнам о скалы, находят идеальный ритм для обоих. Джисон насаживается навстречу каждому толчку, срывается на мелодичные стоны, зарывается пальцами в его волосы и притягивает к себе, явно пытаясь что-то сказать, но из-за нахождения на грани просто судорожно дыша ему в ухо, тем самым будоража остатки разума. Минхо будто закаленное стекло, что вот-вот взорвется. Он утыкается лицом в его шею и, опьяненный страстью, вонзается зубами, заставив Джисона всхлипнуть и тут же оставив долгий поцелуй. — Я скоро… — тот давится словами, но Минхо и так понимает, — скоро кончу… я так близко… — Я тоже. Минхо берет его член в ладонь и начинает надрачивать в такт своим движениям, улавливая непрерывные стоны, что доносятся, словно сквозь толщу воды. Они становятся все беспорядочнее в погоне за удовольствием, хрипло стонут в губы друг другу и разбиваются на мелкие осколки. По телу разливаются волны эйфории, сбивающие пульс. Ноги захватывают судороги, мышцы сокращаются от разливающейся лавы внутри. — Я хочу видеть, — хрипит Минхо, играя с его головкой, — как ты кончаешь, милый. Джисона выгнуло дугой, словно его пронзило сотнями кинжалов, затем он больно вцепился в его волосы, излившись с надрывным стоном. Минхо уткнулся лицом в изгиб его шеи, продолжая рвано толкаться, пока тело, всего несколько мгновений спустя, не начало содрогаться в оргазме. Его буквально сжигают в адском котле наслаждения. Они, совершенно измотанные до предела, замерли, тесно прижавшись друг к другу и пытаясь отдышаться. Сердце собирается выскочить наружу от дикого ритма. Минхо крепко держит его разомлевшее тело, гладит по скользкому животу, размазывая сперму, другой рукой убирает мешающие мокрые волосы с его лба, пока голова Джисона обессиленно лежит у него на плече. Он ведет носом по его щеке, коротко целует, прежде чем медленно выйти, выпустив из объятий. Оба настолько чувствительны, что едва не задерживают дыхание, когда Минхо вытаскивает обмякший член. Джисон разваливается на кровати и накрывает глаза рукой, хрипло посмеиваясь. — Клянусь, я был в шаге от потери сознания. Минхо едва пропустил его слова мимо ушей, находясь где-то вне понимания произошедшего, но все же усмехнулся, когда до него дошло. Он сам был на грани того, чтобы потерять контроль над собственным разумом. Кинув презерватив прямо на пол, Минхо завалился рядом. Все тело сводит так, что он, вероятно, не поднимется с кровати до утра. Джисон разворачивается, притягивает его ближе и обнимает. Они впервые за долгое время смотрят друг другу в глаза — пристально и осознанно. Оба безгранично счастливые, донельзя уставшие и взмокшие. Обнажены не только телом, но и душой, открытой друг другу нараспашку, а в ней — самые сокровенные чувства, что наконец попали в нужные руки. Их неожиданно одолевает смущение, и в ту же секунду они разражаются смехом. Трепет в груди разрастается до необъятных размеров. Минхо нежно касается ладонью его щеки, и оба одновременно тянутся навстречу, сплетаясь в тягучем, сладком поцелуе. Он умудряется влюбиться в него еще раз. — Когда ты понял, что нравишься мне? — спросил Минхо спустя время. — Ты же, наверное, не просто так решил выводить меня своим шепотом. — Легко догадаться, когда ты буквально в соседней комнате дрочишь и повторяешь мое имя, — с возмущением произносит Джисон. — Хоть бы постеснялся, что ли. — Господи, — Минхо стыдливо прячет лицо в его груди, заставив рассмеяться. — Когда я услышал тебя в первый раз, — продолжает он, — я подумал, типа, может это какой-то другой Джисон. Всякое бывает. Но потом я обнаружил закономерность: каждый раз, когда ты просил меня перестать шептать, ты вел себя очень странно — как-то старался отстраниться от меня, краснел, а иногда неожиданно уходил в ванную. Да и вообще ты много раз пялился на меня. Я просто сложил два плюс два. — Я думал, ты не замечал, — пробубнил Минхо, подняв голову. — Я давно тебе нравлюсь? Джисон задумался, сузив глаза, и выдал: — С десятого класса. — Блять, что? — он отстранился и раскрыл рот в шоке. — Это же очень давно. А как… как это случилось? Где ты меня встретил? — Ты часто гулял на площадке перед моим домом, — Джисон пригладил его взлохмаченные волосы и поцеловал в нос, придвигая обратно к себе. — У меня там жил одноклассник, только в соседнем доме, — едва вспоминает Минхо. — Мы много раз пересекались на улице, потом в какой-то момент я начал осознавать, что не могу выкинуть тебя из головы, хотя очень старался, — он закрыл глаза, перебирая свое прошлое. — Это было странно для меня в то время. Иногда я сидел возле окна и смотрел, как ты катаешься на качелях, и я как-то даже решился, чтобы познакомиться с тобой, но ты никогда не был один. Я очень стеснялся твоих друзей. — Так ты следил за мной? — подметил Минхо и пощекотал его в шутку, отчего тот дернулся, заулыбавшись. — Ну, можно и так сказать, — Джисон взглянул на него уставшими глазами, обняв крепче. — Представь, как я удивился, когда узнал, что мы будем учиться в одном универе, да еще и в одной группе. Я, кстати, поэтому подсел к тебе на первой паре. — Да? Джисон довольно кивнул, и Минхо оставил ленивый поцелуй на его губах. — А когда ты влюбился? — Когда мы начали жить вместе, — ответил Минхо. На лице расползлась широкая улыбка. — В конце второго курса. — Ясно. Оба так вымотаны, что совершенно не хочется говорить. Окруженный теплом и уютом, Минхо слабо держится за сознание, чтобы не провалиться в сон, потому что прямо сейчас ему необходимо смыть с себя всю липкость, собственно, как и Джисону. — Пойдем в душ? — наконец предложил он, ласково поглаживая его по спине. Они нехотя начали вставать. Джисон вдруг со стоном вздохнул, из-за чего Минхо обеспокоенно коснулся его плеча. — Джисони, тебе больно? Я перестарался? Тот присел обратно на кровать, взял его лицо в ладони и мягко поцеловал, сверкая какой-то хитринкой в глазах. — Да, больно… — выдохнул он, из-за чего Минхо почувствовал вину, но продолжил с задорной улыбкой: — мне так больно, что наша карбонара уже давно остыла. Минхо тупо уставился на него. Джисон несколько секунд удерживал смех, в итоге взорвавшись с диким хохотом. Захотелось стукнуть его за вызванное беспокойство, но Минхо просто смирился, затягивая в очередной поцелуй, наполненный любовью.