YFM: Axel's Can of Worms

Аксель Чейнс и Бенатар (какая бы, блядь, ни была там у него фамилия) теперь были парой, и у Акселя начиналась вторая неделя беременности, что было эквивалентно примерно трём месяцам. К счастью, его живот всё ещё был относительно плоским. Он слышал, что каждая беременность не похожа на другую, бывали даже некоторые редкие случаи, когда женщины теряли вес. Его утренняя тошнота утихла, но теперь его вкусы в еде шарашило из стороны в сторону, от того, что предпочитал ребенок (то есть того, что предпочитал Бенатар), до самого странного дерьма. Однажды он ускользнул из автобуса в три часа ночи, зашёл в «Джамба Джус» и взял смузи с персиками и арахисовым маслом, а затем добавил в него сыр с голубой плесенью. К счастью, его друзья были идиотами, так что никто, кроме, может быть, Бенатара, не заметил его странных пристрастий. Он не рассказал Бенатару ни о той пьяной ночи, ни о своей нынешней «ситуации» со здоровьем. Он хотел рассказать всё Бенатару, просто чувствовал, что это поставит под угрозу их отношения. ДиДжей вёл машину, а Пафф сидел на пассажирском сиденье и разбушевался по поводу чего-то в Твиттере. Аксель и Бенатар тусовались за соседним столиком. — Итак… У тебя ведь есть полное имя, так? — спросил Аксель. Бенатар странно посмотрел на него. — Я имею в виду, моя фамилия Чейнс, фамилия Паффа — Хамберт, но похоже, что у вас с ДиДжеем есть только имя. Бенатар достал бумажник и молча протянул Акселю свои водительские права. Аксель изучил надпись вверху, и на его лице появилась кривая ухмылка: — Чувак, это потрясающе. — Стыдоба. — пробормотал Бенатар, его лицо порозовело. — У меня нелепое второе имя. — Бенатар Максваггер Кейл? — прочитал вслух Аксель. — Твоё второе имя — грёбаный металл! Я имею в виду, моё второе имя Стивен, ничего металличного. Как фамилия ДиДжея? — Шакс. — ответил Бенатар, пожав плечами, и сменил тему. — Чем хочешь заняться позже? — Поужинаем и посмотрим кино. — заявил Аксель, не оставляя блондину выбора. Бенатар кивнул и убедился, что никто не смотрит, прежде чем наклониться и поцеловать Акселя в губы. Тот ответил на поцелуй. О, у беременности был ещё один симптом: Аксель стал невероятно похотливым, раз в десять сильнее, чем обычно. Насколько можно страстно жаждать человека? Потому что всё, чего он жаждал, — это прикосновения Бенатара, и Бенатар был единственным, о ком он мог думать во время своего, э-э, «времени уединения». И, конечно же, из-за всего этого перевозбуждения Аксель практически набросился на Бенатара, сделав поцелуй диким, и вскоре начал доминировать, пока Бенатар не прижался спиной к (к счастью, тонированному) окну рядом со столом. Однако Бенатар, казалось, не возражал, совсем наоборот. Блондин обнимал своего партнёра и отвечал с не меньшей страстью, с такой, которую обычно не ожидаешь от кого-то столь спокойного и тихого. О нет, о-о-о нет… Он начал твердеть. Аксель действительно сильно возбудился, и скоро Бенатар смог бы это заметить. Он отстранился от Бенатара и быстро извинился, оставив ошеломлённого клавитариста сидеть взволнованным и сбитым с толку такой внезапной переменой в чужом поведении. Проклиная гормоны, терзающие его тело, он заперся в ванной и прислонился спиной к одной из стен, расстегнул штаны и обхватил рукой член, и, не медля, принялся яростно надрачивать. Свободной рукой он оттянул вырез футболки и прикусил ткань, чтобы заглушить стоны. Он представлял, что это Бенатар дрочит ему, что блондин наклонился к нему очень близко, одаривая его той мягкой улыбкой, которая всегда красовалась на его лице, и с этим образом в голове он кончил, запачкав всю руку. Барабанщик позволил вырезу рубашки выскользнуть изо рта и вздохнул, откинувшись на стену. Как только дрожь прекратилась, он соскользнул вниз по стене, пока не осел на пол. Он заставил себя встать и вымыть испачканную спермой руку, и был рад увидеть, что его браслеты, джинсы и пол в ванной были чистыми. Чёрт возьми, неужели ему придётся делать так каждый раз, когда он будет рядом с Бенатаром? И одна лишь мысль о британце заставила его снова возбудиться. «Только не снова», — прохныкал он про себя и снова обхватил член рукой. Позже Аксель и Бенатар зашли в один маленький хипстерский ресторанчик под названием «Держатель в курсе». Официантка-латиноамериканка подошла, чтобы обслужить их. У неё были забранные вверх волосы в стиле Бродвея, выкрашенные в ярко-фиолетовый цвет с розово-желтыми прядями, она была одета в ярко-желтую майку, фиолетовые узкие джинсы и розовые туфли с высоким верхом, вид её напомнил обоим парням рожок мороженого со вкусом сахарной ваты. Она мило подмигнула им причудливо накрашенными и усеянными глиттером ресницами: — Готовы сделать заказ? — Запечённый лосось с рисом. — ответил Бенатар. — А напиток? — Воды будет достаточно. — А вы, сэр? — она повернулась к Акселю, и ему потребовалось все силы, чтобы не рассмеяться при виде яркого макияжа, усеявшего её щёки серебряными звёздочками. — Я буду то же, что и он. — ответил Аксель. — Но с рутбиром. Она кивнула и хихикнула, записывая их заказы. — Вы двое такая милая пара! — сказала она, прежде чем вернуться на кухню. — У этой девушки проблемы с психикой. — сказал Бенатар и сморщил нос от отвращения и потехи. — Я очень сомневаюсь, что это требование ресторана, чтобы их сотрудники так выглядели. — Может быть, у них есть мороженое со вкусом сахарной ваты, и они хотят его промоутировать, — сказал Аксель, пожимая плечами, и они оба усмехнулись. — Но если нет… Этой цыпочке нужна помощь. Они говорили на самые разные темы. Начали говорить о концертах, которые скоро должны были состояться, и к тому времени, когда принесли еду, они обсуждали «предстоящий» фильм «Magic the Gathering», а где-то в середине они упомянули о жутковатом сходстве Паффа со знаменитым ютубером Рэем Уильямом Джонсоном. Бенатар ножом соскрёб приправы с верхушки лосося и велел официантке забрать крошечный соусник с растопленным маслом и кусочком лимона. Аксель с любопытством наблюдал за происходящим. — Почему ты всегда так делаешь? — спросил он. — Как? — спросил Бенатар, не отрываясь от еды. — Ты ешь только о-о-очень простую пищу, ты что-то имеешь против вкуса? — спросил Аксель, поддразнивая его. Он потянулся за стаканом пива и отхлебнул. Британец спокойно ответил: — У меня диабет. Аксель чуть не подавился пивом. — И ты никогда не говорил нам об этом? — спросил он, слегка ошеломлённый этой новостью. — Не то, чтобы я пытался это скрывать. — Бенатар пожал плечами. — Разве ты не замечал шприцы в мусорном ведре в ванной каждое утро? — Эй, так нечестно! — отметил Аксель. — Мы оба знаем, что Пафф-Пафф иногда «вдохновляется» в ванной. Это правда, иногда, когда у Паффа был творческий кризис, он закидывался странной наркотой и изолировался от всех, чтобы он мог ловить трип, пока к нему не придут новые идеи. — Извини, приятель, но, наверное, я просто не хотел, чтобы вы, ребята, относились ко мне иначе, чем сейчас. — ответил Бенатар. — Вы, кучка придурков-англоненавистников. — Тебя просто так легко цеплять, «приятель». — пошутил Аксель в ужасной попытке изобразить британский акцент, но вышло больше похоже на родной канадский Акселя. — По крайней мере, я не фанат хоккея с гиперфиксацией на кленовом сиропе и беконе. — Заткнись. — прорычал Аксель, скрестив руки на груди. Одним из неписаных правил YFM было никогда не упоминать о том, что Аксель канадец. Они продолжали есть свой одинаковый ужин, и пока Бенатар не видел, Аксель также соскрёб приправы в сторону, ведь мысль о любых специях вызывала у него лёгкую тошноту. Официантка-мороженка вернулась, все еще хихикая: — Что вам, голубки, принести на десерт? — Пломбир с беконом и кленовым сиропом. — сказал Аксель, его лицо залилось лёгким румянцем от взгляда, брошенного Бенатаром, которого всё это забавляло. Девушка кивнула и ушла на кухню. — Если ты хоть что-нибудь скажешь, паршивый лимонник, я засуну тебе хоккейную клюшку туда, куда не проникает свет солнца. — пригрозил брюнет. Его парень ничего не сказал, только продолжал улыбаться. После ужина они пошли смотреть «Холодное сердце» и особенно не впечатлились, но пришли к согласию, что Паффу его смотреть не стоит. У коротышки могли появиться идеи для новых каверов, а это последнее, чего они хотели. Они решили вернуться к автобусу пешком, так как он находился всего в паре кварталов от кинотеатра. — Мне холодно. — пожаловался Аксель, обхватив себя руками для пущей убедительности. — Вот что ты получается, когда ты не берёшь с собой куртку. — поддразнил Бенатар. Он быстро снял свой синий блейзер и протянул его Акселю. — Мне не холодно, в Британии было намного холоднее. — сказал он, хотя всё равно опустил закатанные рукава своей белой рубашки. — Спасибо. — пробормотал Аксель. Динамика их отношений изменилась теперь, когда они встречались, но ему нравилось. Он натянул блейзер, и хотя тот не доходил до пояса, рукава оказались длиннее его рук (вероятно, это было одной из причин, по которой Бенатар вообще держал их закатанными), и это согревало его. Они продолжили путь, и Аксель решил взять Бенатара за руку — черт возьми, эта беременность и отношения делали его таким размазнёй, но он не мог себя контролировать. Ему нравилось ощущение руки Бенатара, его ладони были мягкими, но пальцы огрубели от перебирания гитарных струн (и, Аксель догадался, от прокалывания пальцев, чтобы проверять кровь). Одна из барабанных палочек Акселя выпала у него из кармана и покатилась по асфальту. — Распроёбанный металл… — выругался Аксель и последовал за ней в тусклый переулок, Бенатар потащился за ним. — Куда она делась? — спросил он, прежде чем заметил пропажу рядом с мусорным баком. Он поднял палочку и надежно запрятал обратно в карман (YFM, как известно, повсюду носили свои инструменты с собой, клавитара Бенатара сейчас висела на ремне за его спиной). Они услышали позади себя какой-то металлический звук. — Так-так, парочка пидоров. — услышали они хриплый голос позади. Они обернулись и увидели пятерых молодых людей, одетых в кожу и банданы, а главное — у главаря, который к ним и обратился, в руке был гигантский складной нож. Сердце Акселя заколотилось в панике, его левая рука инстинктивно прикрыла живот. — Слушай, чувак, нам проблемы не нужны. — сказал он. Устрашающий, но тихий барабанщик YFM знал, как звучать как можно более внушительно в плохих ситуациях, но сейчас его выдавали трясущиеся ноги. Бенатар крепче сжал его руку, но его лицо оставалось непроницаемым, и он не дрожал. Иногда Аксель задавался вопросом, все ли англичане сохраняют спокойствие в плохих ситуациях — Бенатар был единственным, кто испугался, когда на них однажды напали зомби-деревенщины, и теперь при виде этих головорезов он оставался тоже невозмутимым. — О, нам тоже совсем не нужны проблемы, — главарь усмехнулся и провёл вдоль лезвия ножа проколотым языком. — Нам просто нужны все ваши деньги… Ну, для начала. — Что? Цепкий взгляд тёмных глаз отморозка впился в него. — Мы пидоров не любим. Зато любим романтику, так что убьём вас вместе. Они их убьют. Этого не может быть! Рука Акселя прижалась к животу. Они ведь убьют и ребёнка! А Акселю ещё так много всего хотелось сделать! Он ещё даже не записал свою собственную сольную песню! Бенатар наконец вмешался: — Если позволите, — начал он; бандиты захихикали, услышав высокий голос и британский акцент Бенатара. — Я прошу, позвольте мне в последний раз сыграть на клавитаре для моего любовника. У Акселя горло пересохло при слове «любовник». — Конечно, чёрт возьми, позабавь-ка нас. — главарь усмехнулся со злостью, скрываемой за его весельем. Бенатар перевернул клавитару на ремне. «Бенатар, какого чёрта!» мысленно заорал на него Аксель. Он действительно просто позволит этому случиться? Их собирались выпотрошить уличные отморозки, а он решил сыграть на своей грёбаной клавитаре?! Одна рука принялась перебирать струны, пока ловкие пальцы другой утопали в клавишах. Аксель не узнал мелодию. Бенатар начал петь. — Буду я твоей звездой, Поймай меня в ладонь, Когда я упаду… Буду местом потайным, Не оставь меня пустым, И будешь под защитой. Наша любовь Будет ярче, чем она есть. Наша любовь Будет крепче, чем она здесь… Он всё наигрывал мелодию, как вдруг отстегнул клавитару и молниеносным движением ударил ею главаря прямо по голове. Бандит издал удивлённый, приглушённый стон, и его силой удара отбросило к стене. Бенатар подобрал складной нож и выбросил в мусорный бак, а затем одним размашистым ударом клавитары сбил с ног остальных четырёх гангстеров, как кегли в боулинге. Все они упали без сознания. Бенатар пристегнул инструмент обратно к ремню и повесил на плечо. — Пойдем? — спокойно спросил он и, схватив партнёра за руку, вежливо вывел его из переулка обратно на улицу. Аксель таращился на Бенатара с самым озадаченным, шокированным и неловким выражением во взгляде, на которое он вообще был способен. — Я с клавитарой в игрушки не играю. — объяснил Бенатар с кривой усмешкой. Когда он это произнёс, Аксель словил такой жёсткий стояк, что, если бы не его совершенно потрясающая сила воли, он бы напрыгнул на Бенатара прямо там же.