Кто сказал, что тебя нельзя убить?

— Мистер Старк? — эхом по кабинету разносится удивленный голос Фьюри. — Добрый день. Не ожидал вас здесь увидеть, но очень рад, что вам уже лучше. — Благодарю, — сухо киваю я. Мне действительно уже намного лучше, и все благодаря Пеппер. Удивляюсь ее выдержке — месяц строгого домашнего ареста, который я себе прописал, она провела со мной. Внимательно следила, чтобы в доме не было алкоголя, за моими питанием и тренировками, сколько я работаю в мастерской и уделяю времени на сон. И все это, не смотря на то, что я признался ей, что люблю другого — а она лишь порадовалась за меня. Пеппер очень удивительная женщина — в хорошем смысле, конечно. Одно из тех качеств, что я в ней ценю — это умение не задавать лишних вопросов. Хотя, если твой босс после трех месяцев запоя неожиданно решает снова вернуться в реальность, то нет ничего удивительного, что каждому станет интересно, что за — очередная — торпеда к этому может сподвигнуть. В какой-то момент она просто пришла ко мне в мастерскую и попросила рассказать ей, что же со мной случилось, что я так тщательно взялся за себя. Зная Пеппер, с уверенностью могу сказать, что спрашивала она не из праздного любопытства, а потому, что действительно хотела помочь. Будь на ее месте кто-то другой, я бы уклонился от ответа, но ей можно доверять, и я не ошибся в принятом решении — она сразу мне поверила и сказала, что с самого начала подозревала что-то неладное в смерти Брюса. И даже больше — она помогла мне найти возможность уговорить Фьюри освободить Беннера и Роджерса. — Что же привело вас ко мне, мистер Старк? — Как-то подозрительно быстро справляется с удивлением Фьюри — а ведь это с учетом того, что благодаря Пеппер весь мир до сих пор считает, будто бы я до сих пор в запое. — Хочу забрать доктора Беннера, — говорю я в своем обычном репертуаре — то есть, прямо в лоб, легко и непринужденно улыбаясь. — И Роджерса тоже. Бедный парень ведь наверняка весь извелся. — Мистер Старк, вам нужно к психиатру, — после долгой паузы отвечает стремительно бледнеющий Фьюри — что, казалось бы, невозможно, при его-то цвете лица — и ощутимо напрягающийся. — Доктор Беннер погиб четыре месяца назад от руки Стивена Роджерса. Примите же, наконец, то, что первого вам уже не вернуть, а второго отпускать слишком опасно! — О, я это прекрасно знаю. А еще я знаю, что у Щ.И.Т.а появились враги, очень активно интересующиеся Халком, поэтому, чтобы защитить его, вы инсценировали смерть Брюса. В течение нескольких следующих секунд Фьюри продолжает смотреть на меня как на врага; признаться честно, я даже на секунду готов был задуматься о том, что он сейчас потянется за пистолетом, когда он резко стал подниматься со своего места, быстрым шагом подходя к окну. — Как вы об этом узнали? Опять взломали базу Щ.И.Т.а? — вопрос вучит с понимающей усмешкой, но я чувствую гораздо более сильную, глубоко спрятанную эмоцию — раздражение. Я, в общем-то, могу его понять. Это одна из самых секретных организаций в мире, хранящая в своей базе столько запретной информации, что всплыви хоть что-то из этого в газетах, мир ждала бы настоящая катастрофа. И тут появляюсь я — гений, которому взломать это базу не составит никакого труда. Мне совсем даже напрягаться не придется. — Месяц назад я вдруг понял, что со смертью Брюса умер и я. И я… попытался застрелиться, а он успел меня остановить, — не знаю почему, но я говорю ему правду, тактично не раскрывая подробностей. — Я никак не могу понять только одного: если ваш противник очень силен и опасен, то почему вы не созвали Мстителей? Почему не сообщили хотя бы мне, своему консультанту? — Потому что они обычные люди. Умные, хитрые и расчетливые, но люди. Думаю, что вы, как консультант, не забыли, что именно их защита и является основой вашей организации, — все это время Фьюри продолжает что-то внимательно разглядывать в окне, но я никак не могу сообразить по его мимике, подсказка это или попытка отвлечь от главного. — Мистер Старк, вы должны понимать, что чем больше народу будет знать о секретных операциях, тем больше будет провалов. Поэтому в подобных делах нет ничего лучше, кроме как скрыть правду и заставить поверить в ложь — если уж вы поверили, что доктор Беннер и правда умер, значит, в это могли — и должны были — поверить и другие. Видя ваше состояние, никто и не сомневался, что это правда. А знай правду, вы вели бы себя по-другому, и, соответственно, вам бы никто не поверил. Ложь во спасение правде равносильна — так коротко зовется то, что мне сейчас втолковывает директор. — Допустим, я понимаю вашу позицию, но скажите, вы думали о последствиях? Сомневаюсь, — я стараюсь придать своему голосу должный оттенок стали. — Если Щ.И.Т. не способен справиться с врагами своими силами, то либо созывайте Мстителей, либо прекращайте мучить невинных людей, — мой голос звучит как никогда холодно, вот только обращено это к человеку, которого не возьмешь одними словами. — В любом случае, разбираться в ваших делах сейчас я не намерен. Я пришел забрать Брюса. — К сожалению, это невозможно, — Фьюри наконец-то отрывается от окна и поворачивается лицом ко мне. Странно, я еще никогда не видел его настолько мрачным… — Почему? Если бы беспокоитесь о защите его и мирных граждан, то не волнуйтесь — я не собираюсь везти его в Нью-Йорк. Для этого случая у меня есть более подходящее место — остров, которого нет ни на одной карте. О, только не спрашивайте про него, сами же говорили, что нужно уметь скрывать правду, — ухмыльнулся я. — Там есть все необходимые условия для жизни. При этом там его не найдут, и он не сможет оттуда сбежать — слишком далеко вплавь до ближайшего берега. — И все равно, я не смогу отпустить доктора с вами, — мне кажется, или Фьюри мрачнеет лишь еще сильнее? — Объясните, почему? — мое терпение уже на исходе. Еще совсем чуть-чуть, и я воплощу свой первоначальный план — взломаю их базу данных, но теперь еще в качестве сувенира оставлю какой-нибудь вирус. Я так увлекаюсь своими мыслями и фантазиями, что едва не пропускаю ответ Фьюри: — Доктор Беннер сбежал два дня назад вместе с Роджерсом. — Что? — я аж потерянно вскакиваю со стула, когда до меня доходит смысл слов, сказанных директором. — Как?! — Была сильная гроза, отключившая электричество. Все камеры оказались открытыми, из-за чего охране пришлось крайне несладко… И поэтому мы предполагаем, что именно этот фактор и помог им сбежать. — Прекрасно! Какую чудесную охрану вы для них подобрали! Они упустили самых важных заключенных. Или отпустили? — таким злым я еще себя никогда в жизни не ощущал. Но директор перестает реагировать на мои вопросы, и минут через десять бесполезных попыток получить ответы на свои вопросы, мне не дает продолжить начатый допрос вошедшая Мария Хилл. Она начинает настойчиво меня выпроваживать, что на самом деле совсем не требуется — мне теперь только в радость покинуть это ужасное место.