5 ноября 2008 год. Москва.
Молодой парень, хотя скорее это был подросток, подошёл к Глебу предлагая закурить. Калюжный воротит носом в сторону, давая понять, что к этому он даже притрагиваться не будет, на что юноша пожимает плечами и закуривает, глазами юркая и пытаясь составить в голове хоть какие-то вопросы, чтобы задать другу. Глеб хмурится и смотрит, то на землю, то на балкон своей квартиры. Юнец проследив за движениями глаз, наконец-таки собирается с духом и вот-вот должен начать диалог, но сил ему все-таки не хватает, слишком он боится задеть друга своим вопросом и причинить много боли. Не решившись, они вместе начинают смотреть на землю, покрытую лёгким снегом, тающим в ту же секунду. Мальцы всего лишь подростки, в таком большом сером городе. И кажется у них обоих есть одна общая мысль, им не светит «прекрасное далеко». Мальчишка с каштановым цветом волос, проводит мыском кроссовка по сигарете, вылетевший из руки и медленно сгорающей, при сильном ветре с мокрым снегом, на асфальте. Руками парнишка трет плечи и дышит тёплым паром в ладошки. Его лёгкая куртка уже не согревала. Может это было холодно не снаружи, а внутри? Долго находясь без движения, шея, руки, ноги затекли. Потянувшись, Глеб случайно оголил запястье и предплечья рук открывая вид на синяки располагающиеся вблизи друг друга. Зрелище было страшное. Гематомы. Проносится в голове друга Калюжного. Подросток подлетает к Глебу хватая руки и смотря, то на синяки, то в глубокие серые глаза, выражающие тоску, страдание, грусть..... Как же больно. Весь мир замирает. Только они вдвоём и больше никого. — Глеб, — еле слышно шепчет юноша. — Это он, да? Это он?! Просто скажи… Давай, — слова обрываются и мальчик затихает, — Ну если ты не хочешь полиции, давай я ему набью морду? Парнишка напротив поднимает глаза и смотрит как бы с надеждой. А что? Идея хорошая. Она бы даже сработала, будь им лет хотя-бы по двадцать. Надежды быстро разбиваются, оставаясь в прошлом. Останется как дурацкая мысль, не имеющая смысла. — Нет, это глупо, — вздохнул подросток, — Какой в этом смысл? Он сильнее нас, а от пяти синяков ни ему, ни нам не полегчает. — И что дальше? — не унимался парень, — Ты будешь ждать, пока твоя мать вытащит из какого-то ноунейма все деньги, пока он будет избивать вас обоих?! — А что ты предлагаешь? Убить его? Сесть в колонию?! Что! Что? Ну говори что?! У меня нет выбора, сколько бы я с ней не говорил, ей плевать! Она уже зависима этим… — накричавшись Калюжный садится на бордюр и смотрит в глаза того, кто всегда рядом. Погода завывает, принося сильнейший ветер, срывающий все на своём пути. Грязь, дождь, слякоть. Двое маленьких мальчиков сидят, совершенно одни, в большом городе, каждый из них со сломанной судьбой надеявшийся на что-то прекрасное. Но его нет. Они не созданы для этого. Их задача брать всю несправедливость на себя. У них нет будущего. На балкон вылетает мать Глеба громко крича на мужчину. На ней один халат, но ей не холодно. Она машет руками перед лицом любовника, и что-то быстро и неразборчиво говорит. Женщина пытается доказать свою правоту, с которой не согласна мужская сторона. Постоянно жестикулируя и звонко произнося слова, мужчина не выдерживает криков и ударяют девушку. Ноги подкашиваются и мама Глеба падает на пол. Всю улицу заполняете тишина, лишь небольшой свист ветра. Маленький подросток смотрит на все это, и его сердце содрогается от бессилия. Он совсем юнец, не в силах повлиять ни на мать, ни на её сожителя. Если они сцепляются, их остановить просто невозможно. Каждый раз это заканчивалось криками, орами, побоями. Глеб слишком привык к этому, поэтому старался больше времени проводить на улице. — Глеб, смотри на меня, — успокаивал юноша, кладя свои руки на плечи Калюжного, — Все будет хорошо. И… Вся округа заливается оглушительным криком, таким, который будет ещё очень долго сниться маленькому мальчику, таким, который оставит свой отпечаток на сердце, таким, из-за которого он ещё долго не сможет собрать себя по частицам. Этот звон останется с ним на всю жизнь, ведь частички него уже никогда не будет рядом. Эта секунда стоила всего. Вроде бы и правда. Секунда? Это как щелчок пальцев, раз и все. Настолько она быстра, но как же она сломала малыша, которому едва стукнуло 15. Такой голос, насколько же он родной и единственный. Жаль правда, что отдаётся в ушах он последний раз. Да-да, снова боль, где-то под сердцем. Какие же ужасно давящие чувства, как будто чего-то не хватает. С грохотом что-то падает цепляясь за деревья, стены и балконы соседей, падая на мокрую и противную землю. Этот шум. Ничего нельзя с этим спутать. Ничто иное как тело. Глаза в последний раз запечатляют такой нежный и хрупкий образ женщины. — Мама, — губы произносят слово, но голоса неслышно. Парень стоящий рядом разворачивает Глеба на себя, не давая смотреть в другую сторону.***
Глеб сидел на лавочке около своего особняка, смотря куда-то вдаль. Ему ничего не хотелось. Как-то сильно он погряз в дерьме, без возможности выбраться из него. В голове то и дело всплывали отрывки прошлого. Самые ужасные дни его детства преследовали. То, что хотелось бы стереть из памяти — возвращалось в виде страшных снов или просто рандомных обрывков в голове. Вспоминая или просыпаясь после кошмара, появлялось лёгкое дрожание рук, страх, боль головы. Чувства были не из приятных. После таких воспоминаний, парень долго приходил в себя, иногда запивая спиртными напитками. Его тётя, пытаясь вытащить из алкоголизма своего племянника, выделяет в школе класс из-за нехватки учителей. Приходилось утром с бодуна вставать и чесать в школу к ненавистному и тупому 11-в. Детство было непростым и сидя сейчас на лавочке Глеб, закрывал глаза и представлял что-то такое лёгкое, сладкое, незабываемое. Любовь? Нет. Глеб никогда не любил и считает любящих людей глупцами и хрупкими ведь они привязываются друг к другу и не стань первого — второй разобьётся, как стакан, на осколки, которые потом собрать удастся не каждому. Никому. Его мама не испытывала любви и всегда лишь использовала мужской пол, в своих целях, а потом жестоко разбивала их. У неё очень хорошо получалось отыгрывать любовь. Каждый вёлся на неё и это было очень зря. Она не давала шанса никому. Маленький Глеб наблюдал за этим, считая это нормой. В его голове никогда не возникала термина «лже любовь». Любовь — это чувство — очень радостное, светлое и яркое, НО — истощающее. И психологически и физиологически. В ее основе лежат вовсе не эмоции, как может показаться, и вовсе не страсть (хотя они присутствуют), а так называемая идеализация, когда обычный человек представляется нам необыкновенно умным, привлекательным и неординарным. Очень часто идеализация происходит, несмотря на то, что мы знаем реальные достоинства человека. Болен ли Глеб? Да, болен. Те, кто не умеет любить, — у них нет идеализации. Не потому, что они такие умные, а оттого, что они боятся кого-либо идеализировать и таким образом стать зависимыми от определенного человека, уязвимыми. Они, как правило, слишком хрупки. Но часть из них не может идеализировать и потому, что они слишком критичны. Иногда не только к другим, но и к себе. А без идеализации любовь не происходит. Приоткрывая глаза и устремляя их в небо на розовый закат, в душе становилось теплее. Слишком он устал, ему нужен большой перерыв. Просто прийти домой. Завалиться на кровать и уснуть пожалуй на дней сто. Много было вопросов и мало ответов. Недоговорённость сильно раздражала, как и скрытые тайны, которые хотелось быстрее разгадать. Перед глазами то и дело маячил друг детства. Его каштановые волосы ветер пытался развивать в разные стороны, но из-за короткой длины ему это не удавалось. — Ну ты чего? — протянул он с улыбкой.— Так что, устроим сегодня вечеринку? Глеб долго собирается с мыслями и смотрит затуманенным взглядом, не понимая, о чем идёт речь. — Какая тусовка? — Эй, — парень хлопает Калюжного по плечу, — Мы же сегодня собирались отдохнуть, выпить, оторваться по полной. — Не-не-не, у меня сегодня ученица, нужно её подтянуть по обществу. — Да ну, это та самая, которая не может от тебя отклеиться? — мужчина нахмуряется, — Ты так и не поговорил с ней? Калюжный руками трет переносицу, тяжело вздыхая, надеясь на скорую смену темы разговора, ведь эта приносила ему только дискомфорт. — Стас, блять, ну как я должен с ней поговорить? Остановить её в школе, сказать, что она не в моем вкусе и я её не люблю? А потом искать труп? — Глеб, ты же понимаешь, что она и дальше будет добиваться твоего внимания? Этот ребёнок сломан. Кроме секса и взгляда с твоей стороны ей больше ничего не нужно. — Что? — Поверь, со стороны это заметнее, чем ты думаешь, только для остальных ты френдзонщик, игнорирующий влюблённую в тебя девушку, а не человек любящий одиночество. — Что за херню ты сказал? Это же блять бред. — Не бред, а суровая реальность, и я советую прислушаться к моим словам, — Стас замолкает продумывая какие-то действия, а в следующий миг его глаза поблескивают опасным блеском, — Поговори с ней на вечеринке. Молодой парень поднимает с лавочки коробку со стаканами для напитков, скрываясь в особняке, оставляя Глеба совершенно одного, с непониманием, а что же дальше?