Шаги по стеклу

                   Сделав вдох, девушка сначала ничего не поняла. Только сильное чувство тревоги преследовало её от самого дома. Вроде бы все в порядке? А может и нет. Совсем ничего. Лёгкая запутанность. Как же тяжело и неуютно. В мыслях постоянно появлялась Аня, кричащая о её самой великой ошибке. Но на душе непонятно. Кажется, девушка в тупике.                    Вроде бы такая красочная атмосфера, фиолетовый свет диско-шара громкая, сильно давящая на уши музыка, эти незнакомые люди, танцующие кто как может. А эти запахи… Противный привкус алкоголя. Вроде бы такой гигантский особняк, в который вложена целая туча денег, а алкоголь самый дешёвый из ближайшей пятерочки. Про сигареты можно промолчать. Некоторые из них, а если быть точным — синий винстон, Юля не могла перепутать ни с чем. Аня. Их обожала ее подруга.                    Сжав кулаки, девушка решает хотя бы на один вечер забыть о словах подруги, ведь ее мнений стало слишком много. Так больше не может продолжаться. Получается, она всегда делала так, как считает Аня. А где же ее стержень? Достаточно.              Выдых. Для начала нужно найти Глеба Дмитриевича и поговорить с ним. Для чего-то же он ее позвал? А может… Он просто забыл об их занятии по обществознанию? Неужели. И все. Ниточка в груди обрывается. Он о ней даже не вспомнил? Если бы помнил, написал. Мозг хватается за единую крошечную мысль в виде того, что учитель просто не знал ее номера. А Станислав Анатольевич? Их классный руководитель. Ему нельзя было написать?              Пальцы рук подрагивали, дыхание было тяжёлым, а музыку перекрывал шум в ушах. Такое чувство, как будто ты тонешь… Вроде ты можешь услышать голоса людей, но в ушах звон. Только ты и твои последние секунды. Никого нет рядом. Теперь твоя жизнь в твоих руках. Сможешь перестать дёргаться и биться желая всплыть — спасёшься, нет — ты труп.              Голубые глаза то и дело смотрели в разные стороны, стараясь найти только одни, те самые, в которых девушка тонула с первой встречи. И вряд-ли когда-либо в жизни она могла почувствовать это чувство ещё раз. Заходя все глубже в толпу, ей казалось, что это не дом Глеба, а она просто запуталась в адресах, но сердце говорило, что он здесь… Он рядом…              Вот он стоит на лестнице, такой грациозный, подтянутый, в потертых джинсах и чёрной футболке. Одна рука держит стакан с напитком, указывая на человека рядом, а другую он держит в кармане. Его прекрасные серые глаза поблескивали, а сам Глеб напоминал милое солнышко. Этого мальчика хотелось обнять, прижать к себе и никогда не отпускать. Сидеть вместе так долго, насколько это возможно. А улыбка… Глеб улыбался настолько обаятельно и нежно, что кажется бы Юля стояла так вечно, пока человек рядом, который оказался классным руководителем, что-то не шепнул бы на ухо историку, и тот бы не посмотрел на нее… Ученицу МБОУ СОШ.                    Эмоции… Они такие…хотя, что я вру, улыбка с лица Глеба пропала, он больше не смеялся. Свои глаза он перевёл на Юлю. Их взгляды сошлись. Она смотрела на парня с чувствами, выражающими любовь. По крайней мере, ей так казалось. Юля видела в нём идеал. Он был прекрасен, бесподобен. Безупречен.                    А что же Глеб? Перед ним стояла ученица 11 класса, простая девочка, которая ведёт себя глупо, а местами доводит до состояния, когда люди говорят «он меня бесит». Он не любит её, а она встаёт на пути. Сегодня. Этот день настал, когда все нитки, которые их связывали, оборвутся. Глеб сделает все, чтобы это произошло.              Шаг, два, три. Между ними пару сантиметров. Они настолько рядом, что Юля забывала дышать.        — Здравствуйте, — произнесла девушка, чуть захлебываясь в слюнях и нуждаясь в воздухе. — Привет. У меня к тебе очень важный разговор, который раставит все по местам. — Что вы имеете в виду? — сердце застучало, а голову Юля склонила, выражая то, что она не понимает, о чем речь. — Твою влюблённость ко мне, — жёстко, громко, решительно. Так противно, что как будто раскрылось то, о чем никто не подозревал. — Что? — голос дрогнул, а слова застряли в горле. Доходило все медленно, но с каждой секундой все больнее и больнее. Кажется она вот-вот упадёт на пол и заплачет, ведь ещё одно слово от этого человека и от неё ничего не останется. — Бляяять, — Глеб хлопает себя по лицу, — Вот только не надо этого а… Эээээ… Как вы узнали? Я — взрослый человек. Ты — ребёнок. Я прекрасно вижу твоё отношение, твой взгляд ко мне. Я все понимаю. И тебе придётся понять меня. Ты малолетка. — В феврале мне будет восемнадцать, — непонятно для чего вставила Юля в ту же секунду одергивая себя, для чего это было сказано непонятно. — Я хочу чтобы со мной была девушка, младше меня максимум на три года. Взрослая, образованная, независимая, уверенная в себе. Не хочу нянчиться с маленькими девочками.              Слушая и впитывая в себя каждое слово как губка, Павлова стояла и запоминала все что можно. Она хотела остановить его, сказать, что не представляет жизни без него, но молчала. Понимала… Сделает хуже, а хуже уже некуда.        — Но разница всего в десять лет! Люди и с разностью в пятнадцать живут! — сорвалась девушка, она хотела доказать свою правоту, ведь она же права? Да?              На лице молодого учителя появилась истерическая улыбка, было видно, что каждая проведённая секунда с Юлей приносила ему страдание и печаль. Он начинал с ней сходить с ума.        — Да мне, — начал Глеб и запнулся, он не знал, что говорить. Слишком много сил, он тратил на бесполезный разговор. До человека не дошло с первого раза, а повторяться он не будет. Взгляд метнулся к девушке на танцполе. Пришло озарение и он выдавил, — мне нравятся брюнетки. — Я покрашусь. — Мне нравятся те, кто разбирается в стилях одежды. — Я научусь. — Без вредных привычек. — Не курю. — Юль, ну вроде же школу заканчиваешь, а мозгов не прибавилось, можешь пойти нахуй. — Но выслушайте меня. — Да ептвою мать! Ты как заезженная пластинка, каждый раз одно и тоже! Тебе внимания мало? Я попрошу Станислава Анатольевича спрашивать тебя каждый урок, но не трогай меня. — Я вас люблю. — А я тебя нет. — Но…              Замолчав, историк понял, секунда и он сорвётся. Все будет летать и валяться на полу. Он просто убьёт эту девчонку. Прикинув где он спрячет труп, Юля открыла рот.        — Слушай, блять, я больше не могу. Ты мне не нравишься. И насильно заставить полюбить человека нельзя. Ну пойми ты! В чем проблема сложить два плюс два. Не приглянулась ты мне, — вздохнув, Глеб показал на горло, — ты мне уже вот тут. Ненавижу тебя. Сгинь с моих глаз! Не ходи в школу! Вскройся! ДЕЛАЙ ЕБАННЫЙ РОТ ЧТО ХОЧЕШЬ, НО ОТЪЕБИСЬ ОТ МЕНя.              Юля заправила волосы за уши, опустила руки… И замерла. На её лице появилась улыбка. Прикусив губу до крови, Юлия расхохоталась. Она не чувствовала ничего. Внутри все кричало и рвалось на части, мысленно девушка представляла каких таблеток наглотается. Как напишет посмертную записку. Как будет лежать в ванной и подумает в последний раз о маме. Мама.        — Ладно, — улыбнувшись ещё шире. Юля ушла. Помахав в след, оставляя Глеба смотреть на неё и не понимать, что ни так. А ни так было все. Части её не стало.              

***

                    Пальцы одной ноги дотронулись до воды. Такая холодненькая, пробирающая до костей. Юля не думала головой, она делала. Можно же просто захлебнуться. Что её останавливает? Ещё вчера она светилась от счастья и не думала, а самоубийстве. Сегодня же она продумывала чего наглотаться или как вскрыть вены правильно. Что её остановит? Или может быть кто. Никого нет.              Опустив две руки в воду, глазами она смотрела на стену. Гипнотизировала. Гипнотизировала и думала, как умрёт. Больше ничего её не побеспокоит.       А Аня?! Её подруга. Придёт на похороны и даже не заплачет. Ведь это же Матвеева, ни одной эмоции. У неё нет чувств. И стала она такой после всего лишь какой-то травмы. Подумаешь. Чего не понимала Юля, так это того, что Аня лишилась всего, её мечты, цели на жизнь, будущего, она переломалась вся, и больше не смогла выйти на лёд. Она обещала своей покойной маме выиграть золотую медаль, но не смогла. Её просто выставили за дверь и она снаркоманилась. И передозировки ловила. Больше она не могла жить, но Юля оказалась рядом. Аня встала на ноги, но привычку не бросила употреблять, о которой Юля не знает, ведь для неё она бросила.        — Камень, а не человек.              А Глеб, что? Слезы проступили, а Юля старалась их стереть. Человек, которого она полюбила всей душой просто-напросто обматерил её. Она ему не понравилась, конечно кому она вообще может понравиться. Взглотнув противный ком в горле, девушка пыталась не думать и не прокручивать его слова по несколько раз. Не получалось. Она полностью разбита. У неё нет больше сил бороться. Все внутри разрушено и сломлено. Юля умерла, но её тело продолжало ходить. И сейчас, сидев на холодном полу, она представляла себя в ванной, мёртвой.              Смысла жизни у неё нет. Переступив бортик и погрузившись в воду, Юля закрыла глаза, смерть. Темнота. Дальше не будет ничего. Никто не скажет ей привет, никто её не обнимет, никто не вызовет к доске, никто не всплакнет. Останется — ничего.              Вроде только недавно светилась от счастья и оживала вновь, как вдруг, ей просто не повезло.              Погрузившись под воду, все расплылось. С каждой секундой вода давила на уши. А пытаться сделать этот несчастный вдох и не вдохнуть — боль. От слез ничего не осталось. Она просто опустошена. Внутри ничего, а снаружи простой ребёнок. Внимание. Все, чего не хватало ей все детство. Интересно, было бы оно, развернулась эта история по другому? Возможно. Один шаг может поменять все. Одно слово может изменить твое решение. Одно чувство может изменить твою жизнь. Один человек может изменить тебя.              Страх, безысходность, помутнение. Все это смешивается с паникой, полной потерей контроля, громкими хриплыми звуками попыток схватить воздух. Она умирала.              «Все твои проблемы решаемы, кроме одной, ты уже летишь с моста».              Стоя на краю между жизнью и смертью, она вспоминает о маме. Мамочка. Последнее за что ухватился мозг перед тем как умереть. Её родная мама. Она же так любит Юлю. Просто не представляет жизни без неё. Это были её слова. Её мама всегда говорила, что не переживет, если Юли не станет. Она точно сойдёт с ума, если сразу не прыгнет с крыши. Родной мамы не станет из-за неё. Как она могла забыть о таком близком и родном человеке?              Толкнувшись руками о бортик, Юля хватала бешено воздух, вдох, выдых, вдох. Девушка повисла на бортике, сильно кашляя и первые секунды ей казалось, что воздух ужасно мало попадает в легкие, и сейчас она задохнётся. Кашляя и пытаясь вдохнуть, лёгкие расширяются и первый глоток поступает, давая ей жить. Она жива. Она хочет жить! Слезы лились ручьём. Юля размазывала пальцами их по лицу, смешивая с кровью. Что она творила, какая же она дура. Ещё секунда и все. Она чуть ли не погибла, её чуть ли не стало, но она не хочет умирать, ОНА ХОЧЕТ ЖИТЬ, как-никак иначе. Она.она. Маленький ребёнок, пытавшийся привлечь внимание сильно заигравшись. Так и сидела она в воде прижав к себе колени. Она разбита, но продолжает жить.              

***

                    Длинные бледные пальцы руки подрагивали, вот-вот, заставляя сигарету выпасть из рук. Голова раскалывалась, а в горле было чувство рвоты. Хотелось биться головой о стену. То, что означало, что скоро придёт ломка. Боль, слезы. Все это невыносимо. Аня сидела на крышке унитаза в школьном туалете. Выпустив пар изо рта, она обнимала себя руками, тихо скуля. Если девушка доживёт до конца зимы, это будет чудом. В голове пульсировала всего лишь одна мысль. Зависимость, зависимость… Ты зависима…              Вдохнув немного воздуха ртом, на секунду ей показалось, что она задыхается. Лёгкие сжались, не дав вдохнуть хотя бы немного. Она умирает медленно и мучительно. Смерть, о которой все учителя твердят. Ни кури и ни употребляй, и будет тебе счастье. Но так ли оно?              Она умрёт. И никто не вспомнит о ней. Вспомнят через день? Да. Через два? Может быть. Через неделю, все забудут о её существовании.                    Ярко-зелёные глаза светились от слез, выражая тоску и страдание. Она обещала бросить и завязать, но не смогла. Слишком сильно девушка погрязла в этом болоте. Ей нужна помощь, поддержка, все что угодно. Но одной ей не справиться.       Когда ей было семь, мамы не стало. Аня долго рыдала, сидя на подоконнике, звала её. Только сидела и смотрела в окно своими большими зелёными глазками. Мама не пришла ни через день, ни через два. Девочка осталась одна.              Прислонив сигарету к подошве кроссовка, она потухла, оставляя дым тянущийся к потолку. Смерив мучительным взглядом, Аня кинула бычок на плитку, совершенно не забочась о том кому это придётся потом убирать. Опустив лицо в ладони, Матвеева поняла, что если она не возьмёт себя в руки, дальше ей ничего не светит. Ее дорога обрывается, перед ней тупик.              Посмотрев на свои трясущиеся руки, и закатав рукав на одной из них, Аня скривилась в отвращении. Порезы, белые шрамы прошлых лет, редкие следы от уколов, немного ожогов. Не желая на это больше смотреть, девушка опустила рукава рубашки. Сколько можно. Она устала.              Дверь скрипнула. Послышались еле заметные шаги. Тот, кто шёл явно, знал, что девушка находится тут, и походка была явно нацелена чтобы не спугнуть никого и не шуметь.              Подняв глаза с рук, на дверь кабинки, сердце ёкнуло. Невыносимо тяжко и грустно осознавать кто за ней. Еще шажок. Кто-то положил руку на дверь кабинки.        — Ань, — тихо и жалобно раздался голос подруги. Потом небольшой всхлип. — Ань, помоги мне.              Чиркнув зажигалкой и закурив вторую сигарету, лицо Ани не изменилось, только стала прислушиваться к словам, что за дверью говорила Юля.        — Анечка, он… — всхлип, болезненный, от которого сердце сжимается у окружающих, но подруга до сих пор не выражала ни одной эмоции. Вытерев сопли рукавом, Юля наконец произнесла связанную речь, — Вчера я пришла к нему. Передо мной большой красивый дом. Бассейн.              Сделав затяжку, пар обжог лёгкие и стало так тепло, как когда-то в детстве когда мама, обнимала своими нежными руками. Прижимала к себе так ласково, как не смог бы никто другой. Аня больше не дышала. Нехватка воздуха била по мозгам, вызывая рвоту и головокружение. Выдых. Бело-серый пар струйкой потянулся изо рта, растворяясь в воздухе.        — Там была дискотека. Много людей. Но, я увидела его. Подошла. А он послал. Сказал, чтобы первое время я не попадалась ему на глаза. Чтобы… — лицом девушка прислонилась к двери. — Чтобы меня и след простыл.              Сжав кулаки, Юля слегка ударила по двери. С ресниц стекали капли воды, слезы. Её ненавидят, не любят, проклинают, и она не знала, что делать. Аня. Та, кто всегда помогал ей разобраться. Помогал выйти из любой ситуации. Она же поможет и сейчас?        — Я его люблю!!! Люблю, люблю, люблю! — шёпот, такой пробивающий до костей, но не вызывающий на коже мурашек у Ани. — Не люблю это слово. Больше не произноси его. — Что мне делать? — уже сильнее удар в дверь. — Я просила туда тебя не идти.       Юля зажала рукой рот, чтобы не начать плакать сильнее, Аня не должна этого услышать. Внутри неё рушился маленький городок, так долго выстраемый на протяжении долгих лет, и сгорающий за секунды.        — Открой чёртову дверь, — короткая пауза, — Взгляни мне блин, в глаза.              Ручка двери задергалась, а удары по двери прекратились. Матвеева терпела, но с каждой секундой терпение заканчивалось.        — Что блять тебе от меня надо? Я тебе ебаный в рот не спасательный круг, максимум, могу дать совет! Ты его послушала, нет! Что ты теперь от меня нахер хочешь?       Бросая бычок в туалет, Аня хватает ручку двери туалета, распахивая и влетая на подругу, тыча пальцем ей в грудь. Ноготь больно впивался, но Юля не подавала и виду, что её как будто пронзает нож.        — Ты мать его чертова эгоистка! Ты думаешь только о себе и своей выдуманной любви. Ее не было, нет и не будет! Ты наивна и самовлюблённа. Ты, — немного переведя дыхание, глазами Аня была готова сжечь подругу. — Ты чуть ли не бегала за ним по пятам, оказывая знаки внимания на себя. Ты привыкла, что все, мать твою, вертится вокруг тебя! Не забывай, где ты находишься и начинай играть по правилам, а разыскивать твой труп, я потом не собираюсь.       Голубые глаза были на мокром месте. Юля прижав к себе руки, не сводила взгляда с Ани, и ждала, просто ждала пока её отчитают, она понимала. Смысл сказанного до неё доходил медленно, но все вставало на свои места. Кажется, все с самого начала было дурацкой авантюрой, но она верила как слепой котенок. Продолжала жить, дышать и верить.        — Не попадайся мне на глаза, — голос звучал громко и властно, такой прокуренный, хриплый, но родной. — Ненавижу тебя.              Изумрудные глаза поднялись с толстовки в глаза напротив, сердце кольнуло. Очень, очень больно и Юля поползла по стенке, издавая болезненный стон. Как будто иглой ей выводили на сердце «ничтожество». Нельзя реветь, заслужила. Прижав руки к ткани, девушка завалилась на кафель. Прижимая руки к сердцу она старалась сдерживать крик несмотря на всю боль.              Аня стоящая над подругой скрестила руки и наблюдала с сумасшедшей улыбкой за страдающей Юлей. Она не чувствовала укол совести, что она поступает неправильно, что так нельзя, ей уже просто всё равно, самой бы продержаться до восемнадцатилетия, а там уже как пойдёт.              Переступив через Юлю, она ушла, хлопнув дверью. В глазах слезы, мешавшие рассмотреть девушку более чётко, все плыло, настолько плохо ей не было ещё никогда. Поджав ноги к себе, и сделав пару вдохов Юля старалась взять себя в руки и попытаться собраться. Просто нужно перестать вести себя как пятиклассница и наконец-то что-то делать. Опять взяться за учёбу, подготовиться к ЕГЭ и уехать из этой чертовой деревеньки куда-нибудь в Москву, Питербург, не важно, только бы не видеть всех этих знакомых лиц.              Девушка доползла до зеркала и внимательно начала рассматривать своё лицо, чем то напоминающее алкоголичку, бухавшую несколько дней беспробудно. Она знала, что с потекшим макияжем явно не принцесса, но чтобы настолько. Синяки под глазами, потрескавшиеся губы, небольшой шрам, потекшая тушь, размазанная помада, красные глаза. Схватившись за раковину, девушка попыталась смыть с лица все, что только было можно.              Сопли, слезы, кровь. Все сливалось в одно месиво. Смотреть в голубые глаза в холодном зеркале было очень больно. Она ломалась. Как зеркало, на маленькие части и собрать себя вновь поможет только чудо, а Юля ещё в детстве перестала верить в чудеса.              Два человека. Выбор не велик, но так важен. Придётся делать выбор. Но какой ценой? Добиться одного и потерять другого. Один из них погибнет. Юля, Аня, Глеб. Кажется эта зима для кого-то станет последней.