Вместе зима теплее

Холод. Дикий холод морозил лёгкие, а снег задувал под пальто, не щадя никого. Лёгкие снежинки превращались в крупный снег. Здесь всегда было так холодно. Ни один человек не мог согреться без объятий друг друга. Это было самое снежное место на планете. Казалось, словно никогда солнце не появлялось в этих местах, и морозило, морозило лёгкие, вместе с белыми волосами, похожими на снег. — Теперь мы сливаемся с этой атмосферой. — смеялся Коля, и в душе у Ромы теплело. Работали они на радио, ходили туда каждый день, каждый в свою смену. Только вот Коля недавно заболел — конечно, холод такой. — Говорил я тебе: шапку надевай, а ты! Никогда меня не слушаешь, — ругал его Мокривский, а сам таскал в кровать грелку и градусник проверял. — Глупый ты. Лебедев только смеялся. Мол, это ведь не он, это погода такая. Да и вообще: видишь, как за окном метёт? А Рома мог лишь качать головой, и грустить, всегда улыбаясь в ответ. Хотелось обнять и сказать, что любит, но боялся быть отвергнутым. — Пойдёшь один работать? Вдруг тоже заболеешь? — беспокоился Николай за него, отчего колотилось сердце, а дышать будто становилось легче, и не так холодно было в этом месте. Здесь было много снега. — Не ходи. — Радио помогает людям, как без него жить в этом месте? И Коля слушал. А в душе была будто весна, когда мягкий голос Мокривского в очередной раз извещал о новостях, или говорил название песни. — Сегодня поставим Max Richter — Richter: Mirrors. Самому напевать хотелось, только горло болело. А Рома приносил варенье, и чаем поил, хотя варенье в этом месте было редким. И одеяло всегда поправлял, когда он спал. Мокривский приходил поздно, часов в шесть, и тогда они любили сидеть на чердаке, и смотреть на небо. Полярное сияние ярко горело, а звезды были такими красивыми, что всё внутри замирало на мучительно длинные секунды вечности. Сейчас Роман нервничал. Ему хотелось признаться, и он знал, что недавно друг расстался с девушкой. Она не выдержала, стала встречаться с другим: Коля её и не винил. Понимал, что так нельзя жить. — Налей ещё чаю, Ром, — Лебедев подал чашку, и тот выполнил чужую просьбу. И руки его немного тряслись от волнения. — Тебе нравится эта зима? — тихо спросил Рома, отхлебывая горячий напиток из своего стакана. Лебедев бросил на него спокойный взгляд, и кивнул. — Да. — И тебе не холодно, здесь, одному?.. Получив ещё один очередной кивок, блондин снова замолчал. Ему нравилось молчать, сидя вот так, бок о бок с Колей. Так было теплее. — Знаешь, Ром? — на губах Николая появилась лёгкая улыбка, а затем он обернулся, и улыбка стала чуть шире. Рома удивлённо склонил голову в сторону, ожидая ответа. — С тобой мне теплее. И потом они ещё очень долго держались за руки, пока белые как их волосы снежинки падали за окном, холодные, но вместе. А зима эта теплела.