Юстинианов Посох

      Девять минут. Девять минут тридцать четыре секунды потребовалось с открытия двустворчатых дверей на противоположном конце зала, что впустили и выпустили четверку иномирцев. Она простояла час в ожидании по стойке смирно по приказу свыше. Могла простоять хоть сутки и неделю, пускай не видела никакого смысла находиться здесь и час, и эти несчастные десять минут, да и не только себе не находила смысла, а вообще всем на ее месте. Но так решили. Так решили, что теперь агент будет выполнять задания не по профилю. Ее мнения не спрашивали по этому поводу или по какому-либо другому, да и она его не выскажет. Но то не значило, что его не было.       Также то не значило, что она не будет распоряжаться моментом для удовлетворения собственных желаний. Мелочных и скудных, но они были ее, свои собственные. Потому она простояла это, к сожалению, несчастное и полное разочарований краткое время, в котором она стала одной из первой сотни человек, увидевших все четыре Легендарные Оружия на этом веку, точнее их носителей. По-другому их назвать язык не поворачивался. Несуразно выглядящих в своих иномирских одеждах юношей, которые те, конечно, надели, закрыв глаза на врученные наряды и не просивши что-либо другое, раз подобранное не подходило. Их вид, поведение, мимика, походка – все в них раздражало ее. Она не увидела того, что стоит за словом «Оружие».       — Приветствую Храбрецов из мифов и настоящих хроник, — вышел вперед молоденький дворянин, которого она знала превосходно. Приближенный короля, которому тот мог доверять. На роду написано тому быть комбинатором, умело лавирующему в потоках сточных вод дворцовых интриг, каверз и измен. И как подобает лукавому, он говорил и вел себя так, как хотели его цели – уважительно, прислужно, унизительно в некой степени.       — Как и обещано на закате, сегодняшний восход встречает вас новыми знакомствами со спутниками, которым вверено вас сопровождать на предстоящем пути к спасению мира, — ответила властным голосом одна из целей комбинатора, сидящая на троне.       Даже не глядя на него, она могла по голосу определить, что король усмирил внутреннюю тревогу. Он не выражал ее ни в речах, ни телодвижениях, умело скрывал за дыхательными практиками и долгим правлением. Все-таки прошедшая неделя дала ему больший опыт, нежели последние года. Перемены – лучшее лекарство.        — Вам выдаются грамоты и знаки отличия, подтверждающие вашу личность Героя, — продолжил комбинатор. В его нраве было управлять ситуацией, – так она считала, – чтобы мнить себя поважней, нежели он есть на деле. — Их можно будет предъявить в любом официальном заведении королевства, во всех региональных и столичном участках гильдий, вручать мэрам городов, старейшинам деревень и общин как знак удостоверения для быстрого и доступного контакта, получению привилегий, а пошлины не будут взиматься.       У четверки загорелись глаза. Всего-то упомянули мелкую бюрократическую придачку, а те чуть ли не хвостами виляют, будь у них оные.       «Дети…» — вздохнула она у себя в голове.       — Отважные! — обратился король публике. — Вам отдается честь следовать вровень с Легендарными Героями в их подвигах. Вступайте и выбирайте своего Избранника, которому будете служить верой и правдой, клинком и словом, которому готовы отдать жизнь и с которым будете приносить смерть инородной мерзости.       И щенячьи глаза резко потускнели, сменившись недоумением. Каждый мускул на лице будто списан с трактатов и отсылал в прошлое на многие года назад, когда она под светом луны из-за отсутствий свечей зубрила эмоции и мимику по схематичным зарисовкам. Пока ей позволяли зубрить.       А спутники тем временем выбрали своего… Героя. И конечно же врозь со мнением детей из другого мира. Начавшаяся суматоха насчет кто кого выбирал ее не особо интересовал и тем более мельтешение фигуры в зеленой одежке в сторону красной, синей и частично желтой.       «Палитра…» — сосредоточила она наконец на саму иномирскую одежду, а не на ее общую эксцентричную несуразность.       Точно также несуразно выглядели и их спутники, но не каждый по отдельности, а точно также в совокупности – они были пестрыми и чрезмерно разными. Ни одной единой детали, все смешано в кучу. Дети высшей аристократии в заказных личных доспехах и при своем уникальном оружии, тренировавшиеся с грудничков в воспитании самой мощной элитной единицы, которую мог взрастить подконтрольный, несверхъестественный мир, были внешне самыми эстетически привлекательными по ее мнению, которого никто не спросит. Тем не менее, она признавала в половине из всех будущих спутников именно что кандидатов, несмотря на эксцессы как с личностями дворян, так наспех собранными командами или точнее их подобием. Хорошие единицы с ожидающим реализации потенциалом, но слишком молоды. Сердце бурлит и правит телом взамен головы, а «уникальность» в выборе в кандидаты именно их возвеличивает на шатком пьедестале. По одиночке все отпрыски больших домов хороши, отличны. Вместе и в команде – нет. На данный момент.       Маги и волшебники же в свою очередь были противоположны во многом. В свободных одеждах, держали свои посохи и гримуары костлявыми или, как они сами выразились бы, тонкими руками, когда нездоровый взгляд, присущий многим выбравшим сугубо глубинный путь в познании естества через магические механизмы, выглядел еще более отвергающим из-за бессонной ночи, кою провели все присутствующие в зале, кроме иномирцев. У магических модников было свое отличительное видение красоты – женщины наносили столь много косметики, что кожа на открытых участках одежды, коих было предостаточно, не видела солнечного света годами, а если те в какой-то день устанут от многочасового просиживания за туалетным столиком, то широкополые шляпы скроют и непокрытую от килограмм грима кожу. Глубокие вырезы на груди, бедрах и руках были присущи нарядам, что выставляли на показ заштукатуренную «обнаженную» кожу – даже проститутки скромней одеваются, а ведут себя и подавно. К счастью, у этих представительниц воплотителей магии имелась толика уважения к себе и окружающим, надев наряды закрытей, что не значило их дальнейшее откровенное щеголяние даже на поле брани, ибо «так нужно» для ритуалов. Искусственное, до смешного несообразное видение настоящего; она считала, что магов касалась длань атэ на пути их учений в постижении непостижимого, и то, как они выряжаются, было лишь малым следствием помутнения разума. Мужчин среди магов-спутников она не наблюдала, но и те преуспевали в напускном фарсе только бы выпендриться перед своими и привлечь как можно больше внимания простолюдинов на улице к своей жалкой фигуре.       Филориалы ряженые.       Гильдейские авантюристы отображали третье направлении моды, будто тронный зал сейчас являлся не поворотной точкой в решении судьбы государства, а очередным балом. Приземленный и практичный, непримечательный и блеклый, но при этом отражающий род занятий каждого из наемников, из которых тех повыдергивали за прошедшую неделю. Выставленная на показ экипировка, которую те собирали по кусочкам из разных мест, на которую тратили уйму усилий и средств, – многие из гильдейских, в особенности из ветеранов, славились желанием нацепить на шалаские шляпы экзотические перья убитой добычи, вырядиться в яркий гамбезон и еще вычурней одеться, но все это было для празднеств, когда сейчас авантюристы представали в своей невзрачной боевой экипировке, где каждый элемент был для дела, а не красоты.        Они, наемники, импонировали ей больше всего своей потасканностью и следующим из нее выуженным опытом. Они станут лучшими бойцами, несмотря на соперничество с острием элиты и безумными заклинаниями, как минимум по первой, так как опыт перевесит. Они сражались по одиночке и в случайных командах с такими же наемниками, потому вести и тренировать всю эту разношерстную – слава Богу, что не буквально, – будут именно авантюристы. Ветераны.       Насчет этого она была спокойна. Хотя бы они вымуштруют Героев, чтобы их громогласное наименование не было напускным, а вместе с ними и всех остальных.       Она же не относилась ни к одной из трех групп. Ее это раздражало, потому что ее быть здесь вовсе не должно быть.       Но она находится здесь, по приказу, по правую руку от двух тронов в не особо гордом одиночестве, держит, как подобает рыцарю, левую руку за рукоять боевого длинного меча отменного мелромаркского качества, в правой же руке, как подобает при параде, держит шлем легкой кавалерии. На ней одет легкий нагрудник с продолжением в виде пластинчатой юбки, на ногах кавалерийские ботфорты, а волосы заправлены в строгую прическу. Ее даже накрасили лучшей столичной косметикой служки, дабы подчеркнуть ее женскую натуру, когда ей свойственно наоборот скрывать свое истинное лицо, сглаживать углы, создавать лицо как можно «среднее» и проще. Потому что она не кавалеристка, хотя ее так вырядили и накрасили, заставили играть эту роль. Потому что она не рыцарь, хотя ее экипировка говорит об обратном, пускай та и не ее личная. Потому что она – не спутник. Она – нянька, но не для кого-либо из этих четверых детей.       Ее это раздражало.       Она была свидетелем судьбоносного события и на ее месте каждый, абсолютно каждый, будет рад присутствовать на нем, запечатлеть его в своей памяти и делиться о нем, но ее он совсем не интересовал. Она была боевой единицей и будь она здесь, не будь, то никак не скажется на ней и ее жизни. Интересовали ее разве что личности призванных и за прошедшие десять минут она смогла трижды разочароваться в них. К ее сожалению – это дети, в двух случаях из четырех буквально дети, ни разу не видевшие ничего опасней ножа на обеденном столе. То не были воины, солдаты, рыцари – лишь неподготовленные цыплята, когда обстоятельства требовали… требовали Оружий.       Мир призывает не людей, но Оружия, и как подобает оружию, Они нужны для конкретной задачи. Убивать, уничтожать, истреблять, искоренять – Легендарные Оружия представлены именно как боевое оружие и заточены сугубо на войну. Они – боевые единицы. Эти дети возможно даже не знают цвета крови. То было ее первое разочарование.       Второе – отсутствие норм приличия. Начиная от заметной повседневной одежды, которую не дозволительно носить на аудиенции, а для путешествий и боя была непрочной и непрактичной, заканчивая поведением. Все вчерашнее вдолбленное за ночь выветрилось. Никакого почтения и уважения, никакого чтения ситуации.       Ввиду экстренности спутникам дозволили выбирать самим к какому Герою примкнуть, и ожидаемо вышли неравномерные команды, начиная с того, что спутников было четырнадцать. Она увидела неприкрытое недовольство на иномирских лицах: Герой Меча получил неожиданно больше всего спутников – целых пять, когда Лук и Копье по три и четыре соответственно. Она ждала у последнего полностью забитую группу, но и в ней оказались только девки всех мастей. Слухи распространились быстро за ночь, да и будь она честна сама с собой, Копье был наиболее привлекательным внешне, когда остальные могли разве что искоса глядеть на зад уходящей девки, пока та не заметит. Если рвать куш и возвеличить свой род, то в ложе с таким.       Герой Щита же, опять ожидаемо, получил меньше всего – двух. Но кем была эта двоица…       — Ну вышло вот совсем несправедливо! — Вскрик щитовика вытащил ее из секундного размышления.       Она не знала, за что этот парень заслужил такой бич, как заполучение Щита, но Оружие не было приговором, когда его спутницу можно посчитать таковым.       — Может, она согласится вступить? — ткнул он в сторону не-кавалеристки. Он ткнул в ее сторону.       Ткнул. Уже готовая ответить, она чуть было не открыла рот, но…       — Вот тут загвоздка, господин Иватани, что дама не относится к спутникам и вступить в ваши ряды не может. Уверен, в будущем вы обязательно пополните состав. Люди благосклонны к спасению своего дома, а геройская слава притянет желающих.       Приближенный к королю емко заткнул и его, и ее. Не дал самой ответить. Это раздражало ее.       Второй спутник Щита начал тому нашептывать неразличимые с ее места речи, что угомонили до конца паренька. Про него она не знала ровным счетом ничего, только тогда, в графе документах, которые пытливый глаз смог разглядеть за то мгновение, как секретарь допустил оплошность, у спутника стоял цвет в палитре от желтого к красному – потенциально опасен для государства через Героя. Впрочем, тот же код имели почти все аристократы, что отобрались для Геройских групп. Потенциал необязательно реализуем, а деяния перевесят риск. Какими бы дворяне ни были властолюбивыми, у них есть голова на плечах не идти поперек короны.       — Каждому из Героев и их напарникам вручается начальный бюджет в десять золотых монет в серебряном эквиваленте, который равняется тысяче серебряным монетам, — продолжил комбинатор сладким голосом. — Каждый месяц бюджет будет пополняться соразмерно вашим подвигам.       Они получили по большому кошелю и грамоте со знаками отличия, после чего, откланялись. Было облегчением видеть спины уходящих, не самых приятных личностей, если таковыми вовсе можно назвать столь «мягко» всю… общность аристократов, клерков, бюрократов, служек и всего остального замкового и дворцового контингента, плотно запутавшегося в крысиного короля. Она позволила незаметно для оставшихся скосить взгляд в сторону короля. Он, к ее сожалению, также запутался. Может, вовсе создал нынешний клубок по догмам «разделяй и властвуй». Она достаточно отдалена, чтобы не знать хорошо подноготную, и ее это более чем устраивало. Погружаться в эти массы в своем уме мало кто захочет, а те, кто погрузятся самовольно, недалеки от коснувшихся дланью атэ.       — Будь добр, юноша, спустись, — несколько по-отцовски произнес король, что удивило ее. Лишь внутренне, как всегда. Как всегда, то не отразилось внешне.       Ответом на просьбу было эхо от мраморных стен. Сразу в следующем моменте в такте, когда ответ был окончательно упущен, послышались звонкие шаги по деревянным ступеням от спускающегося со второго этажа галереи. Из дальнего угла зала вышел объект третьего разочарования. Тот, с кем ей предстоит провести срок до конца жизни – ее или его, не столь важно.       Приравнять очередного «не-Оружия» к разочарованию было бы лицемерием, но оно и родилось не из-за личины Обладателя – на нее ей было откровенно наплевать. Личность у всех людей притворно лживая и эгоистичная, не важно каким человек себя показывает и какие труды совершает. Сам факт появления нового Героя Посоха значило критически больше, нежели нежданное появление всех Четверых Священных, и представание перед троном давно не видевшего чужих глаз Посоха в руках доморощенного наемника среднего пошива являло штормовую бурю, которая неизбежно разразится в Мелромарке, и сможет ли государство встретить последующий мирный штиль, она не могла ответить.       Она боялась перемен таких размеров.       — Ваше Величество, — поклонился новоиспеченный Герой. — По просьбе графа Милдмея я не вмешивался в отбор участников.       Она боялась, что нахал будет находиться в центре бури, что он будет непосредственным ядром грядущего…       — До меня дошла весть об утренней беседе, — мерно ответил восседающий. — Похвально слышать о серьезных намерениях и разносторонней вовлеченности Героев в свой долг.       … Разожжет уголек до неуемного пожара или наоборот окатит тот ушатом воды…       — Все недолгое утро длился разговор, но цена ему сравнится с годами, — продолжил одетый в дорогое светлое пальто. С каждой секундой он все больше походил на стан недавно ушедших магов.       — Информация ценна, — согласился король. — Наученный горьким опытом ценит ее и пользует куда сильней и лучше. Перед тобой двое примеров, подтверждающие это. Я знаю их и на что они способны, видел их взлеты и падения. Этим двоим людям я доверяю и вверяю в их руки мою помощь. Они станут твоими руками, глазами и ушами, проводниками и товарищеским плечом. Полагайся на них.       … Она боялась, потому что она станет тем, кто повлияет на рождение бури и на ее направление.       — Спасибо вам, — поклонился маг еще раз. — Я запомню доброту и великодушие Мелромарка и отплачу той же монетой.       — Совершай подобное и дальше. Ступайте к солнцу, — попрощался глава государства.       Выйдя из залы, троица направилась, ведомой аристократом, в одну из многих гостинных, пользующиеся в качестве переговорных. Оказавшись последним вошедшим, маг плотно запер двери и произнес первому в веренице:       — Надеялся, что свиделся с тобой вчера в первый и последний раз.       — Неужели я тогда предстал столь неотразимым? — уколол он встречной репликой, оперевшись телом об стол.       Они были в мелкой комнате с парой диванов и игорным столом между ними да сервизным в дальнем конце. Здесь только-только пробивший скорлупу лет молодняк устраивал попойки с картами и последующим развратом. Удаленность от часто посещаемых мест и коридоров развязывала руки последующим эксцессам в приобретении нежеланных наследников статными семьями и громких позорных скандалов, которые двор не прочь распространить в сплетнях.       — Неотразимым муднем, — прямолинейно выразился Герой.       Такая характеристика… она всем подходила, но, как она знала, вчерашняя встреча двух мужчин оставила только этот след в глазах призванного. Так нужно было. Впрочем, сейчас она не наблюдала последующей негативной экспрессии с его стороны.       — Что поделать, — развел Суж руками, — такова моя работа разить речью и в дальнейшем она сыграет…       — А с тобой я не знаком, — проигнорировав дальнейшую речь разящего, обратился он к ней, — Тахома Освальд, рад познакомиться.       Он протянул к ней правую руку для рукопожатия.       Она все еще держала своей правой осточертелый шлем кавалериста. Взглянув на шлем, она отпустила его в свободный полет на диван и протянула руку в легкое, женское пожатие, которое маг произвел тактично: слегка касаясь перчаткой за ее перчатку.       — Анн Бекю, — произнесла она свое имя намеренно с неуловимым, но заметным акцентом той западной глуши империи, про которую никто не знал даже на родине.       — … Раз вся команда, — надавил Суж на последнее слово, — познакомилась внутри себя, пора перейти к главному торжеству дня.       — И в чем оно заключается, в кровавых плясках на костях убитой хтони? — Продолжил призв… Освальд перекидываться едкостями.       — Если только Герой ознакомит нас традициями своего мира, — оскалился в ухмылке аристократ, когда же маг прыснул на ответ. — Как сказал Его Величество, — изменился он в тоне, — мы твои руки, уши и глаза – проводники, и…       — Ну так ведите, господи, — снова тот заткнул его. — По дороге язык подвесишь.       — Как скажешь, шеф, — развел тот руками. — Куда столь спешащую фигуру вести?       — Приодеться. Вооружиться, дать граду покрасоваться и да, ознакомиться с ассортиментом будущих танцев на костях убитых монстром – с самой фауной. Оснаститься к походу и заиметь обмундирование. Между делом расскажешь о всяком важном, что пропущу мимо ушей.       — Ничего страшного, на бордели и бары я укажу, да и сами себя те покажут во всей красе.       Призванный искоса бросил быстрый взгляд на Анн.       «Ох,» — кажется, вот она грань между низкими шутеечками и честью.       — Но посещение развлекательных заведений нужно заслужить, о славный Герой! За сим, раз не терпится тому расстаться с полученными деньгами на не менее славную броню – вперед! На встречу подвигам.       Только тот оттолкнулся в намерении покинуть душную комнатушку, как двоих проводников остановил вопрос их Героя:       — Покупать доспехи? У двора не осталось запасных? — с неверием обратился он.       — Взамен личных и индивидуальных предпочтешь выбрать среднего качества и удобства, что однажды подведут? — упрек того комбинатор.       — У меня что в руке, Меч, Копье? Посох, черт возьми. Мое дело – стоять вне досягаемости и палить заклинаниями, — отстоял свою точку Освальд. — Тратить сбережения попусту, когда есть альтернатива, хах, ты еще себе запроси обновить обмундирование.       — … Как пожелаешь, о Герой, — скрестив руки, нахмуренно произнес Суж и направился на выход.       … Анн Бекю вдруг осознала, что нянчиться с Героем будет ой как не просто.

***

      Тахома скучал. Все свое пребывание в королевском дворце он только и делал, что сидел по разным кабинетам и гостевым комнатам. Сидел и ждал, сидел и общался о пустом, сидел и прожигал время. Даже сейчас сидел в очередном новом кабинете, теперь его… напарника. То выбивалось из обыденного ритма жизни, что сравним с белкой в колесе, и нынешний ритм не то, чтобы антонимичен и размерен, нет. Он вовсе никуда не двигался и каждое действие, стремление отзывалось задержкой, словно Освальд находился в глубинах вод, в которых насильно того держат.       Он догадывался об… отличном отношении к нему в сравнении с другими, и сегодняшнее утро подтвердило, потому с междустрочным «не высовывайся» смирился и ожидал, пока остальные принесут доспехи, из-за которых, м-м, сопартиец препирался. Препирался не из-за жадной жилки сэкономить на средствах, когда они были лишь малой частью всего доступного, а именно из-за сокрытия личности Освальда как таковой, что ни Посоха, ни нового Владельца оного нету и быть не может. И, конечно, отношение к насильному скрытию и следующими за этим ограничениями не нравилось Тахоме. Он даже не может из кабинета выйти, а про дойти до оружейной и речи не возникает. Он напитался сполна этим «заложничеством» еще в больнице и испытывать дальше не желал.       Но он сидел. И испытывал.       Наконец, открылась дверь, впустив знакомые по вчерашнему вечеру лица. Какой-либо положительной эмоции от вида «напарника» он не испытывал, но хотя бы с ним можно поддерживать разговор. Собеседник он, как минимум, интересен и идет на контакт, в отличие от Анн, с которой всякая попытка состыковаться в обсуждении сравни с общением со стеной.       — Хмурен от ноши, как погляжу. Не будь таким твердолобым, и мы бы решили модный вопрос за полчаса в оружейной.       — Я сжалился над модой, — утомленно ответил вошедший.       Вошел Роберт не один, но со вчерашним дворецким Уолтером, что катил знакомый – также по вчерашнему дню, гардеробу, на коем покоился комплект доспехов. Мельком взглянув на них, Тахома распознал кирасу одноименных кирасиров или скорее пикинеров с частичной защитой конечностей. Нечто схожее он носил и прежде, но…       — Где поддоспешник? — почти мгновенно спросил Освальд.       В ответе дворецкий покорно представил комплект облегающей одежды темного цвета взамен ожидаемого акетона. Или то очередная колкость Сужа в осведомленности призванного о местном, что находилась «на дне», или его на это самое дно предлагают отправить в нечто похожем на водолазный костюм.       — Гамбезон, акетон, не? Я видел ими пользуются, — обратился маг к колкому.       — Пользуются от безысходности, — натужено произнес Роберт. — Наемники да жандармы, одни из-за бедности своей, вторые из-за традиций. Ты же у нас ни первым, ни вторым не отличаешься, не так ли? К сожалению, для тебя конечно, — в его словах буквально слышалась улыбка, — ткань не из твоей маны, потому этот нательный доспех не реализует весь спектр возможностей, но и так ее урвать готов любой обеспеченный дворянин и даже советники Зельтбуля не откажутся одеть его для повседневной носки.       — И чем он так хорош?       Суж устало наклонил голову в сторону Освальда.       — Иногда я забываю, насколько ты несведущ, — вздохнул он. — Впрочем, о существовании таких доспехов неведомо большой публике. Этот доспех выполнен из ткани, вытканной маной, на которую во время плетения вкладывались чары и магические механизмы, точно также как высококлассные кузнецы государства создают лучшие во всем мире доспехи из металла. Лучше прочность, лучше чары, лучше совместимость и бла-бла-бла, — ни разу неподобающе для интеллигента зевнул он во всю ширь. — Чтобы ты понимал, эта уникальная техника ковки есть только в Мелромарке и нигде более. Каждый произведенный комплект стоят целые состояния и годы трудов, а право носить дается, как ты уже понял, избранным. Это творение оценивается во всего лишь одно состояние, и оно, так сказать, усредненное.       — В каком смысле? — спросил призванный.       «Раз они столь высококлассные, то почему вовсе нам не выдали их с самого начала, и предлагают тратиться на собственное обмундирование?»       — Провальный экземпляр. Брак. При производстве произошел инцидент, и парочка магов с подмастерьями покоятся с того дня в земле, ровненьким рядом девятью могил, — буднично произнес Суж. — С того момента минуло два года, но именно этот экземпляр обходили стороной для починки и возвращения в производственный этап, так и оставив покоиться почти готовым наброском. Суеверия или очередь не дошла, но как удачно вышло, что он был снят с цеха в таком виде. У меня нет полного списка всех зачарований и возможностей, что может правильно изготовленный, – ни у кого нет, – но сий вполне удовлетворимый для новоиспеченного тебя, и в дальнейшем составит отличную службу.       — Какая щедрость, — фальшиво пролепетал новоиспеченный. — Ну-с, прорекламируй дальше, чем так хорош заминированный латекс в сравнении с акетоном? Если пробьют кирасу, то поддоспешник загасит конечную силу удара, а эта производственная мина?       — … Ох, — помассировал Суж виски, поняв, что причина пререканий настолько проста. — Видишь ли, на защиту влияет не только материал, – он служит основой, – и в большей мере то, что идет поверх него. Зачарования, усиления, таинства, целые заклинания и цепочки оных, впаянные в металл при ковке первоосновы, и после нее на готовое изделие. Мы всегда находились на небывалой высоте в создании шедевров, не только доспехов или оружия. Люди также выковываются в шедевры. Мелромаркская элита лучшая в мире, это неоспоримый факт, который не поцарапают когти и клыки зверолюдей, не пробьет пуля фобрейского ружья, и это есть доказательство нашего превосходства.       «Как же он затирает…» — почти зевнул охотник.       — Абсолютной защиты, конечно, не достичь, но мелромаркские кузни добились наилучшего результата. Если у тебя пробивается основной доспех, — с легкой раздраженностью произнес напарник, — тебя не спасет ни один дополнительный слой защиты. Если пробивается доспех, значит пробиты все барьеры, истощены все артефакты, заклинания и магические эффекты рассеяны, и я говорю только про индивидуальную систему защиты, а перед ней следует групповая.       В последнем пункте тот слукавил, ибо дай Четверо и Семеро иметь постоянно подле себя отряды групповых заклинателей, однако дворянин был прав в своем. Использовать поддоспешник как часть защиты или показатель лютой бедности с отчаянной попыткой защитить себя хоть каким-либо способом, или показатель отсталости места, откуда родом их Герой, в котором не возникла даже мысль о подобном. И вопросы с заложенным препиранием намекают на последнее.       — Лист пергамента не защитит от пламени дракона. Он предназначен для письма. Сий нательный доспех – для комфорта и удобства, для лучшей работы тебя как элитной единицы.       — Каков добр и заботлив, — протянул Освальд. — И как приятно, что меня в узкий элитарный кружок впустили щеголять в недолатексе. Ну-с, спасибо за лекцию взамен объяснению в двух словах.       — Я препирался с казначеем все это время ради этого куска ткани, — беззлобно произнес тот, не проговаривая, на что пришлось пойти ради него. — Я чрезвычайно добр, поверь. Натяни на себя его наконец.       Оставив напарников в кабинете, дворецкий провел персону грату в гардеробную, откуда был выслан самой персоной. Не все добрые жесты помощи принимаются с распростертыми объятиями, да и эти сами объятия нужно добиться с усердием.       Размер ноши от работы, в немалой степени воспитательской, взвалившейся от упертости Героя, будет большим, нежели Суж представлял по первой. Работать с податливым или знающим правила игры было всегда просто или, правильней сказать, предсказуемо, но этот юноша был и упертливым, и несведущим даже в простых мелочах.       И если первое не изменить ввиду характера, то второе нужно решать как можно скорее, иначе твердолобость и следующая за ней глупость, – хоть ненамеренная в случае сорванца, – сослужат бесславную, опасную услугу. Проведя взглядом свой кабинет и лишь мигом остановившись на Анн и дворецком, комбинатору оставалось лишь глубоко вздохнуть в осознании, что решать он будет один. Как и всегда прежде.       «Сжалился над модой,» — прокрутил фразу в голове Освальд.       Обозванный латексом костюм, к счастью для носителя, по-настоящему таковым не был. Счастье на этом и закончилось. Доспех, как его называл дворянин, не сильно и отличался от водолазного костюма тем, что плотно прилегал к телу и носился, по словам позже покинутого дворецкого, не поверх одежды, а именно на нагое тело. Смысла в таком «доспехе» Тахома видел мало. Точнее вовсе не видел. Это что угодно, волшебные портки, одежда с подогревом, боди, плавательный костюм или дресскод для игрищ за закрытыми дверьми, но не доспех в его первом и единственном значении.       ⎡Темный покров       Качество: Высокое       Наложенные чары: Ускоренное восстановление маны (среднее), Увеличение запаса маны (малое), Усиление заклинаний с элементами огня (малое), (скрыто)*, (скрыто)       Активируемые чары: «Легкий шаг»*, «Вторая кожа»*, «Подгонка»* ⎦       Маячившее окно Статуса требовало вернуть слова назад и признать не-латекс достойным подспорьем, чтобы назваться лучшим снаряжением, что когда-либо имел Тахома, однако тот был непреклонен со своим мнением – из-за увиденных характеристик, зачарований и активируемых эффектов называть это доспехом он не собирался. Но жаловаться из-за терминов, когда подают такую штуку за просто так и которую вовсе бы тот не увидел и не узнал? В топку эти термины и названия. Оно работает, оно теперь его, и это главное.       Восемь зачарований. Восемь разных эффектов. На Земле он мечтал раздобыть хотя бы один-единственный артефакт с парочкой эффектов, увидев однажды в заварушке при прорыве врат какого-то обвешанного с головы до ног А-рангового бирюльками и другими артефактами, из-за которых тот светился как рождественская елка, а у особых впечатлительных вызывал приступы эпилепсии своей скоростью и боевым мастерством в шинковании монстрячего зверья. Позже, рыща в сети, Тахома наткнулся на созданную тем же днем ветку на охотничьем форуме, где обсуждались топовые охотники разных стран, или быть точней, порождались сплетнями, и одним из них был встреченный ранее высокоранговый. Тогда же С-ранговый поразился, сколько сталкеров бродит по миру, что следят за своими… объектами наблюдения, и сколько данных те нарывают в столь… необычном методе фанатизма. Спустя неделю девятерых людей, создавших ветку и сливших чрезвычайно много личной и конфиденциальной информации по верхним эшелонам, кланам, компаниям, были пойманы, но очень вряд ли были арестованы. Их судьба была немного иного рода.       Тахома не жалел этих, мягко выражаясь, чудаков. Они перешли дорогу не тем людям, сунули носы туда, куда не следует, и поплатились. Слив данных, конечно, попортил репутацию пострадавших охотников и организациям, но не сказать, чтобы в сливе было что-то компрометирующее, по крайней мере, не настолько, чтобы вызывать в диссонанс в обществе и медиа. Или сталкеры имели частичку разума и не стали сливать все и вся, или яркого и грандиозного компромата вовсе не было, а позже источники вовсе потерли по-тихому. Все-таки то были фанаты, пускай и фанатики, и те преследовали свои «фанатские» цели, а не очернение.       В том сливе он успел отметить и для себя интересующее – материальный достаток в виде собственных владений и целого склада оружия, экипировки, расходников и прочего, что имели не все, но подавляющее большинство высокоранговых. Только один основной комплект оценивался в несколько миллионов вечнозеленых, что уж тут говорить про дополнительные компоненты или вторые-третьи-десятые вариации экипировки. Наверное, те пару дней, за которыми Тахома провел в изучении списков нажитого, и стали стержнем мотивации в продолжении охотничьего ремесла. Стать вровень по достатку с ними невозможно, но на пару-тройку порядков победней, имея под ногами устойчивый фундамент, а за спиной поддержку, не это ли счастье, за которым все гонятся?       И как бы сейчас смешно ни было, но он держит тряпку, которая превосходит по качеству и, так сказать, мощности большинство артефактов тех высокоранговых, которых он просматривал. И находился не в вилле, а в настоящем дворце. И получил столь высший статус, до которого некоторым S-ранговым охотникам пару ступеней пути. Он де-юра добился того, о чем мечтал и лелеял. А на душе счастья, радости и смеха не особо прибавилось.       Это – проблема. Это – препятствие.       Значит, это надо решать. Охотники прямолинейны – появилось препятствие, значит его нужно разбить и достигнуть желаемого. Тахома не был исключением, он был показательным примером, что охота – не про убийство чудовищ, а прямолинейное и упрямое достижение своих целей. И сейчас его цель утолить свою жадность идеализированного будущего. Единственным известным и работоспособным способом.       «Офигенная вещь!» — воскликнул Освальд в мыслях.       Каким бы странным покров ни был, он оставался артефактом высшего уровня, несмотря на свою бракованность, без которой тот смог бы стать еще лучшим подспорьем. Даже с ней парочка эффектов была недоступна для наблюдения из Статуса, с возможной неактивации оных: как сообщалось, из-за отсутствия определенных навыков и недостатка некой «мощности». Под последним, видимо, подразумевался системный уровень. Впрочем, и без них покров был замечателен, первоочередно «Подгонкой», из-за которой костюм сел как влитой. К тому же, эти чары будут действовать постоянно, в отличии от «Легкого шага» и «Второй кожи», которые нужно активировать, и снова командной фразой или ярко представив действие эффекта. Благо, крутить на постоянной основе мысль о них не нужно, и работают они от этакого переключателя вкл/выкл. «Легкий шаг» при активации облегчал вес покрова и только покрова, что не особо впечатлило Героя. Сбросить пару фунтов веса, распределенного по всему телу взамен расходу маны, которая до сих пор не восстановилась до конца… Обмен специфичный и не повлияет слишком критично даже в столкновениях. Пока что.        «Вторая кожа», в свою очередь, чары интереснее. Следуя из названия, они дают возможность «чувствовать» через покров и поверх нее одежду так, словно никакого облачения нету вовсе. Чары помогали интуитивно лучше понимать доспехи, их движение, улучшали координацию, баланс, вообще все, что касалось передвижения в пространстве. И описание оных содержало взаимоисключающие факты, которые, несмотря на это, подтверждались на деле. Тахома действительно не чувствовал как прежде одежду и надетые доспехи, даже вес последних воспринимался иначе. Он, вес, никуда не делся, нагрудник слегка сковывал движения при нагибании и сведении плеч вперед или назад, но именно восприятие, что на теле покоится дополнительный слой металла, оно заглушалось и подменялось чем-то другим. Словно нейроны игнорировали наличие одежды как таковой, отдавая все внимание окружению, но в то же время чем-то иным он чувствовал очертания доспехов и только их… или нет.       Он экспериментировал уже полностью облаченным в выданную экипировку, поверх накинув уже полюбившееся пальто, и если оно для ощущений было невидимым, то покоящаяся во внутреннем кармане звезда чувствовалась схожим образом как доспехи и как… и как Посох, что спустя время появился в этом способе ощущения в пространстве. Это ощущение представлялось этаким легким отталкиванием некоего силового поля, будто пытаешься объединить два слабеньких магнита одинаковыми полюсами. Интереса ради Тахома активировал свой врожденный барьер, и он спокойно прошел сквозь всю экипировку, застыв пузырем на заданном расстоянии. Спустя некоторое время он стал ощущать силовое поле и от барьера.       Что объединяет их и различает от обычной одежды, зачарования, вложенная мана, сверхъестественное происхождение? Чем именно «Вторая кожа» заставляет чувствовать эти чары, своей маной, духом или чем-либо другим? Разобраться с подоплекой хотелось с присущей человеку любопытностью. Он не встречал что-либо похожего на Земле, равно как не сталкивался хотя бы с описанием схожего, и что таит этот, по-настоящему мистический мир, призванный мог только представить. Когда они могли только, грубо говоря, грабить подземелья и получать непредсказуемое, но вполне обыденное и входящее в парадигму обычного человека, то здесь же так называемая магия куда подконтрольней и глубже изучена, раз применяется в производстве и, скорее всего, в быту. Послушать лекцию, уже настоящую, про новое и неизвестное всегда занимательно и Тахома этим баловался между подземельями, оправдывая забрасывание учебы хотя бы таким методом обучения. Но в человеке любознательная черта не единственная и вторая проявилась в след, как зашла речь про умственную деятельность, воплотившись в простую мысль:       «Потом.»       Вопрос, когда это потом настанет, ленивая черта и сам Тахома решительно оставили открытым. Он деактивировал чары.       Открытым осталось и боевое облачение:       ⎡Кираса       Качество: Ординарное       Зачарования: Уменьшение импульса (малое), Повышенная защита от режущих ударов (среднее), Повышенная защита от рубящих ударов (малое)⎦       Выданный доспех навеявал определенное настроение позднего Средневековья. То была облегченная кираса с сегментированной защитой предплечий и набедренными щитками-тассетами, за сталью которых стояли отличительные построением и разнообразностью терции войск. Основным контингентом терций – пикинерами, их тактикой боя и вооружением вдохновлялся Тахома, когда выстраивал свой охотничий путь, и вот, в другом мире, исторический оммаж вновь преследует его, а он и рад. Неполные доспехи нравились ему больше, нежели непробиваемые белые латы, эпитет непробиваемости которых с треском и скрежетом металла разрушивался от твари поболее сверхъестественней и грозней. Мистику нужно крыть соразмерной картой, барьером, например, или врожденными физическими показателями, коими отличаются сверхлюди от остального человечества. Маг предпочитал маневренность и скорость, ведь не попади удар, и испытывать горьких последствий от него не нужно.       Логику таких стратегов недолюбливали, да и сам Тахома осознавал проблематику вертких единиц, когда от ситуации требуется обратное. Ей он скорее прикрывал свое бедственное материальное положение, ибо экипировка стоила дорого. Слишком дорого.       Увеличение шкал характеристик, как это делал темный покров, за кирасой замечено не было, кроме внешней защиты покрытых частей тела, что было ожидаемо. Зачарована была только и исключительно кираса, остальные же фрагменты доспеха остались обделенными, о чем плакаться не было причин, начиная от выданной Посохом ролью в битве, заканчивая открытием «третьего глаза», который лень закрыла обратно на потом.       Герой покинул гардеробную.       — Ну надо же, — низко протянул Суж, только завидев охотника в дверном проеме. — Броня преобразила даже тебя.       — Затяни ремешки на вторую позицию, — проигнорировав того, обратился Освальд к дворецкому. — Ты сам не думал преобразиться или речами насылаешь не только скуку, но и смерть всему окружающему?       Дворянин не спешил с ответом и лишь потянулся к полу за креслом, на котором восседал.       — Тебе повезет, если парочку живности увидишь своими глазами. Вокруг Марки не столь много охотничьих угодий.       — И че в этих угодьях за контингент, монстрячий, звериный? — продолжил призванный, пока дворецкий затягивал и подтягивал все элементы защиты.       — Оба, если их вовсе имеет смысл различать, — ответил сопартиец, достав искомое. То были ножны. — В некоторых отдаленных от поселений и демоническое отродье может встретиться.       — Так че не сразу в нормальные места?       — Два дня пути в одну сторону, — прозвучал ответ. — Верхом.       — … Я и позабыл, в каком месте оказался. Быстрее никак?       — Хочешь поспешить – плати за дрейка, начиная с пару дюжин золотых. Он доберется по воздуху за сутки, может, быстрее.       — Заметочку черканул в голове, — замолк он мгновение. — А у короны что-ль свободных нет?       — … Я смотрю, — посмурел напарник, — ты неплохо устроился на шее, ножки свесил, энергично ими дрыгаешь.       — Какие-то проблемы? — равнодушно произнес лидер. — Это не в интересах страны, чтобы я стал, как ты там меня назвал, элитной единицей?       — Многого просишь взамен пустословству. За тобой нет никаких заслуг, о тебе известно ни-че-го, ты в Нортейрионе меньше суток, но уже качаешь права, прикрываясь высшими целями?       — Ну да, — простодушно ответил охотник на тираду. — Как вижу, ты не въехал в суть. Если для вас снаряжение пяти парней всем необходимым это проблема, и вообще насрать какого она рода, доверительная, экономическая, то каким макаром вы вовсе будете эти Волны закрывать? Ты че, думаешь впятером или сколько там, одиннадцать, тридцать, сто голов справятся с этим?       — Справятся. Справится и один-единственный Обладатель. Орудия для того и пришли в мир, чтобы тот обезопасить.       — О-о, как городишь. А вообще, могу поверить ответному пустословству, да вот чет сомневаюсь, что прям сейчас могу подобное сотворить, не улавливаешь расхождение наших слов? За спиной этой армии из одного бойца стоит армия людей в тылу, которая обеспечивает, организовывает и дает возможность мне делать заданное дело – валить суку на монстрах и закрывать Волны. Меня вот эта херь интересует, что будет позади меня и тех парней гражданских, ибо зависеть от вас, — он обвел рукой кабинет, подразумевая не сколько слушающих или замковых работников, сколько всю страну, — я буду прилично и критично, и потому борзую по делу, а не чтобы отмывать бюджеты. Я здесь надолго и желательно до тихой смерти в кровати от старости, так что у нас обоюдная, Роб, потребность, чтобы я свесил ножки и дрыгал ими, упиваясь всяким высококлассным, с высоким уровнем, в топовом обмундировании, кастуя заклинаниями и все такое. То, что я при этом буду в шоколаде в глазах казначеев – не цель, а лишь следствие и показатель, что я свою работу выполняю и в стране все путем. Иначе Сеаветов прибавится, мы же оба понимаем, не так ли?       В кабинете застыло время и только пыль витала в воздухе. Бекю, что тихо сидела на диванчике, открыла глаза и вперилась во входную дверь. Дворецкий неуклюже переминался подле Героя, не понимая, что ему делать и где находиться в этой ситуации.       — Я прекрасно понял и «въехал» в твои рассуждения, и благодари Господа Бога, что тебя слушал именно я. За озвученные высказывания тебя в лучшем случае скандально лишили бы уже существующие привилегии и о будущих оставалось лишь мечтать, в худшем сразу отправка на плаху и организация следующего Призыва, — проговаривал Суж каждое слово раздельно четко. — Просеивай речь. Всем наплевать, насколько правдивую суть ты доносишь, важно то, как ты ее преподносишь, идиот. Мириться с проблемным Героем никто не будет, в Мелромарке тем более. У тебя есть голова на плечах, несмотря на свою тупость от незнания. Так не создавай себе проблем на голову неосторожностями, что от слов, что от действий и желаний, и будет тебе беззаботная жизнь с надоедливой рутиной Волн.       Провинившийся, словно повторяя манеру словесного оппонента, молчаливо размышлял некоторое время, смотря на Сужа.       — Ладно, босс, — смиренно высказался Герой. — Рули делом как нужно будет.       Босс помассировал переносицу. Кажется, первый урок усвоен. Дворецкий продолжил свою работу, а Бекю прикрыла глаза, но отводила голову от дверей.       — Дрейки используются для сообщений, — продолжил новый лидер стороннюю тему, — грузных для транспортировки товаров и особ на людском южном побережье от силы десятка два, если не меньше. Надеяться на доставку хотя бы одного в довольствие уже за гранью мечт. Маврикских коней будет возможно достать, но не сразу. С остальным обеспечением тебя великого вопросов меньше. Броня не нужна, темный доспех покрывает все твои потребности, — начал он рассуждать вслух. — Большое количество разных зачарований и, особенно на броне, фонят и мешают заклинателю творить магию, потому — указал он на нагрудник, — эта защита для тебя край. Гримуары и талмуды получишь без пререканий… ты обучен грамоте, письму, чтению?       — Аттестаты за двенадцать лет учебы показать? В том мире с пеленок отдают грызть гранит науки, без ограничения мелким списком написать-почитать-посчитать. Естественно, всему обучен. Это стандарт.       — Одной головной болью меньше. Основами мелромаркского займутся учителя по первой, дальше сам освоишься, — натужено выдохнул дворянин. — Уолтер, ты закончил?       Взамен ответа дворецкий отошел в сторону, предоставив куда более опрятно выглядящего молодого человека. Затянутое в поясе пальто почти полностью скрывало металлический доспех от солнца и других пагубных внешних сред, оставляя взору окружающим мелкие детали, что явно укажут с кем те имеют дело – с дворянином отдаленных земель, решившимся прогуляться по славному главному граду своей страны.       — Пойдет для начала, — покачал головой владелец кабинета. — Но без заключающего элемента, да с не к месту нужным посохом, ох, только филориалам на смех. Держи.       Он кинул в сторону мага ножны, которые держались в руках всю раннюю тираду. В них покоился клинок.       — И на кой мне меч? — Тахома с легкостью поймал подачу. — Вчерашнее не помнишь?       — Вытащи его.       Тот послушно вынул оружие из ножен. Точнее, попытался, ибо его ударило знакомым разрядом тока, прокатившимся по руке:       ⎡Нарушение Соглашения о Звездном Орудии: Обладатель попытался воспользоваться иным оружием. Обладателю запрещено использовать постороннее оружие в отведенной задаче за исключением собственного Звездного Орудия.⎦       «Да черт возьми! Я не думал о нем как об оружии, тупая ты палка!»       Тахома посмотрел на сопартийца исподлобья. Он уже было открыл рот для точечного и крайне характерного высказывания, но Сужу свезло и Освальд прервался на новое сообщение:       ⎡Задействовано копирование Орудия.⎦       ⎡Требования к Посоху-муляжу выполнены.⎦       ⎡Посох-муляж       Требованию к открытию: удовлетворены       Бонус к экипировке: отсутствует       Особый эффект: Бутафория*⎦       Прочитав о методе получения новых форм, а также сменив форму на только что открытую, он неаккуратно вывалил на пол деревянный макет посоха, имитирующий гардеробный меч, и вставил в ножны уже свой Посох, позже закрепив те на талии.       — Другое дело. Наконец стал походить на человека внешне.       — Заткнись, — сдернул он руку в сторону нового лидера, но осекся. Он более не держал в руке Посох – тот покоился на поясе. Обе руки оказались свободными. — Пшли уже.       Закрепляя слова действом, Освальд вышел наружу, когда остальные не сдвинулись с места, слушая удаляющиеся шаги.       — Сопроводи его, — бросил указание Суж в адрес невовлеченной в раннее Бекю.       Та нарочито размерено и не спеша встала.       — Утомляет. Сюсюкаться с ним будешь ты, — произнесла она в дверях и последовала вслед за своим Героем.       — Будто я надеялся на тебя, клинок, — ответил Роберт в пустоту.       Он на миг закрыл глаза, впитав воцарившуюся тишину.       — Уолтер, «звездное небо окрасилось в пламени трудов.» Забудь все за последний час.       — «Звездное небо не светит в темноте пепелищ.»       Они вышагивали втроем по мостовой, ведущей в противоположную сторону от столичного замка. Наконец, это чувство, словно его держали под водой замковых стен, испарилось, и вслед ему предстал вид местной архитектуры, солнца свет, что падал прямо на него, а не через стекла окон, и бриз, усиленный трубами из улиц, омывал по-настоящему. Город представился не столь грациозно и не пытался вместить готику, гигантизм, природную пафосность местности и прочее выраженное и привлекающее первичное внимание. То был типичный городской вид прошлых эпох, когда темный дым угля промышленных труб не заполонил небосвод. Плотные ряды каменных домов с яркими черепицами на крышах, протянутые веревки-сушилки через улицы, редкие темные и узкие переулки, и наполняющий народ весь окружающий вид, от мостовых и переулков, до домов и даже на крышах оных. Город пышал будничным бытом, в котором утонул с начала основания и не выйдет из него до скончания веков. Наконец, он смог увидеть противоположно отличное от докучавших коридоров замка и убедиться, что произошедшее за сутки не какой-то сюр в запертом пространстве.       Как минимум – сюр в открытом пространстве.       Прогуляться в новом месте всегда неплохое подспорье во времяпрепровождении, которым был не прочь воспользоваться Тахома. На миг ему стало жаль, что Англию так и не изъездил вдоль и поперек, не говоря про заграницу. Разъезжал только до врат и обратно, и только так ознакомился с Лондоном на уровне таксистов, у которых в головах выстроены карты всех улиц и переулков с точностью до метра. Авось тут получится схожее повторить да в большем масштабе. Какой-никакой, но бытовой толк из этих Волн можно вычленить и таким образом.       — Чего замолк? — обратился он к напарнику. — Рассказывай про местное-знакомое, вводи в курс дела. Твоя работенка.       — Ох, господин решился не пребывать в тишине своих мыслей, — в характерной манере ответил тот. — Чего желает он услышать?       — Чтобы льстящий язык был засунут обратно в задницу и слышать нормальное-понятное, — доходчиво донес Освальд. — А по делу – перекрестный допрос устроить. Так-так-так, че тебе затереть, с простого что-ль? — взглянул он на Сужа. — Раз славил кузнецов и ремесла, рассказывай дальше. Тут гильдии заправляют, по ним народ распределен?       — Гильдия – понятие обширное, — начал сопартиец.       — Да-да, объединение схожих людей для схожих целей. Гильдии кузнецов, оружейников, бронников, аптекарей, купцов, корабелов, каменщиков, трубочистов и кого еще угодно и для какой-либо другой цели.       — Надо же, как подкован, — насмешливо отдал комплимент Суж.       — Я из иной эпохи, а не вселенной. Как-то насрать человеку, где ему находится, везде построит примерно то же самое. По постройкам вижу, да и по рассказам чет очень знакомое выходит. Веди на рынок.       Чем больше город являл себя новоиспеченному Герою, чем дольше Роберт рассказывал общеизвестное, тем лучше Тахома внимал, в каком месте и времени тот находится. Единственное, на что он не скупился вниманием на родной планете, так это на интерес к срединным временам. Открытия врат подстегнули к появлению второго романтизма; многие попросту обратили взор на когда-то существовавшее в прошлом эпоху длиной в целое тысячелетие. Немногим оно, ознакомление с ней, пригождалось на деле – имеются в виду конечно охотники, единицы углубились дальше от поверхностных выжимок. В числе последних был Тахома. Интересно же не просто махать куском металла, но и узнать, что кусок называется алебарда, и что ей фехтовали столь заманчиво, что весь комплекс приемов охотник перенял для себя и более чем эффективно и эффектно резал-рубил тварину подземельную. Исторические боевые трактаты пользовались большой популярностью среди сверхлюдей, несмотря на то что большая часть из них предназначалась для поединков двух людей, что значило в лице закона только одно – применение знаний на практике, отчего достать любой трактат, хотя бы копию или информацию из них приключение то еще. Бюрократическое.       Сейчас он ощущал себя схоже, борющимся с канцеляритом одного конкретного человека. Не сказать, чтобы Суж намеренно уходил от ответа, но заворачивал в формулировки и недомолвки уровня «додумай самостоятельно». От привычки, выработанной за работой во дворце, или скрытием сказанного от ушей обычного люда – скорее всего все вместе. В подтверждении последнего дворянин довольно эксцентрично отослал одного подозрительного мужика к мимо проходящей страже.       — Вот ублюдок, — обыденно сказал он. — Соглядатаев еще не хватало.       — И много тут таких?       — Не будешь держать рот на замке на публике – много по пятам пойдет. Им только дай шанс присосаться и взболтни лишнего, как начнется для тебя ночь среди дня. Ушей и глаз в каждом месте предостаточно, так не создавай эксцессы, где они послужат во вред. Они весьма полезны.       Поделившись мудростью, напарник перешел на изворотливое изречение, как и прежде. Участвовавшая в задержании прозорливого Бекю скучающе продолжила вышагивать в стороне и взором выискивать очередных кандидатов, что суют нос не в свои дела.       Общую картину из слов Сужа, своих суждений и увиденного вокруг Тахома определил для себя как, что Нортейрион находится где-то прямо перед промышленной революции, в эпохе затянувшейся паузы. Основной ресурс и контингент людей находятся вне городских стен и представляли из себя крестьян, занимающимися земледелием и животноводством, откуда очень вряд ли смогут выйти из-за своего сословия. Изделия и вообще все производство вместе с последующим сбытом находится в руках гильдий, в основном, в руках гильдий ремесленников и купцов, а города централизуют цеха и основные торговые маршруты. Однако застывшая картина феодального Средневековья соседствует с продвинутыми штрихами уже Нового времени. Континент полностью изучен бесчисленными мореходными маршрутами, наука, как явление, довольно продвинута для своей эпохи и используется по назначению в практике, власть централизована и существуют вполне себе современные социальные институты, странно уживающиеся посреди закостенелого и малодвижимого средневекового общества. Есть государственные и частные школы, институты, академии, налог неотличен от знакомого призванному. Военные организования держатся в руках власти, но при этом в существующем вассалитете дворянам дозволялось иметь свои собственные войска. Ожидаемо небольшие и скорее считающимися квартирующимися основными силами государственной армии, что, однако, не отменяло фактической автономности отдельных феодов. Феодал – или кем был этот мужчина по правую руку, заумно пытался разубедить в этом многоуровневыми доказательствами, но все сводилось к «традициям» и «вынужденно». Герою удалось вычленить только то, что территории вне трактов необжиты, в частности, из-за поголовьев диких монстров. Фронтир одновременно и головная боль, – по простой причине угрозы смерти, – и золотая жила, – по еще более простой причине профита в добыче материала, компонентов и системного уровня, вокруг которого кружатся сильные мира сего, – отчего «облагораживание» охотничьих угодий квартирантами дворян необходимая разменная монета для государства, с которой то мирится для удержания себя на плаву.       Из рассказа собрался пазл симбиоза между покровительством аристократов над мирными жителями и городами от посягательств внешнего врага, и снабжением цивилизованного общества своих покровителей, отчего те и становятся той самой элитой, что системно и вещественно превосходят в мастерстве и силе среднего человека, разбойника, вражеского солдата, которые попросту ограничены от достижения подобного уровня, а монстры не спешат с подобными индивидами встречаться, инстинктивно ограждая свои владения подальше от них. Много представителей элиты не создать – каждый такой аристократ обходится в десятилетия обучения, тренировок, охот и несчетных сражений. Материально он бесценен, а ресурс, в частности системное получение высокого уровня в виде фронтирских чудовищ, ограничен весьма серьезно в любой точке Нортейриона.       Вот и выходит, что есть несколько уровней сословий, где у так называемых великих домов сосредоточено большинство богатств, ресурса, и оно сохраняется поколениями не только благодаря сторонним рукам, которыми те наживаются, но и своими собственными. Ибо только великому дому позволено иметь элитные единицы в лице членов своих главных семей.       И фамилия Освальдов может стать одной из них.       Тахома не сдержал улыбку. Не прекрасны ли перспективы?              — Рыночек антуражный, ни убавить, ни прибавить. Сколько их всего? — обратился впитывавший как губка все новое Тахома Роберту.       — Четыре, — перешел он, наконец, с канцелярита на обычный слог. — Этот на Заморской улице. Она простирается с порта до внутреннего обода крепостных стен. На Заморский рынок завозятся экзотические товары южного побережья: шалаские специи и ковры, шилдфриденский фарфор, прочнейший шелк шелкопрядов Дулиа с одноименных островов, подконтрольные Фобрею. Антиквариат и редкие в срединных краях вещицы и украшения. В хвосте, — указал он на порт, уходящий в крупную речную аорту, — «живой» продукт – от китового уса, шкур и костей морских чудищ и прочей добычи охотничьего промысла до сахарного тростника, чайных листьев и побегов шоколадного дерева. В голове, — повернулся он в противоположную сторону, — товар разного рода применения и наценки. Иногда весьма ценный и необычный. В том же краю расположены гильдейский центр с купеческими домами первой и второй торговых гильдий. Третья торговая даже не базируется в столице.       Тахома припоминал, что нумерацией купеческих гильдий обозначались границы, где тем дозволено торговать. Первая выходила на международный уровень и могла продавать и приобретать широкий список товаров, быть может и облигаций, если те существовали в то время – в этом юноша не был уверен. Вторая ограничена торговлей только внутри своей страны с определенным спектром возможностей, а про третью ему было жалко задумываться. Должно быть, в нее входили столь мелкие рыбешки, которым и предлагать было нечего даже в далеких деревнях.       — В голове, напомни, что именно продается? — у юного господина, как он назван на публике, сменился тон.       — Для тебя – дорогие безделушки. Сервизы, ковры, яркие наряды, шляпы-подарки, прочая экстравагантная мишура. В основном то, что богатеи готовы купить за любую сумму и положить на всеобщий вид у себя во владениях.       — Хм. Оружие там есть?       — На кой тебе оружие? — перефразировал его же Суж.       — А там есть посохи? — продолжил тот гнуть свою линию.       Суж медленно моргнул обоими глазами. Резким хватом его рука приземлилась на пальто, покоившееся на плече, а уста притянулись к уху юного господина. Со стороны виднелось, как сопровождающий привстал на носочки – его напарники были на полголовы ниже ростом.       — Ты что удумал?       — Сделать тоже самое, что и с тем не-мечом. В чем прикол понимаешь, раз принес макет, — сбросил маг руку с плеча.       — Мне было велено выдать маскировку. Я не ожидал… такой результат. И тем более, что он так заметен.       — Ну блеск и класс, — упер Тахома руку в бок, размышляя, кто распорядился и знал о таком способе маскировке. — Ладно, к черту. Подыграй мне, авось попадутся хорошие экземпляры.       — Как вообще этот… способ работает, что за план воровства на публике ты сообразил?       — Драматург, — закатил глаза Освальд. — Посох копирует свойства, с оригиналом не случается ничего плохо. Наверное, — на секунду уставился он в одну точку. — А план великолепно прост – как на балу подойду и потрогаю-облапаю ломающихся красавиц.       — Юный господин внимает, что у красавиц есть ухажеры?       — Ну так подыграй, чтобы ухажер следующих красавиц не замечал меня за делом и наоборот с улыбкой на лице подавал новую штучку в руки.       Ловелас пошел вперед по улице, инициативно высматривая ассортимент лавок и вслушиваясь в окрики торгашей.       — Если он еще за юбками будет бегать… — просвистел мужчина в воздух и невольно покосился на сопровождающую девушку.       — Пускай уламывает этих ломающихся. Провел первую ночь, проведет последующие. Свечку держать не собираюсь.       — Ты хоть что-нибудь умеешь делать, кроме как сражаться?       — Да. Но право ночной ложи отдаю тебе, — съязвила она. — Или найди девку для ошейника с коротким поводком.       — Как остер язык у молчаливой мисс, — оценил ту Суж, пока Бекю фланирующей походкой лавировала среди толп обычного люда. Сопровождение при оружии не было чем-то необычным для улиц столицы, но притягивало взоры. Он зря повелся на экскурсию.       Встретить своего господина им довелось в магазинчике почти в закоулке улицы, где тот рассказывал владельцу про некую младшую сестру, которой к предстоящему празднику высматривается особый подарок. Присоединившемуся комбинатору оставалось только сгладить углы и отвлекать внимание пространственными речами, пока «заботливый» и «отзывчивый» оценивал и рассматривал варианты.       — Мне его искренне жаль, — прокомментировал мужчина на улице. — Обворовали средь бела дня на сумму выше трех месяцев дохода.       — Да? — нагловато спросил вор. — Не ожидал, что он продает больше пару штук в год. И сколько стоит все «сворованное»?       Троица продолжила размеренно идти по дорогам столицы.       — На несколько годовых урожаев с парочки крупных деревень.       — А появственней в деньгах?       — По ценникам на пять дюжин золотых.       — Ну так ему и надо, — беззлобно сказал маг.       «Еще бы ценообразование знать,» — прокрутилось в голове.       — Нечего втридорога впихивать отстой, — продолжил он. — Городит про лучший товар во всей Марке и подкрепляет отсутствие покупателей этим – не по карману, видите ли. Но к нему придется зайти позже.       — С именинницей? — изогнул Роберт бровь.       — Я только часть скопировал, — прояснил Герой. — До остальных ограничение по уровню или по чему-либо еще. Даже сейчас могу только парочку сменить, до остальных опять ограничение по уровню. Кстати, а есть другие магические лавки? — ухмыльнулся он.              За столичными стенами вид был еще краше. Освальд будто оказался за экраном монитора на юге Франции или в Италии, уж очень повнеземному выглядел пейзаж. Слишком залито солнцем, слишком пышет и благоухает зелень, чуть ли не райское место. За одним исключением.       — Я все понимаю, другой мир, другие правила, но как это вовсе существует на белом свете? — вопрошал призванный, глядя на шарообразное нечто с зубами.       Оно в свою очередь крайне злобно и настойчиво безуспешно кусало наконечник Малого Посоха.       — Шар так шар, ничего особенного, — буднично и почти зевая ответил Роберт. — Я больше удивлен, что столь быстро наткнулись на одного из демонических шариков.       — Вон, еще один скачет, — ткнул Герой в сторону кустов, где маячило такое же желто-оранжевое марево недоразумения.       Прибывший шар накинулся на мага, на что он ответил ударом ногой вниз, когда пасть распахнулась в прыжке. Шар упруго отскочил сначала от ноги, а затем от земли, оказавшись крепко зажатым в свободной руке.       — Никак поприветствовать хотят, — произнес Тахома, вглядываясь в рот шара, в котором виднелись очертания внутренних органов.       — Они пускай и слабенькие отродья демонического рода, — начал Суж, — но не рекомендую давать кусать себя. Укус у них весьма болезненный, так еще жрут все подряд, включая мусор – заразить могут.       В ответ Тахома ткнул Посохом дальше в пасть первый шар, отчего тот буквально сдулся, после чего бросил державшего в руках в ближайший ствол дерева и, как тот отпружинил назад, ударил засветившимся от навыка Посохом. Демон лопнул.       — Как они вообще появились на свет?.. — недоуменно вопрошал охотник.       — Без понятия, — вкрадчиво ответил напарник. — Одни заверяют про родство с монстрами, вторые с демонами, третьи с моллюсками. Мне по душе мысль о демоническом происхождении – они во многом «неприродны».       — А монстры что? В чем вовсе отличие в этом мире зверей, монстров и демонов?       — Спроси, что попроще, — зевнул Суж. — Животные и звери – часть мира, сотворенные Господом Богом на заре времен, демоны – аномалия, несуразность, уродская эссенция враждебности к живому. Монстр что-то среднее между двумя полярностями. Ближе к зверю по поводкам и мышлению, в некотором роде живет в гармонии с природой, но меняет ту под себя, распространяет свои фронтирские земли.       «И чем последние отличаются от деятельности человека?» — усмехнулся Освальд.       — Граа!       На шум разговоров вылетел еще один шарик, теперь заприметив своей целью Анн. Он не понимал, что дальше его ждет препарирование на свежем воздухе. Она спокойно схватила за верхнюю половину… туловища, отчего разъяренность мелкого существа резко поубавилось, а пасть свесилась под большим углом. Посмотрев на Героя, Анн приблизилась к нему с добычей в руке.       — В углах пасти у него утолщения, — вдруг заговорила она, а не как обычно отыгрывала невесть что. — Это железы, за счет которых он сжимает пасть. Поступает секрет и пасть захлопывается как пружина в часах. Мышц и органов у него немного, все внизу, сзади и за этими большими железами. Проткнешь их, — она схватила утолщение и склизко раздавила, — или еще что сделаешь и кусачка перестанет кусаться. Через время вовсе подохнет от излияния секрета в органы.       Она бросила похиревшего демоненка, который вяло попрыгал прочь.       — Как помирает, распахиваешь пасть, — девушка остановила убегающую добычу сапогом. — И высушиваешь внутренности на Солнце, после выкидываешь на съедение следующим.       Для закрепления Анн повторила на практике сказанную инструкцию, довершив кратким окончанием:       — Целые тушки ценятся.       — Понял-принял, — кивнул Тахома. — Если сразу выпотрошить, скажется на качестве?       Она вытянула руку, полную склизкой массы, после чего стряхнула ее. Маг кивнул в понимании ответа – не скажется.       — Это желудочный сок шара, — бескомпромиссно продолжила девушка. — Неопасен, но люди – неженки.       — Сок – дешевый, слабый строительный растворитель для тонкой работы, — вставил свое слово мужчина. — При смешивании с рыбьем клеем клейкость последнего увеличивается в разы.       — Ха, — гулко прыснула та. — Никогда не видела, чтобы его покупали для строительства. Только для корчмы бедняков и бездомных, «прожигателя животов».       — Каков профит с колобка, — протянул Тахома. — Даже жаль немного, сколько загеноцидить гаденышей нужно ради бутылки самогона.       — Его из растворителя гонят, — прояснила Анн. — Подсаживаются на это липкое нечто и окочуриваются в подворотнях. После вечеров только ищи очередные тела. Вот их прошлых жалко, что довели до себя мертвых нынешних. А шары настоящие вредители и оправдывают наименование демонов. Людей тебе стоит жалеть, Герой, не зверье.       — Не-а, — раскинув мыслью секунду, ответил Тахома. — Мне пьянчуг, нариков и суицидников не жалко нисколько. Дебилы сами себя довели и заботиться об их спасении из выгребной ямы не мое дело. Вот крестьян и горожан будет жалко и отвратно потерять. А зверей… ну зверье и зверье. На мясо и шкуру их. И уровень. Кстати, о нем, пошли.       — Эй, остановись на секунду, — окликнул его Суж. — Лови.       Он махнул ладонью в его сторону, смотря одновременно с этим куда-то на землю.       — «Создание группы», — прочитал Освальд оповещение. — Какие преимущества?       — Системный опыт распределяется от вклада и просто быстрый просмотр состояния каждого из члена группы… почему у тебя нет трети маны? — удивился Суж.       — Магичил, — лаконично ответил Герой и отправил заявку Бекю, после чего, не дожидаясь, пошел с поляны в лес.       ⎡Роберт Суж       Класс: (скрыто)       Уровень: 1⎦       ⎡Анн Бекю       Класс: (скрыто), (скрыто)       Уровень: 5⎦       Расспросы Тахомы про классы, характеристики и прочие системные данные крайне не понравились обоим напарникам и те очень резко опустили наглеца, донеся отличительной словесной профилактикой, что Статусная информация вещь чрезвычайно интимная. Видеть нескрытую никакими способами информацию про настоящее имя, уровень и отслеживание в реальном времени состояние здоровья и маны уже признак доверительных отношений.       Тахома вынес урок: отличные от прежних условия – отличный от прежнего этикет. Вспоминая разговор в кабинете Роберта, хорошо, что его слышат только они вдвоем. Создавать скандалы на пустом месте на залетном моменте не особо хотелось. Точнее его разгребать.       По экспрессивности Сужа, которую он выражал каждый раз, завидев очередного колобка или нововстреченного гриба-бигра на ножках, такая картина было необыденной от слова совсем. Живность словно намеренно бежала поквитаться с Героем, но из раза в раз становилась лишь очередным оповещением о получении опыта.       — Я вот что думаю, у этих, как их там, бигров, пси-силы что-ль есть, единое создание? Бегут, как на расстрел, — сидя на кортах около лужицы слизи и грибной шляпки, озвучил Тахома мысль вслух.       Встретило его лишь недопонимание.       — На крайний случай собирать ингредиенты стоило бы, раз те сами бегут с распростертыми руками. Буквально, — указал он бегущий грибок, что разлетелся ошметками от удара Посоха. Люди были слишком сильны для них.       — Мне кажется, ты скуп, — охарактеризовал его Роберт.       — Есть такое, что таить, — послушно согласился Тахома. — Но я сейчас не про наживу говорю, больше про потерю ресурса. Останется лежать после нас и что толку-то со шкур этих и шляп?       — Это не скупость и не мшелоимство. Это жадность, — подала голос Анн, что вновь молча долгое время.       — Грешный я человек, стыд и срам мне, и… — он запнулся на полуслове.       Взгляд замкнулся на Посохе. Его навершие, драгоценный камень, погруженный в остатки бигра, засветился звездным светом. Через мгновение грибная слизь поглотилась, а Посох вновь стал блестеть металлическим цветом, очистившись от налетевшей пыли, грязи и внутренних жидкостей демонов. Прочитав всплывшее сообщение, Тахома подошел к другой лужице и ткнул в нее навершие, затем повторил так с третьей и четвертой. Обойдя ближайший радиус в десять метров, он обернулся к своей команде:       — Ты права, — притомленно сказал Герой. — Это жадность.       Он трансформировал Орудие в новую форму, болотно-бирюзового цвета и короткой длины с несуразным набалдашником.       — Поделись мудростью, — не дождавшись прояснений, произнес Роберт.       — Эта форма называется «Посох синего бигра». С каждого разноцветного получу по новому облику. И для каждого нужно поглотить сколько-то материала убиенного.       — Что они вообще дают? — вспомнив, что он так не узнал итог «воровства», спросил Суж.       — Этот – +1 к запасу маны. Этот, — сменил он другой Посох, — +1 к ловкости. Навсегда и при любом раскладе. Другие, не считая просто повышенных статов, навыки и умения. Так что, если раньше я был просто скупым, дальше буду только жаднее и жаднее, — лицо Героя передернулось в маниакальную гримасу.       Популяция шаров и бигров вокруг столичного града потерпела характерное сокращение.