Некоторые люди не хотят быть спасены
© Сериал «9-1-1»
Четверка рванула на встречу вечно таинственному городу сразу же, без передышки, как только Кейт Уайлдер вернулась, рассказала о звонке и в глазах Саманты Гиддингс появилась надежда. А в глазах Кристофера Хартли – уныние. Конечно! Сэм, как всегда, оказалась права. Но в этот раз такая удача может забрать их жизни. Ему, как и Сэм, хотелось спасти бедного Джоша, без разницы с помощью чего: доказательной базы, что парень попал под влияние заговоров правительства, или какой-то супер вакцины, которая излечит его от безумия. Но внутри он все еще боролся со страхом, который когда-то помешал признаться ему Эшли в любви, а после и забрать свои слова обратно о том, какой она оказалась хреновой девушкой. Он же – Кристофер Хартли! Ботан до мозга костей из приличной семьи с нормальным состоянием. До определенных событий еще и вполне себе уверенный молодой человек, а уже после них – трус, каких еще поискать. В этом Крис боялся себе признаться, хоть и внутри зудящий кадык кожу голос так и прорывался наружу. Кассеты тряслись рядом на заднем сиденье в коробке. Ее тщательно прижимала к себе Сэм, как последний шанс прояснить хоть что-то в этом безумном мире, который катится в тартарары с каждый записью. Она украдкой посматривала на впереди сидевшего Ника, пытавшегося сконцентрироваться на чем угодно: новостях по радио, перетекшие в последние хиты мая, бумажные карты в бардачке или вид из окна, который все отчетливее и отчетливее напоминал штат Массачусетс. И вот они только что проехали Сейлем, по легендам не уступающему Литтл Хоупу: эти двое всегда боролись за первое место в звании «Самый населенный ведьмами и тайнами город». Кейт Уайлдер никогда не рассказывала про дом, да и Ник не спрашивал, ведь сам сбежал в армию из Луизианы. Пришлось искать «новый дом», сначала им был Пэррис-Айленд, где он познакомился с Джоуи Гомесом и Нейтаном Мервином, потом на время им стал Кэмп-Лежен, где в их компанию каким-то боком затесался Джейсон Колчек, а уже после и база разведки в Ираке, где он встретил Рейчел Кинг, а потом и ее мужа Эрика Кинга. Тогда-то Ник Кей и понял, что дом – это не место, а люди, которых ты можешь когда-то потерять, но никогда не сможешь забыть. — Приехали, — ознаменовала прибытие уставшая в дороге Кейт, вновь тревожа и так дергающего ногой Ника. Сержант, чтобы как-то успокоиться, открыл настежь окно и выглянул – показавшаяся табличка гласила «Вы въезжаете в Литтл Хоуп». — А нас тут не повесят? — Крис, как всегда, пытался разрядить атмосферу. — Это единственное о чем ты сейчас беспокоишься? — серьезно спросил его Ник. Попытка привести себя в чувство провалилась. Кейт было не по себе от того, что она везет своего парня и двух молодых людей в свой ненормальный город. Молилась, хоть и не была верующей, о том, чтобы их не зацепили фанатики. Или еще кто похуже. Никки пару раз за поездку предлагал сменить ее, но Уайлдер не хотела пересаживаться на пассажирское место и тонуть в своих мыслях еще глубже. Проехав чуть подальше, она припарковалась у бара «Черная кошка». Забавно, что его до сих пор не снесли. Раньше здесь часто тусовался отбитый слой общества Литтл Хоуп, а после хозяин заведения начал еле-еле сводить концы с концами. Даже Кейт иногда захаживала сюда, чтобы пропустить рюмку другую после встречи с очередным психом. Работа выматывала и будоражила ум молодой еще тогда журналистки. Поэтому, когда старый Винс снова увидел ее в своих родных пенатах, нисколько не удивился. — Наша звездочка Кейт Уайлдер, — поприветствовал он ее, совершенно не обращая внимания на растерянно заходивших за ней в бар людей. — Все еще ищешь сенсации, а? — А ты все еще продолжаешь содержать эту халупу, — ответила на его приветственные объятия девушка. — Не хочу, чтобы местные власти и ее забрали, — грустно вздохнул мужчина. — О, ты решила показать город-призрак друзьям? Он протянул руку сначала сержанту, потом Кристоферу, а потом, как подобает благовоспитанному человеку, поцеловал руку Сэм. Та аж смутилась. — Вообще, Винс, мы по делу, — запрыгнула с места в карьер журналистка и владелец, вспомнив ту самую «я-Кейт-у-меня-нет-времени-на-всякое-баловство-я-становлюсь-легендой-Уайлдер» предложил всем четверым выпить. Согласился только Кристофер – поездка в 100 миль его разморила. За все это время они лишь успели заехать домой к Нику за обогревателем для миссис Уайлдер, а после тут же двинули в путь. Кейт и Винс сели, как в старые добрые времена, за барную стойку. Крис, выпив залпом налитое и даже не спросив, что ему налили, тут же вызвал Ника на бой. Только не обычный – в рядом висевший дартс. Сержант даже не удивился такому поступку парня: выпендривался он ничуть не хуже Джоуи. Если еще и шутки про мамок начнет травить... Рядом севшая за стол Сэм лишь с ухмылкой наблюдала за тем, как двое парней рискуют зарядить друг другу дротиком промеж глаз. — Рассказывай, — приготовился слушать очередное приключение, которое привело девушку в Богом забытый город, Винс. — Я хочу узнать что случилось в 2000 году здесь, в Литтл Хоуп, — Кейт надеялась, что владелец бара не успел за все то время, пока ее не было в городе, пропить мозги. — А что случилось? — Ты знаешь… я про аварию на перекрестке, где погибло несколько людей, а потом в течение недели стоял густой зеленый туман. — А, ты про это, - мужчина опустил глаза на стакан, слегка поджал губы. — Чего уж рассказывать, столкнулись две фуры, какой-то сумасшедший врезался в туристов... ничего интересного для тебя, Кейт. — Там были необычные фуры, — улыбнулась ему девушка, надеясь на дальнейшую откровенность. — С химикатами, я полагаю. Винсент усмехнулся. Посмотрел назад, на соревнующихся между собой парней, которые рисковали пробить дыру в его заведении, а потом снова на Кейт. — Ты что, поверила в местные теории заговора? — Например? — Уайлдер вновь схмурила брови. — Например о том, что Бобби до сих пор торгует наркотой из Ирака, а в закусочной неподалеку готовятся очередные протесты... — Нет, я не про это. — Кейт с трудом говорила о том, что услышала пару часов назад. О чем сама бы не поверила, как только включила первую кассету. — Послушай, я знаю как ты все еще дорожишь этим городом, но дело и правда может быть более серьезных масштабов. — О котором нам расскажет «ангел смерти»? — Винс наливает себе очередной шот из чистого спирта и выпивает его не глядя. Так он называет девушку по-дружески, даже не думает о том, что она может обидеться. Как ее только за все эти годы не называли. — Я не знаю, что ответить тебе, Кейт, это был обычный рядовой случай. То, что делают сейчас эти проклятые сатанисты, и то больше подойдет для твоей очередной статьи. — Речь идет не об обычной статье... — Да я знаю! — перебил ее мужчина, слегка повысив голос. — Они у тебя все необычные. Я умею читать, знаешь-ли, не забыл! Винсент Барнс прекрасно осведомлен о талантах Кейт Уайлдер писать так, что дух захватывает – сам ни раз советовал ей перейти с местных статеек на детективы. А еще он знает, что приезд журналистов, особенно таких дотошных, как Кейт, ничего хорошего не сулит: либо перевернут остатки города с ног на голову, чтобы найти себе интересный материал, либо исковеркают всю информацию так, что даже дети поверят. Как это было с закрытием фабрики, как это было с уличением местного священника в сатанизме, как это было с Таней... а с Таней было болезненнее всего. И вот снова поток слез, прорывающихся наружу, он заглушает спиртом без закуски. Раньше журналистка не могла понять как такой взрослый мужчина, переживший многое в городе, мог все еще страдать по некогда прекрасной Тане Кларк. Теперь он напоминал Кейт Дэйва Фишера, который также не смог найти себе спутницу жизни, превосходящей его первую любовь. Прошедшие годы лишь указывали на то, что рядом с собой в гроб мужчина сможет положить лишь треклятое одиночество да пустую бутылку виски. — Это ведь не связано с Таней? — аккуратно спрашивает его Уайлдер, надеясь, что ошибается. Стиснутые зубы, отдающиеся желваками на лице, говорят об обратном. Она попала в самую точку. Самую больную точку. — Все связано с Таней, — подтверждает он ее догадки. На мужчине и так лица не было, так он теперь еще и дрожащие губы пытается спрятать за стаканом с виски. Разговор зашел в тупик. Кейт дико не хотелось его продолжать, давить на вечно страдающего мужчину, которого Литтл Хоуп держит в своих тисках и не планирует отпускать. И тут ее как будто услышали. В бар ввалилось тучное тело, которое сразу же привлекло внимание всех собравшихся. Ник вышел вперед, прикрывая тем самым Кейт и с сузившимися глазами наблюдая за внезапно появившимся мужчиной. Тот лишь, не обращая ни на кого внимания, быстро прошелся до бара, схватил оттуда первую попавшуюся бутылку, вытащил из кармана пожеванные баксы, кинул их в Винса – да так, что тот даже не пошевельнулся – и, покачиваясь, пошел на выход. За собой он кое-как закрыл дверь, слегка дернул ее за ручку назад, но та еще не успела отойти от его внезапного прихода. Как и все в баре, кроме владельца. — Это что, ваша местная пьянь? — спросил Ник. — Нет, местный сумасшедший. Еще спасибо, что не стал ничего опять про туман рассказывать, - мужчина наконец-то-таки поднял голову и кивнул в сторону Кейт. — Вот кто бы рассказал тебе об аварии, не будь он больным на голову пьяницей. — Какой туман? Теперь к мужчине подошел и Крис, который не верил в мистику до этого момента. Все четверо окружили Винсента Барнса. — Да тот зеленый, который был из-за химикатов, когда случилась авария. Подростки сегодня распылили его в память о трагедии. Хотя я считаю это просто дурость, — прокряхтел старик, доливая себе содержимое в стакан. Рядом стоявшая Сэм принялась собирать с липкого пола купюры. После случившего с Джошем она не раз приходила к нему в клинику и видела разных психов. Знала, что с ними нужно вести себя аккуратно. — А этот «сумасшедший» много про него знает? — спросила Кейт. — Еще как! — усмехнулся мужчина. — Он же их тогда и разлил, хотя его начальство даже не удосужилось предупредить бедного паренька о том, что было в перевозимых им канистрах. Просто попросили взять автобус для транспортировки. Кейт не пришлось передавать мысли через слова Нику: тот понял все по одному ее взгляду. Буквально взял за шкирку ничего не подозревающего Криса и пошел на улицу. Сэм слегка задержалась, наблюдая за тем, как Кейт прощается с Винсом, а после пошла помогать парням. — Хах, пойдешь его донимать? — спросил старик, он не планировал так быстро сворачивать свою пьянку. — Я бы не советовал. Минимум – ничего тебе не скажет. Максимум – может еще и задеть случайно, хотя... ты вроде, в этот раз, нашла себе парня покрупнее. Кейт усмехнулась от нахлынувших воспоминаний. Что Винс, что мама всегда твердили девушке, что она находит себе каких-то дохляков. В меру тучный, с вечно забитыми мышцами, Ник Кей действительно был исключительным. Не только из-за внешнего вида. И как только она попрощалась с владельцем и вышла из бара, то в очередной раз убедилась в правильности своего выбора: Ник уже вовсю терроризировал сумасшедшего. Тот пытался тщетно закрыть за собой дверь водительского сиденья, в которое вцепился Кей и на котором свесился Крис, за мгновенье ставший уверенным в себе на все 100 и даже 1 процент. Стоявшая неподалеку Сэм решила не вмешиваться в разборки. — Ниче я тебе не скажу, — видимо в очередной раз пробормотал водитель. — Скажешь. Не сам, так я вытрясу это из тебя. — Погоди, Никки, — «по-свойски» сказал ему Крис, отчего сержант даже слегка прихерел, но спустил все на тормоза – парень явно что-то задумал. — Мужчина ведь не хочет лишиться прав из-за нетрезвого вождения? Крис аж поправил очки на переносице. Думал, что выглядит сейчас как самый умный в команде, но таинственный сумасшедший лишь полуоткрытым левым глазом поглядел на паренька и, предчувствовав уже накатывающуюся тошноту, чудом не одарил его своим «внутренним миром». Повезло – попал мимо. — Пошел ты, — промычал он лишь в ответ. — Так, хватит, — вмешалась Кейт. — Сэр, мы хотим лишь помочь. Мужчина даже не взглянул на нее, положил голову на спинку кресла и посмотрел куда-то вдаль совершенно стеклянными глазами. — Никак вы мне не поможете, — сказал он. — Не вы, ни кто либо другой. Кейт Уайлдер уже слегка устала сочувствовать незнакомцам, уже почти десятому, меньше, чем за день! И, судя по все новой и новой информации, этот день так и не планировал заканчиваться. — Мы вас довезем до дома. И все, — пообещала она ему, слегка касаясь подрагивающего плеча. — Это же Литтл Хоуп, тут все друг другу помогают. — Ну конечно, — усмехнулся мужчина и, не в силах больше сопротивляться, буквально повис на плече Ника, который стал пересаживать его назад. Кейт, посматривающая на еле стоявшего на ногах мужчину, понятия не имела, как будет расспрашивать его о том дне. Который произошел 8 лет назад, в туманный май. Пусть тогда туман носил лишь природный характер. Как она надеялась. Вдруг девушка словила на себе взгляд ожидающих дальнейших приказов Сэм и Крис. Неожиданно для себя, Кейт Уайлдер стала чем-то вроде... капитана их новой команды? Делать было нечего. Терять двух амбициозных молодых людей, которые сейчас полезут с ними и в огонь, и в воду, будет не прагматично. — Вот, — всунула она ключи в руки Сэм. — Поезжайте в местную библиотеку, найдите все газеты, что публиковали новости про аварию тогда, в мае 2000 года. Если кто-то будет задавать вопросы, скажите, что вы от Кейт Уайлдер. Меня там все знают. Сэм, без промедления, кивнула ей в ответ. Крис, который и хотел бы что-то сказать, не нашел слов и просто тенью пошел вслед за Сэм. Ник сел за руль, давая возможность теперь Кейт, пока они будут ехать до дома таинственного, но важного человека, потонуть в своих мыслях. Дорога по вечно туманному, и без муляжной зеленой жижи, Литтл Хоупу казалась девушке зловещей и пугающей. Не такой как в детстве. Тогда она не обращала внимание на опустившиеся слишком низко ветки деревьев, которые так и норовили зацепиться то за кофту, то за рюкзак, или на побитый жизнью асфальт, который так никто и не починил, не залил хотя бы новый. Тетушки из соседних домов всегда говорили, что Литтл Хоуп не лучший город для того, чтобы растить детей. Для того, чтобы привозить их сюда и пугать возможностью переезда в один из заброшенных домов – возможно, для того, чтобы приезжать раз в год и праздновать Хэллоуин – идеально. Но не более. Этот город даже не надо было украшать к Хэллоуину – Литтл Хоуп всегда готов пугать незваных гостей своим видом. — Следующий поворот направо, — раздался голос сзади и девушка вспомнила, зачем она снова здесь. Везет непонятную пьянь домой в надежде на то, что незнакомец хоть что-то успеет рассказать перед тем, как завалиться спать. Иначе не спавшему уже больше суток Нику Кею придется вспомнить все, чему его научили в разведке. О чем он давно забыл и мечтал никогда больше не вспоминать. На отшибе города, недалеко от заброшенного, как и сам город, леса стоял маленький, едва ли приметный в этой чаще, трейлер: без колес, покрытый не то мхом, не то чем-то еще зеленым, по которому бегали все возможные жучки-паучки, с одним единственным и то побитым в уголках окном, ржавым основанием и явно дырявой крышей. Наткнувшись на него случайно, Уайлдер бы подумала, что развалюха заброшена, но ее хозяин, увидев знакомое желтое пятно на заднем сиденье, тут же вытек, словно лужа, из машины, словно собака на своих четырех понесся в сторону постройки. Сержант уже был хотел за ним поспеть, но был остановлен – пусть мужик хоть как-то придет в себя при виде, так сказать, дома. Внутри оказалось еще хуже, чем снаружи. Жалкое подобие кухни, на которую слетелись все мухи округи из-за Бог знает какой давности грязной посуды, смотрелась куда лучше в каталогах, которые Кейт сама пролистывала на днях на досуге. Всегда мечтала как-нибудь выбраться с Никки в поход, не обязательно долгосрочный. Поехать куда глаза глядят, благо права есть у обоих, можно спокойно сменять друг друга, останавливаться где душа потребует... и не только душа... не заботиться о времени и месте хотя бы ту же неделю, которую они могли спокойно провести вместе вдали от дома, тупых грабежей и тайн. От второго «скоро-стану-лейтенантом-полиции-Род-Айленда» Ник Кей сумел на время отказаться, а вот Кейт... как всегда налажала. И все еще корила себя за это. — Что мы будем делать? — спросил ее мужчина. Он с отвращением посматривал на упавшее в кровать тело, которое уже вовсю храпело. А они только-только вошли внутрь! Похоже морпех тоже стал видеть в ней некого лидера. — Осмотримся, — ответила она. — Пока он не бузит. Ищи все, что касается 2000 года, химикатов или его работы. Ее голос звучал неуверенно. Отчасти потому, что она сама не верила в тот бред, что говорит. Какие вещи, почти что десятилетней давности, мог хранить этот пьяница? Разве что банки из-под консервов, что забыл выкинуть после ужина, или бутылки из-под алкашки. Рыскать в чужих вещах Кейт Уайлдер приходилось часто. Иногда это были конфискованные вещи маньяка, до которых чудом удалось добраться, иногда даже и личные вещи, которые сердобольная бабушка или мама отдавала на эмоциях. Что при первом, что при втором, журналистка чувствовала себя паршиво. В основном потому, что любила работать с «живым» материалом: общаться, выяснять, задавать вопросы. Мертвецы секреты не раскроют. Только если заранее не записали свое признание и не отправили его тебе по почте. В голове она сделала пометку продолжить слушать по дороге кассеты, когда они вновь встретятся с Сэм и Крисом. Молодая девушка не простит ей такой одиночной выходки, да и коробка с материалом осталась у них. Вот бы Сэм сама сдержалась и не принялась, вместо поиска материалов в библиотеке, залпом слушать все, что нашла. Хотя у нее на это есть куда более веская причина, речь ведь идет о дружбе... или о чем-то большем? Почему Кейт вообще вдруг решила, что Дэйв Фишер умер? Да, он кряхтел на всех записях, говорил так, будто прощается... но вдруг этот сукин сын еще жив? Вдруг сидит сейчас где-то также, на отшибе, смеется со всех их передвижений, хер знает следит ли он за ними, воплощает свой безумный план? Как и сотни других таких же психов, которых за свою жизнь успела повидать Кейт? С чего она вдруг решила, что все это правда? Не поступок сумасшедшего, которого бы в психушку сдать да забыть, написать материал и срубить зеленых, как всегда? Славы точно из этого не выйдет – «ангел смерти снова наживается на безумцах» – вот что напишут газеты. — Кейт, — вырвал ее из самобичевания Ник. — Кажись, что-то нашел. Девушка даже не заметила, как в один момент встала вокруг раковины и вот уже где-то с минуту вдыхала зловонный запах объедков. А когда поняла – чуть не блеванула в ту же раковину. Не хватало еще и в так распахнутом настежь трейлере коллективного извержения. — Что там у тебя? — поднося к лицу верхнюю часть кофты, спросила она. Мужчина будто почувствовал, какой запах она принесла с собой и одной рукой начал показывать находку, а другой – махать вокруг нее, отгоняя то ли мух, то ли поднявшуюся пыль, то ли здешние ароматы. — Статья некого Чака Бернштайна, Alberta Post. В руках Ника была пожелтевшая, отдаленно напоминающая тот же антиквариат, в котором копались и Сэм с Крисом в библиотеке, газета. И правда Alberta Post. Буквы еле читаемые, из-за пыли и пятен непонятной субстанции. Такие газеты должны хранится в местных музеях, а не у таинственного мужчины в трейлере. Хотя ему и не дашь больше сорока... — Здесь говорится об обвале шахт в пятидесятых, — пытался прочесть прищурившись Ник. Помогало так себе. — Тогда же была и экспедиция Ходжсона, — вспомнила Кейт. Теперь они оба таращились в неразборчивый текст, пытаясь понять, что написано. — Журналист был избит персоналом больницы, где содержались выжившие после обвала, — не забыв широко открыть глаза, прочитал Кей. — Бернштайн предположил, что местные что-то скрывают... — И оказался прав, — додумала Кейт, посмотрев на Ника с опаской. Сержант тут же узнал этот взгляд. Кейт Уайлдер вышла на тропу какого-то секрета и ее дедукция теперь работала на всех моторах. Словно Шерлок Холмс, которым Ник Кей зачитывался в школе и армии, его девушка стала искать зацепки сначала на их первой находке, а потом начала просматривать и остальной стеллаж. Экземпляров газет там было немало. И все принадлежали только Alberta Post. — Бернштайн продолжил под них рыть, правда делал это они уже вдали от горы Блэквуд, — поставив руки в боки, сделала она умозаключение. — Стоп. Ты сказала Блэквуд? — теперь и Ник Кей, схватившись одной рукой за голову, пытался достать из нее недавние воспоминания. — Крис, пока мы играли с ним в дартс, рассказывал, что вечеринка проходила в доме их друга Джоша в Блэквуд-Пайнс. — На которой они встретили монстров? Ник кивнул. Слишком много совпадений, ненормально как-то для одной поездки, для одного странного дня. Раньше Кейт приходилось, чтобы найти связь между убийцей и жертвой, неделями кататься по стране, разговаривая либо с такими же сумасшедшими, либо с упертыми полицейскими. А тут: вечно таинственный город, авария в 2000, журналист из 50-х, местный пьяница... — Ты уверен что в США нет похожей горы с названием Блэквуд? — спросила его Кейт. Во рту у Кея пересохло. Всегда так было либо от осознания чего-то шокирующего, либо от слишком долгих и напряжённых дум. — Не уверен. Надо будет их спросить. — Да, и забрать тут все... — Я вам блять заберу! Двое резко повернулись в сторону раздавшегося голоса. Таинственный мужчина, еле живой и все еще как-то дышащей в этом душном помещении, смотрел на них исподлобья и с вытянутым в правой руке пистолетом. — Ну-ка быстро положили то, что схватили. Ник закрыл собой Кейт еще до того, как та сообразила что происходит. Она кое-как заставила себя отвести взгляд от внезапно образовавшегося перед собой дуло, из которого вот-вот должна была выскочить пуля. И, судя по траектории направления, попасть ей прямо в лоб. — Мужик, успокойся, — Ник показал ему обе ладони, слегка присел на месте, чтобы в любой момент или отбросить в сторону Кейт, или, если повезет, перехватить оружие. — У тебя есть разрешение? Я сержант полиции. — Да хоть злоебучий Буш, мне похуй, — его рука, державшая пистолет, дрожала с каждым произнесенным словом все сильнее и сильнее. Мужчина попытался унять дрожь второй рукой, но это не сильно помогло. Морпех, как бы сильно не пытался вытеснить из своей головы боевой опыт – даже на работе отказывался вести переговоры с преступниками – вспомнил свой первый и последний контракт, длиною в почти что два года. Такое не забывается. Ускользает в череде будничных дней, прячется за теплыми воспоминаниями о готовке на кухне, но не пропадает навечно. И когда наступает момент, который переносит тебя обратно в Ирак, всплывает в сознании: тело вновь напрягается, по позвоночнику пробегает неприятный холодок, мозг отодвигает на задний план любые эмоции, давая выйти вперед холодному рассудку. — И все же, мы можем договориться и без применения оружия, — Нику так и хотелось съязвить умеет ли мужик вообще им пользоваться, судя по бегающему взгляду и неуверенной позе, но сдержался. — Нам просто нужна информация. — Ага, как и тем гребаным федералам! — Каким федералам? — Которые упекли меня в решетку! На долгие пять лет! Кейт не вмешивалась, сжала руки в кулаки от желания ворваться в их мучительно долгий диалог про пистолеты и законы, расспросить незнакомца по существу. Но безопасность сейчас была превыше всего – так говорил Ник, об этом он напоминал ей каждый раз, когда та отправлялась куда-то по работе. Словно заведенный, как робот, и девушку это даже забавляло. Но сейчас – нисколько. Сейчас она полностью доверилась парню в вопросе своего дальнейшего существования. Даже не заметила, как он сделал маленький, но рискованный, шаг вперед. — За что тебя упекли, чувак? — Ник все еще держит перед собой руки ладонями вверх, его натужные мышцы в бедрах не дают сделать лишнее движение в сторону. — Я тебе блять не чувак, сраный ты нигер! — голос у мужчины срывается, молниеносным движением вверх он стреляет по крыше. Кейт, слегка взвизгнув, падает коленями вниз, хватается за голову и прижимает ее к груди. — Спокойно! — Ник делает шаг назад. — Спокойно! Я понял, переборщил, прости! Ник часто в своей жизни слышал оскорбления на почве цвета кожи и даже уже как-то привык не обращать на них внимание: наверное человеку просто не за что больше зацепиться, вот и беситься из-за его привлекательной внешности. Но тут была совсем другая причина – возраст, и это смутило сержанта. Рейчел, когда переходила в своих допросах на панибратство, в 95% имела успех: иракцы, будь им всего двадцать по виду или уже даже по шестьдесят, как-то стихали и выкладывали все свои грязные планы, а тут... тут это не прокатило и офицер Кинг бы наверняка ему это сказала, будь она рядом: «Сержант, ну какой «чувак» белому американскому мужчине в давно поношенной из 80-х рубашке, замызганных джинсах и с проплешиной на голове? Этому ты должен только в ноги кланяться, а лучше вообще уступить место мне или Колчеку». Но не ее, не Колчека нет рядом. А значит Нику придется брать все в свои руки. Мужчина вдруг пожалел о том, что редко в Ираке давал себе возможность принимать решение и действовать по наитию, всегда исполнял приказы либо Джейсона, либо еще кого повыше, а в полиции так тем более. — Уебывайте отсюда, — раздается голос впереди и крадет время у Ника на подумать, на принять решение. Сержант делает еще шаг назад и упирается в только что поднявшуюся Кейт, которая держит в руке уже не газету, что-то другое. — Это ваша семья? — раздается голос сзади и Ник замирает, задерживает дыхание глядя на то, как меняется в лице мужчина. Что задумала Кейт? — По..., — незнакомец дрожит уже всем телом, — положи на место! — приказывает он ей, вновь направляя пистолет. Пытается слегка привстать с кровати, но тщетно. Сержант Кей аккуратно, пытаясь удержать взглядом поехавшего пьяницу, оборачивается на девушку – та, от неожиданности схватившись за стеллаж с газетами, держит в руках большую рамку для фотографий. Пыльную, разбитую, из настоящего дерева. Таких уже давно не делают. На фотографии много людей, три женщины и три мужчины, дружно сидят на фоне какого-то дома. Семья. Кейт, которая теперь равняется с Ником, делает маленький шажок вперед, еще меньше, чем был у него. Аккуратно преподносит незнакомцу фотографию – тот смотрит то на девушку, то на рамку. В испуге, обливаясь уже не только потом, но и слезами и слюнями, как старый невменяемый дед с оружием в руке, которое точно – Кей теперь не сомневается – тот держит в руках впервые в жизни. — Мне очень жаль, Энтони, — шепчет ему Кейт Уайлдер и делает последний решающий шаг вперед, оказываясь буквально вплотную с мужчиной. Тот все еще сидит на своей кровати, давая возможность смотреть на него женщине сверху вниз. Так жалобно, так ласково, как на него когда-то смотрела мама... а потом Таня... а потом и Меган. Все трое слышат звук упавшего на дырявый пол пистолета, который никто даже и не пытается поднять, как мужчина, выхватив из рук девушки фотографию, прижимает ее к груди и заливается новой порцией слез, ложится левым боком обратно на кровать, сжимается на ней словно ребенок в утробе, беззащитный и бессильный уже не перед двумя незваными гостями в его трейлере, а перед всем миром. Маленький человек в дьяволом созданном Литтл Хоупе. — Простите, — еле выдавливает из себя Энтони. — Простите, я не хотел. Простите. Говорит он это не то Кейт и Нику, застывшим в ожидании, не то давно погибшим людям на фотографии, но верит, что его никто не слышит – голоса в голове давно перестали появляться, как только врачи в тюрьме прописали ему курс таблеток. Больше его никто не слышит. — Все хорошо, — отвечает девушка и мужчина боится открыть глаза, увидев перед собой вновь маму или одну из сестер. Открывает один – перед ним все та же знаменитая Кейт Уайлдер, которую он сначала не признал, а теперь – видит перед собой сгорбившейся над его телом. Не такой, какой ее показывают в газетах – злобной, жадной до денег и внимания. Милой и по-женски заботливой, какой видит он ее сейчас. — Я не хотел, — отвечает он только ей, Ника как будто больше не замечает. — Не хотел, чтобы это все случилось. — Что случилось? И вот вопрос задан, и давно отчаявшийся в том, что кто-либо его еще спросит, Энтони Кларк смотрит глазами, полными слез и глубокой грусти, на Кейт. Она не поймет. Никто его не понял. А она – тем более. Журналистка. — Уходите, — говорит он перед тем, как закрыть глаза, как зарыться мокрым лицом в грязный плед на кровати, пытаясь закрыть руками уши, заглуить все звуки в трейлере. Кейт еще пару раз его спрашивает о том, что случилось. Упоминает аварию в 2000, дотрагивается до плеча, получает едва различимый толчок в ответ, и отходит. Ловить тут больше нечего, они потратят еще больше времени, которое выльется в еще большую усталость, и нервы – не только друг друга, но и Энтони Кларка. Или, как его тут называют, «местного сумасшедшего». «Пойдем», жестом показывает мужчине Кейт, который так и стоит, не дыша, все также у стеллажей. Все это время он безмолвно наблюдал за действиями своей девушки, которая напоминала ему теперь бывшую. Кейт Уайлдер была в этот момент копией Рейчел Кинг. И кто бы мог подумать? — Куда мы? — отойдя буквально пару метров, нетерпеливо спрашивает ее сержант. Пару раз он кидает взгляд на все еще открытый трейлер, в котором раздаются рыдания. — Сначала к моей маме, — командует Кейт. — Встретимся там с Сэм и Крисом. Девушка открывает дверь водительского сидения. Не спрашивает разрешения, даже не мыслит обсудить произошедшее, продолжает говорить. А точнее, приказывать. — А потом – в дом Рэндольфа Ходжсона, — светит она перед ним ниоткуда не возьмись появившимися, словно из воздуха, ключами с красным брелоком. На котором еще красуется название – Литтл Хоуп. Сказать, что Ник Кей уже заебался за день ахуевать, так ничего не сказать – после Ирака он думал, что уже никакая зараза его за живо не заденет. Задела. Да еще и как. Он воспользовался моментом, пока они с Кейт были одни, и начал расспрашивать о случившемся. Мысли и сравнения ее с бывшей все еще не давали покоя и мужчина, одновременно в восторге и в ужасе, представлял ту версию Кейт Уайлдер, в которую такими методами превратиться его девушка. Может и она захочет его бросить? После того, как они покинули Энтони, пришлось идти до ближайшего проката машин и брать первую попавшуюся. Один только Бог знает сколько им еще придется кататься по Литтл Хоупу. Ник надеялся, что поездка до мамы Кейт будет последней на сегодня. — А потом, когда я опустилась ниже, — не переставала рассказывать Уайлдер. — То обнаружила у него эту пыльную фотографию, а на обороте – имена всех на ней: Джеймс, Энн, Таня, Деннис, Энтони и Меган! Все Кларки, до единого! Девушка ожидала реакцию, которой не могло и быть – морпех в жизни не слышал эти имена, а что случилось больше тридцати лет назад в уже осточертевшим даже его городе и в помине. — Семья Кларков жила в семидесятых в Литтл Хоупе, была нормальной обычной семьей. Даже слишком нормальной для такого-то города. — Кейт, не переставая смотреть на дорогу, изредка поглядывала на все еще ошалевшего от произошедшего в трейлере Ника. — Пока в их доме не случился пожар. Все погибли, кроме Энтони, власти тогда еще думали, что это он его устроил. — Погоди, — пытаясь собрать в голове воедино всю накопившуюся информацию, перебил ее мужчина. — Винс в баре говорил про какую-то Таню... — Да, именно! Таня Кларк! — заулыбалась во все свои, еще целые, тридцать два зуба журналистка. — Именно про нее он и говорил! Винсент какое-то время встречался с Таней до пожара, а после... так и не оправился. То ли желание мозга поскорее вернуться к находке как к наконец-то радостному событию за этот безумный нескончаемый день, то ли банальное любопытство заставило Кейт вновь засиять от удовольствия. Наконец-то картина начала хоть как-то проясняться! Наконец-то она больше не чувствует себя слепым котенком на огромной темной улице. — А еще рядом с фотографией лежали ключи, — от радости она достала их из кармана и зазвенела прямо перед лицом Кея. — Энтони, боясь забыть от чего они, аж подписал их. Воспользовавшись маленькой пробкой перед светофором, она повернула брелок лицевой стороной к себе, а задней к Нику. На ней едва различимым почерком были выгравированы буквы: «770 по Хилл-Роуд, Беррилвилл. Дом Рэнди». — Рэнди! — предзнаменуя следующий вопрос Ника, ответила сразу Кейт. — Так называл его Дэйв. И, держу пари, называл и Энтони. — Стоп, стоп. — нейроны в голове мужчины шевелились не так быстро, как у его девушки. Ему требовалось дольше переваривать информацию, пытаясь ее хоть как-то еще при этом и анализировать. — А с чего ты решила, что это тот самый Рэндольф Ходжсон? И что в этом вообще замешан Дэйв Фишер? На светофоре вновь загорелся зеленый и Кейт, запихнув находку обратно в карман, стала вновь смотреть на дорогу и рассказывать, как ей одной пока казалось, «очевидные вещи». — Рэндольф Ходжсон умер в 1947 году, так и не вернувшись с экспедиции. Его дом, который посещал Дэйв Фишер всего лишь раз в жизни, стоит в Беррилвилле, он говорил об этом на кассетах. Возможно Рэндольф, его дед или дядя, или еще бог знает кто, это и не особо важно, родственник Энтони Кларка! Который родился приблизительно в середине пятидесятых, на момент смерти родителей ему было около 16-17 лет. Не помню, куда он отправился, будучи несовершеннолетним, но скорее всего к ближайшим родственникам на попечительство... — ... которыми могут быть родственники Рэндольфа Ходжсона по материнской или отцовской линии, — договорил за нее Ник. - Верно! А после тайного исчезновения Рэндольфа они могли вполне себе поселиться с Энтони в Беррилвилле, а после и завещать его ему. — Боже, Кейт, ты гений! Теперь-то Ник Кей понимал отчего девушка так ловила кайф при находке каждой маленькой щепотки информации! Это непередаваемое ощущение того, как весь бардак потихоньку расчищается, как все, что было разбросано, вновь расставляется по своим местам, полочкам. Порядок – вот чего определенно не хватает Нику Кею в жизни. — Приехали, — наконец выдохнула девушка, паркуя машину возле гаража своей матери. Возле него уже стояла до боли знакомая машина – значит Сэм и Крис уже спокойно попивают чай в гостиной. Они созвонились в тот момент, когда Кейт арендовала машину. Сказали, что нашли что-то супер важное в библиотеке. Ник лишь надеялся, что эта находка не стоила и этим двоим чуть не полученной пули в башке. — Кейти! Как я рада тебя видеть! — миссис Уайлдер была сама нежность. Прильнула к дочери так, будто не видела ее уже несколько лет. — И ты привезла Никки! — сержанта она удостоила еще более крепкими объятиями, чем дочь. Ну хоть кто-то «белый» в этом ебанутом городе не плюется от его цвета кожи. — Твои друзья такие чудесные, — все не унималась женщина в фартуке. От нее пахло чем-то пряным и сладким, явно не только духами. — Сидят с книжками, чай пьют, я уж думала сейчас молодежь вся курит, пьет да принимает. Эх, видимо только у нас такая... — Мам, она во всей Америке такая, — огорчила ее Кейт, проходя в гостиную. На бежевом диване уже расположились Сэм и Крис, до их появления о чем-то увлеченно беседовавшие. Крис прижимал с груди одну из подушек, которые миссис Уайлдер любила раскидать не только по дивану и креслам, но и по всей гостиной, а от Сэм было видно лишь ее макушку. — Ну, надеюсь у вас с Никки будут такие же прекрасные детки, как эти двое, — мама Кейт, в очередной раз умиляясь с этой очаровательной картины – а Сэм и Крис действительно выглядели очаровательно, сгорбившись над пыльной книгой, которую зачем-то стащили из библиотеки – прошла обратно на кухню, из которой пряно-сладкий запах раздавался еще больше. — Ну, что нашли? — дождавшись уединения, запрыгнул с места в карьер, и на кресло, Ник. Кейт для себя с удивлением отметила – он перенимает ее привычки. — О, ты охреенешь, чувак! — тут же ответил ему Крис и тут же закрыл обеими руками рот. Оглянулся, не расслышала ли его бранное слово эта обаятельная женщина. Сэм выглядела не такой взбудораженной как Крис, скорее еще больше поникшей от новой информации. — Кристофер преувеличивает, — словно повидавшая жизнь пожилая учительница, медленно сказала она. — Нашли лишь пару газет да книги до жути странного Чака Бернштайна, который копал сначала под Дэйва, а потом и под другие «загадочные события». — Сэм, читая то, что они разложили на журнальном столике, показала два смыкающиеся указательных и средних пальца, не отрываясь от чтения. — Затерянные корабли, Маньчжурское золото... даже про химическое оружие в своих статьях рассказывал. — Ну и? Все сходится! — Крис на мгновенье превратился в ту самую Кейт Уайлдер, которая еще полчаса назад доказывала Нику о связи несвязанных никак, на первых взгляд, событий. — Чак познакомился с этим вашим Дэйвом как раз в пятидесятые. Тогда, если верить легенде, затонул и «Оранг Медан». Мне бабушка рассказывала, что они какие-то сокровища перевозили. — Ну да, как раз-таки Маньчжурское золото, — не впечатлившись его «детективным навыкам», Сэм откинулась на диван. — Это все легенды, Крис. Тогда каждый дурак носился по всей Америке в поисках затерянных сокровищ. Атлантида, богатства с Титаника... все одна опера. Пучок Сэм, и так до этого державшийся на добром слове, уже и вовсе расплелся на ее не самых крепких, по виду, волосах. Пряди загораживали потухшие карие глаза, которые она тут же опустила на столик. Кейт не понимала почему Гиддингс так себя ведет. Она действительно не видит в этих событиях и людях никакой связи или уже совсем отчаялась? Они в дороге уже больше суток, в последний раз ели какие-то дешевые сэндвичи и пили дерьмовый кофе с мимо проезжаемой заправки. Весь ее энтузиазм в миг куда-то испарился. Или эти двое решили подменять друг друга? — Крис может быть и прав, — вступился впервые за парня Ник. — Мы тоже нашли у этого парня из бара пару статеек Бернштайна. — А еще кое-что интересное! — Кейт, в очередной раз, зазвенела ключами, но даже это не заставило Саманту подняться с дивана. — Вы сперли у этого парня ключи? — удивился Крис. Фраза, которую парень обронил на эмоциях, заставила вдруг Кея задуматься. Блять. А они ведь реально просто так взяли и сперли чужое имущество. — Не сперли, а одолжили. — поправила его Кейт. — На время, нам он все равно никак не поможет, а вот «Дом Рэнди» по адресу «770 по Хилл-Роуд, Беррилвилл» откроет эту «темную завесу тайны»! Последнюю фразу девушка произнесла как какая-то дешевая колдунья, которую тут, в Литтл Хоупе, изображает каждая вторая девушка, пытаясь в последний раз как-то расшевелить притихшую Сэм Гиддингс. — То есть это могут быть ключи от дома самого Рэндольфа Ходжсона? — вновь заулыбался Кристофер. — Вполне себе. — все еще сомневаясь в правильности их решения, ответил Ник. — Кейт думает, что он давний родственник Энтони... ну парня, которого мы подвезли до дома. — Да, Энтони Кларк... – вдруг оживилась Сэм. — Про него мы тоже узнали. — рядом с диваном, на котором она удобно расположилась, стоял рюкзак, из которого девушка также медленно, как и говорила, буквально действуя на нервы все еще возбужденному от находок Кристоферу, достала стопку бумаг. — И он не родственник Рэндольфа Ходжсона, просто племянник того самого Чака Бернштайна, переехал к нему, когда брат Джеймс погиб. Сэм сокрушала все теории, выстроенные наспех на коленках, буквально одним щелчком пальцев. — И да, Чак Бернштайн тоже жил когда-то в Род-Айленде. Скорее всего, это ключи от его дома, или теперь же – дома Энтони Кларка, который просто так решил собрать всю коллекцию выпущенных дядей статей. Не забыв поджать губы, подводя неутешительный итог их длительных расследований, девушка наконец встала и пошла в сторону кухни, откуда теперь раздавался не только манящий запах, но и телевизор, передающий местные новости. Тупик. Они зашли в тупик. Кейт еще пару минут копалась в материалах, которые ребята нашли в местной библиотеке, пока Крис, начисто забыв о манерах и правилах приличия, сел по-турецки на диван и начал искать информацию через смартфон. Ник же, воспользовавшись мгновениями тишины, закрыл наконец глаза и запрокинул голову на спинку кресла. Хорошие новости. И плохие одновременно. Они потратили целый день на бесполезную беготню, пытаясь разгадать загадку выжившего из ума человека. Который, может быть, просто хотел рассказать им как провел свои оставшиеся дни. А они его даже не дослушали: принялись скакать, как заведенные, от одного места к другому. Мужчина посмотрел на Кейт. Та судорожно пыталась найти хоть какую-то информацию, за которую еще можно было зацепиться. Пару раз она окликала Криса, который с грустью в глазах качал в ответ головой, ныряя обратно в мир интернета. Ник, снова почувствовав запах с кухни вперемешку с напряжением в гостиной, не выдержал и, даже не сказав двоим в комнате ни слова, вышел из дома, на ходу доставая из кармана джинсов сигареты. Привычка так за 5 лет никуда и не делась. Иногда он скуривал по пачке в день, когда тот выдавался слишком тяжелым. После этого ни раз корил себя, что в 35 так и не переборол желание пагубно спасать ментальное здоровье во вред физическому. Жизнь на гражданке оказалась тяжелее, чем под пулями. И кто бы мог подумать? С первой затяжкой ему наконец-то стало легче дышать, как бы парадоксально это не было. Туман, который стоял у него в последние пару часов перед глазами, в миг улетучился, давая возможность посмотреть на Литтл Хоуп чистыми, даже слегка свежими, глазами. Старые дома уже не казались такими мрачными, как когда он проезжал мимо них. Литтл Хоуп был маленьким, и ту же закусочную, стоявшую у доброжелательной вывески с названием города, он уже буквально пожирал глазами. Чувствовал вкус жареной картошки на языке, которую бы сейчас наспех запрокинул внутрь вместе с сырным соусом и обжег бы нёбо. Чувствовал горечь черного кофе без сахара, даже без молока. Место бы хватило даже для десерта, плевать какого: вишневого пирога, который он и так пожирает каждую вылазку с коллегами, или какого-нибудь местного. Надо было уговорить Кейт переночевать хотя в придорожном мотеле. Они переоценили свои возможности. Дверь сзади заскрипела. И Ник, почувствовав наконец знакомый запах, который явно перебивал тот, что доносился с кухни, снова напрягся. — Это у тебя последняя? — Нет, еще есть. Достает вторую сигарету из пачки, протягивает ее Кейт, засовывает пачку обратно и, все-же передумав, достает обратно, вытаскивает из нее третью сигарету, которую машинально зажимает между зубов. Поджигает. Так быстро, что аж обжигает пальцы. Зубы у него предательски белоснежные, хоть у дантиста он не был аж целых два года. — Ненавижу это чувство, — протягивает вместе с запахом табака Уайлдер, запрокинув голову и смотря на чистое небо. — Еще не конец. Ник смотрит на нее с улыбкой. Такой, когда она жутко уставшая, ничего больше не хочет, лишь прижаться к нему поближе, когда докурит единственную, раз в пару месяцев, сигарету, она нравится ему куда больше. Такой Кейт. Совсем не такой, как Рейчел. — Хорошо, что мы заехали к твоей маме. Сейчас я достану из багажника обогреватель, ребята покушают и мы отвезем их к нам домой. Кейт переводит взгляд с неба на парня, смотрит на него подозрительно. — Ты хочешь продолжить поиски? Ник Кей поджимает губы. Конечно он блять не хочет, он чертовски устал. Мышцы ноют сильнее, чем после тренировки, голова гудит не переставая. И даже сигареты никак не помогают. Нихуяшеньки он сейчас не хочет. — Это важно для тебя, — отвечает. — Я не об этом спросила. — Кейт... — Что? Вздыхает. С количеством пачек он ошибся, одной на поездку в Литтл Хоуп было явно мало. Хорошо хоть Сэм и Крис не курят. — Не стоило брать у него ключи. Ник бросает фразу вместе с быстро выкуренным окурком, ожидая что Кейт будет также шипеть, как и сигарета, попавшая в траву с росой. Дверь сзади снова скрипит. Но теперь Ник чувствует шеей чье-то спертое дыхание. — Ребята! — кричит ему в ухо появившийся Крис. — Вы должны это увидеть! Чуть ли не вприпрыжку, он бежит, не смотря под ноги и чуть не поскальзываясь на ковре в прихожей. Пробегает через распахнутую дверь кухни, где уже около телевизора стоят Сэм и мама Кейт: обе завороженно палятся в экран, несмотря на то, что булочки, которые миссис Уайлдер только что вытащила из духовки, так и просят себя попробовать. — Что здесь..., — спрашивает Ник, заметив на экране лишь скучно одетого диктора на фоне серого здания. — Тише! — получает в ответ от двух дам и запыхавшегося Криса. Кейт увеличивает громкость телевизора. — ... так ты говоришь, Мэттью, это было какое-то коллективное безумие? — Именно так, Лора! Такой диагноз дает им предварительно врач местной больницы, в которую данные нарушители закона будут помещены после вынесения приговора. Тревожить местные захоронения, так еще и с умышленной целью – хах, надо же было до этого додуматься! То, о чем говорит женщина в студии и репортер на улице, лишь снова нагоняет пургу в и так уставшие извилины сержанта Кея. Пару раз моргнув и похлопав себя по щекам – чем даже остальных не заставил отлипнуть от экрана – мужчина вновь напрягается: снова готовиться вникать в новую информацию. — А что говорили, как ты выразился, эти нарушители закона? Может это новая пандемия? Ха-ха, может нам всем стоит преодостерчься? Сдать анализы какие-то? — Не думаю, Лора, ребята, судя по всему, просто перебрали с наркотиками. Сейчас, как ты знаешь, у многих подростков с этим проблемы. А молодым людям, что оказались на историческом судне, не больше 25! — А признаки? Есть какие-то признаки? — Всего лишь массовые галлюцинации, скорее всего подкрепленные алкоголем и вызванные морской тряской. Они просто бредят, говорят, что видели людей в плащах и масках, рассказывают про зловещий и таинственный зеленый туман... Репортер вместе с телеведущей весело кривляются. А вот Нику совсем не весело. Он видит, как меняется в лице еще пару минут назад поникшая Сэм, как еще больше напрягается Крис, как широко раскрывает глаза Кейт. Выкуренные пару минут назад сигареты потрачены впустую. — Боже, — произносит Кейт и подносит к губам раскрытую ладонь. — Ну и жуть, — качает головой рядом с ней миссис Уайлдер. — А я говорила, что сегодня с молодежью одни проблемы. Женщина спокойно поворачивается обратно к кухонной тумбе, возвращается к завершению своей готовки. Остальные четверо остаются неподвижными, уставившимся в экран телевизора, на котором новости постепенно сменились рекламой модного очистителя стекол. — Ну, проходите в гостиную, — подгоняет их, как ни в чем не бывало, миссис Уайлдер. — Сейчас отведаете мои любимые булочки с корицей. Женщина, наконец избавившись от фартука, берет в одну руку тарелку с выпечкой, а в другую – свежезаваренный чай. Напевая себе под нос знакомую песенку, она, слегка пританцовывая, возвращается в гостиную, откуда уже еще раз зовет все еще застывших на месте гостей. Первой «просыпается» Кейт. В голове уже зреет план по тому, как быстро попрощаться с мамой и поехать в ближайший мотель, думая по пути о никак не отпускавшем их сознания и, теперь еще, и жизнь тумане. Второй оказывается Сэм. Слегка дотронувшись до побледневшего Криса, она ведет его в гостиную, не забыв на прощание выключить телевизор, оставляет Ника Кея в тишине. Тот еще пару секунд стоит на кухне, пытаясь прийти в сознание – пытаясь поверить, что все это не сон – а потом медленно, боясь по пути потерять равновесие, идет в гостиную. На диване снова сидят Сэм и Крис, Кейт рядом с мамой на кресле. Мужчина садится напротив них в другое кресло, нависает над журнальным столиком, на котором все еще лежат бумаги из библиотеки, только теперь уже вместе с кухонной утварью. Смотрит на булочки. Есть резко перехотелось. — Не знаю, говорила ли тебе Кейти, — женщина разливает чай в первую чашку, подает ее Крису. — Но я давно хотела познакомиться с твоими родителями. Нет. Только не сейчас. Ник и так уже еле сдерживается, чтобы не задрожать. Слишком много информации и волнения. Перебор. — Да, было бы славно, — отвечает он ей, надеясь, что на этом разговор закончится. Вторую чашку мама Кейт подает Сэм. Та, воспользовавшись неловкой беседой, утыкается вместе с Крисом в телефон. Он что-то ищет. — Вы вместе уже больше года. — Почти двух, мам. — Тем более! Твой папа, между прочим, сделал предложение мне, когда еще и года не прошло с нашего знакомства. Третья чашка аккуратно передается Кейт, которая жалобно смотрит на Ника. Она определенно не заслуживает его ангельского терпения. — А я ведь еще в школе Кейти говорила: вот найдешь себе нормального парня, так сразу же перестанешь шататься по убийцам да насильникам. Сержант видит, как его девушка невольно усмехается. Пытается скрыть это за чашкой чая и булочкой. Ничего она не перестала. А знала бы мама зачем они вообще сегодня приехали... И вот четвертая чашка оказывается в руках сержанта Кея. Слишком горячая, даже по меркам этого похолодевшего дня, от знойной вчерашней жары не осталось и следа. Делает глоток. Вкусно, но слишком сладко. От добавки в виде булочки с корицей у него минимум появится лишний жирок на животе, максимум – разовьется диабет. Кейт смотрит то на Ника, то на Криса с Сэм. Те сидят, вжавшись в диван, словно куклы, не двигаются. Лишь глазами бегают по маленькому экрану, изредка переглядываются. — Так что ты думаешь, Никки? — все не унимается мама Кейт. Теперь смотрит на него пристально, со своей кружкой в руке. Такими невинными, будто оленьими глазами, хлопая часто подкрашенными ресничками. На ее чашке остается след от губной помады. Розовой, цвета фуксии. Ник пытается сосредоточиться на любой мелочи, чтобы оттянуть момент. Не может определиться, что сейчас его пугает больше, что занимает больше голову. Сумасшедшие ребята, к которым сейчас они вчетвером рванут на машине? Слишком заботливая мама Кейт, которая выпрашивает для дочери предложение? Кровь мужчины бурлит по всему организму. Тупая боль отдает в висках, перейдя с ноющей во лбу. Пальцы, несмотря на сжимающую, все еще горячую, от чая, кружку холодеют с каждой секунды, а тяжелое дыхание заставляет открыть рот в душном помещении. Слишком душном. Надо снова покурить. Его спасает звонок в дверь. Такой внезапный и резкий, что морпех дергается и случайно проливает содержимое на пол. — Похоже Беатрис учуяла запах моих булочек, — захихикала женщина и, аккуратно поставив чашку на салфетку, поспешила открыть дверь. Отлично. Сейчас они разговорятся и это будет идеальным предлогом, чтобы наконец свалить. Не забыть бы достать из багажника обогреватель. — Боже мой! — раздается из прихожей, и Ник Кей, бросив кружку на пол – совершенно позабыв об идеально вычищенном перед их приходом ковролине в гостиной – в пару шагов оказывается рядом с женщиной. — Это же... это... Радость женщины моментально сменяется испугом, она аж схватила себя за блузку в районе сердца. Показавшаяся рядом Кейт осторожно обхватывает маму, замерев на месте от вида незваного гостя. — Здр..зд...здравствуйте, — наконец произносит стоящий на пороге Энтони Кларк. От него за версту разит алкоголем, который тот пытался перебить дешевой жвачкой и пивом. Получилась какая-то адская смесь, которую даже запах с кухни не смог убрать. — Кейти... это же, — показывает на него пальцем миссис Уайлдер. — Это же тот сумасшедший. Младшая Уайлдер, прося шепотом маму успокоиться, аккуратно ведет ее обратно на кухню. «Никки разберется», говорит она. И старшая Уайлдер, в последний раз взглянув на теперь единственного в округе Кларка, закрывает за собой дверь. — Мужик, ты чего пришел? — убедившись, что Крис стоит уже рядом, наготове, а Сэм в любую минуту побежит на кухню за ножом – или хотя бы за бейсбольной битой в чулане – Ник упирается о косяк двери и тяжело вздыхает. Энтони долго собирается перед тем, как выдать вторую фразу. Смотрит на взъерошенных, словно коты при виде бродячего пса, друзей за спиной полицейского, подбирает слова. — Я бы... я..., — запинается. — Я хотел... поговорить. Последнее слово произносится с трудом, сразу же отдается хрипотой в голосе и последующем кашле. Морпех, глядя снова на молодых людей, быстро думает. Взять и выпроводить его к чертям собачьим? Или по-мужски выйти и «перетереть»? Второй вариант более волнительный. И не потому, что сержант ссыкует. Нет, и не таких он кадров за свою жизнь видел. Бывало даже хуже. Просто тогда это рискует перерасти в ругань на улице, дальнейший скандал, если мужчина вновь притащил с собой оружие, и еще миллиард объяснительных, которых «почти-что-лейтенанту» Кею придется давать в отделе – сначала Литтл Хоупа, а потом и своем собственном. — Пойдем выйдем, — решается все-таки он под предлогом покурить. Крис вызывается сопроводить, но получает отказ в виде протянутой ладони кверху. За ней следует настороженный взгляд: еще не хватало потом парнишку по больницам возить. Первым выходит Энтони. За ним, сверившись с наличием сигарет в пачке, идет и Ник. Напоследок он слышит отрывки из бурного диалога между Кейт и ее мамой, который первая пыталась сначала вести как можно тише, а потом, по всей видимости, сдалась. — Это тот парень, что врезался в машину, Кейти! В машину туристов! Молодой парень, который вел машину, чуть на тот свет тогда не отправился! Еле спасли! Еще и ногу потерял! За собой Ник старается как можно тише, но плотнее закрыть дверь. Будто это хоть как-то поможет Кларку не слышать то, что говорят за спиной. Хотя бы пару минут в этой гребаной жизни. Погода в Литтл Хоупе становится омерзительнее с каждой минутой. Пока они ехали до дома миссис Уайлдер, успели попасть под мелкий дождь, который успел за поездку прекратиться. Когда въезжали в город, вдалеке виднелся пусть и слабый, но все же туман. Слава богам или, как тут больше принято говорить, ведьмам и колдунам, тот зеленый муляж, о котором говорила мама Кейт, они так и не видели. Не то Ник в определенный момент точно сошел бы с ума, увидел в отражении или впереди на дороге странный силуэт. Или это все его воспоминания и он действительно что-то видел? — Ну? — сложив руки на груди, Ник Кей останавливается у соседнего дома. Заставляет Энтони наконец остановиться, повернуться к нему и продолжить диалог. — Я хотел извиниться, — его речь теперь звучит увереннее. — Мне не нужны проблемы... — Ну конечно, ты же отсидел! Банальную усталость, которая проявляется внешним раздражением, сержант пытается подавить в себе со всей оставшейся силой. Ну не заслужил мужик того, чтоб его вот так вот перебивали и отчитывали, когда он пришел по-человечески извиниться. Но что-то внутри у Ника сдается. Силы. Они заканчиваются. — Ты вроде коп, — продолжает как ни в чем не бывало Энтони. Даже слегка улыбается. — Я знал одного копа, он сфабриковал мое дело. Сказал, что это я устроил тогда аварию в 2000. — А это разве был не ты? — Нет. Я попал в другую. Более... сумасшедшую. Ну вот. Энтони Кларк просто пришел добавить ему просто работенки. Понадеялся, что сержант примется его отмазывать по делу относительной давности. Жаль, но у Ника нет таких полномочий. — За мной следили, — не дождавшись ответа, вдруг выдает единственный Кларк. — В тот день и за пару дней до этого. — Кто? — прищурившись, спрашивает мужчина напротив. — Не знаю, какие-то люди. Может быть из «ваших». А может из правительства... Теперь местные теории, о которых говорил знакомый Кейт в баре, заставили Кея в очередной раз прийти к неутешительному выводу. Этот город никак не спасти. Литтл Хоуп прогнил изнутри. — Я просто хотел доехать до дяди Чака, — пытаясь успокоить начинающий дрожать голос, произносит Энтони и смотрит на небо. — Он попросил меня привезти ему груз от друга. Я ведь не знал, чем они на самом деле занимаются. А меня за это посадили. За транспортировку настоящего химического оружия! Уши Ника вянут от этого бреда. Хочется закрыть их руками и как ребенок кричать, что он ничего не слышит. С 2002 по 2003 ему всю плешь проели этим несуществующим химическим оружием. А теперь психоз дошел и до Америки? Точно коллективное безумие. — Слушай, я понятия не имею о чем ты говоришь, — попытался закончить наконец этот пустой диалог он. — Но настоятельно рекомендую не шмалять куда попало. И в кого попало особенно! Продай свой трейлер, займи денег, если не хватает, устройся на работу и уедь уже отсюда! Этот город ведь чертовски отвратительный, так и высасывает из вас всех радость и счастье, словно дементор! А вы и тоните тут как в болоте! Мужчина пропускает непонятное ему слово в речи, продолжает слушать, что тот пытается ему донести. Ник понимает, что тот вряд ли осознает все, что слышит, протягивает сигарету. Одну ему, другую себе. Оба закуривают. — Черт, мужик, у тебя ведь еще один дом есть, в Беррилвилле! Отличный штат, Род-Айленд, и чего тебе туда не переехать? Я сам тоже живу, сержант местной полиции. Обещаю первое время подсобить. Энтони, который оказывается еще тем заядлым курильщиком – прям ловит кайф от первой найденной за день сигареты – выдыхает дым со всеми своими нахлынувшими эмоциями воздух. Ветер уносит выжженную смолу и грязь прочь. — Не могу я там жить один, — говорит он уже слегка подуспокоившись. — Все напоминает о единственных нормальных временах в жизни. Я, дядя Чак, который мечтал стать знаменитым журналистом, и его единственный верный друг Дэйв Фишер, некогда талантливый ученый и... Блять. Сигарета обжигает любимые кроссовки сержанта, когда выпадает из рук в момент ошеломления и оказывается рядом с подошвой. Рот остается открытым, внутри все становится быстро сухим из-за поднявшегося ветра, а глаза слезятся от широты раскрытия. — Стой. Дэйв Фишер? Энтони смотрит на него с удивлением. — Ну да, Дэйв Фишер. Ты что, про него тоже слышал? Ник даже не замечает, как рядом с ним оказывается «ты-просил-меня-не-выходить-но-я-вышел» Кристофер Хартли, как упорно тычет ему в лицо экраном телефона, что-то бормочет на ухо. В глазах двоится, в ушах начинает звенеть. С каждым словом, которые уже не разобрать, Ник все больше ощущает новый прилив головной боли, который теперь раскатывается не только по вискам или в определенном участке лба, а, как кажется, по всей теменной доли. Хочется чтобы резко все заткнулись. Чтобы все прекратили на него кричать. Чтобы все человечество вокруг вдруг исчезло. Выходной день. Кассеты. Дэйв Фишер. Университет Брауна. Крис. Сэм. Кассеты. Рэндольф Ходжсон. Монстры. Зеленый туман. Кассеты. Вампиры. Литтл Хоуп. Бар «Черная кошка». Лес. Чак Бернштайн. Ключи. Мама Кейт. Энтони Кларк. Зеленый туман. Химическое оружие. Слишком много. Всего этого слишком много. За раз. За один ебучий день. Ник зажмуривается. Пытается прогнать из себя накопившуюся информацию, бестолковое количество людей, засевших в голове, несвязанные события десяти, двадцати, тридцати, пятидесятилетней давности. Пытается прогнать все, что получается. Чтобы освободить чутка места для свободы. Свободы и тепла. И вот второе он наконец снова ощущает. Теплые руки, которые касаются его опаленных щек, такие холодные, мягкие и нежные. Никки боится вновь открыть глаза, снова почувствовать прохладу на улице, запах сырости, увидеть серость и вернуться в этот мир. Боится, но делает. Так учили. Только так он и умеет. Перед ним сидит Кейт на корточках. Он тоже на корточках, только на более нестабильных. Девушка смотрит на него с волнением. Вокруг остальные собравшиеся. Испуганный Крис Хартли, который аж опустил свой телефон от растерянности. Встревоженная, но готовая в любой момент помочь, Сэм Гиддингс. Весь в смятении, потрясенный тем, что мог навредить снова полицейскому, Энтони Кларк. Вечно сострадательная, в меру озабоченная Кейт Уайлдер. И он, изрядно заебавшийся, но уже постепенно отходящий, Ник Кей. Ну и команда блять собралась. До ушей наконец-то доходят слова. Кейт спрашивает «Все ли хорошо?». Этот вопрос задает себе сам мужчина. Проверяет: пульс вроде есть, правда слишком частый, дыхание вроде не сбивчивое, пусть и тоже учащенное, глаза открыты, ощущения песка в нем больше нет, гул в ушах постепенно прекращается. Ему становится лучше. От одного только ее прикосновения. — Хорошо, — наконец отвечает Никки. — Теперь все хорошо.