За кадром

За окном трехэтажного дома, который действительно был любимым местом нахождения Кароль, беспросветные тучи. Солнце было украдено давно и надолго, и погода тут совсем непричем — его украли в холодном далёком феврале. Сентябрь позволял уже не заботиться о саде, а лишь наслаждаться плодами своей работы. Солнечные ванны тоже отменялись. Проведя последние двадцать минут в поисках занятия на благо дома — уборка, перестановка, стирка — бытовые дела успокаивали Тину, но так и не найдя ничего, она принялась за написание текста для своего телеграм-канала. Несмотря на все попытки Орлова забрать её телеграм-канал себе или хотя бы взять контент под свой контроль, народная отбивалась всеми допустимыми методами, их разговор отпечатался в её памяти так же точно, как последние фотографии из Изюма. — Пашк, ты же знаешь, как мне важно общаться со своими — даже в страшном сне Тина не назвала бы своих людей «поклонниками» или «фанатами». — Да, а ты знаешь, как мне важно, чтобы ты хоть когда-то улыбалась — Орлов умел обратить её слабость в свою сторону. — Ничего не хочу слышать, мой телеграм, мой канал, мой контент. Хорошего вечера, животное. Цьомаю! Единственное правило, которого придерживалась Тина при ведении этого канала, было оставаться честной с собой. Говорить правду, если обобщить и упростить. Писать и думать о том, что происходит в стране, сил не было. Точнее даже не так — силы писать были, а вот сил отбиваться в комментариях от ботов и читать очередные обвинения в песнях на русском не было. Ровно как не было сил слушать о том, какая она сильная и свободная. Она точно не «дурак, которому повезло», и сегодня отчего-то хотелось отчаянно это доказать и окружающим. «Говорить правду и говорить её тогда, когда она актуальна» — руки сами устроили марафон по клавиатуре и подробности съемок в карьере были в паре мгновений от публичной истории. Огонь. Кадра, эффектнее такого, в ночной пустыне придумать было сложно. Невзирая на все сложности на пути к этому, стремление к идеальному победило. И кадр случился. А ещё случилось много чего за ним. Слёзы сами собой застилали глаза, и вот уже печатать помогал лишь когда-то освоенный по настоянию Вени слепой метод. Естественно, что в таком состоянии ничего из происходящего вокруг Тина не замечала. — Тинуууш, ты где? — в любой другой момент этот бархатный голос похищал всё внимание народной. Тишина, поразительно долго покрывающая дом, приводила Дана в состояние паники. За окном хоть и не бомбежка, но мысль о похищении «голоса страны» посещала его не один и не два раза за последнюю пару дней. Трясущимися руками Дан набрал контакт, который можно было и не добавлять в избранное. Номер он и так знал наизусть. Мелодия кнопочного телефона, который использовался певицей только для самых близких и самых важных разговоров, разрезала тягучую тишину вокруг. Со скоростью, явно превышающей скорость света, Дан оказался в гостевой на втором этаже. Найдя Тину за ноутбуком в углу комнаты, молдованин выдохнул. Прекрасно понимая, что ответы просто получить сегодня вряд ли получится, Дан бросил вещи на пол, сел на пол рядом и стал ждать. Спустя несколько минут руки Тины прекратили бесконечный бег. Клавиша enter была уверенно нажата, а экран ноутбука с грохотом захлопнут. Уведомления на канал Ти у Дана были включены. Он поклялся себе не отлючить их никогда. Даже если она нашла самый красивый огурец в своем саду, он должен знать об этом и должен сделать это непременно первым. Тина была непреклонна, и «мой канал» в её исполнении действительно означало, что она никого не подпускала в этот мир. Дан был самым преданным фанатом — его комментарии, хоть и с фейка, можно было найти под каждым постом. Кажется, по их отсутствию можно было бы сделать вывод о его смерти. Бегло просмотрев её новый пост, попутно закопав в себе миллион вопросов «почему я узнаю об этом вместе с армией её людей», певец молча встал и подал ей руку. Ответ не заставил себя долго ждать. Тина уже через секунду была в его обьятьях. Пальцы Дана стирали с её щёк слезы, а она могла почувствовать, сколько часов он сегодня играл на гитаре. В это же время Дан пел колыбельную на своём родном языке, перевод которой Кароль никак не могла запомнить. Спустя несколько минут Дан понял, что его план нежно успокоить Тину, не увенчался успехом. Он аккуратно развернул её за плечи и повёл в душ. Всё-таки метода лучше ледяного душа никто ещё не изобрел. Дан понимал, что его спасало только доверие с её стороны. Без этого он бы даже не смог переступить порог той злаполучной гостевой. Проведя десять минут под холодной водой, Тина вышла из душа и, закутавшись в белое махровое полотенце, вышла к Дану. — Спасибо, — гораздо тише, чем просто шепотом, но он точно услышал. — Кофе на столе, — Дан ответил холодно. Тина снова ощущала себя голой под бесконечными струями воды. По пути на всё-таки свою кухню она не могла не заметить отсутствия одной из кружек. Разбилась? Разбил. — Даник, ты чего? Почему ты не хочешь даже на меня взглянуть и бьешь посуду? — Если бы ты не решилась об этом написать на свой канал, я бы об этом никогда бы не узнал, так? — Тину пугал не тон, которым Дан с ней говорил, не очередная разбитая кружка и не ещё один скандал, а абсолютно потухший его взгляд. — Я просто боялась, что ты будешь ругаться. Я ведь сама решила, что сильная и смогу всё без тебя. Не справилась, — абсолютно точно ни один из участников разговора не был готов к такой откровенности. Дан за одну секунду оказался рядом с Тиной и прижимал её к себе, защищая от всего мира. — Тебе не надо быть сильной, мы же это обсуждали, помнишь? — в глазах Дана как будто снова появился его вечный огонек. — Помню.