«Кажется, твоя удача покинула тебя, Марк»

Просыпаясь, Марк оказался в темной комнате, где лишь легкий свет от уличный фонарей прорезался на второй этаж дома. Благодаря не сильному освещению комнату можно было разглядеть по очертаниям и силуэтам, но даже этого Марк не смог сделать. Даже после сна ощущение усталости никуда не ушло. Он попытался привстать, но тут же ложась обратно, он прекратил какие-либо попытки хотя бы пошевелиться. Из-за боли в пояснице так и хотелось остаться в мягкой постели и не вставать ближайшие несколько дней. Постель… кажется, что-то было не так. Преодолевая мысленный туман, он собирал день по кусочкам. Кажется, он приехал в чужой дом, пробрался внутрь, потом пришел хозяин дома и… Вспоминая последнюю деталь пазла, он зажмурился, утыкаясь носом в подушку, будто это поможет снова забыть все и вновь провалиться в сон. Само собой в голове всплыло еще пару воспоминаний: к примеру, то, как его «проводили» до душевой, где он с горем пополам стоял под струями воды. После он вышел из ванны и, увидев напротив комнату с кроватью, машинально поплелся туда, завалившись на мягкую постель. Кряхтя, он принял сидячее положение. Решаясь не сидеть тут три часа, парень встал с кровати, чуть было не рухнув обратно. Удерживая равновесие, он застыл на месте, вслушиваясь в тишину. Или же было не так тихо? С первого этажа доносилась музыка. Музыка клавиш, издаваемая тем самым роялем из гостиной. Выходя из комнаты, он начал спускаться вниз. По мере того, как он спускался, музыка в ушах раздавалась все громче и четче. Даже не замечая того, как он уже добрался до гостиной, он встал в проеме, наслаждаясь прекрасной мелодией, что так и завораживала. Особенно туда вписывался Торрес. Несмотря на то, что он был весь лохматый и помятый, он был во всю сосредоточен на игре, что лишь придавала шарма сей картине. Все-таки люди были правы, говоря, что вживую игра слышится совершенно иначе, нежели через экран телевизоров. — Ты уже проснулся? – музыка прекратилась, сменяясь мужским голосом. Шатен не очень был рад этому. В особенности тому, что с этим самым голосом ему предстоит вести диалог. — Да, – кратко и даже с ноткой обиды, парень опустил взгляд вниз, делая вид, будто это не он смотрел на темноволосого пару мгновений назад. — И… как ты? — А ты как думаешь? – нервно выпалил шатен, поднимая взгляд на устало вздыхающего Торреса. — Собираешься уехать? – вставая с пуфика, Цезарь подошел ближе, уже собираясь выпроваживать «гостя». — О нет, чувак, – возразил Марк, – ты буквально лишил меня девственности. Плата за свободу? Как скажешь. Но вот за моральный ущерб ты мне должен. – тыкнув пальцем в грудь Торреса, он озлобленно смотрел в глаза черноволосого, которые не выражали каких-либо эмоций. Он довольно сильно отличался от того, кого Марк видел еще утром. — Сколько? – крайне спокойно спросил брюнет, скрещивая руки на груди. — А я разве говорил о деньгах? – с ухмылкой Хитклифф процитировал фразу Цезаря. — Намекаешь на второй раз? – посмеялся Торрес, пока до Марка лишь доходил смысл слов. Однако как только до него дошло, что черноволосый имел в виду, на лице невольно появился румянец, который он в ту же секунду скрыл за ладонью. — Я не это имел в виду, – пробурчал тот, пока Торрес лишь сел на кресло, находящееся у журнального столика. — Жаль, – пожимая плечами, он подогнул ноги к себе, принимая более удобное положение. — Как бы то ни было, я правильно понимаю, что сейчас тебе нужны от меня «ответы на ваши занудные вопросы для интервью», – он с каплей раздражения проговорил последние слова. — Именно, – подтверждая слова Торреса, он проигнорировал его недовольный настрой и, усаживаясь напротив, собирался достать смартфон, пока его не прервала следующая фраза музыканта: — У тебя полчаса на интересующие тебя вопросы. – сцепляя руки в замочек, он сложил их на коленях, ожидая начала самых занудных тридцати минут в его жизни. Марк же, в свою очередь, рыскал по карманам, ища то, что он, кажется, потерял. — Это ищешь? – протянув сотовый его владельцу, Торрес откинулся на спинку кресла и, заранее отвечая на вопрос Марка, произнёс: — Он выпал с кармана, когда твоя толстовка оказалась на полу. Промолчав, Хитклифф разблокировал телефон и, заходя в приложение «диктофон», задал первый вопрос из ста грядущих. *** — И что заставило те… вас начать карьеру пианиста? – задавая очередной вопрос, шатен посмотрел на часы. Прошло минут 15-17 с начала опроса, но Торрес уже знатно устал от этого, что было видно по его выражению лица. — Ты задавал подобный вопрос минут 10 назад… – тихо пробурчал черноволосый, со вздохом повторяя то, что он рассказывал не так давно: — В детстве с матерью зашел в кафе с живой музыкой. Там и услышал, как один человек играл на пианино. Мне понравилось, я захотел так же, и с тех пор я и играю на этом инструменте. — Ага, – кратко ответил Марк, задумываясь над следующим вопросом. Все-таки он не ожидал, что лично будет говорить с Торресом, а потому и не стал заранее заготавливать вопросы. — Еще вопрос: какие у вас с матерью отношения? Вы ни разу не упоминали о ней, да и ни разу она не появлялась на экранах… — У меня с ней отличные отношения, – не дослушивая монолог журналиста, Торрес как-то резко дал ответ, уже вставая со своего места. – Твоё время вышло, уходи. — Чего? Нет, у меня еще— — Я же сказал, время вышло, – более грубо произнёс брюнет. Марк был чуть удивлен такой резкой сменой настроения. Еще утром он был, как казалось, в хорошем расположении духа, а сейчас от него так и веяло агрессией. Мысленную паузу прервали уходящие из комнаты шаги. Парень также встал с дивана, проходя за хозяином дома, который вышел в коридор и, проходя вперёд, встал у входной двери. — Ха, грубо, – саркастично посмеялся Хитклифф, останавливаясь около Цезаря. — Влезать в чужие дома грубостью не считается? Тут ты не только этикет нарушил, – таким же тоном ответил Торрес. Шатен ничего не ответил на это и, обувшись, он проверил свои вещи. Убедившись, что все вроде как у него, парень открыл дверь, уходя в свою машину. Черноволосый лишь проводил его взглядом и, видя, как журналист сел в машину, закрыл дверь, сразу же запирая ее на замок. *** Уже прошло чуть меньше недели с момента той ситуации с домом Торреса. Марк все еще отказывался признавать произошедшее, пытаясь убедить себя в том, что ничего этого не случалось. Как жаль, что красные пятнышки утверждали обратное, заставляя Марка осознавать весь тот пиздец что с ним случился. Ну, главное, что дальше все будет как прежде. «Так ведь?» Положительно отвечая на свой же вопрос, Хитклифф вышел из комнаты, собираясь направиться на кухню, где он заварит себе кофе перед очередной бессонной ночью. Однако, спустившись вниз, внимание привлекла поникшая сестра, сидящая за столом поджав колени к груди. Она была довольно сентиментальной, а потому старший предположил, что она снова увидела что-то грустное в интернете и теперь сидит и грустит от какой-нибудь выдуманной истории о выброшенном котике. Подсаживаясь рядом, он ткнул в нее локтем, с легкой улыбкой начиная диалог. — Снова фильм грустный посмотрела? – посмеялся парень, на что Сара подняла свой недовольный взгляд, в котором так и читалось «заткнись». Улыбка сразу же спала с лица. Принимая более удобное положение, он сел лицом к сестре и уже более серьезно спросил: — Что-то случилось? — Да, – огорчённо ответила та, утыкаясь носом в коленки. — Да ладно тебе, все нормально будет, что бы у тебя там ни было. — Нифига. — Почему это? — Потому что я потеряла работу. – повисла минута молчания. Минута, в которой Марк осознавал ее слова. Ее уволили… из-за него ли это? — Тебя уволили? За что? — Я сама ушла из-за… некоторых обстоятельств… я не могу тебе о них рассказать. — Хотя бы поверхностно. — Марк, – раздраженно выпалила сестра, снова поднимая взор на брата, который и не собирался отступать. Зная его настойчивость, Сара обречённо вздохнула, и, все-таки сдавшись, решила рассказать все кратко. — Ну я там… контракт один нарушила. Не знаю, как это получилось, но все-таки как-то я его нарушила. Штраф меня платить не заставили, но сказали, чтобы я сама ушла… еще и безответственной назвали, – обиженно прошептав последние слова, она снова отвернулась от брата, утыкаясь обратно в коленки. Марк был не рад этой новости, понимая, что он здесь точно сыграл важную роль и именно по его вине это произошло. Он был зол. Зол, но не на себя. Он злился на Торреса, несмотря на то, что второй был прав. Все-таки он мог и не трогать Сару. Она ведь не виновата в этом. Снова посмотрев на грустную сестру, злость пропала, заменяясь чувством вины. Действительно, она не виновата, но из-за выходки Марка пострадал не только он. — Может, там произошла какая-то ошибка? Поверь, я уверен, что ты ничего не нарушала. – вставая из-за стола, он поднял взор на висящие настенные часы. — У меня есть дела, так что посидишь сегодня одна? — Да, но куда ты? — Сказал же – дела. — В девять вечера? — А что не так? — Ну… — У тебя свои секреты, у меня свои. Все по-честному, – подмигивая сестре, парень окончательно вышел из кухни, направившись обратно в свою комнату. Поднявшись, шатен стянул со стула красную клетчатую рубашку и, переодев пижамные штаны на первые попавшиеся брюки, накинул ее сверху, снова спускаясь вниз. Попрощавшись с сестрой, он взял висящую на крючке связку ключей и вышел из дома, направляясь к машине. *** Припарковавшись у уже знакомого дома, Хитклифф заглушил мотор, но выходить пока не собирался. Однако понимая, что сидеть здесь бесполезно, он все-таки открыл дверцу авто и, выходя оттуда, захлопнул ее. Снова проходя через ухоженную лужайку, он собирался быстро разобраться с этим и уехать обратно домой. Он понимал, что довольно нагло второй раз приезжать сюда, но иначе он не мог. Сара была так рада работе, а из-за него ей теперь придется искать другую. Уже поднявшись на крыльцо, парень стоял у двери, нажимая на звонок. Ответа не последовало, что снова пробудило в Марке агрессию. — Открывай. – злобно стукнув дверь, он посмотрел в окно, где был виден тусклый свет. Значит, дома все-таки кто-то есть, верно? Еще раз настойчиво стукнув по двери, он наконец дождался ответа, ведь она все-таки открылась. —Снова ты? – потирая глаза, сонный хозяин дома стоял перед шатеном, кажется, даже не удивляясь его приходу. — Еще что-то хотел? — Да, хотел. Это ведь ты ей сказал уволиться? — Ей? Ей, это кому? – задумчиво отвёл взгляд черноволосый. — Ах, ты о… Саре? Ее вроде так зовут? Так я не ошибся, подумав о вашем родстве? – улыбчиво произнёс музыкант, пока парень напротив лишь сильнее нахмурился. — Да, о ней. Ты как-то несправедливо— — Несправедливо? – удивленно переспросил Торрес. — А ты в этом уверен? Она довольно безответственно отнеслась к своей работе. В конце концов все решились вполне мирно, так что где здесь несправедливость? — Но ведь это я украл у нее ключи. Здесь нет ее вины. По крайней мере, по большей части вина моя, и я за нее уже заплатил, разве же нет? — Мм… нет? — Нет? Почему это «нет»?! — Потому что, Марк, ты «платил» за себя, но никак не за сестру. После этих слов шатен схватил Торреса за грудки, чуть приподнимая к своему лицу. — Как агрессивно. – взявшись за чужие запястья, темноволосый встал на цыпочки. — Уверен ли ты, что в этой ситуации ко мне нужно относиться именно так? Стиснув зубы, Хитклифф все-таки отпустил брюнета, заходя за порог внутрь дома. Повисла тишина между двумя парнями. Шатен прожигал взглядом Цезаря, пока тот смотрел на первого с легкой улыбкой. — Ты ведь понимаешь, что мне нужно? – закрывая дверь за спиной шатена, Торрес ехидно усмехнулся. На душе стало тяжелее. Конечно, Хитклифф понимал, на что намекает Цезарь. Не смотря на всего вторую их встречу, шатен уже знал интересы. Он бы с удовольствием отказался, но… он виноват перед Сарой. А раз по его вине она потеряла работу, то и ему надо разбираться с этим. Уже сотый раз жалея о том, что он вообще пошел на журналиста, парень чуть ли не припечатал Торреса к стене, а точнее, к двери, находящейся позади них. Он неумело целовал брюнета, пытаясь проявить свою активность. Цезарь лишь улыбнулся сквозь поцелуй и резким движением поменял их с Марком местами, разместив коленку под его промежностью. Электрический импульс сразу прошелся по телу, заставляя его рвано вздохнуть носом. Цезарь был не очень доволен этим и намеренно приподнял коленку, упираясь в достоинство Хитклиффа. В этот раз он получил что хотел, и из уст журналиста вырвался стон, который лишь разжигал огонь возбуждения черноволосого. Цезарь попытался задрать футболку, на что второй негативно отреагировал, снова опустив ее обратно. — Ты серьезно собрался выебать меня в… коридоре? – с запинками произнёс шатен, с тяжелой одышкой держа музыканта за плечи, дабы хоть немного отодвинуть его от себя. — А тебя что-то не устраивает? – в шутку произнёс брюнет, схватив того за рукав рубашки. Потянув Хитклиффа за собой, черноволосый пошел в сторону лестницы, направляясь в спальню, находящуюся как раз таки на втором этаже. Находясь у нужной комнаты, он протолкнул туда шатена и, заходя следом, снова впился в чужие губы, даже не обращая внимание на то, что он, кажется, перебил второго. Оторвавшись от поцелуя, парень завалил журналиста на кровать и, стягивая с того рубашку, небрежно выкинул ее на пол. Снова принимая положение сверху, как и в их первый раз, брюнет залез руками под футболку, из-за чего нижний сразу же дернулся. Ощущение холодных рук на теле – не самое приятное, что можно почувствовать. С легкой улыбкой Торрес задрал футболку шатена и, склонив голову к груди, облизнул сосок, после чего слегка прикусил, за что его сразу же оттянули, схватив за волосы. — Не борзей, – прошипел Хитклифф, чуть ослабив хватку на чужих волосах. — Ох, как скажешь, – томно произнёс черноволосый, спуская одну из рук вниз. Проводя тонким пальцем по животу шатена, что вызвало у второго легкую дрожь, и проскальзывая руками под штаны вместе с трусами, он начал медленно проводить по члену то вверх, то вниз. Рука на волосах снова сжалась, но в тот же момент опустилась на плечо, изредка сжимая красный свитшот. Чувствуя, как половой орган в руке начал твердеть, рука переместилась на брюки, опуская их еще ниже и даже вовсе стягивая. После послышался звук открывающейся тумбочки, что сразу привлекло внимание шатена. Вопросы отпали, когда он увидел в руках черноволосого небольшой бутылек со смазкой. Неужто в первый раз не мог достать его? Стягивая с шатена трусы, черноволосый льет содержимое на свой член. Он снова навис над журналистом, начиная медленно входить в того. Все-таки этот раз был менее болезненным, чем первый опыт. Грустно даже, ведь первый раз мог быть намного нежнее. Первый толчок отразился не очень приятными ощущениями в теле, из-за чего Марк снова вцепился в одежду Торреса. По мере нарастания толчков ощущения сменялись на более приятные. Недавно тихую комнату заполняли мужские стоны, которые изредка затихали, чтобы в следующее мгновение стать более громкими. Черноволосый кончил, в последний момент успевая выйти из лежащего под ним Хитклиффа. Марк кончил за ним, наконец отцепившись от верхней одежды Торреса. В комнате снова повисла тишина, нарушаемая лишь одышкой двух парней, один из которых еще долго не простит себе этот случай.