Антиойкумена

      Множество алюминиевых ложек стучали по сверкающей бледно-серебряным блеском посуде. Все люди вокруг жадно вкушали недавно приготовленный куриный суп. Крупные куски мяса купались в жёлтом бульоне, на поверхности которого плавали огромные масляные шарики. Золотые глаза обогнули каждую макушку, сидящую в палате — из угла открывался самый лучший вид на всю комнату.       Только что приходил доктор де Круз, который сообщил Марципан, что её в скором времени переводят в другую палату. Она уже способна поддерживать разговор краткими и односложными фразами, даже самостоятельно передвигаться, но под надзором медсестёр. «Где-то через пару дней…» — цитировала в мыслях слова доктора девушка, ожидая чего-то хорошего из всей любви к доктору де Круз, но ожидание это перекрывало сильное волнение, а надежды на лучшее блокировал глупый страх перед неизведанным.       Марципан боялась того, чтó она увидит в другом месте, заранее готовясь к новым людям и к проявлениям их странностей. Она совсем забыла о лиловом коридоре и белом окне, но до сих пор перед глазами мутной пеленой всплывал тот кудрявый мальчик, который сидел с ней за одной партой среди чёрно-белых силуэтов в четырёх непроглядно мрачных стенах.       В комнате стоял ужасный запах. Казалось, будто постельное белье на каждой койке облили не одним ведром пота и грязи, скатанными кожурками собирающиеся на теле хозяина всего этого шмотья, скомканного на матрасах. На пол упала чья-то алюминиевая ложка. Звон от удара о плитку распространился по всей комнате и вонзился в уши, словно заточенное лезвие, пробежавшее по венам. Послышался крик, последовал рык, кто-то пнул тарелку под ближайшую от девушки кровать… Дверь открылась, вошла медсестра. Она огляделась и обнаружила в хаосе разумные глаза, спокойно наблюдающие за неразберихой, творящейся в самом чёрном и громком месте больницы. Она прошлась между кроватями и вскрикнула, чуть хрипя:       — Что за балаган вы устроили?!       Вслед за ней вошёл доктор де Круз; он тихонько положил руку на плечо женщины и ласково попросил её поднять с пола упавшую некогда ложку. На мгновение в палате повисла тишина. Де Круз метнул взгляд в сторону Марципан. Та с интересом разглядывала свои босые ноги, свисающие с кровати. Она шевелила пальцами, но движения эти были урывистыми, словно её что-то тормозило. Шум вновь ожил, и девушка в скинула голову к вопящему во всё горло мужчине. Медсестра-смотрительница корячилась, пытаясь поднять столовый инструмент: избыточный вес не давал ей этого сделать, поэтому, услышав крик, женщина в полусогнутом положении, кряхтя, взвизгнула:       — Де Контью! — на последнем слоге, специально выделенном ею, смотрительница схватила несчастную ложку и выпрямилась, — Прекрати визжать!       Лохматый тёмноволосый мужчина мычал. Он изо всех сил старался что-то объяснить, его жалобные глаза умоляюще смотрели то на медсестру, то на доктора.       — Всё, всё, я поняла! Подними тарелку! Где она? — мужчина вдруг затих, и через мгновение выхватил ложку из рук женщины в белом чепчике, и злобно кинул ту в сторону ничего не подозревающей Марципан. Столовый прибор влетел девушке прямо в подбородок. Благо впоследствии остался только синяк. Кровоподтёк появился мгновенно, а саму девушку слегка откинуло назад. Она смогла удержаться на месте, поэтому быстро приняла исходное положение. Это было ей привычно.       Де Круз короткими шажками подошёл к ней и наклонился:       — Ещё бы чуть-чуть, — обеспокоенно сказал он, потрогав большим пальцем место удара на лице пациентки и зациклил внимание на шраме, который уходил к её шее, — Хорошо, что я не успел далеко уйти, — он вдруг посмотрел куда-то вверх, а затем обернулся к медсестре, отчитывающей «сородичей» Марципан, после чего снова уставился девушке в глаза, которые тем временем не отрывали своих от доктора, — Сейчас, — улыбнулся тот.       Де Круз выпрямил спину и качнулся в сторону ругающейся смотрительницы, наводившей порядок не совсем приемлемым даже для такого доктора, как де Купаж, путём. Он спросил у неё разрешение, на что она раздражённо махнула рукой, и после обернулся к Марципан:       — Пойдём, — сказал он, дежурно улыбнувшись, тем самым внушив девушке чувство нужности и озабоченности её персоной.       Та послушно и беспрекословно последовала за ним, как за Моисеем, но только после того, как де Круз отыскал под её кроватью дряхлые, пыльные, но почти неношеные тапочки. Марципан слепо верила в его святость, потому была готова отдать тому свою душу и своё тело на любые эксперименты, ведь все они были бы в любом случае совершены во благо.       Он вёл её за руку, крепко сжимая каждый крохотный пальчик в своей сильной ладони. Вокруг неё простирался широкий коридор со знакомыми зелёными стенами, краска уже сползла и ошметками падала на издырявленный линолеум. Грязь клочьями липла ко всему, даже к потолку, но это ничуть не удивляло обитателей больницы. Коридор заворачивал то направо, то налево и, наконец, привёл к лестничной клетке. Весь этот лабиринт был похож на обрывистую паутину, созданную пауком под тяжёлыми наркотическими веществами, и эта незаконченность делала его не таким логичным, какими бывают среднестатистические лабиринты из журналов для садоводов. Стены нависали над двумя макушками. Бетонные пласты начали издавать скрежет, мычание, вой, другие звуки, от которых кровь стыла в жилах. Все шумы смешались, и остались только глухие постукивания капающей на старое покрытие на лестнице воды. Де Круз ступал вниз и наблюдал за тем, как Марципан аккуратно шагает по ступеням, небрежно хватаясь за перила всей рукой, словно старалась придушить их захватом, но на самом же деле ей было страшно, что кто-то позади может столкнуть её вниз. На всей лестнице было светло.       — Я хочу показать тебе место, куда мы с доктором де Купаж тебя переведём. Знаешь, иногда мне кажется, что если бы не болезнь, то ты непременно подружилась бы с ним. Меня ты, скорее всего, стала бы недолюбливать, — де Круз выпустил кроткий смешок, пока вёл Марципан под руку по лестничной площадке.       — Вы не понимаете, — утвердилась Марципан, не опуская брови.       Синяк на её подбородке заливался кровью и цвёл, как мак. Сейчас именно это беспокоило доктора.       — Не спорю, — продолжал улыбаться доктор, — Скоро мы дойдём до моего основного места работы и сражу же приложим к гематоме что-нибудь прохладное, идёт?       Они вышли с лестничной клетки, и перед глазами юной Марципан открылся сияющий белым светом чистый, приятный коридор без грязных пятен на потолке и стенах. Слева располагался карман с основным входом с улицы в крыло здания, а справа виднелось множество теней за полупрозрачными стёклами снежных дверей. Пахло хлоркой.       — Как вкусно… — вырвалось у Марципан, и она медленно подняла взгляд вверх на доктора де Круз,— А вам нравится?       Доктор посмотрел на Марципан. Он кивнул ей, светясь от счастья, а затем, как маленький мальчик, понёсся вперёд на всех парах, держа в руке ладонь девушки, но она, хоть и спотыкаясь, поспевала за ним. Так они добежали до конца коридора, а в конце на стене висело окно с тёмными стволами высоких деревьев, вечно голыми, будто каменными, и что-то это напоминало маленькой Марципан.       — Как давно бегала? — спросил Марципан доктор, чуть отдышавшись от резкого помутнения рассудка и лишних движений, которых он, вероятно, не ожидал от самого себя.       — Когда было страшно, — спокойно отвечала ему пациентка, неуверенно смотря в ноги, — недавно.       Она вновь шевелила пальцами на ногах, но так как они были скрыты в носах голубых тапочек с коричневой резиновой подошвой, их не было видно. В голову девушки пришла идея посмотреть в другой конец коридора, откуда она с доктором вышла, и она заметила, как из-за угла кто-то будто бы глядел на них, но тут же спрятался за зелёной стеной. Это напугало девушку — ей давно не приходилось видеть такое, отчего она сжалась ещё сильнее.       — Что случилось?       — Мне в туалет хочется…       Де Круз провел её за дверь, напротив которой те стояли:       — Справишься сама, или мне посторожить тебя?       Но Марципан ничего не ответила, лишь прикрыла за собой дверь, оставив позади неё доктора.       Она мыла свои грязные руки приятно пахнущим мылом, стараясь не обращать внимания на странные движения в висящем прямо перед её лицом зеркале. Её пальцы охватил тремор, но голос доктора успокаивал подорванную психику: «Тебе что-нибудь принести?» — спрашивал он, но Марципан не отвечала. Она хотела ответить, но страх заставлял её молчать.       «Если ты откроешь рот, мы расскажем об этом той глупой девке!»       «Ещё бы мы услышали это, как же!»       «Ты меня раздавишь, не мой их, не мой!»       «Убирайся, уходи! Не хочу тебя видеть!»       Где в этом хаосе и из какого времени звучали мысли самой девушки, ей было не понять, правда сейчас вовсе не помешало бы присутствие кого-то близкого для неё, кто мог бы починить расстроенное фортепиано в сердце Марципан, в её ушах.       Она вышла.