Дневник Флаттершай

      Пожалуйста, пожалуйста, пусть это мне поможет!       Когда плохо и больно стоит выговориться тем, кто тебе дорог. Так говорит мама. А если подобных людей нет или гнетёт нечто постыдное, стоит высказаться пустоте. Так сказала Искорка в день нашей последней встречи. У меня же есть дневник, и если такой способ не поможет, то это конец.       Как только прозвенел звонок и учитель взмахнул рукой, мирясь с тем, что его никто боле не слышит, пришли девочки. Тогда мне ещё казалось, что ничего страшного не произойдёт. Не медля ни минуты мы направились в актовый зал, захватив инструменты и ноты перед этим. Необходимо было разыграться и распеться, поэтому мы решили узнать, когда наша очередь заранее. Повезло, завуч Луна подсказала, что нас послушают последними, так как финальная черта всего фестиваля в наших руках. В моих руках. Времени оставалось больше часа, предостаточно, и мы неспеша разместились рядом с другими зрителями. А их было довольно много. Зря я, дурочка, надеялась, что они к концу потеряют интерес и уйдут. Но мне казалось, что всё хорошо, бояться нечего, это лишь прослушивание. Генеральная репетиция, постановка. Как жестоко я ошибалась.       Прошёл час, мы распелись, всё было готово, в общем - наш выход. Вначале "Песня нашей дружбы", затем "Выше нос", "Все вместе" и наконец "Словно звёзды". Первая песня прозвучала прекрасно, нам аплодировали, я даже улыбалась, наивная. Вторая уже далась мне сложнее, появилось давящее чувство в груди. Третью песню я старалась попадать по бубну, но руки меня не слушались. Я видела, как они шепчутся. Видела их неправильные улыбки.       После недолгой паузы объявили коронную композицию. Поднималась на сцену я как в тумане. Вот пара шагов к центру, затем вперёд, встряхивая бубен, проверяя активность мышц, сзади настраивают гитары, а Рарити упрямо нажимает ноту ля. Поднимаю взгляд, как обычно, но тут приглушается свет... Такое чувство, будто бы я не была никогда на сцене до этого момента. Полная мгла, ни видно лиц зрителей, не видно так называемое жюри, ничего. Только полчище тряпичных кукол, набитых сеном, без лиц, уставились все в одну точку. На меня. Ожидают, будто хотят наброситься, но им что-то мешает. И это что-то с треском разбивается, когда оглушительно громко звучат удары барабанными палочками: "РАЗ ДВА ТРИ". И первые аккорды проигрыша.       Та-да, та-да, та-да,       Та-да-да, та-да-да,       Та-да, та-да, та-да       Та-да-да, та-да-да.       ...       Нужно петь, а я абсолютно не помню слов. Молчу. Ни одной мыли нет в голове. Пусто.       Вот куклы задёргались. Стали поворачиваться, разводить руками. А потом резко проявили лицо и такими глазами смотрят, огромными. Огромными.       Музыка остановилась. Девочки позвали меня, развернуться, а мои ноги, как палки, не сгибались. Попытавшись пройтись, я упала на сцене. Упала на сцене перед всеми. Вдруг послышался смех. Такой ужасный, громкий, визгливый, отвратительный смех. До сих пор звучащий в моей голове. Остальные подхватили и я услышала гомон, ор, ненормальные пищащие и гнусавые стоны. Они смеялись надо мной... Отвратительно. Я отвратительна! Мне стало так страшно оборачиваться, страшнее, чем когда-либо. Я просто встала и побежала. Было так плохо. Щёки горели от слёз, а на руке кровоточила ссадина, но мне было так наплевать на это. Хотелось скрыться от этого ужасного крика в голове. Навсегда. Сзади я слышала Радугу. Спасибо автобусу, так вовремя подьехавшему к остановке, что я запрыгнула туда в последний момент. Мне не нужны были бесполезные слова утешения в ту минуту. Я сама прекрасно осознаю, что и как будет дальше и что никакого чуда и восторга там точно нет. Просто хотелось исчезнуть. А ещё разрыдаться, что я и сделала.       Последнее, что я отчётливо помню - это размытый силуэт промокшей девушки на остановке.       Прошу, пожалуйста... Не дай всему так закончиться... Пожалуйста