Шлейф

Сентябрь 1998 Первое сентября началось в актовом зале местного медицинского университета. Анастасия Викторовна Громова — студентка сто первой группы лечебного факультета, староста и стипендиат, сидела в первом ряду, нервно теребя бумажку с заготовленной приветственной речью. Белоснежный накрахмаленный халат, распахнутый по бокам, намекал на еще сохранившуюся капельку дерзкого азарта хозяйки. Хотя на маленьком носике уже породнились строгие, но элегантные очки в черной оправе. Единственное, что портило образ самоуверенной девушки — колпак, в котором не только она, но и все остальные, смотрелись нелепо. Кажется, что за месяц Настя повзрослела, отрастила волосы до плеч и сейчас прикрывала татуировку на запястье, что сделала с разрешения Антона, согласившись стать частью его группировки. Девушку пригласили на сцену. Уверенно перебирая стройными ножками в туфлях на высоком каблуке, она поднялась по ступеням. Голос ее звучал ровно, громко и статно. Поприветствовав всех, староста пообещала свою поддержку ребятам, отличную учебу деканату, произнесла что-то воодушевляющее и сорвала зал аплодисментов. Стоя на сцене, Анастасия не выглядела, как приближенная Лоренца или дочь милиционера. Осанка, речь, личный выбор пойти учится, а не остаться «в подполье» за спиной у Антона. Настя хотела быть независимой, что не подходило под нравы тех времен. В институты шли по инерции, молодые девчонки мечтали выйти замуж за дипломатов и не работать, а еще лучше — стать моделью или певицей. Но будущего врача-хирурга это не волновало. Да, Громова предпочла хирургию, хоть и считала это мужской профессией. Но кто знает, что ждет ее на пути длиною в шесть лет трудной учебы. Выбор будущей профессии прошел не без участия известного в узких кругах Хирурга. Оставшееся летнее время Настя наблюдала с разрешения мужчины за его работой. Присматривалась к тяготам ремесла. Несмотря на все запреты Антона поступать в медицинский, девушка смогла уговорить молодого человека, аргументируя тем, что будет сама штопать его хоть каждый день. В самом дальнем углу переполненного зала стоял как призрак Антон. Все так же по опасному очарователен, со своей ухмылкой, он себе не изменял: бритая голова, кожаная куртка, пострадавшая пару раз от пуль, берцы и военные штаны, заправленные в них. Лоренц пребывал в постоянном напряжении, как последние два месяца, так и сейчас. Он знал, что на каждом углу может поджидать опасность, только сейчас ответственность лежала за двоих. Приветственное слово закончилось, и все стали покидать душный зал. Толпы сонных студентов кучками начали разбредаться по аудиториям. Громова оглянулась по сторонам, сдернув свой колпак с головы, и с возмущенным видом подбежала к Антону: — Ты всегда будешь моей тенью? — присутствие Лоренца явно бесило. Когда она согласилась, а точнее сама настояла стать его девушкой, подумать не могла, что будет объектом наблюдения 24/7. Громова почувствовала, как деспот изменился: стал не доверять людям в два раза больше, возле себя собрал кучу охраны, Настя порой прогуляться не могла без своры его «отсидевших» волков. — Поговори мне еще, — огрызнулся мужчина и достал шоколадку из кармана. — С первым днем тебя, — он улыбнулся, что показалось Насте слегка устрашающим. Но сладость девчонка радостно приняла. Милость сменилась на гнев, как только она увидела рассредоточенных по залу и среди толпы мужчин преступного вида. — Ты считаешь есть чего бояться? — девушка пыталась сохранить максимальное спокойствие и не избить прямо тут Лоренца. Указав взглядом на всех прихвостней своего парня, что смогла вычислить среди студентов, продолжила. — Прекрати нагнетать, отец ничего нам не сделает, — Анастасия была явно в курсе, почему Тони так переживает. Порыв забрать дочь обратно случился у Виктора пару недель назад. Антон просто молчал, давая понять, что это не ее дело и безопасность — его зона ответственности. Насте осталось принять это, чему она безоговорочно подчинилась. Девушка громко и тяжело выдохнула, поцеловав Лоренца совсем не невинно, за что поймала взгляды в спину от новоиспеченных одногруппниц. — Смотрят? — Смотрят. — Все? — Все. — Ладно… пойду. — усмехнулась студентка и натянула безобразный колпак на пшеничные волосы, отправившись к своей группе. Пока девушка шла, заметила двух расфуфыренных девиц, которые поступили сюда явно не благодаря своим знаниям. Они пожирали глазами ее бандита, то и дело прикусывая кокетливо губы. Закатив глаза, с хитрой ухмылкой Настя подошла к тем со спины: — Он деспот, тиран и бандит, — напугала она девчонок. — Однако тебя это не смущает, — тут же огрызнулись красотки, нагло глазея на парня. — Потому что я еще хуже, — логично ответила Настя и тут же рявкнула, почувствовав себя старостой в полной мере, — быстро на пары! — те подпрыгнули от неожиданности и с недовольным видом пошли к основной группе. Наблюдая за всем происходящим, Тони лишь усмехнулся, хотя самолюбие потешил знатно, ведь он еще привлекательный. * * * Каждый семестр заканчивался срывами, слезами и патологической усталостью. Нервы были на пределе. Настя высаживала по несколько обойм на стрельбище, снимая стресс. От худышки Громовой оставались только кости, что пугало Антона и родных. Учеба давалась ей тяжело, куча информации, по истине сложной и порой непонятной. За первые полгода с курса вылетело около 50 студентов. Кто-то сдавался сам, кого-то выгоняли. Девушка держалась, как могла. Лоренца напрягало это не меньше, он готов был разнести весь университет от злости и несправедливости. И вопреки запретам возлюбленной, все же посетил парочку преподавателей с далеко не дружеским визитом, но медицинские профессора тоже оказались не из пугливых. Ситуация была на грани войны между Антоном и кафедрами, когда Анастасия по тернистому пути добралась до самого важного шестого курса. Практику разрешили проходить в той самой больнице, где зашивали и вытаскивали с того света ее брата, ее лично и всех, отныне, близких людей. Девушка сменила круг общения, состоящий исключительно из бандитов, наркоторговцев, рэкетиров, их жен и верной подружки-Маринки, что нашла себе мужа в лице одного из приближенных Антона. С отцом она общалась мало, чуть больше с братом, который изредка приползал в крови, простреленный или порезанный, на порог их дома. Алекс восстановился, но уже не бегал и не прыгал в погонях, преследованиях. Он руководил процессами за креслом, но порой приходилось выезжать на места встреч, где постоянно схватывал пули. Спустя шесть долгих лет буквально в аду, девушка гордо получила свой диплом «врач-хирург». Стоя на той сцене, где когда-то произносила речь первокурсникам, она сейчас с не меньшей гордостью поздравляла всех с преодолением такого непростого пути. Слезы наворачиваются сами собой. Настя не верила в то, что это позади, больше не будет унижений, оскорблений, зачетов, экзаменов и изнурительной зубрежки латинского языка. Почетное место в первом ряду занял Степан Петрович, вдохновитель, внеуниверситетский наставник и гуру Настеньки. Он гордо смотрел на Анастасию Викторовну Громову — врача-хирурга; уже не ту девчонку, что Антон привел на осмотр, а молодую женщину, прошедшую тяжелейший путь. Девушка с благодарностью взглянула на него с высокой сцены и бесшумно промолвила «Спасибо». Только Антона в зале она так и не заметила. Это удивило, разозлило и взволновало. «Как так? Может что-то случилось?» Настя не могла дождаться окончания церемонии, чтобы выяснить, где ее возлюбленный. Неожиданно на последних словах ректора в актовом зале погас свет. Все в недоумении стали озираться по сторонам. Включились колонки, и в полумраке прозвучал знакомый голос. — Громова Анастасия Викторовна, — Настя узнала голос Антона, но не понимала, что происходит. Она взглядом искала молодого человека среди людей, но тщетно. Только головорезы, но не сам Лоренц. — Не ищи меня в толпе, я здесь, — Антон коснулся плеча девушки, подойдя сзади из-за кулис. Казалось, он выглядел обычно, только слегка взволнован. Выпускница кинула взгляд на Хирурга, что явно знал к чему все идет и ехидно улыбался. — Настя… — волнительно продолжил Тони, — я рад, что тогда сбил тебя на машине, — зал дружно ахнул и тут же улыбнулся. — Я рад, что ты оказалась столь настойчива и бесстрашна в те дни, — Громова слышала, как некоторые девчонки стали хлюпать носами и догадалась, что происходит, — ты стала моим спасением и надеждой на жизнь. Еще тогда у фонтана твоему отцу я сказал, что ты все что у меня есть… — с каждым словом Антону было все труднее и труднее говорить, от волнения комок подкатывал к глотке, и он делал длинные паузы. Настя расплылась в улыбке, такого Лоренца она видела впервые. Собравшись с духом, встав на одно колено, бандит произнес: — Ты станешь моей женой? — он протянул девушке красивую коробочку из черного бархата, в которой сверкало дорогущее помолвочное кольцо. Все замерли в ожидании, даже жужжание мухи послышалось среди толпы, пока Настя приходила в себя от шока. — Да-да-да-да, — закричала девчонка и, забыв про украшение, бросилась обнимать своего Антона. Все зал взорвался бурными овациями, свистами, криками с поздравлениями. Кто-то с завистью смотрел на целующихся влюбленных в эпицентре внимания, в то время как рассредоточенные по залу бугаи Антона завалили девушку цветами. Сейчас даже они казались более человечными и добрыми. Из-за кулис победно выскочила Маринка, довольная собой, ведь идея данного перформанса полностью принадлежала ей. Не зря же она отучилась на режиссёрском. Приступ паники отпустил Антона, в тот же вечер он собрал всех в ресторан за свой счет — отмечать столь радостное событие. Гостей насчитывалось больше сотни, у каждого по стволу и в закромах еще по парочке гранат. Хоть на дворе и был две тысячи четвертый год, отголоски девяностых тащились за ребятами через десятилетия. В разгар праздника в дверях шумного заведения появился мужчина, а с ним под руку стояла женщина и рядом еще один силуэт — мужской. Из-за дыма от сигарет не сразу удалось рассмотреть пришедших. Через горькую пелену Настя с трудом узнала родных. Как реагировать на это она не представляла. — Твоих рук дело? — поинтересовалась Анастасия у будущего мужа, сидевшего рядом с ней в центре п-образно выставленных столов. — Вы должны поговорить, — подтвердил Лоренц свою причастность к их приходу. — Ты стареешь, — огрызнулась недовольная пока еще Громова, намекая на сентиментальность бандита. Девушка подошла к новоприбывшим. Мама выглядела хорошо, несмотря на долгую болезнь и все страдания, что ей пришлось пережить за последние годы. Алекс ходил с тростью из красного дерева с серебряным наконечником — подарком Антона, а отец, как всегда, уставший и злой, но сегодня с неприсущим ему сожалением и стыдом в глазах. — Доченька, — пролепетала еле слышно женщина, — я так была рада, когда Антоша позвонил. Мне даже не пришлось пить таблетки, я сама встала с кровати и сама собралась, — она кинулась обнимать дочь. Девушка бережно прижала ее к себе, и из глаз тонкими ниточками покатились слезы. Елена попросила показать колечко, и Настя вытянула руку, тоже любуясь украшением уже трехсотый раз за день. На лице матери заиграла теплая и искренняя улыбка. Она вспомнила, как сама, казалось, совсем недавно была невестой. — Анастасия… — начал было отец, но как только дочь подняла глаза, замешкался. Алекс почувствовал напряжение и неловкость. Взяв сестру за руку, чтобы успокоить, он прошептал, чуть наклонившись: — Спокойней… Настя, — парень хотел избежать скандала и ссоры, чтобы не омрачать праздник. Девушка стиснула руку брата, услышав, как за ее спиной стихла музыка, сейчас весь ресторан наблюдал картину их примирения. — Я знаю, что ты никогда не простишь меня, я плохой муж, а отец и подавно, — мужественно признался Виктор, не стесняясь публики. — И у меня нет права что-либо говорить, наставлять или учить, в конце концов, ты оказалась мудрее меня. — Настя ослабила захват, прижав ладонь к животу. С каждым сказанным словом она погружалась все глубже в воспоминания рокового дня, который перечеркнул оставшуюся капельку здравого рассудка. Словно это было вчера, боль, как моральная, так и физическая, узлом затягивалась внутри. — Я тебе сказал, — зло выпалил Антон, закуривая сигарету, — ты не пойдешь в медицинский, — настаивал парень, стоя на ступеньках огромного здания, смотря на Настю. — Я уже подала документы и больше скажу, бюджетное местное закрепили за мной, — не сдавалась в споре будущая студентка. — Твою мать, Настя, ты когда-нибудь вообще будешь советоваться? — остался недовольным бандит и, не дождавшись ответа, пошел к машине, припаркованной около университета. Вдалеке послышался свист колес, запахло жженой резиной, Лоренц оглянулся на шум — по дороге неслась знакомая машина отца Громовой. В воздухе раздалась автоматная очередь. Антон пригнулся, ища глазами Настю, прячась за геликом. В шуме из-за криков и паники бегающие люди мелькали рябью. Лоренц пригляделся, на тротуаре лежала девушка, которую он с ужасом узнал. Антон кинулся к возлюбленной, почувствовав жжение в области предплечья. Рука тут же окрасилась в красный цвет, только прижавши ладонь к плечу. Пуля прошла по касательной и очевидно, что попала в Анастасию. Громова лежала на спине, прерывисто дыша из-за ранения, белоснежная майка окрасилось алым, а кукольное лицо бледнело на глазах. На мгновение Лоренц увидел в ней свою маленькую сестренку. «Нет-нет-нет, только не опять». Страх окутал Антона, но недолго думая, бандит поднял девушку с места происшествия и аккуратно усадил в мерс, прижав к ране какую-то тряпку, что нашел в машине. — Я ее сам отвезу, — раздался голос Виктора сзади перепуганного Антона. — Ты совсем с башкой поссорился?! — грозно рыкнул Лоренц, не понимая, почему мент так поступил. На лице мужчины и мускул не шевельнулся. — Она умирает, пошел вон отсюда! — парень уже завел машину и нажал на газ, но Виктор успел отскочить, избежав столкновения с бампером. — За ними поехали, — приказал он человеку, сидящему за рулем полицейской машины. — Вить, там твоя дочь и ты попал в нее. Ты понимаешь, что это край безумия? — пытался вразумить мужчину друг. — Я не отдам ее этому уроду, — Виктор обезумел от своего бессилия. Он не знал, что еще делать. Мужчина понимал, что поступает безрассудно и глупо. — Ты, возможно, ее убил… Как ты с этим будешь жить? — вновь отозвался напарник. — Поехали, я сказал! — прокричал хозяин машины, и водитель подчинился. Антон гнал на максимальной скорости, даже сквозь рев двигателя он слышал стук своего сердца. Настя уже сидела без сознания, с каждой минутой все бледнея и бледнея. Лоренц прижимал одной рукой ей рану, второй вцепился в руль. По щекам парня потекли слезы. Мысль о потери своей девчонки ужасала его. — Ты не умрешь, не умрешь, мы будем долго-долго и счастливо жить, — шепча, улыбался сквозь слезы парень. Наконец-то показалось уже до боли знакомое здание. Оглушительный сигнал клаксона, после чего ворота резко отворились, из здания выбежали все, кто был свободен. Сам Хирург, медсестры, санитары и врачи. Они молча извлекли девушку из машины, увезли внутрь, не пуская Антона. Оставшись снаружи, Лоренц все также сжимал в руках красную из-за крови ткань. Услышав подъехавшую машину, бандит молниеносно выбежал за территорию. Убедившись, что в машине отец Насти, он вытащил того на улицу, с грохотом прижав к машине лицом, и обвил вокруг шеи Виктора ту самую тряпку, испачканную кровью его дочери. — Чувствуешь? Чувствуешь, мразь?! Это запах твоей смерти, тварь. Если ее не спасут, я лично задушу тебя, сука. Понял?! — зло прохрипел Антон, стягивая в тугое кольцо удавку. В ответ он услышал только жадное глотание воздуха. — Что ты за сволочь? В родную дочь… — парень сжал тряпицу сильнее. — Э… Эт… Это т… Твоя… Пу… Пуля, — с трудом прошептал задыхающийся Виктор. Лоренц почувствовал сильные руки, оттаскивающие его от мента. Отец любимой громко прокашлялся, стащив в тот же миг с себя искровавленную тряпку. — Я хотел убить тебя, — пояснил запыхавшийся Виктор. Озверевший Антон вырвался из захвата двух охранников, во мгновение перезарядив пистолет заткнутый за пояс сзади, всадил три пули по ногам мужчины. Тот скрючился от боли, свалившись на землю, и застонал. — Хватит! — громко рявкнул вышедший к ним Хирург. — Антон, иди перевяжи руку. А этого на стол. — Посмотрим, кто из нас сядет, гнида, — ядовито прокричал вслед Лоренц милиционеру. Раскинувшиеся поля между дорог поблескивали из-за капелек утренней росы. Сквозь плотный туман прорывалось несколько желтых огней. На рассвете, разбивая тишину шумом сирены, подъехали две полицейские машины. Проблесковые маячки, настораживая больных, освещали парадный вход. В больницу вбежали трое с автоматами, напугав пациентов и персонал. Хирург, повидавший и не такие рейды, спокойно проводил незваных гостей в палату к уже прооперированному Виктору. — Громов Виктор Константинович, Вы обвиняетесь по статье номер сто одиннадцать уголовного кодекса Российской Федерации. Вы имеете право хранить молчание, не свидетельствовать против себя и своих близких, вы также имеете право на бесплатного адвоката и его присутствие при допросе, —протараторил зашедший мужчина в гражданском, предъявив свое удостоверение. В эту секунду наручники захлопнулись на запястье бывшего мента, двое конвойных остались около его кровати в боевой готовности. — Витя, ты уедешь лет на восемь, — присел опер на корточки перед больным, а на его лице светилась маска радости от очередного задержания. Было очевидно, что мужчины не ладят. Не дождавшись ответа, он презрительно посмотрел на арестованного и покинул палату, болтая с Хирургом. — … Вы проговариваетесь к шести годам лишения свободы в колонии строгого режима. Решение суда окончательно и обжалованию не подлежит, — суровая судья и тучная женщина лет пятидесяти громко ударила киянкой. Немногочисленные присутствующие сразу зашептались. Виктора увели конвоиры, а Настя даже не взглянула вслед отцу. Пока Антон размышлял, как иронична жизнь, мечтая упрятать Лоренца и всю его банду за решетку, Виктор сам попался в ловушку. Громова с трудом приходила в себя после тяжкого ранения. Переехав к парню, девушке стало спокойней: стены не давили, атмосфера не угнетала, стало проще улыбаться. Только Антона терзали желтоватые конверты, что он получал каждую неделю из колонии. «Милая Настя. Как у тебя дела? Я знаю, что ты успешно учишься на втором курсе. Я горжусь тобой, моя девочка. День за днем я пишу тебе, пытаясь добиться твоих ответов. День за днем я раскаиваюсь и молюсь всем Богам, чтобы ты простила меня или хотя бы поговорила. Знаю, прощения я не заслуживаю, нет и оправданий моим поступкам. Я очень молю тебя дать мне шанс….» Антон смял листок и поджог. Черный пепел лохмотьями падал в пепельницу, сжигая слова раскаяния. Парень тяжело выдохнул, приложив ладони к лицу, задумываясь о правильности своих решений. «Может надо было отдать их ей?» этот вопрос не покидал его каждый раз, как язык пламени поглощали рукописи. Догорал очередной лист, и в очередной раз Лоренц не был уверен в том, что делает. «Дорогая доченька….» «Любимая Настена….» «Моя маленькая принцесса….» «Настенька….» Каждую неделю бандит сжигал письма, которые откладывались камнем у него в душе. Устав от тяготы вранья, он поднял трубку телефона и набрал знакомый номер. — Ало, — хриплый голос мужчины казался таким странным, но Лоренц с трудом понял, что это нужный ему человек. — Виктор, это Антон Лоренц, — пытаясь сохранить спокойствие, начал парнишка. На другом конце стояла тишина, отец Насти явно не ожидал этого звонка. — Я сделал Насте предложение, мы сейчас поедем в ресторан праздновать. Я хочу, чтобы вы присутствовали там, — серьезно, скрывая все эмоции, продолжал Антон. Он назвал адрес заведения и повесил трубку, не дождавшись какого-либо ответа. На свой страх и риск будущий супруг не сообщил Анастасии о таком «сюрпризе», он даже не был уверен в их приходе. Но когда в дверном проеме показались три силуэта, Лоренц почувствовал, как каждая клеточка его мышц напрягается. Пока отец открыто каялся, к ним подошел Антон, приобняв девушку. Высокий и статный мужчина стоял перед семьей своей избранницы, а не тот бандюган, что когда-то с пылающими яростью глазами обвинял Виктора и Алекса в смерти сестры. Но даже после этих слов Анастасия все же не решилась обнять или подойти к отцу, слишком больно и глубоко засели обиды. Несмотря на недоверие своей невесты к родственнику, Лоренц протянул руку в знак примирения Виктору. Тот, оглядев дочь, сына и немного подумав, пожал ее. Напряжение спало. — Я попробую понять тебя и простить, но не сейчас, — вполне взвешенное решение приняла Настя, цепко ухватившись взглядом за отца. Алекс облегченно улыбнулся и обнял сестру. — Я не верю, что ты выходишь замуж за Лоренца. Это просто что-то из раздела фантастики, — усмехнулся иронии судьбы брат. Конечно, он был рад за сестру, хотя сложные деловые отношения между ним и Антоном сохранялись. Придется искать компромиссы и решения. Все ради маленькой девчонки, что когда-то выбежала, не глядя, на дорогу. Ресторан гудел до утра. Родители Антона отплясывали с новыми сватами, отцы пили на посошок раз тридцать, мамы обсуждали какой должна быть свадьба молодых, разумеется ничего из этого не было воплощено в жизнь. Алекс приударил за молоденькой гостьей со стороны невесты, хорошенькой брюнеткой Машей. Танцы, подарки и море алкоголя. Люди постоянно приходили и уходили. Будущие Лоренцы приняли сотни поздравлений и пожеланий счастья, главное торжество назначили на конец сентября. * * * В начале нулевых страну ждал переворот. Новый президент, новые законы и новые люди там, где они не нужны. Отголоски девяностых долго будут тянуться за всеми, начиная от простых граждан, переживших кризис, дефолт, дефицит и сухой закон, заканчивая бандитами, что убивали, грабили, избивали, занимались рэкетом и торговлей людьми. Когда схемы Антона и Алекса треснули, ребята смогли избежать тюрьмы, открыв общее дело. На честно ворованные и грязные деньги им удалось развернуть огромную фармацевтическую фирму, прикрывая ей сбыт наркотиков. Дело прибыльное, спору нет, но каждый раз, садясь в машину, Настя и Антон думали, заводить или рванет? После свадьбы жить в страхе было уже нельзя, девушка носила под сердцем двух близнецов, которые, как оказалось, еще и мальчики. Тони, а точнее уже Антон Юрьевич, принял решение отправить ее за границу, изменив имя и паспорт. В начале августа в США в машине скорой помощи, вызванной подружкой-Маринкой, на свет появились два очаровательных, крикливых и здоровых близнеца — Макс и Майкл. Роды прошли тяжело, Настю еле спасли. Узнав о случившимся, на свой страх и риск Лоренц решился лететь к жене. Девушка просила и умоляла его не рисковать, уверяя, что все в порядке, но он был непреклонен. Антон прилетел в Лос-Анджелес утром следующего дня. Он добрался до аккуратного домика в пригороде на берегу океана и, не теряя привычки из прошлого, озираясь по сторонам, постучал в дверь. На пороге его встретила все еще влюбленная по-детски Анастасия или, как сейчас называют, Натали. Эти объятия девушка не забудет никогда: тяжелые полгода разлуки, сложные роды и крайне долгая адаптация дались ей с трудом. Но он прилетел, прилетел к своей Настеньке, своей маленькой девочке, что отвоевал семь лет назад у отца. Маринка жила вместе с ними и помогала по дому. Вдовой она осталась уже давно, а новые отношения ей оказались в тягость, так как скорбь еще не прошла. Ее мужа Кирилла застрелили в две тысячи первом и с тех пор ушла радость и безбашенность девушки, всегда бунтарки и затейницы. Первые полгода после убийства ее прятали, спасали от похитителей и укрывали как могли. И когда опасность миновала, Марина приняла для себя решение, что останется вдовой, как можно дольше. Сейчас верная подруга сидела у кроваток близнецов и укачивала их на дневной сон. Антон не удержался и подошел к люлькам. Из глаз сурового и большого мужчины потекли слезы счастья. Мальчики были такими крохотными, ему казалось, что это какое-то благословение, чудо. На мгновение Лоренц подумал, что не заслуживает такого счастья, но вспоминая про Ольгу, он пообещал, что будет счастлив за двоих, ведь Антон так хотел, чтобы сестра испытала тоже самое. Ни одни из родителей Антона и Насти не видели пока внуков, хотя все уши прожужжали, что прилетят, но каждый раз их что-то останавливало. Когда мальчикам исполнилось полгода, все вернулись в Россию, думая, что опасности больше нет и наступили спокойные времена. Настя стала главой компании, забрав у мужа кресло руководителя, так как имела высшее медицинское образование и вызывала меньше вопросов и подозрений. Лоренц оставался в стороне, управляя процессами при помощи жены и ее помощников, к которым относился и Алекс. Мальчишки взрослели и пошли уже в школу. Маме Насти становилось все хуже, а в конце две тысячи четырнадцатого года, после долгой и затяжной клинической депрессии она умерла. Не сказать, что этого никто не ждал, но подготовиться к такому невозможно. Горе охватило семью Громовых. Виктор, находящийся на пенсии, спасался только времяпрепровождением с внуками и внучками, что подарила ему не только Анастасия, но и Саша и симпатичная подружка невесты — Маша, спустя пару лет после Анастасии. Казалось, что все хорошо…. Но шлейф прошлого тянулся за ребятами сквозь время. Летом две тысячи пятнадцатого года в дом Лоренцов прибрались двое в масках. Выстрел. Еще один. Контрольный. Детский крик и визг. На утро дом оцепила полиция, обнаружив два трупа. Детские кроватки пустовали. Анастасию Лоренц и Антона Лоренц похоронили рядом. Майкла и Макса не нашли и выкупа не требовали….