Январь-март 1998-го
Шмидт и его люди искали продюсера в течение месяца, но пока безрезультатно. Было ясно, что Кордон залег на дно. Глупо ли? Тем самым он выдавал себя с потрохами. Но, судя по всему, в планы Кордона разборки с Беловым не входили никоим образом. Доказывать ему свою непричастность к покушению продюсер не собирался – сейчас его, надо полагать, заботило только одно – сохранность собственной шкуры. С одной стороны, это устраняло последние сомнения в том, что бомба – его рук дело, но, с другой стороны, ушедшего в тень Кордона теперь предстояло искать, и, видимо, эти поиски могли затянуться на неопределенное время. Здесь же, в кабинете, ждали результатов поиска Пчёлкин с Космосом. Кос не находил себе места – то заваливался на диван, то вскакивал и начинал стремительно расхаживать от стены к стене, то замирал в задумчивости у окна, сосредоточенно покусывая губы. Витя наоборот сидел неподвижно в кресле и, прихлебывая время от времени из плоской коньячной бутылки, смотрел в одну точку отсутствующим взглядом. Ближе к вечеру приехала Эмма. Одиночество в стенах их с Витей нового дома добивало ее, как никогда. И зря она, что ли, продумала свою схему? Получалось пока, что зря. Мстителя найти – нашли, а вот мишень теперь представляла иголку в огромном стожище сена. В кругах киношников через Иншакова удалось прочно закрепить слух о том, что один каскадер – Кирилл Головин – погиб в автомобильной катастрофе, а второй – Валера Филатов – до сих пор в очень тяжелом состоянии. Сплетни в шоу-бизнесе разлетались быстрее скорости света. В данной ситуации это очень играло на руку. Кордон должен был быть уверен в том, что его коварный план сработал, и никто его в содеянном не подозревает. – С Активистом кто созванивался последний раз? – подал голос Саша. – Я, – махнул рукой Космос, по-прежнему развалившийся на диване, – сидят как мышки с Лисой, зализывают его раны… – Съездить бы к ним… – предложила Эмма, молча выхватив из рук мужа коньяк. Пчёлкин вздохнул, отмахнувшись, ничего не сказал. Белов кивнул. – Съездим. Только вот Шмидта дождемся… Как по заказу через четверть часа в кабинет ввалился серый от усталости Шмидт. – Ну, что?! – нетерпеливо спросил Саша. Шмидт тяжело опустился в кресло и печально покачал бритой головой: – Плохо, Саш... Оказывается, он еще неделю назад удрал в Штаты. Пацаны только что пробили аэрофлотовские кассы – вылетел рейсом Москва – Нью-Йорк... – Та-а-ак... – протянул Белов, сделав несколько неторопливых шагов по кабинету. – Вот сука!.. – пробормотал Космос, с озадаченным видом взъерошив волосы. В самом деле, было отчего схватиться за голову. Искать человека в Москве – это одно, а в далекой, чужой Америке – совсем другое. Но отступать Белов не собирался, он готов был отправить своих людей хоть на Луну – лишь бы найти Кордона. Америка – не Луна, к тому же Саше от Ани было известно, что у продюсера есть свой дом в Калифорнии, а это уже кое-что. Белов подошел к Шмидту и положил руку на его твердое, словно вырубленное из гранита, плечо: – Слышь, Шмидт, у тебя с английским как? – задумчиво спросил он. – Вообще-то я и в школе, и в училище немецкий учил... Присутствующие напряженно покосились на Белого, да и Шмидт, похоже, догадался, куда клонит шеф. – Я знаю английский, Саш, – напомнила Эмма. – Это не обсуждается, – синхронно отрезали Витя и Саша. Пчёлкин стремительно отстранил в сторону воодушевившуюся жену и лениво покачал головой: – Брось, Сань... Не найти нам его в Штатах, наверняка он там по липовым... – Одурел? – поднялся Космос и прогрыз взглядом слишком спокойное лицо Вити. – Достать гада хоть из-под земли и замочить на хрен! – Не ори! – гаркнул в ответ Пчёлкин. – Тут с толком подходить надо, Чапаев, блять… – А ну, заткнулись оба! – Белов что было сил приложился кулаком по столешнице, оборвав несостоявшуюся перепалку. Тяжело дыша, Саша по очереди наградил друзей тяжелым взглядом исподлобья. В кабинете наступила полная тишина. С видимым усилием взяв себя в руки, Белов повернулся к Шмидту. – Значит так… Возьмешь Макса, он в Штатах жил, по-английски рубит, да и вообще, немного уже там пообвыкся. Из своих людей возьмешь человек пять – самых толковых. Кого-нибудь обязательно с языком. Самим там особо не светиться, наймете частных детективов из местных – пусть они шустрят. Одна наводка есть – у него свой дом где-то в Калифорнии. Твоя задача – уничтожить гниду. Способ я тебе передам. И одно сделаешь обязательно... – Белов нагнулся к сидящему Шмидту и впился взглядом ему в лицо. – Перед смертью передашь ему от меня привет, понял? – Понял, – кивнул тот. – Все, Шмидт, иди, готовься... – Саша выпрямился и отошел к окну. Пчёлкины с Космосом молчали, словно ждали каких-то указаний и для себя, но Белов молчал. – Ну что, по домам? – спросил, наконец, Холмогоров. – Или до Головиных смотаемся? – Думаете?.. – в ответ молчание – знак согласия. – Грузитесь, я скоро спущусь. Белов подавил рвущийся из груди тоскливый вздох и прижался лбом к прохладному оконному стеклу. Из окон его кабинета на самой верхотуре новомодного офисного центра открывалась великолепная панорама. Под ним расстилалось море вечерних огней огромного города. И за каждым таким огоньком стояла жизнь какого-то человека или целой семьи. Семья… Все они – огромная, разрастающаяся семья, и троих из них они грозились потерять навсегда. Нет, прикончить эту суку. Была в возможность – собственными руками бы придушил и детонатор в глотку засунул, но… Прав Пчёла, с толком надо. Чтоб никто не подкопался… – А подарок как же? – уже перед входом в укрытие Головиных, поинтересовался Витя. – Такой праздник у ребят, а мы, как лохи, без подарка... – Есть подарок, – Белов покрутил в руках коробку в яркой обертке. – Думаю, Активисту понравится. – А что там? – Космос бесцеремонно потянулся к ней, но его опередил Саша. – Помнишь, Кос, у Кирюхи с его «Береттой» какая-то лажа вышла? Ну, что-то там заклинило, что ли?.. – А, это когда он что-то о нагане бухтел? Типа – барахло эта «Беретта», мне бы наган, как у Чапая?.. – Не о нагане он тогда мечтал, Косматый. О маузере. Кирилл с уже неизменными костылями от души пожал каждому руки, приобнял Эмму, и пока женщины накрывали стол на скорую руку, Активист развернул подарок. В коробке лежала огромная деревянная кобура, покрытая затейливой паутиной потрескавшегося от времени лака. Длинный и узкий кожаный ремешок тоже был весь в мелких трещинках. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – вещь, безусловно, подлинная и очень старая. Мужчина достал ее из коробки, на буром боку кобуры сверкнула золотом яркая, явно приделанная совсем недавно, медная табличка. – «За мужество и верность. Защитнику тыла Кириллу Головину от лидеров Белого Движения», – торжественно прочитал надпись на ней Активист. Он нажал маленькую кнопку сбоку, крышка кобуры откинулась, и вынул массивный, с длинным тонким стволом маузер. Его вороненая сталь местами потерлась, тускло отражая свет ламп. Выглядел пистолет весьма эффектно. – Ёбушки-воробушки! – протянул восхищенно Головин. – Белый, это ж… – Настоящий?.. – ахнул Пчёлкин. – Обижаете, братья! Из Музея Революции, никакой туфты!.. – Белов усмехнулся, весьма довольный произведенным эффектом. – Сказали - самого Щорса ствол! – Дай-ка глянуть, Кирюх! – потянулся за маузером Космос. Активист, смеясь, протянул ему оружие, а Саша не преминул еще разок слегка похвастаться: – Смотри не балуй – машинка рабочая!.. – Ну?! – изумился Космос, с горящими глазами рассматривая подарок. – Кирюх, а давай пальнем! В форточку, а? – Охренел? – засмеялся Активист. – Потом пальнешь, в тире... От Космоса маузер перекочевал к Вите, и тот тоже долго крутил его в руках, явно испытывая те же желания, что и друг. Белов, с легкой улыбкой наблюдая за ними, неторопливо разлил по бокалам коньяк. – Ну что, пацаны, за свадьбу? – наконец предложил он. – Прости, брат, что все вот так вот… Кирилл отмахнулся, глядя, как в комнату с тарелками закусок заходят Алиса и Эмма. – Ничего, главное, все живы, – и постучал костяшками по лбу Холмогорова. – Это уж – сто пудов! – немедленно согласился с ним Пчёлкин. Обхватил за талию подошедшую жену и воздвиг вверх рюмку: – За нас с вами, за хуй с ними, семья! «Пора... – подумал Белов. – Лучшего момента не будет...» – Давайте сядем, – негромко попросил он, – разговор есть... Друзья настороженно переглянулись и покорно расселись по местам. Саша тоже сел и, сцепив пальцы рук в тугой узел, нахмурился, раздумывая с чего начать. – Знаете, давно собирался и вот, наконец, решил. Эммка, сколько мы с тобой уже вместе-то? Эмма, поудобнее устроившись под бочком Пчёлкина, прикинула навскидку: – Ну, в этом году уже семь лет будет. – А с тобой, Кирюх? – Почти четыре. – Ну, с пацанами уже считать бесполезно, столько не живут, – в ответ грустные усмешки, – поэтому давайте, вываливайте все, что накопилось. Хочу решить это уже раз и навсегда. – Да все нормально, вроде, – хмыкнула Эмма. Хотя у всех было стойкое ощущение, что все это абсолютно не так. – Вроде… Нет, Лёвушка, ни черта не нормально. Космос, откинувшись на стуле, уставился неподвижным взглядом в потолок и сосредоточенно жевал свои губы. Пчёлкин опустил подбородок на грудь и задумчиво выводил пальцем невидимые узоры по плечу жены. Всем, без всякого сомнения, было что сказать, но начинать первым не хотелось никому. – Кос? – Саша повернулся направо. – Да ты, Белый, сам во многом виноват, – нехотя процедил тот. – Подмял все под себя, слова тебе не скажи… А мы при тебе типа мальчиков на побегушках. Пчёле еще ничего – он хоть в банке своем за хозяина, а я?.. – Космос безнадежно махнул рукой и опустил голову. – Та-а-ак... – протянул Белов и повернулся налево. – А ты что скажешь, Пчёла? – А что говорить? – невесело усмехнулся тот. – Косматый отчасти прав. Верить, говоришь, друг другу перестали? А не с тебя ли, Санек, вся эта хрень началась? Когда после Ростова ты на нас, как на прокаженных, смотрел? Эмму до дел не допускал, нас с Косом на хер слал… Тогда ж он сорвался, да, Космолет? – Ну нахера щас об этом, – устало закатила глаза Эмма. – А ты погоди, Терминатор, – покосился на жену Витя, – Белый сам попросил. – Продолжай… – сдержанно кивнул Саша. – Ну Кос сорвался, кто его из жопы доставал? Кирюха. – А потом было покушение на Эмму и Пчёлу, – вдруг подал голос и задумчивый Головин. – И что тогда пришлось провернуть, чтобы ты поверил в ее непричастность? Белов грустно усмехнулся и прищурился. – Ты сам говорил, что ей не веришь. – Ну говорил... – Кирилл обреченно мотнул головой. – Говорил, потому что ты хотел это услышать. Иначе бы разнес все к чертям и не стал бы вникать в правду. Белов обвел взглядом каждого, и ему тут же вспомнились давние слова Фила, сказанные после памятного наезда Луки: «Я, Сань, давно заметил: чем круче ты поднимаешься, тем больше в тебе лажи». Такое полное единодушие заставляло задуматься. Саша саркастически хмыкнул и взглянул на Космоса. – Вот ты говоришь – мальчик на побегушках... А почему? Почему я не мог доверить тебе ни одного стоящего дела, Кос? Молчишь? Тогда я тебе скажу. Потому что у тебя заскок за заскоком несколько лет подряд! Потому что ты просто взял и забил болт на все наши дела… Как дите, как Ванька мой: наигрался с игрушкой – и отбросил в сторону! А это не игрушка, Кос! Мы ради этого жизнью рискуем! – Ради чего?! – тут же вскинулся Космос. – Ради чего мы рискуем жизнью, Сань? Вот растолкуй ты мне, убогому, ради чего все это? – Ну, понеслось!.. – фыркнул Пчёлкин. – Что делать? Кто виноват? Пятый сон Веры Павловны... – А я понять хочу – чего ради? – не унимался Холмогоров. – Завели тему, так давайте… За каким хреном вся эта возня? Где цель, смысл?.. Ради чего Кирюха и Фил с Эммкой мозги свои по асфальту чуть не размазали? Ради чего мы кровь льем? Ради бабла? Так его у нас уже столько, что... Ну и что?! Кому от этого радости прибавилось?! Ну скажите – кому? Белов молчал. Он и сам не раз и не два задавал себе такие же вопросы, но ответов на них у него не было. Витя, демонстративно скривив губы, усмехнулся: – Ну что, Белый, поговорили?.. Доволен? Его сарказм был понятен. Разговор по душам, на который так рассчитывал Саша, по сути, не состоялся. Но, тем не менее, кое-какие выводы для себя он сделал. Помолчав немного, Белов произнес: – Вот что я вам скажу, братья... У каждого из вас своя правда. Но правда еще и то, что все мы в одной упряжке. Я дурак, да, за многое перед вами извиниться готов. Сейчас давайте не забывать, что мы – семья, давайте верить друг другу и держаться вместе… А насчет смысла... Есть смысл, Кос. Найти Кордона, свернуть ему башку, и жить нормально. Честно, как давно сами хотели. И мы сделаем это, слово даю. Секунда – и высокие бокалы оказались под завязку наполнены коньяком. Друзья переглянулись и вдруг одновременно поняли – не нужно им никаких слов. Все было ясно и так.***
Уже месяц команда Шмидта искала Кордона в Америке, а результата не было никакого. Единственное, что им удалось сделать за это время – это найти дом продюсера в Калифорнии. Впрочем, как и предполагал Белов, осторожный Кордон в своем гнездышке не объявлялся. Частные детективы, нанятые Шмидтом, рыскали по Голливуду, где у продюсера было немало знакомых, но и эти поиски никаких результатов пока не принесли. Эмма сидела у телевизора и тупо смотрела очередной боевик. Вити все еще не было. На экране отчаянные американские парни лихо уничтожали кровожадных злодеев, в бессчетный раз спасая человечество от неминуемой гибели. Кровь лилась рекой, и чем ближе была роковая минута глобальной катастрофы, тем больше вражеских трупов валилось под ноги непобедимых героев. Впрочем, Эмма не следила за перипетиями сюжета. Голова ее была занята только одним – мыслями о своей семье. Начать разговор с Пчёлкиным она хотела давно, но не решалась каждый раз. Понятное дело, сейчас для всех только одна задача – Кордон. Но потом… Слова Космоса прочно засели в голове. Столько всего Лёва повидала за эти годы, сколько с ней самой приключилось за все эти семь лет работы бок о бок с Беловым. Плюсы, конечно, были. Один. Витя. А все остальное… Пора называть это «горьким жизненным опытом». Уезжать. Далеко-далеко, потому что перейти полностью на легальное дело в Москве сейчас не получалось. Как только Эмме казалось, что у них это выходит, жизнь подкидывала такие испытания, справиться с которыми можно было только старым проверенным способом – бить. А чем – уже не важно. Все равно руки будут по локоть в крови. Не своей, так твоего оппонента. Выйдя из кабинета, Белов в сопровождении охранника спустился к машине. В казино его уже почти час ждала Анна. Встречаться с актрисой у Саши давно уже не было ни малейшего желания, но актриса оставалась едва ли не единственной ниточкой, ведущей к ударившемуся в бега Кордону. Продюсер вполне мог решиться на звонок своей бывшей пассии, и Белов старательно пас артистку, подстерегая этот далеко не очевидный шанс. Теперь они встречались лишь дважды в неделю – как по расписанию, по средам и субботам. И ни одна их встреча не обходилась без вопросов о Кордоне. Поначалу Аня тешила себя иллюзиями, что Белов просто ревнует ее к бывшему любовнику, но та странная регулярность, с которой в их разговорах всплывала тема этой гниды, заставила ее переменить мнение. Она поняла, что Белову позарез был нужен неизвестно куда исчезнувший продюсер, но для чего – это пока оставалось для нее загадкой. – Саша! – Привет, – он, мельком улыбнувшись, коротко ткнулся холодными губами в ее щеку. – Заждалась?.. – Ну конечно! Что ж ты так долго? – не удержалась от робкого упрека Анна. – Дела, дела... – рассеянно ответил Белов, оглядывая зал поверх ее головы. – Пойдем выпьем, замерз я что-то... Залпом осушив бокал виски, Саша изобразил подобие улыбки: – Ну, как дела? Что нового? Андрей-воробей не звонил? Скрывая свое раздражение, она повела обнаженным плечом: – Тебя, похоже, только Кордон и интересует... Белов уже не пытался улыбаться. – Так звонил или нет? – холодно спросил он. – Нет! – выпалила Анна. И тут же опомнилась и, накрыв ладонью руку Белого, мягко спросила: – Саш, зачем он тебе, а? Рано или поздно он ждал этого вопроса и потому держал ответ наготове – мол, хочет разобраться с деньгами, которые бригада вложила в последний, недоснятый Кордоном фильм. Приготовленный ответ уже был на языке, но в самый последний момент Белов, неожиданно даже для себя самого, сказал совсем другое: – В вашем последнем фильме снимались двое моих друзей. Один погиб, второй в тяжелом состоянии. Я хочу, чтобы этот фильм был закончен. Для этого мне нужен твой долбаный Кордон. Еще вопросы есть? Он исподлобья взглянул в лицо девушки, и от этого мрачного, тяжелого, как гранитная глыба, взгляда ей стало не по себе. – Саша, я... Я сразу сообщу тебе, если он позвонит... – пролепетала она, испуганно опустив голову. А уже в субботу Саша отправился на очередное рандеву с Анютой. На сей раз артистка потащила его на какую-то кинематографическую тусовку в Дом Кино. Вообще-то такого рода мероприятий Саша старался избегать – непрерывно целующиеся мужики, лживо-бодрые «голливудские» улыбки, непомерные амбиции, дешевые понты, хороводы слухов и сплетен вызывали у него отвращение, тоску и скуку, а не слишком хлебосольные фуршеты – мучительную изжогу. Но на этот раз все было иначе. Белов расхаживал среди кинематографических звезд, не скрывая своего живейшего интереса ко всему происходящему. Повисшая у него на руке Аня тараторила практически без остановки, стараясь выложить как можно больше информации в ответ на очередное Беловское «А это кто?». Она была просто счастлива. Столь неожиданное внимание своего покровителя к миру кино казалось ей добрым и весьма примечательным знаком. А Белов и в самом деле вел себя необычно: охотно знакомился с тузами кинобизнеса, известными режиссерами и актерами, раздавал им свои визитки, улыбался, шутил – словом, тусовался, казалось, в полное свое удовольствие. Отдалился ненадолго от увлекшейся разговором с двумя жгучими брюнетками-коллегами Анны, Саша уверенно зашагал в сторону Иншакова. И стоило ему это сделать, у Ани зазвонил телефон. Едва Саша вернулся обратно в главный зал, она подлетела к нему радостная, сияющая, словно утреннее солнышко. – Ну где ты ходишь, Саша?! – Что, соскучилась? – рассеянно усмехнулся он. – Да он звонил! – перебив его, вдруг выпалила Аня. – Кто?.. – Кордон! – Когда?! – Да только что! На мобильник!.. – восторженно захохотала девушка. – Я весь зал оббежала – тебя искала! – Где он?.. – задохнулся Саша. – А я знаю? Где-то в Америке, – Аня затараторила, торопясь выложить ошеломленному Белову суть разговора. – Я говорю: Андрей, куда ж ты пропал, тебя Белов обыскался! Он, дурак, даже испугался сначала: зачем, спрашивает? Как, говорю, зачем? Картину бросил, удрал куда-то, а Саша ее доделать хочет, из-за Валеры и Кирилла, ну, в память о последнем! Подожди, говорю, он здесь где-то, я тебе сейчас его дам! Бегала, бегала – нет тебя нигде! Дай мне, говорю, свой телефон, Саша тебе позвонит. Я, говорит, сам ему на днях позвоню – и отбился! Белов с шумом выдохнул, переваривая услышанное. А Анна тем временем вовсю тормошила его за рукав: – Ну что, Саш, доволен? Теперь пойдем, я тебя еще с кое-кем познакомлю!.. «Только бы позвонил! – молил про себя Белов. – Только б не испугался!.. – а уже в следующую секунду с невероятным облегчением подумал: – Все, девушка, больше ты мне не нужна... Все…».***
С той минуты жизнь Белова превратилась в ожидание – нервное, томительное, изнурительное. Кордон, насколько он помнил, знал только его рабочий телефон, и Саша дни напролет проводил в офисе. Он сидел в своем кресле, отрешенный и задумчивый, и буквально гипнотизировал телефон. Продюсер позвонил только на пятый день – в четверг, как раз во время традиционного еженедельного совещания с Витей, Космосом и Эммой. Из селектора раздался ровный голос Людочки: – Александр Николаевич, вам звонит Андрей Кордон из Америки. Будете говорить?.. – Что? – взревел Космос. – Кордон?! – вскочил Пчёлкин. Белов мгновенно взметнул вверх руку и цыкнул в голос: – А ну тихо все! В кабинете воцарилась абсолютная, звенящая тишина. Саша хрипло откашлялся и нажал кнопку на аппарате: – Соединяй, Люд... В трубке раздался тихий щелчок, и следом – неожиданно четкий, словно из соседней комнаты, слегка настороженный голос продюсера: – Александр? День добрый, это Кордон. Анюта говорила, ты меня искал? – А-а-а... Ну здравствуй, пропащая душа!.. – как можно добродушнее пророкотал в трубку Саша. – Да уж, Андрей-воробей, искал, верно! Хотел даже в международный розыск тебя заявить! Ты что же это, друг любезный, фильм бросил, а? Уехал куда-то, никому ни слова не сказал? А кто наше кино доделывать будет?.. – Так какое же теперь кино без ребят? – вздохнул Кордон. – На них ведь полсюжета выстроено. Воскрешение, месть… Нет, Александр Николаевич, про «Бессмертных», думаю, можно забыть. – Э нет, Андрей, ты это мне брось! – Белов понизил голос, мгновенно став серьезным. – Фильм этот мы с тобой обязательно доделаем, уж можешь мне поверить! Это, Андрей, дело чести, вот какая штука. Какая-то тварь угробила моего друга, второго чуть на тот свет не отправила… По телефону все не объяснишь, короче… – Александр, но ведь по сценарию... – начал было возражать Кордон, но Саша его решительно перебил: – Брось, не суетись! Все это фигня! Подправим сценарий, не мне тебя учить. Я ведь что тебя искал, Андрей... – Белов выдержал небольшую задумчивую паузу. – Честно говоря, я сперва подумал: нет Кордона – ну и хрен с ним, другого найду! А потом потолковал со знающими людьми, и, прикинь, все мне в один голос твердят: Кордон в этом деле лучший, хочешь сделать классный фильм – делай его с Кордоном. А мне, Андрей, надо чтобы этот фильм был не просто классным, а супер-классным! Теперь паузу взял продюсер. Помолчав немного, он спросил: – А как там Валера? – Плохо пока... – вздохнул Саша. – В коме он... – А этих... – голос Кордона едва заметно дрогнул, – нашли?.. – Ищем... Вроде как ниточка в горы ведет, въезжаешь? Ничего, мы ребята упертые – докопаемся!.. Ладно, ты мне вот что скажи – у тебя в Штатах дела какие или так, пузо на солнышке греешь? – Да нет, какие дела? Просто эта история с ребятами… Я как увидел репортаж в новостях, сразу понял, что картине – крышка! Ну и психанул, сорвался. Нервы, знаешь... – Ну да, понятно, – охотно поддакнул Белов. – А теперь-то как, поправил нервишки, успокоился? – Ну, в общем... – Вот и хорошо! Давай-ка, Андрей, собирай вещички и вылетай в Москву! Чтобы уже на этой неделе начать работать. У нас с тобой дел невпроворот, так что прохлаждаться некогда! Договорились? – Саш… – Значит, договорились! – отрубил Белов. – Ты мне телефончик свой оставь на всякий пожарный, ты вообще-то где? Кордон замялся. – Да у приятеля одного на ранчо... Собственно, я завтра отсюда уже уезжаю... Почувствовав настороженность собеседника, Саша тут же дал задний ход: – Значит, я тебя денька через два-три жду. Ну а если вдруг заминка какая – сразу звони. – Обязательно. – Ну все, Андрей, до встречи. Саша опустил на аппарат трубку, обвел каким-то диковатым, очумелым взглядом замерших за столом друзей и шумно, с нескрываемым облегчением, выдохнул: – Блять… Как по перилам моста, блин!.. Ну, и как из меня артист? МХАТ плачет по мне, да?.. Космос, проигнорировав его шутливый вопрос, нетерпеливо спросил: – Ну давай, рассказывай. Где он? Приедет? – Сказал: на ранчо какого-то приятеля. Телефона своего не дал – очкует пока еще. Ничего, думаю, этот разговор его успокоит… Пару деньков еще поменжуется и вернется! – Саш, а давай его в Шереметьево сразу и грохнем? На выходе?.. – с абсолютно неприсущим азартом к рекам крови вдруг предложила Эмма. – Или по дороге в Москву… Белов, откинувшись в кресле, рассмеялся такой забавной горячности. – Эммка, я понимаю твое дикое рвение покончить с этим всем, и Леха там уже ждет-не дождется… Шмидту надо звонить, вертать всех в зад, как говорится… Но торопиться не будем. Не для этого мы эту суку выуживаем, чтобы вот так сразу… Пусть клиент вернется, оглядится, успокоится... А уж там… Кордона пришлось ждать еще целую неделю – видимо, решение вернуться в Москву далось беглому продюсеру весьма и весьма непросто. Даже возвратившись в родные пенаты, он позвонил Белову не сразу. Впрочем, Саша не стал пенять Кордону на задержку. В их телефонном разговоре он нажимал только на одно: ссылаясь на острую нехватку времени, он настаивал на немедленной личной встрече. Кордон вынужден был уступить. Помявшись, он согласился-таки встретиться, но только не у Белова, а где-нибудь на нейтральной территории. Сошлись на ресторане Дома Кино – вероятно, выбор места встречи в какой-то степени определила тема предстоящего разговора. Первым в ресторан приехал Саша. Он занял столик с видом на вход в зал и приготовился ждать. Кордон опоздал минут на десять, он вошел в зал не по сезону загорелый, с длинными, выгоревшими на солнце волосами и с тонкими щегольскими усиками – и неторопливо огляделся. Наверное, какому-нибудь случайному знакомому угадать продюсера в его новом обличье было бы непросто, но Белов узнал его тотчас же. «Замаскировался, сука!..» – усмехнулся он про себя, высоко вскинув руку. Подойдя к столу, Кордон протянул ладонь: – Добрый день, Саша. Белов добродушно усмехнулся, пожимая узкую, вялую ладошку продюсера. – Вот давай-ка сразу за это и выпьем! Приветливо улыбаясь, они чокнулись и выпили заказанный Сашей виски. – Повторите… – коротко распорядился Белый и развернулся к продюсеру. – Ну что, Андрей, будем снимать кино? – Скажу прямо – дела паршивые. Срыв съемок, расторгнутые договора, штрафы, пени, то, се... Словом, мы влетели на весьма кругленькую сумму. А если еще учесть предстоящие расходы на изменение сценария, пересъемки сцен с Валерой и тем более с этим… Головиным, да и не только их!.. Короче, вот выписка из сметы, посмотри, - Андрей выложил перед Сашей несколько листочков из своей папки. Белов, не отрывая взгляда от, казалось, искренне огорченного Кордона, перевернул листы текстом вниз и решительно припечатал их сверху пустым стаканом из-под виски. – Нет, Андрей, мне эти цифры до фонаря. Скажи просто: сколько бабла осталось? Кордон не выдержал его прямого взгляда, опустил глаза и вздохнул: – Мало... Тысяч четыреста примерно... Получалось, что, не сняв и четверти фильма, Кордон сумел просадить больше миллиона баксов. Да уж, специалист, нечего сказать!.. При всем при этом лицо Белова не изменилось ни на йоту. Он сдержанно кивнул и совершенно спокойно спросил: – И сколько нужно еще, чтобы закончить наш фильм? Кордон вскинул на него совершенно удивленные глаза. Похоже, он никак не ожидал такой невозмутимости. – Ну не знаю... Вот так, навскидку, трудно... – растерянно промямлил он и вдруг, решившись, выпалил: – Миллиона два, не меньше. А то и два с половиной. – Ты их получишь, – тут же ответил Белов. Физиономия Кордона вытянулась еще больше. Саша смотрел в его вытаращенные глаза и напряженно думал. Продюсер тем временем пришел в себя. Он отхлебнул из своего стакана и наклонился к Белову. – Саша, это неразумно! Поверь моему опыту – нет ничего хуже, чем переделывать уже начатое! Это всегда очень дорого и очень хлопотно. А главное – результат все равно, как правило, плачевный! Куда проще и дешевле сделать другой, новый фильм. Уж ты поверь мне, я знаю, что говорю! Хочешь, сделаем совсем другую картину – еще круче «Бессмертных», и посвятим ее твоим друзьям! Картина маслом. Кордон не хотел делать именно этот фильм, картину Фила. Потому и сумму заломил сумасшедшую, надеясь, что Саша откажется сам. Белов помолчал и, медленно покачав головой, ответил: – Нет, Андрей, не хочу. Вся фишка в том, что мне интересна конкретно эта картина. И конкретно потому, что она – проект моего друга, который парится сейчас на больничной койке! И в ней снялся еще один друг, который погиб. Погиб, Андрюша, понимаешь? – Саша, прости, но ты просто не знаешь, во что ввязываешься! – Значит, отказываешься? – Да, отказываюсь! – с вызовом вздернул подбородок продюсер. – Любой другой фильм – да за ради бога! А этот – нет, не буду!.. Саша еле сдерживался, чтоб не сорваться. Ненависть к Кордону мутила разум, тисками сжимала горло, мешая дышать. Он выпрямился, расправил плечи и порывисто, глубоко вздохнул. Стало немного легче. Неторопливым, ленивым движением он запустил руку в карман пиджака и достал оттуда сложенный вчетверо бумажный лист. Это была расписка на сто тысяч долларов, выданная когда-то продюсером Филу. Развернутый листок Саша сунул ему под нос. – Узнаешь? – Что это?.. – Кордон прищурился, всмотрелся и, узнав документ, выдавил кривую усмешку: – А-а-а... Да я заплачу, Саш! Вот запущу новую картину – и сразу же заплачу! Сто штук не проблема. Глаза Белова сузились, мгновенно превратившись в жестокие, колючие точки. – А ты знаешь, сколько на эти бабки процентов набежало?.. – негромко, со зловещей хрипотцой в голосе произнес он. – Я же тебя, Андрюша, с говном сожру. Стало тихо. Кордон ощутил, как под длинными волосами стремительно побежали капельки пота. Что сказать? – Ну так что, Андрей, мы будем снимать кино? Стараясь хоть как-то сохранить лицо, тот сделал жалкую попытку улыбнуться. – Будем. Белов встал и протянул продюсеру руку. – Ну, будь здоров! Сегодня же займись сценарием – несколько сцен с Филом и тем более Кириллом должны остаться в сюжете, и, пожалуйста, держи меня в курсе. Внимание зверька было усыплено. А утром бригадиры совместно смотрели утренний свежий репортаж. С голубого экрана вещала миловидная блондинка, позади которой дымился взорванный шестисотый «Мерседес». Поправив прическу, девушка выдохнула и поднесла к лицу микрофон, украшенный надписью «Столичная криминальная хроника»: – Сегодня ночью в районе Пушкинской площади произошел взрыв. В результате взрыва автомобиля погиб известный продюсер Андрей Кордон. По данным следователей, в автомобиле сработало взрывное устройство. В ведомстве сообщили: с учетом полученных данных, это преступление было заранее спланировано и носит заказной характер. Это уже третий случай за последние несколько месяцев. В прошлом году по этой же причине пострадали еще двое коллег погибшего продюсера. Обстоятельства выясняются. Репортаж Ульяны Мухиной. – Красиво горит… – с упоением проглотив добрую дозу коньяка, присвистнула Эмма.***
98-й год из месяца в месяц удивлял своими авантюрами. Или это все Саша удивлял? Пойди разберись. Однако Белов, прознавший о Каверине и его баллотировании в депутаты, решил для себя в считанные дни все. Если дело выгорит, сбудется давняя заветная мечта всех жен бригадиров – их мужья порвут с криминалом. И Саша действительно готов был пойти на это. Конечно, его шансы на победу в выборной гонке были неочевидны, но тем интереснее попробовать добиться-таки своего! Несколько дней ушло на то, чтобы подготовиться к передаче дел. Многое в их бизнесе было завязано лично на Белове, и ему пришлось изрядно попотеть, чтобы предусмотреть все до мелочей. Наконец, схема управления всеми делами Бригады – и черными и белыми – была готова, и Саша собрал друзей на совет. В своем кабинете он повесил огромный лист ватмана – плод своих трудов. В центре листа был изображен большой кельтский крест, вокруг него располагались пчела и лев, стилизованный Сатурн с кольцом, буква Ф и Г и женские фигурки рядом с ними. Схему довершала разветвленная система стрелок, связывающих основные персоны с рисунками автомашины, пачки долларов, пистолета, многоэтажного здания, цветка мака, элемента таблицы Менделеева А1, загородного коттеджа и многого другого. От этих значков, в свою очередь, также отходили стрелки к кружкам с различными инициалами. Рядом со всеми стрелками стояли цифры. Эта паутина указателей и стрелок и была самым главным – Сашиными связями, которые он намеревался передать друзьям. Бригадиры с недоуменным любопытством рассматривали все эти художества. – Ну и что это значит? – усмехнулся Космос. Саша самодовольно улыбнулся: – А это значит, что с этого дня заправлять всеми нашими делами будете вы! Не дав друзьям опомниться, Белов принялся за комментарий своей схемы. Разжевывать то, что им и так было известно, Саша не стал. – Красота, а? Прямо Репин, блин!.. – рассмеялся он. – Две ночи подряд рисовал, как дурак. Пчёлкин подошел к схеме поближе. – Я хорошо получился... – заметил он. – Эммка, глянь, он тебе гриву подрисовал!.. – Так я ж с натуры, ПчёлоЛёвкины! – усмехнулся Саша. – Кстати, я только сейчас понял, какую махину мы создали. Пристально разглядывая схему, Валера с задумчивым видом почесал макушку и вздохнул. – Сань, давай теперь начистоту… Ты че удумал? Соскочить? – Ну, во-первых, не просто так, – покачал головой Саша. – Моя доля она так и останется моей долей. А во-вторых, вы че, не рады, что ли? Друзья недоуменно покачали головой. Активист покосился на свои инициалы. – «Эгида» и два комплекса с каких пор на мне повязаны? – А мы тут с Эммкой подумали и решили, – подмигнул девушке Белов, – это тебе подарок на свадьбу ну и в качестве благодарности за спасенные жизни. Эмма ничего не решала, конечно, но уже давно неофициально управление клубом и всеми сотрудниками были переданы в руки Головина. Теперь, значится, официально. – Он предложил, я поддержала. Все по справедливости, Кира. Куда мне эта махина теперь? Пора оседать, возраст, понимаешь ли, здоровье… – Погоди, Сань, – Космос исключительно не понимал подвоха. – А ты… ты сам-то чем будешь заниматься? Белов лукаво улыбнулся и после небольшой паузы признался: – Ну а если серьезно... Есть, братья, у меня одна идея. Есть.***
Макс был в шоке. Нет, даже не подобрать более красноречивых слов, чтобы выразить весь ахер от происходящего. Еще неделю назад он был уверен на миллион процентов, что Володя Каверин сложил свою башку в Чечне, а тут… Саша, еще покачиваясь, вышел из коморки того очкастого мента, но протрезвевший вмиг, как стеклышко. Сжимая в руках какой-то плакат, он влез в машину и глухо-глухо застонал, прижимая побелевшие костяшки ко лбу. – Сань, перебрал, что ли? – хмыкнул Карельский. – Ага… Призраки уже мерещатся, – и без лишних слов положил на приборную панель тот самый плакат. В белой каске с довольной ухмылкой на них взирала физиономия Каверина. Он воевал, теперь он строит… – Живой… – Живот, сука, – усмехнулся Белый. – Поехали-ка, Макс… Поехали… И поехали. Предвыборная суета со всеми вытекающими. Саша, разумеется, не был настолько наивен и глуп, чтобы быть на все сто процентов уверенным в своей победе. Борьба против Каверина с его «героической» биографией предстояла нешуточная, и Белов понимал, что ее итог вполне может оказаться не в его пользу. Но сложность стоящей перед ним задачи только подстегивала Сашу, его уже захватил азарт соревнования. Белов с нетерпением ждал начала схватки со своим давним врагом, и причиной тому была не только личность его основного оппонента. И Макс… Макс ждал этой схватки ничуть не меньше, но не столь воодушевленно, как начальство. У него были свои страшные ожидания. И эти ожидания оправдались. Едва повидавшись с матерью и Юлькой в Малаховке, Карельский зарулил в свой старенький двор, прошагал всего два шага к подъезду и замер. Тусклый свет фонаря выхватил мрачный образ и знакомый затылок. Затылок, в который так не терпелось прямо сейчас пустить пулю. Макс замер, чувствуя, как опускаются внутренности. Вот. То, чего ты ждал. Он едва заставил себя пошевелиться. Сердце пропустило удар. – Как дочка, не болеет? Попал. Наглухо. Прочно. Совсем. Снова! – Присядь, мил человек. Разговор у нас с тобой не столь долгий будет. Дела, понимаешь… – вкрадчивый, донельзя спокойный голос Володи буквально физически припечатал Макса к скамейке. – Без лишних слов и препирательств давай уточню сразу, что ты должен сделать. Слышишь, а, Максимка? Макс ощущал, что подача воздуха в легкие словно крышка люка перекрыла. На что он был способен – только кротко кивнуть. – Вот эта штучка должна очутиться в кабинете твоего дорогого начальства, – черная рука, облаченная в крепкую натуральную кожу, вложила в сжатую в кулак ладонь Карельского маленький «жучок». – Приказ понят? Макс наблюдал за движениями пальцев Каверина, стараясь не обращать внимания на кипящее давление в ушах. Какого черта ты делаешь? Зачем это нужно? Почему я в этом участвую? Что-то щелкнуло. То ли пальцы замерзли, то ли еще что… Еле шевеля руками, Макс разжал ладонь, кусая щеку изнутри, стараясь не дрожать от гнева. Слабак… Этот шепот почти невесом в ревущем и диком сознании. – Не вздумай меня обмануть. И без того темный мир тухнет. Макс стоит, закрыв глаза. Зажмурившись. Задыхаясь. Чувствуя, как начинает трястись глотка. Как что-то гигантское рвется наружу. Почти искрит, продираясь вверх по горлу. – В твоих интересах сделать все, чтобы эта гнида больше не смела переходить мне дорогу. Макс на крючке. Снова, да? Нет, Господи, пусть лучше Карельский расползется на части, задохнется, исчезнет прямо сейчас, чем позволит снова крутить им, как слепым щенком. Но… Слова впитывались в мозг. Неотвратимо. Медленно. И больно, отчего смотреть вдруг стало почти невозможно. Свой дом расплывался перед глазами. Горло саднило так, будто он долго орал, задрав голову. Выкрикивался в темноту неба. О, как он хотел сейчас заорать. Но не мог. Всё, на что хватило сил, это: – Я понял. – Не сомневался. Бывай, – небрежный фамильярный хлопок по спине напоследок, и шаги Володи стихли уже через пару секунд.