***
— Что-то случилось, дорогая?.. — полушёпот, тихий вздох. — ТЫ СЛУЧИЛСЯ, МАСЛЕННИКОВ! БЛЯТЬ, ТЫ! ТЫ! ВО ВСЁМ ВИНОВЕН ТЫ! ДА, ЭТО ТОЛЬКО ТЫ! — дрожь в руках, ком в горле... — Что тебя, блять, опять не устраивает?! — очередная тарелка об пол. — Я просто хотела от тебя.. любви. Я хотела любви и заботы, я просто хотела быть желанной, а ты вечно пашешь тут и там! Ты бесчувственная мразь, Масленников. Ты не умеешь чувствовать. Ты посчитал дни, когда у нас всё было хорошо? Когда? В начале? Когда? Когда всё начало заканчиваться скандалом из-за ничего? Да, мы молодые, не отрицаю что глупые, но..прощай. Слово, которое отпечаталось в разуме навсегда. Слово, колющее больнее кастета. Слово, что препятствует любому здравому смыслу. Слово, которое рушит всё. Абсолютно всё. Ну и слово, после которого в памяти только стук каблуков, в унисон со звоном миниатюрных колёс чемодана, хлопнувшая дверь, кровь и слёзы, белая рубашка, остатки цветочного парфюма.... Коньяк, дым. Боль этой ночи, длиною в жизнь. Это и есть жизнь. Часы настукивают ритм. Медленно сползают шишки... Вверх — Вниз... И по встречной. Стрелка разглядывая цифры на циферблате, плавно скользит в оси.. На любимых символах – смакует, любуется, аккуратно гладит и проходит дальше... А на той, что совсем не по душе - старается повысить свой ритм, свою скорость... Всё как в жизни. Всё в жизни. И это всё — сама жизнь. Полюбишь ты её – она полюбит тебя в ответ, глядя в лицо. А есть шестёрка – стоит спиной к стрелкам обоим и обижается. А! А вот и недавно кукушка показала макушку. Молодость стучит, уходит... Уже надо расти, быть серьёзными, амбициозными. Пора взрослеть, забывать чувствовать. Забывать, желательно, и себя.***
День прошёл обычно. Свой "объект исследования и идеала" Иманов так и не нашёл, как бы не искал. А его подруга рядом то и делала, что таскала этот кусок плоти с четвёртого по первый этаж, в поисках свободного кабинета для иностранного, ведь вторая группа беспощадно выгнала первую, из-за чего подгруппе было необходимо за пять минут перемены найти хоть-какое помещение. Несомненно, за это ручалась Алия, и так же девушке было необходимо, чтоб рядом с ней ходил Эмильен, дабы слушать её нытьё и недовольство, зачем же в такую маленькую школу (что, кстати, точно не маленькая) пихнули чуть ли не всю Россию! Целый табун учеников завался в единственный свободный класс по химии, затем ожидали учителя. Прошло примерно десять минут урока, затем начался сам предмет, очередная скучная тема, которая совсем не нравилась Иманову. Ему вообще мало что нравилось, единственное это наверное география, ну вот и дело, и карту учишь, и историю, и с учителями в дебаты вступаешь, всё по маслу! — Изюм, хватит тухнуть, уроки закончились а ты до сих пор какой-то не такой.. Я конечно знаю что не любишь контрольные, но не так же... — Я не люблю когда мой мозг нагибают тем дерьмом, который мне даже в жизни не пригодится! — фыркнул парень, поправляя своё худи. — Ну а гоу тогда к тебе, как обычно, как раз родители в отъезде, искать не будут, посидим, накупим вкусняшек, фильм глянем! Ты же такое любишь?, — на одном вздохе пробалакала девушка, довольно улыбаясь и не имея сил даже приподнять свой портфель, в котором, как уверяет Чернец - она носит чисто кирпичи. Драматически смахивая слезу, девушка улыбнулась юноше, будто выпрашивая,— И Артёма захватим! Весело будет! — Будет. Теперь этого нужно только найти.***
Дойти до дома не было проблемой, парень жил в минутах пятнадцати от этого места лёгкой ходьбой, однако маршрут был перестроен на полпути, поскольку хозяин дома вспомнил свой полупустой холодильник с утреннего подъёма, и что он держится на одной дольке колбасы с хлебом. Благодаря всех богов за сокращённый день, юноши направились в местный мини-маркет, в поисках чего-либо на вечер. Уже в магазине подростки накупили подряд всякой сухомятки, напитков и сладостей на этот "киновечер", далее просто прогулялись по магазину, пару раз заходя в отдел игрушек и удивляясь как рано люди начали готовится к Хеллоуину: на стеллажах красовались всякие тыквы, гирлянды, в ящиках лежат детские наборы рукоделия, усижены реально какие-то ужасающие игрушки и сладости. Дай бог, до праздника не просрочат. Всё было бы очень хорошо, если не... До боли знакомое чёрное, полностью кашемировое пальто и длинная шея, высокий рост, берцы... Масленников. Тот, который в учительской твердил что один, тот, который раньше всех буквально выбежал после окончания урока в одиннадцатом "В" утром, тот который... Так симпатизировал Эмильену. Высокая фигура, приобнимая незнакомку, приближалась к кассе, куда направлялись и эти ребята. Иманов мигом всплыл. Его лицо полыхало, непонятное и щемящее чувство привязанности словно постепенно срезали лезвием, оба омутов были направлены на тех двоих. — Уууу, смотрите кто там, — промычал Чернец, улыбаясь, — пока мы тут учёбой маемся, кто-то уже девчонок клеит! — прохохотал он, а парню напротив точно до смеха не было, он просто впал в ступор. Лаборантка была, а это кто? – эти мысли пририсовались над приближающимися силуэтами, как в симс, на что не смог не улыбнуться Иманов. — Хароо-ош! — процедил Эмиль, тихо смеясь на шутку товарища, которую понял неприлично поздно. — Хорошего Вам вечера, Дмитрий Андреич! — громко возгласил "бессмертный еврей" сокращая его отчество, и улыбаясь пошагал к выходу, в то время, как продукты пары только пробивались, а учитель с сопутчицей были прям за спиной. — Дурак. — сошлись на мнений подростки.***
Уже через час они сидели у Эмиля в квартире и выбирали фильм, паралельно вскрывая пачки сухариков, чипсов, напитков и множества сладостей, что они не так давно купили в магазине. Выбор остановился на ужастике. Ведь по очень логичным объясненияи Чернеца: "Ну, блять, скоро же хэллоуин и вот это вот, поэтому смотрим ужастик" лучше варианта им не найти. Эмиль с Алией боялись смотреть хорроры, но никто не показывал этого, однако при первом же резком, громком звуке и выпрыгивающем из-под кровати монстре они почти одновременно дёрнулись, вот тогда Артёму всё стало понятно. –Вы чего тут дёргаететесь?– спросил Чернец, примерно догадываясь, какой будет ответ. — Да потому что нехер включать свои сранные ужастики! — быстро протароторил Эмиль сразу за двоих, понимая, что Аля ещё в небольшом шоке от испуга. — Ладно, бояки, не будем смотреть ужастик, но у меня есть идейка получше.. —проговорил Чернец, предвкушая, что будет дальше. — И что ты там придумал? — спросила Аля недоверчиво. — Погнали в клуб? У меня там дядя работает, поэтому нас спокойно пропустят. Попьём чутка и вернёмся сюда. Ну, как вам идея? — Артём говорил это, зная, что Эмиль точно не откажет, а Але придётся согласиться на это. Они с Имановым переглянулись и уставили свой взгляд на девушку. – Знаешь, а поехали– махнув рукой ответила Аля. – Окей, тогда сейчас я пойду покурю и вернусь. Собирайтесь и вызовем такси. – сказал Эмиль выходя на балкон. О том, что он курил знали даже его родители. Им ничего не оставалось, кроме как сказать, что это вредно и забить на это. Видимо, Алия ещё не совсем понимала что могли предполагать под собой эти безобидные "пошли в клуб, выпьем и вернёмся". Мандраж съедал. Все понимали что они не вернутся, по крайней мере, сами. И так и произошло. Выходя из такси у невероятно элитного бара, как казалось на первый взгляд, подростки остановились жмурясь — огромная вывеска ярко светилась, не предполагая ходов обхода от этого неона, который перекрывал весь взор гостей. Артём что-то агрессивно набирал на своём телефоне, чуть ли не пробивая этому бедняге экран, а Алия зажималась от холода так, что Иманову пришлось её приобнять, уберегая нежную спину от резкого сентябрьского ветера. Под уверенную команду Чернеца "топаем" трое друзей направились к чёрному ходу, дабы в лишний раз не попадаться глаза местным тиранам. Со входа их сразу встретила чуть ли не полная тьма и слегка заглушённая стенками, ритмичная музыка. Клуб тянул каждого к себе, сразу хотелось провалиться в атмосферу этого места, получая долю наслаждения в их ежедневной рутине. Арена будто разделена на две подчасти: молодняк, которая тактично двигалась, распивая шоты текилы под зелёным светом; и в дальнем углу красовались более графские и деловые фигуры: кто общался и расслаблялся, а кто играл в бильярд на огромных кии. В углу с танцовщицами виднелись большие плечи и уверенные руки, а самые смелые мерзавцы баловаться азартом, сидя за столом открытого покера, посылая дилеров туда и обратно. Клуб жил своей жизнью и кипел запахом страсти, такой одновременно невинной и молодой, ну и параллельно столь тяжёлой и похотливой. Он просто тянул действенные души к краям ада одержимости. Что тут только не происходило? — Зайдём к движущемуся бару и ниже травы будем тусоваться там, главное не высовываться. Ночь уверяет быть интересной! — ехидно улыбаясь и явно на одном вздохе произносит виновник этого "торжества". — Слушайте.. А мне начинается нравится ваш движ, всеми руками за! — целуя своего парня в щеку отвечает Алия, — Артём, ты лучший!***
Вот время на часах уже переваливает за 24 часа, уже новый день. Но никто этого и не замечает, ведь они уже слегка пьяны, хотя слегка – это описание их состояние конкретного нестояния ни капли не подходит под них. Они изрядно расслабленны, выпив порядка 5 шотов и ещё нескольких алкогольных коктейлей. Аля с Артёмом танцуют где-то в центре танцпола, отрываясь по полной, а Эмильен сидит около барной стойки. Вдруг к нему кто-то подходит. Он это чувствует, потому что этот кто-то буквально дышит ему в спину. Эмиль разворачивается к нему, но не видит лица – на этом лице красуется маска, закрывая больше половины. – Не хочешь конфетки, солнце? – из его уст это звучит нарочито и приторно сладко, да так, что уже противно от его голоса. Здравый смысл буквально кричит «Эмиль, нет. Нет, нет, нет. Не смей отвечать и тем более брать у него что-либо», но подросток его не слушает. Он пьян. Сейчас он готов на всё. Ему сейчас всё интересно. – Что за конфетки?– Эмильен и сам понимал, что это никакие не конфетки, но любопытство берёт вверх. – Обычные конфетки, не волнуйся, солнце – опять этот голос, он звучит с ухмылкой, и любой нормальный человек не стал бы брать, но не Эмиль. – Знаешь, а давай – Иманов, отвечая на это, не думает о последствиях от слова «совсем». Жаль, ему бы не помешало. И тут этот незнакомец резко притягивает подростка за запястье, целует. Резко и напористо, проталкивая ему в рот нехилую дозу наркоты. ЛСД. Но это он узнает уже потом. Незнакомец после того, как пропихнул таблетку в рот подростку, скрылся за толпой людей, что не скажешь о моментальных последствиях. Эмильен начинает чувствовать тошноту, подходящую к его горлу, и он решается выйти на улицу, чтобы покурить, ведь ему всегда это помогало, но он не употреблял до этого и даже не планировал, что такое может произойти в его жизни. Походу, теперь это его ещё один опыт.***
Никита сидит за барной стойкой, ведь сегодня его смена и они разговаривают с Димой. Он же, пришедший после расставания, готовый крушить всё и всех, заказал всего лишь колу, понимая, что работу-то никто не отменяет, и, если он не придёт без объяснений, его, как минимум, будет ждать выговор. Оно ему надо? Нет. Поэтому сегодня он обходится без алкоголя. — Да помнишь я тебе говорил про Артёма из одиннадцатого "А" класса который. Он так раздражает, он половину моих уроков прогуливает и делает вид, что ничего не случилось! — жалуется Масленников своему другу и коллеге по работе. Они работают в одной школе вместе. — Ну, что? Пиздец, но он же вроде не сдаёт твой предмет, его можно понять — отмахивается Никита, понимая, что он тоже так делал, но об этом можно и умолчать. — Да, но это же не повод, — говорит Дима, продолжая настаивать на своём, — я ему два выставлю сейчас, а потом он ко мне бегать будет и упрашивать оценку исправить, потому что он он идёт на хорошие оценки в году и два ему явно не нужна. — И друг его, Иманов Эмиль который. Тоже такое же. Болтают на моих уроках постоянно, я уже не могу. Заебался. — говорит Масленников Никите, он сам того не замечая проводит большинство своего времени на работе, а когда приходит домой занимается подготовкой к следующим дням. И так по кругу. Сударь даже не удивлён в уходе его девушки. Она требовала много внимания к себе. Слишком много. А Дима попросту не мог этого дать, ведь он занимается делом, приносящим ему доход. — Да ладно, забей на них, конечно они такие. У них сейчас в голове одни клубы, алкоголь и девчонки. Все мы такими были в 17. Будто такого не было, попробуй отрицай! — отвечает, огрызаясь, Никита, отворачиясь к очередному мужику, желаещему выпить, да чего-нибудь покрепче, а чего - не важно. Таким людям можно и наркотики, и виагру, и что там ещё подсыпать, они и не заметят, но Сударь так не делает. Это же не его основная работа, хотя от неё доход будет побольше, чем от старой школы, в которую его буквально притащил Масленников. — Ладно их, хватит тухнуть. Что дальше будешь делать, крутиться по дню сурка?, — вернувшись, продолжает их диалог Морозов,— Если так, то просрёшь все свои "лучшие года" в этой школке, ты слишком много себя загружаешь! Попробуй отвлечься на что-то, или не брать столько дел на себя!! — Будто внедрял ему в голову мужчина. — А что мне делать?, — задумался Дмитрий, затем мельком оглянув арену танцпола, вернул свой взор на Сударя — Ладно, друг.. Спасибо тебе, счёт оставил, я лучше пойду. Синяки под глазами никто не отменял. Прогуляюсь, развеюсь, мысли выветрю. — он пожал руки бармену, который улыбчиво ответил — Если что, звони. Удачи, брат! Стуча массивными подолами кроссовок, Масленников вышел из главного зала, направляясь в гардеробную. Взял своё пальто, и, быстро накинув, наконец покинул это гудящее, шумящее, давящее место. Поскольку мужчина вышел из задних дверей, ему предостоит пройти через боковушку, дабы дальше слиться с улицей. Голова полностью ветренная, руки начинают замерзать, на горизонте людей не виднеется..***
Эмильен, еле выбравшись из толпы, колыхаясь вышел из здания, прислонившись к бетонной, морозной стене всем телом. Чувство было ужасное: голова раскалывалась, в глазах двоилось, мысли летали со скорость света, что он не мог элементарных слов связать. Разумеется, для первого раза подобного, так ещё и смешанный алкоголь сделал своё дело, но Иманов точно будет знать какого это, сомнительно конечно, что не подсядет как способ "забвения". Парень вытаскивает из своих внутренних карманов пачку парламента, водит зажигалкой и закуривает, занимаясь этим около десяти секунд. Сизый дым летит наверх, из-за нарастающего безконтроля тела, юноша давится его половиной, прокашливаясь. Горло жжёт знатно, будто этот смог добрался до мозгов. Как же паршиво он себя чувствует. Проходит порядка минут пяти, как Эмильен слышить шаги позади, явнее слева, но не делает никаких движений в эту сторону, а просто стоит как припечатанный. Вдруг, его отдёргивает от стены кто-то явно в ужасе, вытряхивая итак безобразное тело. Эмиль уже не различает. Эмиль даже не видит.