in darkness we gain everything'

— да, я уже еду в такси, скоро буду, — отвечает чимин и сбрасывает вызов. он откладывает телефон в сторону, переключая песню. у него никак не получается хорошо растушевать тени на втором глазу, что заставляет медленно выходить из себя. он не должен облажаться и прийти абы как, ведь там будет намджун. мальчик давно подает ему сигналы симпатии, но тот их будто в упор не замечает, поэтому он решает взять все в свои руки на сегодняшней встрече. хотя, именно джун был тем, кто первый подошел к нему и завел разговор. чимин хочет в кои-то веки собрать всю свою волю в кулак и разобраться с тем, что происходит между ними. компания часто собирается по выходным в доме чонгука и тэхена. они еще в школе решили снимать квартиру вместе, так как это выходило дешевле, да и интереснее, чем поодиночке. их вечера субботы — маленький островок отдыха среди глубоководной пучины учебы и домашних дел. все они оторвались от родителей и отправились покорять сеульские университеты. взрослая жизнь, которая в мечтах и образах, запечатленных в фильмах, была сладким временем, на самом деле такой не является. чимин одними губами подпевает песне арианы гранде, то и дело поджимая их и стараясь не напортачить. каждый раз, когда он собирается на какое-то важному ему мероприятие, руки будто не хотят его слушаться и делают все по-своему. времени осталось мало, а ведь еще нужно успеть выбрать одежду и добраться до места. он уже сделал пару движений лопатой, когда сказал, что уже едет, не хотелось бы задерживаться и закапывать себя еще глубже. наконец, закончив, он подрывается с места и в уме прикидывает примерный образ. ему нужно выглядеть хорошо, но не так, будто он особо старался. в итоге, решив, что это все-таки обычная суббота, он надевает простую футболку и джинсы. это его самые счастливые джинсы, в них он лишился девственности и сдал первый экзамен в университете. не должны подвести и сегодня. недолгая поездка в такси, и вот он уже оказывается на пороге квартиры, стучит в знакомую дверь. его встречает тэхен, который радостно обнимает, хоть и ругает за опоздание. когда чимин снимает куртку и разувается, то замечает незнакомую пару обуви. точнее, две. женские. он поднимает взгляд на тэхена, который просто пожимает плечами и приглашает пройти внутрь. на кухне уже собралась вся компания, а также две незнакомые девушки. чимин, будучи социальной бабочкой, приветливо здоровается и представляется. одна из них, крашенная блондинка, на его взгляд сидит слишком близко к намджуну, но, решив не зацикливаться на зудящей мысли, он садится рядом с чонгуком и с благородностью принимает банку пива. он не хочет сегодня сильно напиваться, ведь его главная цель — поговорить с намджуном, но та девушка жмется все ближе, а ким не противится. так банка переходит в две. затем в четыре. чимин пытается проникнуться всеобщим весельем, поддерживает разговор и глупые шутки, но то и дело стреляет взглядом в парочку. намджун что-то увлеченно шепчет девушке на ухо, и та смеется, прикрывая рот ладонью. и приходит его самое ненавистное чувство в мире. он ощущает себя слишком одиноким, находясь в компании друзей. — не хочешь сходить со мной в магазин, у нас скоро пиво кончится? — толкает его чонгук, и чимин как никогда радуется возможности выйти на прохладный воздух. если он еще немного посмотрит на этих двоих, то сможет выкинуть что-то такое, о чем после будет жалеть. поднявшись со своего места, он ярко ощущает степень алкоголя в крови. все кажется каким-то смазанным, а рука чонгука на талии, помогающая выйти в коридор, будто горит огнем. уже на улице чонгук спрашивает его, все ли в порядке. — да, все хорошо, а что? — прохладный осенний ветер пробирается под расстегнутую куртку, но чимин встречает его, надеясь немного освежиться и телом, и головой. — тебе не понравились инхе и джиен? они одногруппницы тэ, довольно приятные и простые, — вздыхает чонгук, шаркая по асфальту. чимин не следил за тем, сколько тот выпил, но, видимо, достаточно. чонгук обычно не тот, кто задает много вопросов. его позиция — не мое дело, пока не расскажут сами. — они неплохие, — морщится чимин. никто из компании не знает о его влюбленности в намджуна. хоть чимин и открыт этому миру, но старается скрывать собственные заморочки и чувства в себе. он может радостно стать чьей-то жилеткой, но не хочет обременять других. хотя пиво часто развязывает ему язык. — ты смотрел на джиен, будто она у тебя что-то украла, — посмеивается чонгук. не дождавшись никакой реакции от чимина, он решает оставить его в покое. выпив, чимин всегда думает, что может все-привсе, однако, прямо сейчас он, скорее всего, не может даже просто посмотреть на намджуна. он не чувствует себя преданным, нет, просто… есть в голове какой-то голосок, который беспрестанно твердит, что его шанс упущен. всю оставшуюся дорогу до магазина и обратно они почти не разговаривают. вернувшись на кухню, чимин сразу же замечает отсутствие двух людей. — а где намджун? — пытается придать голосу незамысловатости. он садится на свое прежнее место, куда тут же усаживается и чонгук, и открывает новую банку пива. — он пошел показывать джиен гитару в моей комнате, — быстро вбрасывает тэхен, а после продолжает что-то уверенно докладывать юнги, который растекся по стулу, как вода. чимин может точно описать, как алкоголь действует на каждого из них. тэ становится еще активнее, его почти невозможно заткнуть и остановить потреблять. юнги превращается в молчащую кляксу, которой нужно лишь найти свое место, где можно расположиться. намджун будто избавляется от своей неловкости и становится самым проворным человеком на свете, а еще любит цитировать свою тучу прочитанных книг. а чимин… он погружается в свои мысли, часто выбрасывает необдуманные поступки и слова. чимин мычит на ответ тэхена, не поднимая взгляда от своих рук и пива. в глазах скапливаются непрошенные слезы, и он покусывает губу, стараясь не развивать образы, которые норовят охватить голову. опоенный алкоголем мозг подкидывает множество идей: пойти к ним и сказать намджуну о чувствах в лоб; уйти домой, проспаться и забыть этот вечер, как сон. для первого он выпил еще недостаточно, а второе вызовет вопросы. он никогда не уходил так рано с их вечеров. чимин не замечает, как допивает свою пятую банку и ставит ее у ножки своего стула к остальным пустым. градус не только развязывает ему язык, но и омывает тело усталостью. становится сложно сидеть на стуле, поэтому он, предупредив, удаляется в комнату чонгука. не включая свет, плюхается на кровать. ему до боли обидна вся эта ситуация. возможно, сейчас он бы сидел с намджуном в тэхеновой комнате, слушал, как тот играет на гитаре. он должен был сегодня признаться и плевать на итог. пусть бы намджун ему отказал, зато он не лелеял бы себя надеждами, когда тот проявляет слишком много внимания. ему осточертела неизвестность, которая съедает изнутри. — ты не против, если я присоединюсь? — спрашивает чонгук, просовывая голову в приоткрытую дверь. — это твоя комната, гук-а, — тихо отвечает чимин, двигаясь на кровати, чтобы предоставить больше места. — но ты весь вечер сам не свой. если тебе хочется побыть одному, то только скажи, — продолжает мяться на пороге. — все в порядке, правда, — чимин думает, что сейчас лучше не оставаться одному, иначе пьяный мозг начнет бродить по темным дебрям. — хорошо, — просто произносит чонгук, укладываясь рядом. чимин снова проклинает неумение держать язык за зубами после алкоголя, когда говорит: — как думаешь, чем они там занимаются? чонгук без продолжения понимает, кто такие «они». — ты слышал хоть один звук струн? — усмехается чонгук, вытягиваясь на кровати. и это становится последней каплей. чимин прикрывает глаза, позволяя слезам спокойно стекать по щекам. хоть он и не питал особой надежды на сегодняшний вечер, но не думал, что все закончится именно так. нет, он не слышал ни звука из соседней комнаты. там, кажется, даже свет не горит. чонгук поворачивает голову в его сторону, когда слышит тихий всхлип, и тут же приподнимается на локтях, с беспокойством осматривая чиминово лицо в свете уличных фонарей. — что такое, чимин-а? чимин лишь молча мотает головой, отказываясь произносить хоть что-то. он знает, что если откроет рот, то плотину прорвет. он все еще надеялся. надеялся, что те моменты заботы и внимания были неспроста. те взгляды и мягкие касания придумал не его влюбленный мозг. чимин чувствует, как его утягивают в теплые объятья, а над ухом звучит успокаивающий шепот, повторяющий «тише». на щеку ложатся мягкие поцелуи, и он утыкается в чонгукову шею, всхлипывая. — он мне нравится, чонгук, нравится, — выдавливает он, шевеля губами против чужой кожи. чонгук ничего не отвечает, лишь крепче сжимает его и обрушивает новые сухие поцелуи на мягкие волосы. в такой звенящей тишине, когда слышно только его частые всхлипы и негромкие утешений, чимину кажется, будто он свернул где-то не в том месте. все события, которые произошли за этот вечер, слишком отличаются от его воображаемого плана. такими их и находит намджун, когда врывается в комнату. — мы проводим девочек… ой, — осекается он, замечая их положение. чимин чувствует, как чонгук сильнее прижимает к себе, не позволяя оторваться. — хорошо, хен. мы останемся, — выдыхает чонгук, приподнимая голову в сторону вошедшего. — окей, мы недолго. намджун уходит, и чимин чувствует, как что-то внутри горит. он ощущает этот жар прямо в груди, в центре. это не тот жар, который был во время питья. это больше похоже на отвратительную изжогу, которую невозможно вылечить какой-либо таблеткой. — хочешь воды? они уже ушли, — предлагает чонгук, ослабляя свои руки. это едва громче шепота. губы снова касаются его лица, на этот раз в районе виска. — нет, хочу остаться здесь, — влажным голосом произносит чимин, носом притираясь в кожу чонгука. вот так, лежа с закрытыми глазами, когда внутри плещется около двух с половиной литров пива, когда даже в темноте все кружится, он ощущает какую-то странную легкость. он понимает, что получил свой ответ. да, это было не так приятно, как хотелось бы, но это он. и, возможно, он совершает ошибку, когда отрывает лицо от теплой шеи и касается губами подбородка чонгука. возможно, ему не стоило тянуться выше и прижиматься к сухим губам. может, ему не стоило позволять руке чонгука проникать под его футболку. он запутался. в голове пусто и в то же время рой мыслей. чонгук хватает его бедро и закидывает на свои ноги, прижимая ближе, хотя, казалось бы, куда еще. чимин поворачивает голову, углубляя поцелуй. жадно скользит языком по полости рта, обводит скользкий язык и стонет, когда чонгук покусывает его губу. он осознает происходящее, когда из груди вырывается звук, похожий на отчаянный скулеж. чимин резко отстраняется, часто дыша. — прости, чонгук. о боже, прости… — тараторит он, смотря расширенным глазами. — успокойся. все в порядке, тебе не за что извиняться, — обрывает его чонгук и сам отодвигается, решив дать немного пространства. — я ведь тебя использую. прости, я не хотел, правда. я не думал… ты хотел мне помочь, а я… я снова все испортил… — ты ничего не испортил. и я помогу тебе, иди сюда, — чонгук снова раскрывает свои объятья, и чимин, не думая, ныряет в них. может, трезвый он пожалеет обо всем, но сейчас ему хочется ощутить себя в тепле. любимым. хотя бы на вечер. входная дверь снова хлопает, повествуя о прибытии парней, и чонгук рад, что никто из них не додумывается заглянуть к ним в комнату. — повернись на другую сторону, — шепчет ему на ухо чонгук. чимин переворачивается, прижимаясь спиной к твердой груди. он решает не пялиться на стену, посему закрывает глаза. медленное дыхание дразнит короткие волоски у уха. горячая ладонь снова ныряет под футболку, обводит твердый сосок. признаться честно, чимин уже немного потек во время их поцелуя. изголодавшееся по ласкам тело вздрагивает даже от простого касания, что уж говорить о подобной интимной обстановке и разбушевавшихся эмоциях. ладонь исчезает, и чимин слышит у своего уха влажный чмок. пальцы возвращаются на горошину, на этот раз смазанные слюной. скольжение становится легче, а быстро испаряющаяся влажность пускает мурашки по телу. чимин тоненько стонет и тут же поджимает губы. — нам стоит быть потише, если хочешь продолжения, — шепчет на ухо чонгук, прикусывая хрящик. как странно, что буквально с десяток минут назад чонгук так же говорил «тише», но контекст значительно разнился. чимин едва кивает, скорее, для себя. он отводит руку назад и сжимает тазовую косточку чонгука, вжимаясь задницей в пах. чонгукова рука уже спускается дальше, давит на низ живота, заставляя тереться сильнее и шумно вздыхать. он чувствует очертания члена, который пытается вжаться между половинок, но плотные джинсы не позволяют. и все равно счастливые, думает чимин. он тянется к своей пуговице и расстегивает ее вместе с молнией, немного приспуская. чонгук одет в простые спортивки, что дает свободно ощутить его стояк. сквозь тонкую ткань белья это уже ощущается куда сильнее, чем было до. чимин двигает тазом, растирая продолжающую расти эрекцию. он прикусывает костяшку пальца, когда член давит между ягодиц прямо на дырочку. чонгук на всякий случай накрывает их одеялом. все-таки стоит учесть, что это и тэхенов дом тоже, поэтому они не смогут до конца остаться одни. чонгук стягивает с себя штаны вместе с бельем, оставляя где-то в ногах. приподнимает ногу чимина и просовывает член между его бедер. он всегда засматривался на эти пышные ляжки, и сейчас, притираясь между ними своим мужским естеством, ощущает себя на седьмом небе. чимин хнычет, когда член скользит по его трусикам. ему мало. алкоголь еще бушует в голове и подначивает забить на все ограничения. он чувствует, как на ткань стекает его смазка. возможно, серединка его белья уже промокла и потемнела. видимо, домой придется идти без него. чонгук опускает руку к промежности чимина и сдвигает полоску в сторону. он шумно выдыхает, когда головка окунается в теплую влагу. скользит между половых губ, проезжаясь по клитору. это посылает импульсы по всему телу чимина. он поджимает пальцы на ногах и сильнее стискивает веки, пытаясь сдержать в себе звуки. чаще всего он играется с клитором, так как проникновение как таковое не особо приносит ему удовольствия. и сейчас, когда упругая головка растирает его узелочек, размазывая собственные соки по всей киске, ему хочется скулить и стонать. запреты на подобное лишь усиливает желание. — ты такой мокрый, — шепчет чонгук, зацеловывая шею чимина. трезвый чимин, может, постыдился бы, что так сильно протек лишь от легкого хампинга и поцелуев, но сейчас ему плевать. он слышит, как киска издает чвакающие звуки, слышит поцелуи на своей шее и отдаленный шум компании, которая продолжает веселье. в голове проносятся мысли, как кто-то из друзей сейчас заходит в комнату и застает их. видит раскрасневшееся лицо чимина; чонгука, который уткнулся в его шею. все выглядит не особо по-дружески. с закрытыми глазами он будто в стократ сильнее ощущает, как кончик порой задевает его влагалище. задерживается там ненадолго, а после снова скользит по клитору. футболка и волосы на лбу и висках уже пропитались потом, и одеяло, по торс накинутое на них, только усиливает жар. спустя пару ударов сердца, чонгук проникает головкой внутрь. не толкается глубоко, всего лишь задействует кончик, но чимину это уже приносит удовольствие. моральное. это кажется единением, чем-то, что он давно не ощущал. он поворачивает голову в сторону, насколько может. — поцелуй меня, — просит он, и чонгук дает все, что тот желает. нежно обхватывает губы. они покрыты слюной оттого, как долго он зажимал зубами палец. неторопливо сминает верхнюю, переключается на нижнюю. головка так же неспешно движется внутри, раскрывая стенки. чимин удовлетворенно вздыхает, плавясь в моменте. возможно, именно так люди ощущают утешение… любовь? с тихим чмоком чонгук открывается, оставляя еще один поцелуй на губах. — так хорошо? — спрашивает он, утыкаясь носом в висок. — мгм, — чимин кладет голову обратно на подушку. мягкие вздохи срываются с уст. чонгук проталкивается глубже, ненадолго задерживаясь. рука, которая до этого покоилась на животе чимина, спускается ниже. основание накрывает лобок, а пальцы ныряют между губок, собирая влагу и покрывая ею клитор. движения такие же медленные, аккуратные. кружат по часовой стрелке, время от времени надавливая. чонгук резко замирает, приподнимая голову в сторону двери. — чт… — начинает чимин, но его останавливают. — тише, расслабься. чонгук ложится обратно на подушку и отрывает руку от клитора, перекидывает ее через талию чимина. дверь немного приоткрывается, пропуская дорожку света в комнату. — у вас все хорошо? — спрашивает тэхен. чимин пытается дышать ровно, но он будто еще сильнее ощущает наличие члена у себя внутри. — ага. чимин просто устал и уснул, — хриплым голосом отвечает чонгук. он немного жмурится из-за яркости света, когда смотрит на тэхена. все эти факторы играют на него, создавая вид, будто он сам уже засыпал. — хорошо. намджун и юнги останутся у нас, я их тогда положу у себя. спокойной ночи, — чонгук на это согласно мычит и откидывается обратно, зевая. как только шаги отдаляются, он снова накрывает пальцами клитор. — испугался? — тихо спрашивает чонгук, возобновляя движения. — немного, — честно признается чимин. он правда думал, что их сейчас раскроют. уж лучше он потом скажет, что чонгук помогал справиться со слезами, а не мочил член в его вагине. хотя, отчасти это и есть правда. чимин чувствует нарастающее тепло. оно не похоже на те ощущения, когда он в одиночку дома смотрит порно. оно волнами омывает тело, распространяясь. — я скоро кончу, — он накрывает руку чонгука, ускоряя круги на клиторе. оргазм так же отличается. он какой-то другой. будто чонгук и вправду разделяет его вместе с ним. кончики пальцев покалывает, и это не похоже на яркий фейерверк, скорее, на глоток воздуха после долгой задержки дыхания. чонгук выходит из него, когда чимин перестает сжиматься всем телом и расслабляется. — а ты? — спрашивает чимин. чонгук еще не кончил, и ему не хочется оставлять дело так, но тот, видимо, иного мнения. — не волнуйся, я разберусь, — просто отвечает он. и чимину даже не хочется произносить слов благодарности, не потому что её нет, а потому что слишком много. он надеется, что чонгук прочувствует ее через легкий поцелуй, который чимин оставил на его руке, до этого находящейся на его киске. он вытирает с нее всю слизь одеялом и переплетает пальцы. чонгук снова обнимает его за талию, совершенно не заботясь о эрекции. он надеется, что это не последний оргазм чимина, который он увидит и ощутит вместе с ним. — тебе лучше? — чонгук снова целует его в висок, и для чимина это кажется уже каким-то обыденным. удивительно, как всего за один вечер он что-то потерял, и, вероятно, что-то приобрел. он не отвечает, лишь снова приподнимает их сцепленные руки и мягко чмокает кисть чонгука.