Она любит доктора Рыкова.

Мягкая джазовая музыка обволакивала дорогие столы и отталкивалась от бесконечных бокалов. В зале стоял приятный, дурманящий гул голосов. И только Арефьев нервно смотрел на часы и ждал свою бывшую жену уже больше часа. Ольга Кирилловна же вошла в ресторан, как входят в лучшую жизнь все успешные женщины, со светской походкой и высоко поднятой головой. — А ты молодец, Арефьев, на обед меня пригласил, решил сэкономить на алкоголе? — бросила Ольга Кирилловна, дойдя до столика, где ждал её бывший муж, — но я не за рулём, так что пить будем, — самодовольно и властно сказала Арефьева. — Оля, я же, — замялся от неожиданного появления Ольги муж. — Ну рассказывай, — оборвала она его, — как жизнь молодая? — Оль, я серьёзно хотел поговорить… — Дайте пожалуйста самое дорогое шампанское, — снова перебила Оля Арефьева, подозвав официанта, — мы вот с мужем решили помириться, так что раскручиваю его. — «Вдова Клико?» — предложил официант. — Вдова? — Арефьева вздернула бровь и посмотрела на мужа испепеляющим взглядом, — ах если бы… несите. — Ну рассказывай, — продолжила разговор Арефьева, когда отошёл официант, — как ты жить без меня не можешь… — Ну тут тяжёло что-то рассказывать…знаешь… а я ведь тебе не изменял. — Не знаю, — резко вставила Арефьева, — в таких делах никто не может никогда быть уверен. — Так знай, Олечка, меня Инга приворожила… — Что? — женщина вскинула брови от удивления. Она многое ожидала услышать от бывшего мужа, однако видимо даже она его недооценила. — Ну это правда, это работает, у неё дар, — запротестовал Арефьев. — Ах да, я забыла, она же у тебя колдунья, — рассмеялась Ольга. — Но это правда! Оль, помнишь? Пол года назад… у нас выкидыш был, это тоже она наколдовала. Арефьева метнула острый взгляд в сторону бывшего супруга. Ей казалось, что ему хватит ума не напоминать ей о том, что тогда случилось. Однако он никогда не подбирал нужные слова, это был его главный минус. Рыков… Арефьева тут же подумала о том, что не смотря на то, что характер у него не сахар и он вечно достаёт всех своими шутками и самодовольством, Рыков всегда говорил очень точно. Касательно всего и всех, может потому и шутки его кого-то раздражали, потому что в них крылось что-то серьёзное и правдивое. Однако в следующую секунду Арефьева осеклась. Она сама не заметила, как начала сравнивать бывшего мужа с Рыковым. Ольга Кирилловна вдруг с ужасом осознала, что в последнее время каждого мужчину, с которым ходила на свидания, она сравнивала с Ним. Ей вдруг стало невыносимо больно от этого. Её увлеченность этой редкостной сволочью делало её зависимой от него. А Арефьева боялась этого как огня, быть зависимой от кого-то. Она уже это проходила, испытывала боль от того, что человек, который её приручил, покидал её. Арефьев, не родившийся ребёнок. Она боялась испытать это снова. — Что ты хочешь? — медленно спросила Оля. — Оленька, разреши мне вернуться, прошу тебя, — затараторил муж. Однако его пламенную речь прервал официант, принёсший шампанское: — Вам открыть? — Уносите шампанское, — ответила Арефьева официанту, — этот дурак не даст мне повеселиться. * * * * * — Светлана Васильевна, бригада Рыкова отмучилась, что у нас там дальше? — спросил Павел Дмитриевич в кпк, садясь в машину, после очередного вызова. — Женщина, 35 лет, высокая температура, боль в легких, — ответила диспетчер. — Понятно, — Рыков отключил кпк и потёр переносицу от усталости. — Всё нормально? — спросил Кулыгин. — Всё прекрасно, Костик, — резко ответил врач. — А что раздражённый тогда такой? — Я раздражённый?! — вскричал Паша, — да я спокойный, как удав. — Слушай, если это из-за этой ситуации с Арефьевой… — А что с Арефьевой? Она девочка взрослая, тем более моя начальница, пусть делает, что хочет, мне-то что? Костя усмехнулся и замолчал, от чего в машине стал слышен лишь мерный стук поворотников. — Я сейчас не понял, что смешного? — раздражённо спросил Рыков. — Ничего, — с ещё большей усмешкой ответил водитель, — просто ты ревнуешь, Паш. — Я ревную?! — вскричал Павел Дмитриевич, — ты думай чё говоришь-то? За дорогой следи лучше, мне Арефьеву ревновать не пристало, у меня интрижек с головой и выше. — Ну-ну, — уже в открытую рассмеялся Костя. * * * * * — Кто последний? — спросила Арефьева, обращаясь к огромной очереди в коридоре. — Я, — ответил кто-то из толпы. — Вы все к колдунье? — удивлённо уточнила Ольга Кирилловна. — Она целительница, — яростно закричала какая-то женщина. — Ну да, ну да… я без очереди, меня попросили зайти, — бросила Арефьева и направилась в кабинет, минуя десятки людей. — Инга позовёт, — сказал ей кто-то, пытаясь предотвратить несправедливость. — Так она уже меня позвала, я слышу её голос, он меня и привёл, — с ироническим торжеством ответила Оля, открывая дверь в кабинет любовницы экс супруга. — Я вообще-то человека консультирую, — пыталась остановить произвол девушка в чёрной одежде за столом, выполняющая какой-то расклад. — Мне тоже нужна консультация, — нагло сказала Арефьева, — очень тяжёлый случай у меня, муж вернулся от любовницы, говорит любит, как узнать брать его или не стоит? — Консультация стоит 5 тысяч, — бросила ей женщина. — Деньги есть, — хмыкнула Оля. — Как его зовут, — оживившись спросила гадалка. — Давайте без имён. — Хорошо, — женщина тут же начала раскладывать карты, — короля рядом с тобой вижу, высокий, брюнет, не муж. — Интересно, — бросила Арефьева, будто бы вскользь. Однако именно то, что сказала гадалка вызвало в ней раздражение. Всё это описание — вылитый Рыков. Ольга все эти месяцы пыталась бежать от чувств к нему. Она знала кто он, и что хочет от жизни и своих женщин. Именно поэтому ей надо было срочно выкинуть мысли о нем из головы. Встречи с Арефьевым, попытки заигрывать с Кулыгиным — ей казалось, что таким образом она убегает, скрывает от себя чувства к этой редкостной сволочи в лице доктора Рыкова. Однако она ошибалась, как бы она не старалась убежать от своих чувств, те её всегда нагоняли. Теперь, после слов гадалки, Ольге казалось, что Рыков по-всюду. — Твоим он будет, — добавила гадалка. Арефьева вспыхнула. Однако быстро подавила в себе эту секундную слабость. — Печаль у него на сердце, он всё стремиться к чему-то, но в то же время убегает от этого. В этом вы с ним похожи, — с самодовольной улыбкой говорила женщина, — но тебе не растопить эту печаль. — Ну это посмотрим, — стрельнула хитрым взглядом Арефьева. — А вот и муж, — вдруг сказала гадалка, — женщина у него была другая, чёрная, опасная, порча на тебе от неё. — И что теперь делать? — совсем не удивившись ответила Оля, хитро улыбнувшись. — Снимать. Десять тысяч. — А давай сделаем так, — оборвала гадалку Арефьева, — ты оставляешь себе моего мужа и даёшь мне 15 тысяч, чтобы моя порча к тебе не вернулась. — О Боже, вы жена Романа? — ахнула гадалка. — Наконец-то, ясновидящая прозрела, — усмехнулась Арефьева. — Слушайте, мне ваш муж не нужен, я давно его сама выгнала. — А как же порча, приворот? — всё больше забавлялась Оля. — Да не было никакой порчи, он сам ко мне от вас сбежал. Он ведь когда ушёл от вас последними словами вас называл, говорил, какая вы были невыносимая после выкидыша. У Арефьевой что-то кольнуло глубоко-глубоко. Единственный вопрос, что же она сделала не так крутился у неё в голове. Что она делает неправильно? Почему она выбирает тех, кто бросает её после потери ребёнка, кто не желает слушать о семье?! Ну что ей делать в конце концов?! — Значит, — вздохнула наконец Ольга Кирилловна, — говоришь не было порчи? А сейчас будет. Арефьева встала и тут же сдёрнула скатерть со стола. Магический шар из перехода разбился, а карты, которые нагадали ей короля рассыпались по полу. — Не ходите к ней люди, она же чистой воды шаралатанка, — бросила Арефьева вслед людям, которые ждали приёма у гадалки и вышла на улицу. Телефон разрывался от бесконечных звонков, однако Арефьева будто не замечала звука, находясь будто в прострации. Король, выкидышь, Арефьев и снова король… Все сейчас смешалось для неё в одну огромную тучу, которая давила на неё со всех сторон и она не знала, что с этим делать. Она не могла ни убежать, ни спрятаться от этого ощущения. Она окончательно запуталась. — Чего тебе, Арефьев? — подняла наконец трубку Оля. — Оленька, так что ты решила? — послышалось на том конце трубки. — Не звони мне больше, Арефьев, не интересно, — Ольга Кирилловна сбросила вызов и вновь задумалась. «Что мне делать…» * * * * * Кулыгин сидел за столом. Серая кухня, казалось, окончательно его раздавит сегодня. Он не мог, не хотел потерять Раю. Однако всё было решено. Они расстались. Молодая фельдшер не могла мириться с тайными, которые сопровождали его с того самого дня, когда ему пришлось сделать выбор между парнем и девушкой. Он выбрал девушку. И именно это повлияло на всю его дальнейшую жизнь. Тюрьма, покровительство Камчатки, вечные тайны, стрельба — всё это стало неотъемлемой частью его жизни. Поэтому, Костя понимал, что он должен оставить Тартакову в покое. Он не имеет права подвергать её риску… Неожиданно его телефон позвонил. Мужчина тут же поднял трубку в надежде на то, что это была Рая. Однако это была другая женщина. — Кулыгин мне плохо, — услышал он голос Арефьевой, — не знаю, что делать… не скорую же вызывать, — горько усмехнулась Оля. — А что у вас болит? Голова? Может давление? — Сердце, — тихо ответила Арефьева, — приезжай пожалуйста… * * * * * Оля сидела в огромной квартире. И как бы это не было глупо, больно, нелепо, сейчас ей не хватало лишь одного человека… Однако она была уверена, что была права, когда позвонила не Ему, а Кулыгину. Ей надо забыть его. Арефьева надеялась, что интрижка с водителем подстанции поможет ей это сделать. По крайней мере облегчит эту задачу… Раздался звонок в дверь. — Входи, открыто, — прокричала Оля из гостиной. — Вот это по-нашему, — пошутил Костя, увидев свою начальницу, пьющую дорогое вино из горла. — Хочешь выпить? — Можно. — Налей мне тоже, — Арефьева кивнула на рюмки и бутылку коньяка, подаренного год назад, — вот удивительное дело, живёшь с человеком, тебе кажется, что ты знаешь его, как никто другой, и вроде уже смирилась с его привычками и минусами, но он делает тебе всё больнее и больнее, так что выходит, что вы будто не знакомы. А бывает и так, что с человеком приходиться держать дистанцию, но при этом ты знаешь его по-настоящему, все минусы знаешь настолько хорошо, что больнее ничего в нём нет и не будет. Но только это знание и не даёт тебе быть вместе с ним. И вот скажи мне теперь, Кулыгин, что больнее из этого? Предательство или такая честность, которая не даёт тебе быть с человеком? — Я не знаю, что вам ответить, Ольга Кирилловна. Может быть по этому и у меня шрамы на сердце тоже имеются, — тяжело вздохнул Костя. — За шрамы, — вдруг грустно засмеялась Оля, — и швы… Они ударились рюмками и залпом выпили их содержимое. Приятное тепло разлилось по телу обоих. Арефьева вдруг погладила плечо Кости и нежно закусила губу. Мужчина тут же вскочил с дивана, намереваясь уйти, поскольку сейчас всё это казалось ему ужасно неправильным. Он любил Раю, догадывался о чувствах Рыкова к его начальнице, однако Оля тут же встала за Кулыгиным и поцеловала его. Ей было больно. Она кусала губы Кулыгина. Это было не то. Она ласкала его губы. Это тоже не то. Не то… не тот… В следующую секунду Арефьева отстранилась от мужчины и тяжело вздохнула. Перед ней стоял не Рыков. Ей хотелось плакать. Ей хотелось целовать только Рыкова. — Кость, уходи пожалуйста, — тихо попросила Арефьева. Кулыгин всё понял. Он молча кивнул. Через секунду дверь за ним захлопнулась. Она хотела целовать Рыкова…