Она любит доктора Рыкова.

— Повезло нам с погодой, — с сарказмом сказал Кулыгин, переворачивая шампуры с шашлыками на мангале. — Да не то слово, — с раздражением ответил Рыков, нанизывая мясо на остриё шампура, — хорошо хоть снег не идёт. — Так, кто мариновал мясо? — с какой-то неуместной жизнерадостностью спросил Сан Саныч. — Я, а что такое? — спросил водитель. — Майонез добавили? — Зачем? — А соль, перец? — не унимался завхоз. — Разумеется. — И куски больно большие, не прожарится мясо. Рыков, усмехнувшись, закатил глаза. — Если сделать куски меньше, то мясо будет не сочным, — терпеливо отвечал Сан Санычу Костя. — Не прожариться. — Спорим? — не сдержался Кулыгин. — Спорим, на пять тысяч, — азартно протянул руку завхоз. — Хватит уже! — сердито сказала Рая, посмотрев на Костю, — спорщики собрались тут. В следующую секунду из уютного деревянного домика, который Ломагин строил на своей даче много лет, вышла Арефьева. — Как же хорошо, наконец-то мы вырвались из города, — с наслаждением вздохнула начальница. — Полностью согласен с вами, Ольга Кирилловна, — подхватил Сан Саныч, — Раечка, пойдём за дом, там такие цветочки растут? — восторженно предложил мужчина. Тартаковой же ничего не оставалось, кроме как согласиться. — Кулыгин, — с хитрой улыбкой сказала вдруг Арефьева, — когда завхоз вместе с Раей удалились во двор, — смотри, какую женщину увёл у тебя Сан Саныч. Рыков со злостью нанизывал шашлык. Как его раздражало, когда его Оля так говорила с Кулыгиным. Тот вопрос на подстанции, а теперь эта непринужденная беседа. Рыков стиснул зубы от неожиданно жгучей ревности. — А у нас уже всё готово, — крикнула Элла, которую Костя взял с собой на юбилей к Владимиру Юрьевичу, хотя и сам не знал зачем. Разве что позлить Тартакову, — дело за мясом, как у вас дела тут? — Нам ещё минут десять надо, — сухо ответил Рыков. — Ой, Костик, у тебя тут комарик, — сказала Элла, хлопнув ладонью по лысине Кулыгина. Рыков же засмеялся, продолжая готовить шашлык. — Как же это прекрасно, когда кругом гармония и любовь, — с иронией сказала Оля. Она и сама еле сдержала улыбку, наблюдая за бедным Кулыгиным и его женой. Боже, смотря на семейные пары в такие моменты, Арефьева понимала, насколько она обожает Рыкова, который ненавидит сюсюканья. Наверное поэтому Оля будто сходила с ума, когда он шептал её имя ночью и называл её своей девочкой. Это было искренне, а не как привычная фраза на каждый день, в которой уже давно отсутствует смысл, -Павлуш, тебе не дует? — с приторной улыбкой спросила Арефьева, будто иронизируя над женой Кости. — Дует, — бросил тот. Она обожает его. * * * * * Юбилей был в самом разгаре. Никто, кроме Вити Ушакова уже не был девственно трезв, поэтому веселье и разговоры только накалялись. — Я долго за ней наблюдал, она ворожила, кружила, — пел Кулыгин, ударяя по струнам гитары. Все вокруг стояли на крыльце, и наслаждались простым вечером и простой песней, Рыков обнимал Арефьеву и чувствовал эти странное чувство, блаженства, когда он просто кого-то любит и обнимает, ощущая запах каштановых волос- села, задумалась, бухнула вина и мной закусила. Люди, люди, люди помогите. Укусила больно… — Гениальный текст, обожаю самодеятельность, — вставил с иронией Рыков, разливая коньяк. — Это песню Костя посвятил мне, — с гордостью объявила Элла. — Я даже не сомневался, — с наигранной улыбкой ответил Павел Дмитриевич, — ну чё, по песярику пока Ушаковы не приехали? — Мне не наливай, я вино буду, — предупредила Тартакова. — Ну это ты, как хочешь, — ответил Рыков, налив полную рюмку и протянув её Сан Санычу, — завхозу? — Я крепкого не пью, — категорично ответил мужчина, — я вино с Раечкой буду. — Ты чё, Саныч? Ну выпей, покажи, что ты мужик, — раззадоривал его Паша. — Трезвость — норма жизни, — отрезал Сан Саныч. — Позвоните Ушаковым, они по дороге детского шампанского купят, — вставил Кулыгин, поскольку недолюбливал завхоза по понятным причинам. — Саш, не слушай их, пошли в дом, — сердито сказала Тартакова. — Подожди, Рай. А я выпью, — самодовольно ответил Сан Саныч. — Мужик, уважаю, — тут же подхватил Рыков и всучил ему стакан с янтарной жидкостью. — Ну что, Владимир Юрьевич, с юбилеем! За вас! — кричали все наперебой. * * * * * — Витя приехал! Давайте к столу, — раздался голос Ломагина, когда никто уже не надеялся, что Ушаковы доберутся до дачи. — Раечка, отличный коньяк, — заплетающимся языком, говорил Сан Саныч, идя к столу. — Саш, хватит пить, — сердито сказала ему девушка, однако завхоз, будто не услышав её, пошёл к столу. — Так, Рыков, — подошла Тартакова к Паше, шедшему ко всем, — ты зачем его спаиваешь? — Ну… Раечка, зато теперь ты знаешь, что он у тебя алкоголик, — усмехнулся мужчина. — Дурак! Рыков рассмеялся и пошёл к столу. Он и сам знал, что поступает по отношению к завхозу не очень. Но, к сожалению, Сан Саныч попался под горячую руку и холодный расчёт. — Эта Элла, фантастическая дура конечно, — бросила Арефьева Рае. Ей действительно была неприятна жена Кости. С одной стороны, Оля не привыкла лезть в дела своих сотрудников, к тому же на Кулыгина ей было глубоко наплевать. Однако она всегда ненавидела таких женщин, которые обманом и лестью способны оглушить кого угодно. Ей было просто жаль Костю. — Да? А я думала вы подруги, — со злой усмешкой ответила Тартакова. — Надо же, Раечка, ты умеешь думать? — бросила Арефьева и пошла к Паше. — Может останетесь? — Да нет, поедем уже. — Да, передайте компотик пожалуйста. — Вот, угощайтесь. В общем гуле голосов Рыков слышал только Её. — Не нравиться мне эта Элла, — тихо сказала Арефьева, наклонившись к Паше. Взгляд Рыкова тут же помутнился от злости на Кулыгина. От того, что он и всё, что с ним связано занимали Её мысли. — Я смотрю ты полюбила её, да? — отшутился Рыков, еле сдерживаясь. — Ага, терпеть таких не могу, — усмехнулась Оля, не замечая, как Паше становиться физически плохо от захлестывающей его ревности, — Эллочка, а расскажите ещё про вашу свадьбу с Костей. — Ой, конечно, — тут же затараторила женщина, ещё больше прижимаясь к Косте. * * * * * — Ну что, Саныч? Тебе как обычно? — с хитрой улыбкой спросил Рыков. — Не надо, — вмешалась Рая. — Смотри, ещё не женился, а она тебя уже под каблук, ты отметь это, завхоз. — Да, Рай, ты что? Отличный коньяк, — еле выговорил мужчина. — Мужик, уважаю, — с одобрением ответил Паша. * * * * * — Как так-то Костян? — спрашивал Ушаков, — как так? Вот новость, ошарашил, так ошарашил, — говорил Витя, после того, как Элла объявила, что Кулыгин собирается работать в частной клинике, после сдачи экзамена. — А ты не сможешь в частной работать, — бросил Рыков, разрубая очередное полено. Возле мужчины скопилась уже приличная куча дров, однако Рыков не мог оторваться от этого занятия. Ему надо было куда-то деть свою злость, — у тебя характер не такой. — Ребёнок появился, приоритеты другие теперь, — грустно ответил Костя. — А может жена тебе приоритеты изменила? — Кулыгин, — позвала водителя Арефьева, — составишь мне компанию на променад? Буквально несколько слов. Кулыгин смутился: — У вас же вроде есть партнёр по променаду? — Иди, иди, я не ревнивый, — вдруг сказал Рыков Косте, разрубая с бешеной силой очередной бревно, — просто хату спалю, — добавил Паша, после того, как Арефьева ушла с Кулыгиным за ворота. Ушаков засмеялся, однако он не представлял, сколько ненависти Рыков чувствует сейчас по отношению к Кулыгину. * * * * * — Ты из-за неё уходишь? — напрямую спросила Арефьева. — Из-за Эллы? Да нет… — Да, вынимает она тебе мозг, такие умеют, — с досадой сказала Арефьева. Ей было жалко терять будущего врача своей подстанции, в лице Кулыгина. — Да дело не в этом…- вздохнул Костя. — В ребёнке? Кулыгин, а ты уверен, что это твой ребёнок? Знаешь как оно бывает, кто больше нравиться, тот и отец. — Не знаю, и знать не хочу, — оборвал начальницу Костя. — Так сделай тест, чтобы быть уверенным. — Нет, я уверен, что Никита мой сын. — Не будь дураком, Кулыгин, — в такие моменты Олю особенно раздражала правильность Кости. — Я принял решение, — ответил мужчина, сквозь крики соседей по даче, которые отмечали свадьбу. — Хорошее дело браком не назовут, — со вздохом сказала Арефьева. Когда-то эту фразу она услышала от Рыкова. Тогда она возмутилась в душе, однако сейчас поняла, что имел ввиду Паша. Несмотря на категоричную позицию Кулыгина по поводу отцовства, Арефьева всё-таки сделала тест ДНК и после разговора с ним положила конверт с результатом в карман Кулыгина. Ей было по-человечески жаль его, и решив, что он может под влиянием Эллы действительно уйти с подстанции, Арефьева решилась подложить конверт. * * * * * Рыков сидел на лавке за забором и пил коньяк. Его руки заледенели от холода, однако внутри у мужчины всё горело, и это было отнюдь не от алкоголя. — Ты чего? — спросил Кулыгин у Паши, возвращаясь на территорию, после разговора с Ольгой Кирилловной. — Ни чё, — бросил Паша. — Сигарета есть? — спросил Костя. — Я не курю, попросил бы у Арефьевой, — со злостью кинул ему Рыков. — А, вот вы где? — сказала Оля, подходя к мужчинам, — Кулыгин, надень куртку. — Спасибо, — стушевался Кулыгин, осознав, в чём причина, мягко говоря, невесёлости Рыкова, — а в чём подвох? — Не май месяц. У Паши свело зубы и его желваки заходили, от вновь нахлынувшей злости. — Что смотрим? — бросила Оля Рыкову, — холодно, укройся тоже и с коньяком притормози. Паша встал и протянул полупустую бутылку Косте, как только Оля ушла: — Держи, родной, — процедил Рыков и ушёл во двор, хлопнув калиткой. * * * * * Свадебный салют освещал ночное небо, рассыпая дробью искры света. В маленькой беседке от салюта иногда вспыхивало тёмное пространство и снова всё погружалось в темноту. — Рыков, ты с ума сошёл, — твердила Арефьева сквозь сбившееся дыхание, — я тебе не разрешаю. Паша одним рывком стянул с Оли куртку, залезая холодными руками под свитер, так, что Арефьева не могла понять отчего у неё мурашки, от холода или возбуждения. — Хочу тебя, прямо сейчас, прямо здесь, слышишь? — говорил Паша, покрывая беспорядочными поцелуями шею и ключицы женщины. Рыков прижал Арефьеву к стене, так что она могла почувствовать его эрегированный член. Он сминал её попу и бёдра, поднимаясь вверх по талии и лаская руками грудь, которую он давно освободил от бюстгальтера, не снимая свитера. — Ты с цепи сорвался чтоли?! — пыталась остановить его Арефьева, при этом меньше всего она хотела, чтобы он прекратил целовать её. Он грубо хватал её за талию и она теряла воздух от возбуждения. И именно поэтому им надо было остановиться, пока у неё хватало сил отказать ему, — сейчас войдут и увидят, — беспокойно сказала Оля сквозь еле сдерживаемый стон, посмотрев в окно, к которому её яростно прижимал врач. Неожиданно Рыков убрал руки с её талии и, зарывшись в её волосы, направил голову Арефьевой на себя. — Ты кого там всё время высматриваешь-то? — сквозь сбившееся горячее дыхание спросил Рыков. — Никого я не высматриваю. — Ты куда его водила? — стиснув зубы, процедил Паша, — не моё дело? — Не твоё дело, — грубо ответила Арефьева, пытаясь привести Рыкова в чувства, боясь, что их заметят. — Не моё дело?! — прорычал Паша. Он резко схватил Олю за талию и развернул лицом к стеклу. Рыков с силой прижал её к себе, так, что Арефьева вскрикнула от неожиданности, — я зачем в этого козла пол коньяка влил, а?! — Ты напился, — сквозь очевидные и бесстыдные стоны ответила Арефьева. — Чтобы он от Райки освободился, чтобы Кулыгин переключился на неё! Чтобы ты не водила его на эти свои грёбанные променады! — твердил Рыков, расстёгивая брюки Арефьевой. Наконец он справился с молнией на её джинсах и его, уже горячая рука, скользнула по внутренней части её бёдра, направляясь под мягкую ткань нижнего белья. Арефьева застонала, и рефлекторно вжалась попой в стоячий член врача, который ужасно болел от тесноты брюк. Она чувствовала запах алкоголя в горячем дыхании мужчины, и это ещё больше возбуждало её. — Не моё дело?! Ну скажи мне, что я не прав. Ну давай, скажи мне! — сорвался на крик Рыков, от непреодолимого желания быть в ней прямо сейчас, одновременно с этим, лаская клитор Оли, отчего та, громко стонала, прижимаясь к запотевшему стеклу. В следующую секунду в беседке зажегся тусклый свет. — Я вам не помешаю, — растянуто обьявил Сан Саныч, усевшись на маленький диван в углу комнаты, — продолжайте пожалуйста. Рыков раздраженно накинул куртку на Олю, пытаясь подавить бешеную пульсацию в паховой области. Уже помешал. * * * * * — Помогите! — послышался чей-то крик со двора, — тут врач живёт? Рыков с Олей вышли на крыльцо, где собралось уже куча народу. — Да мы тут все врачи, — усмехнулся Ушаков. — Помогите, — взмолился мужчина в костюме, увидев Витю с Ломагиным- видите салют? Там у жениха пальца нет из-за салюта! — Вы чё орёте-то? — подойдя к толпе, спросил Рыков. — Да там жениху руку оторвало, — еле шевеля языком, ответил Ломагин. — Что случилось? — подбежал Кулыгин. — Там от жениха одна рука осталась, говорят, — ответил Ушаков. Костя тут же бросился за мужчиной в костюме, дабы оказать первую помощь. — А что произошло? — спросила Арефьева, подойдя к толпе вслед за Пашей. — Та жениха вроде как убило, — заплетаясь, ответил Ломагин. — Нормально люди отдыхают, — усмехнулся Рыков. * * * * * Уже через двадцать минут Кулыгин вернулся во двор. Палец был найден и жених вместе с ним был отправлен в больницу. Казалось, можно было выдохнуть. — С днём рождения, тебя, — пели гости, пока жена Ломагина выносила торт со свечами на стол. Однако в следующую секунду с соседней дачи вновь послышался грохот. — О, снова салют пускают, — обрадовался Силантьич, — в честь тебя наверное. — А мы вроде как не заказывали, — пробормотал Ломагин. — Чё-то не похоже это на салют, — с подозрением заметил Паша, — сидите здесь, сейчас узнаю. — Паша! — Арефьева вцепилась в руку мужчины, однако тот, успокоив Олю, пошёл к соседям вместе с Кулыгиным. * * * * * — А я ведь тебя любил, Ксюш, — говорил один из гостей свадебного торжества, размахивая пистолетом перед гостями. — Ты пьяный, Лёш, — пыталась успокоить своего бывшего парня невеста своего нынешнего мужа без пальца. — Я год не пил, а сегодня из-за тебя развязался. — Лёш, не надо, — твердила девушка, пытаясь задержать на себе внимание дебошира, заметив взади двух мужчин. Это сработало. Кулыгин схватил мужчину за левую руку, а Рыков, выбив пистолет, скрутил правую. Однако прежде чем, мужчину схватили раздался выстрел. Сан Саныч сполз по дереву, хватаясь за живот. Рыков поднял пистолет с земли, достав обойму, и пошел за Кулыгиным, который уже осматривал завхоза в окружении Арефьевой и Раи. — Что-то я крови не вижу, — смутился Костя. — Он резинкой стрелял, — пояснил Паша, подойдя к толпе. — А, ну тогда понятно, переломы конечно есть, но не страшно. Вообщем это не опасно, но нужно в больницу. * * * * * Паша обнимал Арефьеву за талию, положив голову ей на грудь, медленно засыпая, пока они ехали в лифте. Оля вдруг расхохоталась и прошептала что-то Рыкову на ухо. Тот засмеялся, подняв голову и они вместе наконец попали в квартиру. Оля снимала сапоги, опираясь о косяк двери. Однако выпитое дало о себе знать и Оля чуть не упала. Однако Паша её подхватил и она снова от чего захохотала, уткнувшись носом ему в шею. Однако в следующую секунду Рыков почувствовал как рука Оли сжимает его член. — Рыков, — вдруг посмотрела на врача Оля ещё более затуманенным взглядом, чем от алкоголя, — Рыков, возьми меня, — прошептала она в темной прихожей. Дважды просить не пришлось. Этой ночью он был таким же грубым, как и в беседке. Только вот теперь Арефьева разрешила себе стонать так громко, как ей этого хотелось тогда, когда он прижимал её к холодному стеклу. — Я обожаю тебя, Рыков. Только тебя одного, — шептала Арефьева ему этой ночью.