Ложь во спасение

       - Проходи, - обращаюсь к Стэну, открывая дверь в родительский дом.       Прекрасно осознаю, что это плохая идея, но не могу же я оставить его ночью на улице. До дома ему ехать далеко, и переночевать больше негде.        - Кстати, - говорю, когда мы проходим на кухню, - а что ты собирался делать до того, как мы встретились?       Стэн пожимает плечами.        - Собирался остаться у Джесс. Еë предки уехали до завтра.       Кайл, это ненормально задумываться о том, чем они там планировали заниматься. Соберись.        - У меня с вечера осталось одно неоткрытое пиво. Будешь?       Стэн переводит на меня вопросительный взгляд.        - Так ты тут весь вечер пил? Один? Пиздец, Кей.       Оборачиваюсь к столешнице и тянусь к банке. Чëрт, если посмотреть на это с данной точки зрения, то действительно - пиздец.        - Стэн, я играл в приставку и пил пиво. Что в этом странного? Ты так никогда не проводишь субботние вечера? - вкладываю все силы в то, чтобы звучать непринуждëнно и зачем-то вру. Не буду сейчас даже задумываться о причинах.       Стэн молчит и, должно быть, смотрит на меня. Интересно, его взгляд всë такой же внимательный, какой он бросал на меня по дороге сюда?       Странный взгляд. Как будто изучающий.       Не смотря на любопытство, не оборачиваюсь. Открыв банку, я делаю небольшой глоток и прикрываю глаза. Куда деться от этого напряжения?       Вздрагиваю от неожиданности, когда чувствую на плече чужую ладонь.        - Эй, ты чего? Это я, - тихо говорит Стэн, и я понимаю, что он подошëл слишком близко.       Вновь накатывает оцепенение, а ещё снова этот жар. Такое странное состояние, будто бы заболеваю. Но симптомов простуды же нет.       Всë ещё чувствую плечом тëплую руку и решаюсь обернуться. Однако он не двигается, поэтому приходится вжаться поясницей в столешницу, чтобы не быть на неприлично близком расстоянии к нему.       Да сделай ты хоть полшага назад.       Но вместо этого Стэн тянется к банке в моих руках, а затем делает несколько глотков.        - Мм, - протягивает он и слегка морщится, - тëплое.        - Не пей, мне больше достанется, - тянусь к его руке, чтобы забрать банку обратно, но Стэн перехватывает мои пальцы и делает ещё пару глотков.       Не могу перестать смотреть на его шею. А ещё не могу перестать думать о том, что мы стоим слишком близко друг к другу. Хотя, наверное, это нормальное расстояние для лучших друзей. Но я не уверен.       Чëрт, я совсем не уверен.       Когда полупустая банка оказывается в моих руках, я быстро делаю пару больших глотков и ставлю еë позади себя, а после вновь перевожу взгляд на Стэна. Он смотрит в ответ. И никто из нас как будто не решается завести разговор. Эти постоянные молчанки и переглядки только мне кажутся такими странными?        - Не хочешь покурить? - вдруг спрашивает он, слегка улыбнувшись.       - Ты же знаешь, что сигареты - это не моё.        - А я тебе сигареты и не предлагаю, - Стэн как-то игриво щурится, и тут до меня доходит смысл его предложения.       Пожимаю плечами. В прошлый раз мне не особо понравилось, но это было давно. Может, сейчас всё будет ощущаться иначе?       После недолгих раздумий киваю, а Стэн внезапно смеëтся:        - Ты единственный человек из всех моих знакомых, кто так долго думает, прежде чем согласиться. Пошли.       Он достаëт из кармана пачку сигарет, а затем направляется в сторону выхода.       Я слегка медлю, потому что ощущаю небольшое головокружение. Какого чëрта я всë это время не дышал? И какого блять чëрта я вообще согласился? Нужно было давно постелить ему на диване и уйти спать.       Боже, ещё же нужно как-то оправдать запрет на общую ночёвку в моей комнате. А запах... Кайл, ты совсем забыл про свой грëбаный запах!       Ощущая волнение и даже небольшой страх, неуверенно направляюсь на задний двор, где вижу уже закурившего Стэна.       Плотно закрыв дверь в дом, подхожу к нему, и он тут же передаëт косяк мне. Подношу его к губам и осторожно вдыхаю.       Чëрт, этот дым слишком горький.        Собираю волю в кулак, чтобы не раскашляться, и начинаю медленно выдыхать. На удивление, получается нормально. Только послевкусие едкой горечи на языке заставляет слегка поморщиться. Однако почти сразу почувствовав приятное головокружение, перестаю обращать на это внимание.       Делаю ещё одну затяжку и передаю косяк Стэну.        - Что?       Этот внимательный взгляд заставляет чувствовать себя неуверенным. Как будто все мои мысли и ощущения находятся под пристальным наблюдением. Заставляет нервничать.       - Ничего, - тихо отвечает Стэн и затягивается. - Слежу, чтобы ты не упал без сознания.        - Ещё чего? - возмущаюсь, но к своему стыду чувствую, как собственное тело становится ватным. Мне бы присесть.       От следующей затяжки отказываюсь, и Стэн, пожимая плечами, докуривает и тушит самокрутку о снег.        - Заберëшь завтра с собой, - говорю и направляюсь в дом. Хочу быстрее в свою комнату и под своё одеяло.       Ну вот, начинаю вести себя как придурок.        - Эй, Кайл, - вдруг зовëт меня Стэн, и я оборачиваюсь. - У нас ведь всë по-прежнему?       Чувствую, что теряюсь и думаю, вопрос задан некорректно. «По-прежнему» - это как три года назад, или как последние пару лет? Хотя для него это, наверное, одно и то же.       Пошло оно всë к чёрту. Легче просто кивнуть.

***

       - Есть че пожрать?        - Мама наготовила кучу еды. Можешь посмотреть в холодильнике. Мне кажется, там на любой вкус.       Не понимаю, чему именно улыбаюсь, смотря на роющегося на кухонных полках Стэна. Просто это так на него похоже, что мне хочется рассмеяться. Хотя даже не столько рассмеяться, сколько порадоваться чему-то привычному. Это именно то, что точно осталось «по-прежнему».       Когда он достаёт большое блюдо с запеченной курицей, начинает копаться в нëм руками и по кусочку набивать живот, я уже не могу сдержаться:        - Стэн, - громко смеюсь и с трудом могу продолжить говорить. Держась на живот, неосознанно закидываю голову назад.        - Кто-то накурился.       Слышу его голос как будто бы откуда-то издалека. И даже если бы я хотел ему ответить, то вряд ли бы смог. Ощущая невероятную лëгкость, я продолжаю смеяться и не могу остановиться. Чëрт, этот туман в голове - именно то, чего мне всегда не хватает. Он не даëт сосредоточиться вообще ни на чем, и это потрясающе.       Всë ещë глупо хихикая, опускаюсь на стул и, подперев голову рукой, поднимаю взгляд на Стэна. Ну, почему он такой... такой... так завораживает.       Очнись, Кайл. Ты выглядишь, как идиот.        - У моего отца, конечно, забористый стафф, но я не знал, что он способен вытащить наитупейший ржач даже из тебя.       Не знаю, забористый ли это «стафф» мистера Марша или же просто мой окончательный «сдвиг по фазе», но я не могу оторваться от него. И сколько бы мой внутренний голос не кричал, что пора завязывать так откровенно пялиться на лучшего друга, я ощущаю, что не могу этого сделать. Я не хочу это делать, и, чëрт возьми, имею полное право.       Смутно осознаю, что с утра об этом пожалею, но сейчас мне хочется вдоволь на него насмотреться. Эти взгляды украдкой порядком заебали. Иногда мне даже кажется, что я начинаю забывать, как он на самом деле выглядит. Как завораживающе выглядит.       Кайл, возьми себя в руки. Ты поплыл. Какой-то позор.       До помутнëнного сознания не сразу доходит, что Стэн смотрит в ответ. Но почему-то сейчас меня это совсем не смущает. Я узнаю этот взгляд. Долгий, внимательный, пристальный. Такой, что я вновь начинаю ощущать это постыдное потягивание внизу живота, и даже сейчас, в абсолютно нетрезвом состоянии, меня это пугает. Почему-то до сих пор не могу свыкнуться с чувством такого рода влечения к нему. Не считаю себя ханжой, и буду последним лжецом, если скажу, что ни разу не думал о нëм, лëжа в своей постели долгими бессонными ночами, но каждый раз мне становится невыносимо стыдно и странно. Всегда возникает это грëбаное чувство неправильности.       Вот и сейчас, кажется, им пропитался весь воздух. Страшно даже представить, что видит и о чëм думает Стэн. Но опьянение помогает этого не представлять, поэтому я всë ещë не отвожу взгляд.       Сколько мы уже так сидим? Кажется, бесконечно долго.       Мне не хватает концентрации и внимания, чтобы прочитать взгляд напротив. Но ощущение себя объектом пристального изучения не покидает. Что он высматривает?       Увы, сейчас я не в состоянии понять. Чувствую себя невообразимо тупым, и это начинает раздражать.        - Кайл, - голос Стэна выводит из транса, но не до конца. Он кажется каким-то не таким. Слишком много хрипотцы.       Это выше моих сил. Просто ничего больше не произноси, ладно?              Однако замечаю, что он подбирает слова, и морально готовлюсь к худшему. Сейчас он скажет, что я грëбаный педик. И будет прав. Отчасти.        - Может, поговорим об этом? - он как-то неопределённо указывает на моë лицо, и я чувствую, что снова теряюсь. Ещё и этот блядский голос не даëт собрать мысли в кучу. Не нужно было курить. И пить было не нужно. А ещё определено точно не нужно было пускать его в дом. Или вообще выходить из дома.       Пытаясь справиться с накрывающей и отрезвляющей тревогой, спрашиваю:        - О чëм? - Блять. Мой голос тоже звучит странно. Сиплый и неприятный.        - О твоëм состоянии, Кайл, - он будто бы устало проводит рукой по своим волосам и вновь поднимает на меня глаза. - Я не верю, что то, что ты скрываешь, это что-то пустяковое. Особенно сейчас. Когда у тебя на лице всё написано.        - И что же там написано? - я не знаю, как мне удаëтся сохранять внешнее спокойствие, чувствуя, как внутри всë сводит от напряжения. В голову снова лезут чëртовы сомнения.       Рассказать? Когда, если не сейчас?       Никогда, Кайл. Вдолби это уже в свою тупую башку.       Вижу, что Стэн снова начинает хмуриться, и перебираю в голове варианты смены темы. Плохая идея начинать ссориться по-новой. Мы помирились пару часов назад. Что за хуйня?        - Не строй из себя идиота, Кей. Тебе не идëт.        - А что мне идëт? Спокойная улыбка и выражение «у меня всë в порядке»?       Не могу ответить даже себе на вопрос, нахрена я подливаю масло в огонь, но не знаю, как с собой совладать. Внутри начинает всë закипать. Необходимо остыть.       Еще бы знать, как это сделать.        - Ты не можешь злиться на меня за то, что я переживаю за тебя.        - Но я могу злиться из-за того, ты сначала спукаешь всë на тормозах, а теперь снова начинаешь задавать вопросы. Я ясно дал понять, что не хочу это обсуждать. Неужели до тебя ещё не дошло?       Не понимаю, в какой момент состояние безмятежности сменяется безудержным гневом, но чувствую, что готов взорваться. Вскакиваю с места и даже не думаю удержать стул, который с грохотом валится на пол. Резкий звук пробуждает во мне жалание со всей дури пнуть по нему, и я не могу ему сопротивляться.       Боль в ноге должна отрезвить, но она нихера не отрезвляет.       Спать. Нам просто нужно пойти спать, и закончить этот грëбаный разговор. Иначе я не сдержусь и...       Ударю его...Стоп, что?       На середине лестницы вдруг останавливаюсь и с ужасом понимаю, что не могу вспомнить, каким образом тут оказался.       Ебаный пиздец.       Похоже, это, наконец, происходит. Я схожу с ума. И сойду окончательно, если ещё раз заберусь на эти ëбаные качели.       Эта мысль вдруг приводит меня в чувства. По крайней мере, я больше не чувствую желание что-нибудь разбить или разорвать.       Или ударить лучшего друга.       Вместо этого пришло опустошение. Но я не понимаю, что из этого лучше, потому что боль, возникшая где-то в грудной клетке, не утихает. Кажется, с каждым вдохом она только растëт.       Я, грëбаный мудак, снова всë испортил, потому что не могу себя контролировать. В голову в очередной раз лезут мысли о том, что если я что-то с собой не сделаю, то в конце концов точно окажусь в комнате с мягкой обивкой на всех четырёх стенах.       Нет, этого не произойдёт. Ты покончишь с собой раньше.       Страшно. Сука, как же становится страшно. Я не должен докатываться до таких размышлений. Что писали в той статье? Три глубоких вдоха?       Однако не успеваю последовать прочитанному совету, потому что слышу чужие шаги.       Нет, он не должен видеть меня сидящим на лестнице в позе конченной размазни. Я и так слишком жалок.       Будто очнувшись ото сна, резко поднимаюсь и спешу наверх. Плотно закрыв за собой дверь в ванную, включаю холодную воду и жду, пока она не станет ледяной, а затем опускаю под неë своё лицо.       Вместе с мгновенным отрезвлением приходит невероятный стыд. Такой, что я даже боюсь взглянуть на себя в зеркало.       Я просто отвратителен. Что на меня нашло?       Чувствую, что готов списать всë на микс алкоголя с травой, как вдруг внезапная яркая и отчётливая мысль заставляет ощутить слабость и неприятнейший укол тревоги.       Этого не может быть.       Чëрт, я был уверен, что у меня есть время хотя бы до окончания школы. Я ведь читал, что подобные мне созревают только ближе к девятнадцати или двадцати. Может, я ошибаюсь?       Перед глазами, как на экране начинают проплывать события последних пары недель. Эмоциональная нестабильность, частое возбуждение, недомогание, жар. Сука, как по учебнику.       Не могу сдержать обессиленный стон. Думать об этом сейчас - это слишком. Я обязательно должен подумать об этом, но завтра.       С невероятным усилием отгоняя от себя эти мысли, выключаю воду и собираюсь покинуть своё «убежище», но в нерешительности медлю у двери.       Что мне ему сказать?       Наверное, лучше не говорить ничего. Просто постелю ему внизу и уйду спать. А завтра притворюсь, что ничего этого и не было.       Трусливый план, просто омерзительно трусливый. Но я же давно смирился со своей трусостью?       Лучше быть позорным трусом в его глазах, чем позорным влюблённым омегой.