Черновик Саэ

— Боже… — Саэ вздохнула — Что за хрень я вообще написала? Закрыв тетрадь и встав из-за стола, она потянулась. Накатила слабость, заставившая её побыстрее плюхнуться на кровать. Но перед этим спрятать черновик подальше в тумбу и выключить свет. Измотанная девочка почти сразу заснула. Душная атмосфера непроветриваемой комнаты, толстое одеяло и ранее прочитанное оказали на сон не самое положительное влияние. Саэ снилось её же сочинение, но продолженное на годы вперёд: как изменилась жизнь всех бывших жительниц Хидамари, как они, и почти все, кроме родителей Юно, навсегда забыли о ней. Как их смерть предала дочь полному забвению. Осталась лишь заросшая травой могила, на гранитном надгробии которой на всех гостей всё так же смотрело своими большими сверкающими глазами, мягко улыбаясь, миниатюрное личико. Времени благо на иллюстрацию всего этого хватило, так как в этот раз она спала почти пять часов, и проспала бы ещё, не приди к ней Мияко и… Юно. Саэ подскочила в холодном поту. Так как очков на ней не было, то она увидела перед собой лишь знакомые очертания — низкое русое, сидящее на кровати рядом и высокое жёлтое, стоящее поодаль. — Ю-Юно-чан… Юно-чан, ты жива… — Саэ разревелась и уронила свою голову подруге на плечо, крепко обняв и тревожно ощупывая спину, будто проверяя, взаправду ли всё это. — Юно-чан… Юно-чан! П-п-прости меня! Как я-я… могла о таком даже подумать?! Юно тогда, казалось, покраснела с ног до головы. Она не знала, как на это реагировать — Саэ ещё никогда себя так не вела. Подняв болтавшиеся до этого руки, она тихонько обняла в ответ, и, почти сразу переместив правую ладонь Саэ на голову, начала поглаживать её. — Саэ-сан… я не знаю, за что, но я прощаю тебя! Только не плачь, пожалуйста… — Саэ к тому моменту уже просто уткнулась лицом в плечо Юно, оставляя на её одежде мокрые пятна. — Тише, тише… Мияко в это время стояла рядом с кроватью. Её лицо изображало крайнюю степень недоумения. — Саэ-сан.? Успокоив старшую подругу, Мия вместе с Саэ сидели в зале, пока Юно готовила принесённые продукты. Когда блондинка между делом попыталась узнать причину её эмоционального всплеска, то получила лишь расплывчатое списание всего на приснившийся на почве температуры кошмар, который она при пробуждении не сразу отличила от реальности. Причин сомневаться в этом у Мияко не нашлось, хоть и очень хотелось.

***

Уже вечером, когда Мияко с Юно ушли, и даже Хиро успела зайти, Саэ приняла волевое решение. К слову, стоит сказать, что после тех пяти часов сна, она если и не выздоровила, то её температура как минимум спала. Открыв тумбу и достав оттуда злосчастную тетрадь, а так же все скомканные листы этого «недоразумения» из мусорного ведра, Саэ двинулсь к заднему двору. Спички уже лежали в кармане её штанов. Вся макулатура была сброшена в одну кучу. Спичка загорелась и быстро перебросила пламя на отдельно взятый лист, впоследствие кинутый в груду таких же. Все плоды тех двух болезненных дней горели у писательницы на глазах, отражаясь в линзах очков. Со стороны лицо Саэ казалось чересчур уж холодным, создавая яркий контраст с горячим огнём. Она просто смотрела. Смотрела, как альтернативная история их реальности сгорала, снисходила до молекул. Альтернативная история, которой никогда не должно было существовать. Которая никогда не будет существовать. Она ни за что этого не допустит. Она не хочет видеть такое яркое лицо Юно на сером надгробии. Она не хочет забывать её. По лицу Саэ потекли слёзы, благо отражавшийся огонь заслонял её глаза. Внезапно тишина была прервана… голосом Юно: — Саэ-сан, что ты делаешь? Саэ подняла голову и повернула её в сторону окна подруги, сухо ответив — Сжигаю мусор. Огонь, больше не способный отражаться в очках девочки, перебросился на её лицо, вполне чётко выделяя на нём полосы от уже исчезнувших слёз. Не то, чтобы Юно что-то поняла, но заметив их, немного стушевалась, и тут же приняла незамедлительное решение поддержать старшую подругу. Сказав ей об этом, она побежала вниз. Саэ же в это время лишь мягко улыбнулась и обратилась к Юно, которой, однако, ещё не было рядом: — Спасибо… спасибо, за то, что ты есть, Юно-чан…