Тринадцать поцелуев

      — Эй, Лука, можно к тебе там присоединиться?       Внезапно вырванный из водоворота сюжетных перипетий любовного романа, на чтении которого он был сосредоточен, Лука вздрогнул и выглянул вниз из «укрытия». Альберто устало приподнял руку в приветственном жесте.       — Ну конечно можно. Забирайся скорее.       Лука пододвинулся на угол платформы, освобождая для Альберто пространство, чтобы тот мог растянуться во весь рост и отдохнуть после смены на пляже, и с удовлетворением подмечая, что их труды по расширению и укреплению «укрытия» были ненапрасными.       Как только спина Альберто коснулась деревянных досок, из его груди вырвался облегчённый вздох.       — Тяжёлый день? — поинтересовался Лука.       — Человечьи мальки иногда бывают просто несносны. Едва научатся держаться на воде и тут же воображают, что умеют плавать, лезут куда не следует, затевают всякие безрассудные развлечения.       — Какие, например? Строят самодельные «Веспы», чтобы скатываться на них с утёсов? — усмехнулся Лука.       — Это другое! — серьёзно возразил Альберто. — Мы с тобой сами несли ответственность за свою жизнь, а не занимались подобными выходками на глазах у несчастных спасателей, которым в случае чего придётся за всё отдуваться.       Он немного помолчал, стараясь улечься поудобнее и закидывая руки за голову.       — И вообще, местной ребятне до нас далеко.       Лука согласно кивнул, усмехаясь. Он знал, что, несмотря на периодические жалобы, работать спасателем Альберто нравится ничуть не меньше, чем рыбачить с Массимо. Ответственность за чужую безопасность позволяла ему чувствовать себя значимым и полезным. А любое его брюзжание на детишек Портороссо исключительно показное — способ продемонстрировать собственную взрослость.       — Ну, а ты чего там читаешь?       Лука слегка покраснел, обхватывая мягкую обложку книги так, чтобы картинка с жаркими объятиями влюблённой парочки была не видна. Интерес к подобному, конечно, тоже своеобразное проявление взросления, но это явно было не то, чем хотелось похвастаться.       — Да так. Глупое развлекательное чтиво. Я одолжил на лето парочку у синьоры Марковальдо.       К счастью, Альберто не стал расспрашивать про подробности до неприличия наивного сюжета.       — Джулия ещё не пришла?       — Нет.       — Хех! А она ещё спорит, что с доставками быстрее меня справляется, — самодовольно усмехнулся Альберто, прикрывая глаза.       Лука не стал поправлять его и упоминать, что Джулия хотела после развоза рыбы заскочить к кому-то из местных приятельниц. Вместо этого, удостоверившись, что у Альберто больше нет к нему вопросов (похоже, тот вообще намеревался подремать), он раскрыл роман на странице, на которой остановился ранее.       Сюжет как раз стал раскручиваться, и главные герои, постепенно начинавшие осознавать свои чувства друг к другу, уединились, чтобы впервые по-нормальному поцеловаться. Сцена была прописана довольно посредственно, но подробно. И хоть там не было каких-то слишком откровенных описаний (Лука знал, что романы с более высоким градусом любовных сцен стоят у синьоры Марковальдо на верхней полке, и пока к ним не притрагивался), ему вполне хватало неказистых текстов и собственного воображения.       Глаза жадно бегали по строчкам с кучей «томных взглядов», «нежных касаний» и «неспешных движений губ», пока не добрались до конца главы.       Тихонько вздохнув, Лука оторвался от книги, чтобы взглянуть на Альберто. Тот мирно посапывал, и, будучи практически уверенным, что он спит, Лука решился шёпотом озвучить внезапно взволновавший его вопрос.       — Интересно, а Альберто когда-нибудь…       — Хмм?..       Лука вздрогнул и чуть не свалился с платформы, потому что, вопреки его ожиданиям, Альберто, быстро сбросив сонливость, обратил на него внимательный взгляд.       — Я когда-нибудь что?       — Эмм… — Лука судорожно попытался придумать, чем заменить изначальную версию вопроса, и неожиданно выдал: — Ты когда-нибудь делал кому-нибудь искусственное дыхание?       Что ж, это был куда менее смущающий вопрос, не так далеко ушедший от того, что ему хотелось узнать изначально.       Брови Альберто слегка изогнулись.       — Ну да. Приходилось несколько раз.       Напитанное романами воображение тут же любезно предоставило Луке картинку: вечерний почти опустевший пляж, Альберто выносит на руках из воды какую-то непутёвую ныряльщицу (или ныряльщика), припадает к губам, даря поцелуй жизни, а потом… Спасённый наверняка влюбится (как можно не влюбиться в Альберто?) и попытается охмурить своего спасителя, и по законам жанра в конце Альберто должен будет ответить взаимностью.       В животе у Луки что-то неприятно булькнуло от подобных мыслей.       — Последний раз мне пришлось откачивать старушку, которой стало плохо, — тем временем деловито поведал Альберто. — Я вроде быстро подоспел, но она уже успела воды наглотаться до такой степени, что без искусственного дыхания никак. А ты вообще к чему спрашиваешь?       «Да просто так. Неважно», — хотел было ответить Лука, закрывая тем самым тему, но истории про старушку не удалось его вразумить. Образ Альберто, уходящего в закат рука об руку с каким-то выдуманным соблазнителем, обжигал разум, и следующие слова слетели с языка без предварительного обдумывания:       — Просто… Я вот искусственное дыхание делать не умею. Может, научишь?       Альберто приподнялся на локтях, а на его лице отразилось удивлённо-обескураженное выражение. Будто он вдруг засомневался в том, что умеет понимать итальянский язык.       — Я просто подумал, что мне нужно попрактиковаться на всякий случай, — встревоженный затянувшейся паузой, продолжил Лука. — Если я вдруг наткнусь на утопающего человека, но, вытащив его на берег, не смогу оказать первую помощь, это же будет просто кошмарно! Непростительная халатность с моей стороны до сих пор не уметь толком...       — Да-да. Ты прав. Я тебя научу. Без проблем.       Придя в себя, Альберто выдал беззаботную улыбку, которая на самом деле была практически искренней. В отличие от Луки он был лишён романтических иллюзий относительно того, что представляет из себя искусственное дыхание. Конечно, делать подобное с Лукой определённо будет как-то странно, но раз он сам попросил…       Представив, что он просто проводит инструктаж для какого-нибудь новобранца, Альберто принялся за объяснение теории. Лука же слушал и кивал, пытаясь осмыслить происходящее. Понять, каким образом чтение любовного романа привело их к урокам искусственного дыхания. Нет, пазл в его голове ещё не начал складываться, но, по крайней мере, он обратил внимание на кусочки, из которых он состоит.       — Всё понял? — вывел его из задумчивости Альберто.       — Да, — кивнул Лука.       — Отлично. Теперь представь, что я — едва не утонувший человек, и попробуй меня откачать.       Альберто вновь принял лежачее положение, закрыл глаза и слегка приоткрыл рот для удобства. Лука замер в нерешительности. Всё тщательно скрываемое смущение прорвалось наружу, как только Альберто закрыл глаза. Лука буквально чувствовал, как пылают его лицо и уши, но медлить, а уж тем более отступать было нельзя.       Сосредоточенно набрав в лёгкие воздуха, он, стараясь соблюсти все правила, накрыл губы Альберто своим ртом и… практически сразу осознал, насколько это была неудачная затея…       Для начала, это совсем не походило на поцелуй, и это можно было понять, даже не имея опыта поцелуев в губы. Что-то было не так. Чего-то отчаянно не хватало, и Лука даже смутно осознавал основные проблемы: контакт губ был минимальным из-за специфического угла соприкосновения, рот приходилось прижимать слишком плотно, чтобы воздух не выходил, Альберто совсем не шевелился, изображая потерю сознания, да и сам Лука боялся совершить любое лишнее движение, и его челюсть быстро затекла от вынужденной неподвижности.       Но всё же, несмотря на все неудобства, он не торопился отстраняться. Пусть Альберто сам остановит его. Скажет, что искусственное дыхание делается немного иначе. Или… Быть может, он найдёт какой-то иной способ избавиться от нервирующей неполноценности этого неуклюжего недопоцелуя. Хотя… Что мешало Луке сделать это самому?       Быть может, продлись происходящее на пару секунд дольше...       В последний миг их губы дрогнули, очевидно стремясь сменить положение на более удобное и приятное, но…       — Ragazzi, вы не поверите, что мне только что рассказала Николетта Моретти!       Заслышав звонкий голос Джулии, Лука поспешно отпрянул от Альберто, и их взгляды синхронно метнулись к пока ещё закрытому окну. Ставни распахнулись в следующее мгновение, но ситуация была уже не настолько компрометирующей. Стоило возблагодарить всех морских и земных богов за привычку Джулии начинать вопить преждевременно. Высунувшись из окна и активно жестикулируя, она начала было делиться тем, что услышала от подруги, но всё же в конце концов почувствовала неладное.       — Что это с вами? — спросила она.       — Ничего.       — Ты о чём?       — С нами всё в порядке, — наперебой отозвались Лука и Альберто, чем заслужили скептический взгляд.       — Я попросил Альберто научить меня кое-каким навыкам оказания первой помощи, — решил поделиться частью правды Лука, чтобы снизить накал напряжения.       Джулия закатила глаза.       — И чему такому он может тебя научить, о чём нам ещё не рассказали в школе?       Альберто многозначительно хмыкнул, но, заметив болезненное смущение Луки, решил, что лучше прийти ему на выручку.       — Ну, очевидно, в вашей хвалёной школе такому пытливому уму, как у Луки, недостаточно практики. И вообще, ты так тараторила, что я почти ничего не понял. Повтори-ка, чего тебе там рассказала Николетта?       Джулия была совершенно не удовлетворена полученным ответом и столь явной попыткой сменить тему, но она уже зареклась ввязываться в отношения этих двух недотёп (или, по крайней мере, решила обойтись без откровенного поддразнивания и провоцирования) и собиралась оставаться верна своему слову.       — Двоюродный брат Николетты, тот, что живёт в Милане, прислал ей кучу фоток с Недели моды, и вы не поверите, насколько нелепые наряды…       Лука и Альберто сосредоточенно кивали, делая вид, что слушают внимательно, но на деле их мысли были заняты совершенно другим.       Как спасатель, я прекрасно осознаю всю важность искусственного дыхания, и я даже не собираюсь искать в просьбе Луки какие-либо скрытые смыслы.       Эти глупые книжки плохо на меня влияют. Я начинаю думать невесть что, а потом вытворять подобные глупости. Альберто уж точно не посчитал случившееся романтичным.       Что ж, очевидно, это недоразумение станет нашим единственным подобием поцелуя в губы и… Разве меня должен настолько удручать такой расклад?