***
По дороге к порталу, проходя через него и закрывая за собой, в голове Блум крутились все те же мысли про Фару Даулинг. Вот только где взять опровержение или доказательство слов врага? Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы директор прислала письмо со словами о том, что она готовит наступление и скоро все наладится, а Себастьян ей просто наврал. Но, кажется, она уже не ребенок и ей пора перестать верить в сказки со счастливым концом. Кладбище встретило ее тишиной, сыростью и прохладой, а ей бы сейчас не помешала какая-нибудь встряска, чтобы отвлечься от происходящего. И видимо ее желания были услышаны, но поняты не так, ведь на лавочке ее поджидала… – Розалинда? Фея разума тут же повернулась к ученице, выжидающе улыбаясь и надеясь, что ее план удался. – Вы знали где я была? – Твои друзья сказали. Рада видеть тебя невредимой. Забота? Нет, должно быть Питерс ослышалась, ведь не может быть, чтобы эта женщина любила хоть кого-то, кроме самой себя. – Вы беспокоились? – Ни секунды. Ответ был очевиден, ну а кто бы мог сомневаться в этом? Насколько нужно быть наивным, чтобы даже на секунду позволить себе представить подобное? – Наш друг, кровавая ведьма, тоже невредим? – Да. Даже на таком расстоянии, девушка услышала разочарованный выдох, сорвавшийся из уст нового директора Алфеи. – Я впечатлена твоей сдержанностью. Рыжеволосая сделала несколько шагов по тропинке, подходя все ближе к Розалинде. – Иногда это не просто, так что… – и она не лгала, но, кажется, похвала была лишь фикцией, чтобы просто быть вежливой и небезучастной. – Извините, что не сказала куда иду. – Это был умный ход, иначе он мог что-то заподозрить, – фея встала со скамьи, занимая положение напротив студентки. – Игра была бы окончена. Как прошло? – Кажется, он правда верит, что я предам вас. В воздухе чувствовалось странное напряжение. Даже Блум, ее тело, движения, голос, да и сами слова были какими-то не такими. Розалинде не было необходимости лезть в ее голову, чтобы это понять. – Это… хорошо. Я боялась, ты будешь неубедительна, но похоже, я хорошо тебя обучила. Улыбка феи разума бесила ничуть не меньше, чем смех Себастьяна. Желание стереть ее с лица становилось все больше, как и красный цвет все больше заполнял радужку ее глаз, вытесняя чистый голубой. Но Блум смогла взять себя в руки, вовремя нажимая переключатель. Однако это действие не укрылось от мисс Хейл, которая снова усмехнулась. – Тебе это не нравится, что мы можем быть похожи? И хотя схожесть во внешности была очевидной, но соглашаться с тем, что ее характер, цели и желания схожи с Розалиндой Блум не собиралась. – Ты какая-то другая. Почему? Слова застали врасплох, но ведь и Питерс не актриса, а фея. И хотя ложь и хорошая игра ей бы пригодились в дальнейшем, но сейчас она не была готова терпеть и просто ждать. – Себастьян что-то сказал, что тебя расстроило? Директор уже догадывалась о чем речь, но иногда лучше перепроверить, чем, по своей глупости, попасться на преступлении. – Обо мне? Они просто смотрели друг другу в глаза, бескрайние океаны и самое чистое небо столкнулись, ожидая дальнейших действий. Никто не стремился проиграть, но пауза затягивалась. – Это было здесь? Блондинка сразу поняла о чем речь, хотя негативные волны, исходящие от студентки, были намного сильнее, чем могли бы быть при смерти рядового учителя из школы. – Немного правее, – она указала головой влево и назад, точно указывая на место убийства бывшей протеже. Глаза Блум вспыхнули красным и девушка, скинув сумку, кинулась к директору, сама до конца не понимая того, что собиралась делать. – Вы чудовище. Вот только на полпути она была остановлена силой, которая исходила из Розалинды и которая заставила ее согнуться пополам, хватаясь руками за голову. Синее сияние глаз Розалинды будто бы проходило сквозь и цепляясь за нужные места, просто сдавливало мозг. – Не будь ребенком. – Мне больно. – Я хотела работать вместе, план А был идеальным. Только мы вдвоем, две могущественные феи – пример для Иного мира, но ты такая же сентиментальная и правильная, как и твоя мать. На удивление давление уменьшилось, и девушка смогла не просто глотнуть свежего воздуха, но и понять смысл сказанных Хейл слов. – Вы знали моих родителей? – Разумеется знала, кто, по-твоему, забрал тебя у них? – Но Себастьян сказал, что его отец украл меня у другого похитителя, а вы отняли уже у него… Махнув темно-серым пальто, фея стала медленно обходить ученицу, все еще держа ту в своих оковах. – Я не уследила, и кровавая ведьма смогла тебя похитить у меня прямо под носом, не спорю. Не внимательны ни я, ни ты, как видишь. – То есть? – спросила рыжеволосая, сжимая пальцы на висках, в попытке добраться до источника спазма и избавиться от него. – Твои мать и отец всегда были у тебя под носом, а ты и не замечала. Собрав в себе все силы, Блум повернулась к директору, сталкиваясь с усмешкой, которая так и кричала: мой план удался! – Фара и Сол, тебе они могут быть знакомы, как бывшие директора Алфеи. – Даулинг и Сильва мои… – Верно, Блум. Усмешка Хейл стала еще шире, и студентка могла бы поклясться, что услышала ее злобный смех. В голове никак не укладывалась мысль, что два человека, которые находились рядом с ней все это время и есть самые родные люди во всей вселенной. – Они были вместе со школы, шли рука об руку, лучшие ученики. Их любви и стойкости мог позавидовать каждый, но до свадьбы дело так и не дошло, ведь была война и всем нам было просто не до этого… Медленными шагами не молодая фея сделала первый круг вокруг девушки, держа руки за спиной и не разжимая хватки, хотя слово ведьма ей бы подошло гораздо больше. Воцарилась минутная тишина, будто бы Розалинда предавалась воспоминаниям из далекого прошлого. – Но это не помешало ей забеременеть, пускай, и не запланировано, однако они решили оставить ребенка. Сол не давал ей участвовать в битвах, опасаясь за ее здоровье и не зря, ведь не послушав его она ринулась воевать и была ранена, Фара тогда была на восьмом месяце. Рана была не самой серьезной, но это не помешало родам начаться раньше, Сильва тогда был далеко и узнал обо всем по приезду. – О чем? – Что их дочь родилась мертвой. – Но… – Но это не так. Хотя малышка и была недоношенной, но вполне здоровой, однако Фара отключилась сразу после ее рождения, даже не увидев. Я сразу поняла, что ты обладаешь Огнем дракона, а такую силу просто нельзя оставлять в Ином мире, сразу бы нашлись те, кто захотел бы тебя заполучить и тебе бы прошлось быстро повзрослеть. К тому же, Фара и Сол были нужны мне в ближайшем будущем, а с младенцем на руках у нас бы мало что получилось, это как баласт. Перестав обращать внимание на боль, Блум ушла в раздумья, пытаясь уместить всю новую информацию в голове и не сразу услышала продолжение своей истории. – …так что даже небольшая угроза может толкнуть Бена Харви на преступление. Он почти добровольно отдал мне дочь лучших друзей и заменил ее мертвым ребенком из ближайшей деревни. Когда Фара очнулась, то была вне себя от горя и злости, что даже не стала проверять малышку. Но Сол ее видел и даже одел в костюмчик для того, чтобы похоронить недалеко от своего дома. С тех пор они не разговаривали вплоть до нашей поездки в Астер Делл, где объединились против меня и Андреаса. Слова нынешней директрисы: «Тебе нужна была только любовь, Фара не смогла бы дать ее тебе» заиграли новыми красками и показали то значение, о котором она и не задумывалась. По щеке рыжеволосой скатилась слеза от мысли о том, как же тяжело было ее родителям потерять ребенка. – Дальнейшую историю ты знаешь, Блум. Розалинда остановилась прямо напротив лица молодой феи, и будто бы вспомнив с чего начинала, она снова сдавила разум Питерс, доводя ее до крика, который точно описывал всю ее боль в данный момент. – А теперь приступим к плану Б. Силой мысли Хейл вызвала похожее на снег или крошеный лед вещество, которое приближалось к ней и, в какой-то момент, просто скопилось все в ее правой руке. Поднеся ладонь к лицу студентки, она коснулась средним пальцем ее подбородка, замораживая кожу и все внутренности девушки. – Ты знала, что даже если ты в подвешенном состоянии, я все равно могу вытягивать из тебя Огонь дракона. Закончив вселять в тело феи холод и лед, блондинка отошла назад, чтобы в полной мере понаблюдать за кончиной дочери своей лучшей ученицы. Она усмехнулась мысли, что лишила жизни вот уже третью из их рода, а теперь и последнюю. Женщина совсем забыла упомянуть, что с Марион она поступила ничуть не лучше, чем с ее ребенком и внучкой, но эта тайна, кажется, так и уйдет с ней на тот свет. – Все что я хотела сделать вместе, я могу сделать одна. Неприятная правда в том, что, если хочешь изменить мир к лучшему, ты должен быть способен на все. Жаль, что у тебя кишка тонка. Внутри ощущался непроглядный холод, ничего не чувствовалось и даже пошевелиться было невозможно. Кожа стала просто куском льда, а сверху на ней уже был иней. – Если тебя это утешит, твоя мамочка тоже была слабой. То ли слово семья так согревает, то ли внутренний дракон хочет жить только в этом сосуде, но Блум почувствовала то, как тепло возвращается, согревая изнутри и позволяя сделать глубокий вдох, наполняя легкие кислородом. Хейл не ожидала такого, так что когда ее студентка не просто выжила, но и поднялась с колен, то она смогла только раскрыть рот от удивления, ведь плана В не было в запасе. Огонь так и сочился изнутри, когда Питерс стала ровно напротив наставницы и стала создавать горящую сферу в воздухе. Она могла остановиться, просто сковать фею и отдать ее под надзор стражи, но сила в собственных руках так манила и умоляла ею воспользоваться, что девушка не выдержала, направляя пламя на женщину. – Хотя, впрочем… может я не права, – это были последние слова, которые услышал Иной мир из уст сильнейшей из фей разума перед ее кончиной.***
Это звучало как полный бред и Сол все еще не мог поверить, хотя и прошло уже несколько часов с того момента, как Скай сказал ему об этом. Его Фара была убита. Женщина, на которой он хотел когда-то жениться, да почему хотел, женился бы, если бы только она снова появилась в его жизни. Мужчина бы даже не стал задумываться и снова сделал ей предложение. И так жалел о том, что позволил себе, по собственной глупости, потерять ее. А ведь он так мечтал о том дне, когда она скажет ему "да" и они сыграют тихую свадьбу, и больше никогда не расстанутся, проживя вместе до глубокой старости, пускай и без детей. Но ее больше нет и не только в его жизни, но и вообще в этом мире. И как он только мог не понять этого, не почувствовать то, что его любимая умерла? – Надеюсь, вы понимаете всю серьезность ситуации. Сложив руки на груди, Сильва стоял лицом к шестерым феям школы Алфея. На нем был неизменный костюм специалиста, волосы значительно отрасли и теперь закрывают лоб, лицо абсолютно серьезное и нечитаемое. Хотя чего можно было ожидать в ситуации, когда студентка убивает директора? – Пока мы не определим, как действовать дальше, никто не должен знать, что произошло сегодня на кладбище. Держа в руках конвергенционный кристалл, Аиша сделала несколько шагов в сторону сидящей на ящике Питерс, однако фея огня, почувствовав желание подруги ее поддержать, отвернулась. Ей было не до жалости, хотелось просто остановить время и собраться с мыслями, ведь столько всего произошло за день, начиная от убийства наставницы, а заканчивая тайной ее рождения. Кто бы мог подумать, что профессор Даулинг и мужчина, стоявший сейчас в нескольких метрах от нее, ее родители? Она и предположить подобного не могла, не то, чтобы принять. – Никто не должен знать, что ни одна из фей в этой школе не управляет Огнем дракона. Он слышал об этой силе и прекрасно знал, что ее никто не видел вот уже 1000 лет. Но теперь перед ним сидит девушка, которая хранит в себе эту мощную магию. Фара всегда говорила ему о том, что Блум особенная, но мужчине казалось, что она намекала ему, что эта рыжеволосая проказница может быть их дочерью. Сол задумывался над этим и с уверенностью мог сказать, что в ней был что-то, что тянуло его к ней, как и его коллегу. Но были ли это родительские чувства или же просто привязанность к ученику – он не понимал. – Знаю, это серьезно, что Блум убила… – Терра осеклась, понимая, что лучше не стоит продолжать говорить об этом в таком ключе. – Что Розалинда мертва, но, по-моему, гораздо серьезней, что Розалинда убила мисс Даулинг. – Да, но пока нам точно известно только первое. Сильва мог бы сказать еще много чего, но его приемный сын подошел к нему сзади, протягивая деревянную коробочку, которую он сам тут же взял в руки. – Спасибо, Скай. Брюнет сдвинулся с места, направляясь в сторону рыжеволосой и останавливаясь у большой тумбы, которая в данный момент служила столом. Он такой спокойный, хотя, возможно, внутри него и бушует буря, но его дочь судила по внешности, ведь она не была феей разума, как ее мать. И ее это бесило. Не то, что она не могла прочитать мысли отца или понять его состояние, а то, что он не верит ей и не крушит все на свете, а ведь его любимая женщина, мать его ребенка была мертва. А любимая ли сейчас? Кто мог знать, что было с их отношениями за последние почти двадцать лет. – Я заключил соглашение с Бавани, чтобы Блум не попала под арест, – его тон голоса был такой, будто бы ничего не произошло и это просто рядовая беседа, а вещь в его руках вовсе не была тем, что причинит его дочери какой-либо вред. – Что это? Флоре, да и всем девушкам стоявшим полукругом за профессором, было любопытно, что же это за металлический предмет, который будут использовать на их подруге. – Орудие пыток, чтобы Блум не использовала магию, – не зря Аиша была отличницей, и она действительно знала многие вещи. – Она потеряла контроль из-за кристалла. Но она сбросила магию, она никому не угрожает. Мужчина знал о свойствах браслетов в его руках, но у него действительно нет выбора, а иначе любимая студентка Фары будет сидеть за решеткой, ожидая суда. – Таковы условия. И хотя Питерс не хотела этого делать, но нужно соглашаться с тем, что говорит ей ее родитель. Однажды она уже ослушалась маму, как бы ни было странно так называть своего директора, пускай и только в голове, и к чему это привело? Теперь эта женщина похоронена на ближайшем кладбище, убитая собственной бывшей наставницей, а ее дочь и не знала об этом. – Все нормально, – фея закатила рукава куртки, обнажая предплечья. – Я не буду сопротивляться. Возможно, если бы она сказала «нет», то Сол бы не делал этого, нашел бы способ обойти это и договориться с кем-то, но девушка была сама не своя и ее согласие заставило его отпустить браслеты, которые тут же, словно змеи, обвили ее руки и вцепились в бледную кожу, пронзая шипами плоть и не давая магии растекаться по ее организму. Зрелище было ужасным, все девушки в комнате и парень рыжеволосой скривились, словно почувствовав эти оковы на себе. Лишаться магии было больно, и хотя они никогда этого не испытывали, но много слышали о том, как будто бы этот предмет вырывает часть тебя заживо. – Бавани созовет трибунал для определения последствий действий Блум. Во главе с королевой Луной. – Чудесно, – выплюнула Стелла, вспоминая образ матери, которая снова, с недовольным и таким гордым лицом, будет толкать очередную речь, вгоняя в грязь ее саму и всех тех, кто ее окружает. Фея огня не боялась, хотя может самую малость и то, не самого вердикта, а того, как она будет ждать своего приговора, ощущая внутри это мерзкое, противное чувство слабости и отвращения к самой себе.***
Она не смогла сомкнуть глаз всю ночь, тихо лежа на своей деревянной кровати, укрытая теплым одеялом горошек, хотя оно и не грело почему-то. Может потому, что огонь внутри нее всегда не давал ей замерзнуть, а сейчас он был скован магическими браслетами, а может ей просто было слишком плохо морально. У нее даже не было сил наорать на принцессу Солярии, которая бесцеремонно вломилась в ее с Аишой комнату и подойдя к единственному окну, открыла штору, пропуская яркие лучи утреннего солнца в помещение и заставляя Блум поморщиться от слишком большой яркости, которая наступила слишком быстро, выталкивая весь приятный полумрак куда подальше отсюда. – Наверное, есть более гуманный способ, но… – Стелла говорила с не менее ослепительной улыбкой, снова доказывая то, что с легкостью могла бы конкурировать с самим солнцем. – Фея света. Даже не буду извиняться. – Как спалось? Предательская соседка Аиша подошла к кровати, тут же садясь на край, прихватив с собой стаканчик с горячим кофе и протянула его еще валяющейся подруге, пытаясь поддерживающе улыбнуться. Питерс хмыкнула на такой странный вопрос. А как еще обычно отвечают на такое люди, которые только что кого-то убили? – Что такое сон? Кофе действительно сейчас бы не помешал, но говорить «спасибо» просто не было сил, поэтому, вместо слов благодарности, фея просто приподняла уголки губ, выражая так, как была способна. – Стоит мне закрыть глаза – и я снова на кладбище. Она замолчала на секунду, кривя лицо от воспоминаний о произошедшем совсем недавно. Ощущение, когда мисс Хейл сдавливала ее разум, снова вернулось и ее фраза «Твои мать и отец всегда были у тебя под носом, а ты и не замечала» напомнила о том, как все мы бываем слепы, не замечая очевидного. – Все как в тумане. Я даже толком не помню, что произошло. – Хорошо, тогда я тебе напомню. Уперев руки в бока, блондинка неотрывно смотрела на свою подругу снизу вверх, понимая то, как же ей сейчас тяжело. Ей самой тоже было, когда она из-за ревности допустила то, что потеряла контроль и ослепила свою соседку по комнате Рикки. Она этого не хотела, ей было тяжело, но исправить уже ничего нельзя. – Себастьян воспользовался твоей уязвимостью. Он рассказал ужасное – Розалинда хладнокровно убила мисс Даулинг. Желание исправить слова подруги на «Розалинда хладнокровно убила мою маму» проскочило в ее голове, но она так и не решилась их произнести, ведь в этом уже не было никакого смысла, это не оправдание. – Розалинда напала на тебя, и ты защищалась. – Да, логично. – Конечно. Стелла снова ободряюще улыбнулась, радуясь тому, что смогла добиться хотя бы согласия от своей подруги. – И я намерена доказать это на трибунале. Услышать слова не только поддержки, но и о яром желании помочь, было неожиданно настолько, что Блум окончательно «проснулась» и отставила стаканчик кофе на тумбочку рядом, принимая полулежачее положение и опираясь локтем о матрас. – Закон Солярии мудреный, но тебе повезло, – блондинка сидела на краю письменного стола, прижимая к себе три черные толстые папки и искренне улыбаясь. – Ведь я провела много часов, изучая его с нудными репетиторами. – В тебе много граней, Блум, – своими словами фея воды заставила мисс Питерс обратить ее внимание на себя. – Большинство из них классные, некоторые раздражают. Но ты не убийца, даже близко, поверь мне. Аиша казалась весьма уверенной в их словах и действиях, она вполне бы могла стать в будущем каким-нибудь лидером, ведя толпу за собой. Они вселяли в нее надежду, заставляя поверить, что у них есть, пускай и призрачная, иллюзия отстоять ее свободу и жизнь на, возможно, главном суде в ее жизни. И хотя у нее есть только шесть девочек, принц Эраклиона и, кажется, ее отец, увы без ее матери, которые были на ее стороне, но даже эта компания давала ей тот самый шанс на счастливый исход ее истории.***
Блум боялась причинить кому-либо вред, теперь уже даже не своей магией, а тем, что из-за ее нахождения рядом может что-то случиться с ее подругами, да и вообще любыми студентами из Алфеи. Именно поэтому ночь перед судом она решила провести в старом заброшенном доме недалеко от кладбища. Внутри, как и ожидалось, было пусто и пыльно, но были предметы мебели, камин и посуда, хотя последнее ее мало сейчас волновало. На стене был старый переключатель, так что ей не составило труда включить свет в помещении. Пройдя в спальню, Питерс устроилась на деревяной кровати, заранее вытащив из своей черной сумки гирлянду, которою повесила на спинку спального места и свой дневник, в котором когда-то записывала необычные вещи, происходившие с ней. На одной из страниц была запись, где она описывала то, как после ссоры с приемной матерью, Майк снял с петель дверь в ее комнате, лишая подкинутую дочь личного пространства. Они ведь тогда не знали, что это привело ее в такую ярость, которая наполнила ее всю до краев и, против воли, магия огня вышла наружу, воспламеняя дом и часть кровати со стороны Ванессы. И хотя девушка любила приемных родителей, но то непонимание, осуждение ее увлечений, крики о том, что ее не так воспитывали – навсегда осели в ее памяти, как самые ужасные моменты. А испуганный, полный отвращения взгляд, когда она призналась, что не родная им, каждый раз напоминал, что в том мире и с теми людьми она никогда не найдет свой дом. Да и это все уже было не важно, теперь она как Гермиона Грейнджер осталась без всех родителей скорее всего навсегда, только не по своей воле. Воспоминания пугали, но уже на другой странице были слова о спасительнице, которая нашла фею на жутчайшем старом складе и рассказала о том, что именно произошло в тот день, пригласив ее учиться контролировать свои силы в магическую школу. Она все еще помнила цвет одежды мисс Даули…своей мамы в тот день и тот понимающий, сочувствующий взгляд карих глаз, которые ее понимали и готовы были помочь. Блум отдала бы все на свете, чтобы снова пережить тот момент, их встречу, общение и в этот раз никуда ее не отпускать и всегда слушаться маминых советов. Из раздумий ее вырвала открывшаяся входная дверь, которую кто-то открыл, зайдя в дом. Или ей показалось, хотя нет, деревянный пол скрипнул в нескольких местах по очереди, как раз в том коридоре, который вел к ней. А ведь у нее даже теперь не было огня, чтобы отбиться. А вдруг… это мама, которая пришла снова спасти ее, сказав, что все будет хорошо, она теперь рядом и ей ничего не угрожает, а слова Розалинды были лишь шуткой или ей просто удалось всех перехитрить и спастись? Но вместо женщины за сорок, с неизменно заколотыми длинными русыми волосами, в черном пальто, и с такой родной, теплой улыбкой, появился молодой парень, который, увы, не знает слово «нет». – Прости. Было ли действительно жаль Скаю, что он ее напугал или нет, было понять трудно, ведь его всегда растили как воина и умение подкрадываться являлось одним из самых необходимых. – Не знал, что Аиша так сильно храпит, – блондин пытался пошутить, хотя обстановка и не очень располагала к этому. – На самом деле это я, – она улыбнулась его словам, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. – Подумала, что ей не помешает выспаться. Питерс отложила дневник в сторону, закрывая его и облокачиваясь на спинку кровати, от которой ее отделяло несколько подушек. Он стоял спокойно, убрав руки в карманы штанов и не сводя с нее взгляда голубых глаз, которые так и пытались прочитать все ее мотивы и порывы, которые могли бы заставить ночью пойти девушку в одиночку в заброшенный дом. – Разве тебе не опасно быть здесь одной, Блум? Без магии. – Я не хотела рисковать, если что-то случится, пока я сплю… – Блум. Принц сделал несколько шагов в ее сторону, приближаясь к кровати. – Пожалуйста, Скай. Она попыталась его остановить, но, кажется, он не понимал словами. Специалист не испытывал страх перед Огнем дракона и тем, что владелица такой силы не может полностью с ней совладать. – Я не боюсь тебя. – А зря. Не обращая на все внимания, блондин сел на край кровати, все еще смотря в глаза своей девушки, хотя у него и слабо получалось внушить ей свою уверенность в ней. – Все произошло из-за моих эмоций, Скай. Я чуть не убила Себастьяна, но смогла сдержаться, а когда он сказал мне про то, что случилось с моей мам… Блум осеклась, останавливая поток информации и на десять долгих секунд уходя в свои мысли, ведь она все еще натыкается на этот огромный камень внутри себя, который пока не дает ей называть Фару и Сола своими родителями. – С кем? – спросил парень, думая, что ослышался, ну или она имела ввиду что-то другое или же что-то случилось с Ванессой. – Мисс Даулинг… Она замолчала, так как не была уверена в том, что готова принять это сама, не говоря уже о том, чтобы сказать другим и может даже заявить на весь мир. Немного наклонив голову в попытке привлечь ее внимание, принц решил использовать бесконтактный способ. – Она моя… моя… – закрыв глаза и сделав глубокий вдох, она решила выпалить все сразу, ведь иначе просто не сможет. – Я ее дочь. – Что? – Розалинда сказала. Как раз перед тем, как попытаться вытащить из меня магию, она поведала мне тайну моего рождения и имена родителей. Информация казалась абсурдной, но в данный момент проверить действительность слов было нельзя, поэтому блондин просто нахмурил брови, пытаясь представить себе эту картину. – А кто твой отец? – Сил… Это не имеет значения, главное то, что Розалинда убила мою мать и не отрицала этого, а потом попыталась убить и меня. – Ты не подумала о том, что она просто пыталась играть на твоих чувствах и в действительности это не так? Лицо феи мгновенно скривилось от осознания того, что единственный человек, который сейчас находится рядом с ней, который должен безукоризненно ей доверять, сейчас сомневается в правдивости ее слов. – Нет, это правда, я уверена в этом. После суток «наедине с собой» она уже начала переставать отрицать мысль о том, кто же ее родители и теперь не станет в этом сомневаться из-за его домыслов. – Она убила Даулинг. Убила мою мать... В ее голубых глазах стояли слезы, но огня не было, ведь все волшебство было перекрыто впивающимися в плоть оковами на предплечьях. А так... кто знает, что сейчас бы случилось с парнем сидящим напротив. – Меня переполняли эмоции. И учитывая, что я чувствую к тебе… – Питерс вытерла непрошенную мокрую дорожку, пробежавшую по ее бледной щеке. – Что, если мы поссоримся, и я потеряю контроль? Он сделал тяжелый вдох, понимая к чему она клонит и это даже не обычный намек, а, кажется, прямая речь, которую нельзя игнорировать. – Держись от меня подальше. – Блум, я твой парень, – кажется, принц слишком смелый и решил попытать удачу в том, чтобы образумить ее, хотя его шансы малы. – Если мы не можем находиться в одной комнате, как… – Мне нужно отдохнуть. Мисс Питерс перечеркнула все его попытки одним лишь предложением и тем, что, пододвинувшись на кровати, приняла лежачее положение и перевернулась на бок. – Иначе Стелла меня убьет завтра. – Мы разберемся с этим после трибунала. Спорить с ней было бесполезно, поэтому Скай просто встал и направился к выходу, уже зная, что будет сидеть оставшиеся до утра часы на улице и сторожить спокойный сон своей девушки. – Мы все исправим. Как бы ей ни было тяжело, каким бы великим ни было ее желание кинуться ему в объятья и позволить прижать ее к себе, слышать спокойное биение его сердца и слова о том, что все будет хорошо – Блум все равно позволила ему уйти, оставить ее одну и только оглянулась вслед. Все что она видела был лишь его удаляющийся силуэт и оружие, прикрепленное к ремню его штанов. Но фея не могла иначе, потому что потерять еще одного любимого человека было выше ее сил.***
Обстановка в кабинете директора была напряженной, хотя приговор еще и не был озвучен, но все уже прекрасно понимали, что мисс Питерс не покинет этого кабинета сама или по своей воле. Королева Луна сидела в кресле за столом, в строгом дорогом костюме, который так и подчеркивал ее величие и титул. – Стелла написала мне пару дней назад и попросила конвергенционный кристалл. Сама же принцесса в пиджаке цвета пудры, с заколотыми сзади короткими волосами, стояла в равном расстоянии от своей матери и подруги, которая то и дело кидала на нее вопросительные взгляды. По щекам девушки катились непрошенные слезы, и она изо всех сил старалась подавить всхлип, так и рвавшийся наружу. Свитер с воротником под горло душил, и казалось, что воздуха вот-вот не останется и фея огня просто задохнется в этом кабинете, сидя на этом стуле и вспоминая то, как когда-то ее мать отчитывала ее здесь, плакала прося прощения и… обнимала. Последнее навсегда останется в ее памяти самым лучшим воспоминанием об ее спасительнице и самой лучшей и великой из всех женщин, которых она когда-либо знала. – В ее письме было и предупреждение. О тебе. «Она – бомба замедленного действия, но мое присутствие в ее жизни удобно для Солярии. Со слезами на глазах, Блум слушала слова Ее Величества и все равно не верила в них. Да, она знала, что все это действительно так, вот только ее подруга так не могла считать. Стелла больше никогда не предаст ее, их дружбу и всегда будет на ее стороне. – Когда она наконец взорвется, мы сможем использовать это в наших интересах». Когда королева прекратила зачитывать находящееся у нее в руках письмо, то рыжеволосая тут же посмотрела на принцессу, ожидая ее реакции и дальнейших действий. Но увидела только ее покрасневшие, мокрые от слез, щеки и несколько быстрых испуганных взглядов в свою сторону. – Ты ведь это написала? – Да, я написала, но… – Ну, вот она и взорвалась, – без колебаний перебила ее собственная мать, тут же поворачивая голову к осужденной. На целую минуту воцарилась пауза, каждый ушел в свои мысли: Стелла думала о том, что ей никогда не простят такого предательства, Блум вспоминала прошлое и тот момент, когда она переступила черту и совершила преступление, Луна же снова про себя проговорила приговор, который был давно вынесен убийце Розалинды Хейл. – Если на этом все… – Можно я кое-что скажу? И хотя королевское время дорогого стоило и было ограничено, Ее Величество все равно кивнула, ожидая услышать последние слова будущей заключенной. Передвинувшись на стуле, Питерс вытерла слезы с лица, смотря на своего судью и начиная речь. – Стелла права насчет того, что произошло той ночью. Это была самозащита, Розалинда напала на меня, и я защищалась, – соленые капли продолжали литься из голубых глаз, но она не обращала на это никакого внимания. – Но она права и в своем письме. Из-за того, что случилось. Во время противостояния был момент, когда я могла отпустить магию, но не сделала этого. В ее голове четко всплыло воспоминание того дня, как она смогла растопить сковавший ее лед и встать на ноги, беря «игру» в свои руки и контролируя ситуацию. – На меня что-то нашло, я хотела ей навредить. Хотела наказать Розалинду за убийство мисс Даули… – ее голос дрожал, ведь она все еще плакала, снова и снова переживая все произошедшее с ней. – За убийство моей матери. – Что? Удивленный шепот блондинки долетел до слуха ее подруги, но она сделала вид, что вовсе не замечает этого сверлящего вопросительного взгляда. Стражники просто все разом обернулись к преступнице, ошеломленные поворотом событий, но тут же вернулись в прежнее положение, выполняя свой долг. Королева выразила свою реакцию тем, что лишь подняла тонкие черные брови в полном замешательстве, а также будучи в ожидании дальнейших слов. – Да, Фара Даулинг была моей матерью, биологической. Розалинда похитила меня и подкинула Ванессе и Майку, аргументируя тем, что за мной бы началась охота и у меня бы не было спокойной жизни. – Интересно… Луна тут же вспомнила события тех дней, беременность союзницы и как она и Сол горевали после потери ребенка. Все эти годы она не думала об этом, а тогда королева им искренне сочувствовала и не представляла того, что она бы делала, если бы кто-то похитил ее дочь. – И откуда же ты взяла эту информацию? Не слышала раньше подобного бреда ни от кого. – Розалинда сказала мне об этом в тот день. – Надо же, как странно получается. Даже если Ее Величество и верила студентке Алфеи, но она все равно не могла ничего поделать, эти слова никак не подтвердить в данный момент, да они бы и не смогли хоть как-то смягчить приговор. – Розалинда Хейл забрала тебя у твоих биологических родителей, подкинула в Первый мир на воспитание людям, потом с твоей помощью выбралась из стазиса, затем убила мисс Даулинг, которая по совместительству твоя мать, а следом решила избавиться и от ее единственного ребенка? Или у вас еще кто-то есть? Братья, сестры? Может, та секретарша, Беатрикс? Кто у вас там еще несчастный сирота? Королева откровенно насмехалась над ней, но не могла же она признать, что даже допускает подобную ситуацию в действительности? – Нет, я одна. Шмыгнув носом, девушка подавила в себе желание накричать на брюнетку, подорваться с места и может даже ударить по ее самодовольному лицу, стирая все величие и спесь. Еще чуть-чуть и ей казалось, что магия возьмет свое, руша оковы и сжигая все преграды на своем пути. – Я разозлилась на Розалинду за убийство моей матери-феи, которая могла бы обучить меня всему, научить контролировать себя и просто быть рядом. Она лишила меня женщины, которую я толком и не знала, но которая, за наше короткое время проведенное вместе, сделала для меня намного больше, чем кто-то другой. И в тот момент я желала ей смерти. Огонь дракона позволил мне это осуществить. Стелла смотрела на нее сочувствующим, понимающим взглядом, который одновременно был полон боли и испуга. А когда Блум встала со стула и подошла к столу директора, то блондинка не сводила с нее глаз. – Я приму последствия своих действий. Фальшивая улыбка озарила лицо Луны, которая сидела, сцепив руки в замок и смотря на подсудимую с непроницаемой маской, которая скрывала ее настоящие чувства и эмоции, если она вообще живая, а не просто кукла. – Я ценю твою откровенность. Питерс кивнула, хотя и понимала, что навряд ли ее слова могли хоть как-то повлиять на Ее Величество и приговор, но главным было то, что она рассказала об этом и теперь эта история, хотя бы, не уйдет с ней в могилу. – Тем не менее, это не меняет того, что ты представляешь угрозу королевству. Ей самой было противно произносить приказ, настолько, что она скривилась от неминуемости предстоящего вердикта. – Я постановляю поместить тебя в стазис. Через 20 лет это решение будет пересмотрено. И хотя Блум была шокирована от выбора наказания, которое ей отвели, но она ничего не смогла сказать или возразить, да и какой смысл, если она сама согласилась отвечать за свои поступки? – Подожди, что? – спросила принцесса, никак не ожидающая таких слов от судьи, ведь это было слишком жестоко, даже для ее матери. – Отведи ее в Санктум, – приказала королева своей подчиненной. – Нет, мам, ты не можешь… Стелла быстро достигла стола, где сидела ее мать и, – стараясь соблюдать границы, которые были даже у нее с Луной, – попыталась образумить своего родителя. – Не усложняй ситуацию. – Не соглашайся. Принцесса схватила подругу за плечо, немного наклоняя голову, чтобы заглянуть в ее глаза и увидеть отклик. – Все хорошо, – фея огня кивнула несколько раз, пытаясь убедить ее и себя в этих словах. – Это к лучшему. Затем она пошла за стражницей, которая уже пересекла комнату и, через потайную дверь в стене, спустилась в узкий туннель, ведущий к будущему месту заключения рыжеволосой девушки. В последний раз обернувшись, Питерс хотела улыбнуться подруге, но не смогла выдавить из себя даже фальшь, так что просто постаралась запомнить обстановку в кабинете директора, где когда-то сидела ее мама. Не дожидаясь вопросов о том, почему же она медлит, Блум ступила на лестницу и спустилась вниз. Когда Бавани включала магический барьер «камеры», преступница стояла неподвижно, смотря в одну точку, но все равно ничего не видя. – Мне жаль, что у тебя не было матери-феи, которая научила бы тебя управлять магией, – сказала женщина, снимая волшебные браслеты с ее предплечий. – Мне тоже. Это были последние слова, перед тем как вокруг нее вырос заслон, закрывающий ее от реального мира и погружающий девушку в собственную голову, где ей и предстоит провести в одиночестве со своими мыслями ближайшую почти четверть века.