Hush, hush, the world is quiet Hush, hush, we both can′t fight it It's us that made this mess - Why can't you understand? Whoa, I won′t sleep tonight… I want some more! What are you fighting for? Take a bite of my heart tonight… I want some more! What are you fighting for?! What are you fighting for..?
Вязкое, отвратительное ощущение неполноценности преследует меня… Почему я? Что со мной, блять, не так?! Утро и всегда одно и то же: мысли, заполняющие голову, без возможности думать о чем-то другом. Такой красивый… Такой беззащитный… Такой одинокий. Позволь тебе помочь! Позволь, позволь, позволь! Разреши мне, разреши, разреширазреширазрЕширАзреЩиразРешразрЕшираРаЗрЕшиРАЗреШИ МНЕ. Я защищу, я дам тебе, что захочешь, правда. Ну посмотри же на меня, посмотри.***
Знал ли хоть кто-нибудь в этот день, что все обернется таким ужасом? Подозрения были, но лишь на уровне неприятного предчувствия - по крайней мере, Эрен и Жан оставались настороже постоянно после той неприятной записки на двери их квартиры. Ну что ужасного может произойти в Новый Год? Все сессии, которые можно было завалить — завалены. Все плохое, что было — останется в прошлом. Впереди ждет новый, неизведанный год, который таит много еще неполученных воспоминаний как о хорошем, так и о плохом. Последний день, который должен был остаться здесь, отпустить всех и кануть в небытие. Но тридцать первое число решило отыграться, устроив фееричное представление на потеху Богам. Парни валялись весь день, ничего не делая. Лениво, обернувшись в пледы, попивая кофе, просто смотрели ерунду по телику и особо ни о чем не думали. — Так, а… — вдруг начал Эрен. — Ты не пойдешь на празднество в общежитие? Вопрос этот Йегера мучал, но спрашивать он его немного стеснялся, поскольку его туда не звали. — Нет, — однозначно сказал Жан. — А почему так? Не хочешь провести Новый Год со всеми? Кирштейн повернул свою голову к нему и внимательно посмотрел на парня: издевается что ли? С тех пор как Эрен вновь переехал к нему, тот ни разу не заплетал свои волосы в привычный пучок, поэтому всегда выглядел более серьезно, чем раньше и от того некоторые его слова уже не звучали как шутка. — Потому что не хочу проводить его без тебя, волчонок, — и растрепал и без того лохматые волосы на голове Йегера. Парень чуть отдалился от него, пытаясь хотя бы пару прядей убрать с лица, недовольно кряхтя. — Я просил меня так не называть. — Прекращу, когда ты вновь начнешь заплетаться, волчонок. Эрен посмотрел на него почти исподлобья, чем вызвал противоречивые эмоции со стороны Жана: возможно, ему даже понравилось, но выглядит устрашающе. — Мне их отстричь? — спросил он тихо. — Нет! — тут же ответил Кирштейн и сам смутился такой молниеносной реакции, — Ну, то есть… Конечно, если ты сам захочешь, да, я не имею права тебя отговаривать - это твои волосы… На что Йегер сдержанно похихикал, убирая волосы с лица, и потянулся к расческе, которая одиноко лежала на столике перед диваном. — Мне лень их расчесывать. Если расчешешь, то завяжу, — и отдал расческу парню. Взволновано Жан подсел к Эрену поближе, когда тот повернулся к нему спиной, начиная аккуратно расчесывать чужие волосы. Очень… Мягкие. Хоть и уже успели провонять табаком - все равно очаровательные. Прядка за прядкой, Кирштейн бережно расчесывал его волосы, стараясь не делать больно, когда натыкался на небольшие колтуны. — Мы можем сходить вместе. Парень даже остановился, когда услышал это. — Ну нет, — сказал Жан твердо, — все в порядке, если мы проведем Новый Год лишь вдвоем. — Я тоже, — Эрен чуть повернул голову лишь для того, чтобы посмотреть Кирштейну в глаза, — хотел бы развеяться хоть чуть-чуть. В четырех стенах сидеть - свихнуться можно. — Ты уверен, что готов к этому? — Жан наклонился к его лицу, — Не надо себя так напрягать. Да и Флок… — договаривать не стал, поскольку имя это ассоциировалось с бедой и случайно ее накликать совершенно не хотелось. Йегер тяжко вздохнул, полностью к нему разворачиваясь. — Как о принцессе какой-то заботишься, — он взял Жана за руку, — если ты меня вот так будешь держать, то со мной точно все будет в порядке. А Флок… Ему ничего не помешает натворить залупу, даже когда мы дома будем находиться. — Эрен, — Кирштейн провел ладонью по его лицу, незаметно заправляя прядь волос за ухо парня, — пообещай мне, что с тобой будет все в порядке. Йегер лишь прикрыл глаза на такую нежность и тихо сказал: — Не обещаю, но постараюсь не выглядеть уж очень уставшим.***
Подготовка к празднику шла полным ходом - не многие решили остаться в этот день в стенах общежития, но оттого работали слаженно и сообща, накрывая на стол для всех, готовя, что-то развешивая, украшая елку. Из всей группы отсутствовал только Марко и еще пару студентов, так что почти все были в сборе. Последний Новый Год даже те, кому было куда возвращаться на праздник, в родной дом, решили отпраздновать с одногруппниками - странная сентиментальность, которая немного контрастировала с теми взаимоотношениями, что сложились в группе. Перешептывались, что даже придет Микаса, но большее волнение вызывало прибытие Жана и Эрена. Ребята просто не знали, как себя вести с Йегером, который понес такую утрату - конечно, Кирштейн заботливо всех предупредил, что если кто-нибудь позволит себе сказать лишнее, он выбьет из этого человека всю дурь, несмотря на его рост, возраст, комплекцию и даже гендер. Информацию молча съели, обдумывая, во что это может вылиться. К Райнеру, что уже разливал горячительные напитки по пластмассовым стаканчикам, - находились и те, кто подставлял собственные кружки, - подошел Армин с просьбой помочь перенести небольшой столик с кухни в общую гостиную. — Да ты заебешь, вот..! — Браун недовольно поставил бутылку с текилой на стул, потому что просто не нашел свободного места, — Почему я этими таскательно-собирательными моментами занимаюсь, а?! — Потому что не нужно было бицепсы такие накачивать, — вдруг отозвался подошедший к ним Эрен, не давая вставить и слова Армину. Разговоры в миг прекратились, да и в целом стало намного тише, а взоры всех беспардонно были обращены к молодому человеку, который на них никакого внимания не обращал - привык уже. Только вот хоть что-то ему сказать нужно было, поскольку иначе весь вечер прошел бы неловко и крайне стеснительно. — А что затихли? — повернулся ко всем Эрен. — У меня брат умер, а смотрите так, будто сдох я, и сейчас вы видите приведение. Жан молча осматривал каждого, кто норовил открыть свой рот, дабы проконтролировать дальнейшие события. Осмелился лишь Бертольд, который робко начал: — Эрен, от лица студенческого совета, мы выражаем… — Оуф-ф-ф… — тяжко выдохнул Йегер. — S'il te plaît, tais-toi, мне абсолютно безразличны ваши сожаления. Давайте просто проведем Новый Год без скорби о том, что нельзя было изменить, — почувствовав мягкое прикосновение к его плечу, Эрен чуть улыбнулся, — мне уже лучше и я не собирался своим присутствием портить ваш праздничный настрой. Парень развернулся и тут же угодил в крепкие объятия друга, который одной рукой поглаживал его спину, а второй не выпускал из рук тарелку с салатом, чем вызвал у Йегера улыбку даже большую, чем тот сам того хотел. — Прив-е-ет, я так рад тебя видеть… Хоть ты и обещал прийти раньше, — намекнул Арлерт на тот диалог про Энни. — Но, да, — многозначительно ответил Эрен, взглянув на Жана, — у меня образовались другие планы. — Дык это… — вклинился неловко Райнер. — Ну, Йегер, тебе сок налить или как? — спросил он самое первое, что пришло ему в голову, потому что поддержать друга все равно не знал как. — Нет, налей мне что-нибудь крепче. И Браун с очень удивленным лицом продолжил свою работу бармена, надеясь, что Арлерт забудет о его существовании.***
Эрен с Жаном сидели в укромном уголку, никому не мешая и не участвуя в общей суете: к ним и не приставали даже с этим, поскольку приняли положение Йегера с пониманием. Как и обещал, Кирштейн держал его за руку, никак не пряча этого - впервые ему было глубоко плевать, кто и что там подумает. Иногда, правда, отходил, но лишь затем, чтобы принести что-нибудь поесть или попить. — О, я еще тарталетку с паштетом утащил, — сказал Жан, протягивая Эрену закуску. — А что за паштет? Кирштейн высунул кончик языка и как-то по-кошачьи слизал небольшое количество продукта со своей тарталетки, выдавая простой вердикт: — Куриный. Ну или из индейки - разница невелика. Парень принял угощение и, откусив, поднял глаза на Жана. — Слушай, а вкусно. Я бы еще взял. — Хорошо, сейчас принесу. Йегер взял его за руку и рывком усадил на второе кресло, поднимаясь со своего. — Я не инвалид, Жан, сам принесу. В ответ на это он услышал звонкий смех - такой искренний и громкий, что даже Эрена подобное согрело, будто они сейчас здесь были только вдвоем, дома, обсуждали глупый фильм, на который потратили целых два часа жизни и теперь увлеченно шутили над разными сценами. На короткую секунду Йегер перенесся на пару месяцев назад, когда никаких проблем не было и в сердце его только зрело - но уже ярким ключом било - сильное чувство влюбленности, которое он так старательно пытался отрицать. Вспомнил и тут же осекся, ведь тогда парень думал просто недолго насладиться приятным времяпрепровождением - Эрен не полагал, что так может быть навсегда. Навсегда - на сколько обоих хватит, конечно же. Удивительно, как простой смех Жана смог в нем вызвать столь сильный отклик в душе. — Теперь ты начинаешь походить на прежнего Эрена, — сказал Кирштейн, все еще улыбаясь. Он не думал, что сможет почувствовать такое, глядя на Жана. Йегер не полагал, что может смотреть на него так: с какой-то искрой в глазах, осматривая красивые черты вытянутого лица и даже бородкой любоваться. Эрен никогда не мог подумать, что будет смотреть на Жана так, как Кирштейн смотрел на него - влюбленно. Все до единого взгляды парня замечал, но старался не придавать им значения, а сейчас ощущал неприятное волнение: ну как же он мог игнорировать эти чувства раньше? Почему же ни разу не сказал, какой Жан прекрасный человек, какой он чуткий и хороший, какие у него красивые глаза и дивное лицо, и еще множество синонимов какой он? Эрен вдруг улыбнулся, подумав об этом - также лучезарно, как и прежде, впервые за долгое время, чем привел Кирштейна в замешательство. Вместо того чтобы сейчас объяснять все свои мысли, он подобрал лишь одно слово, краткое и емкое, и сказал его вслух, не стесняясь: — Ты замечательный. И отошел в сторону, оставляя Жана ужасно краснеть в одиночестве, чтобы тот переварил услышанное. *** Армин тихонько подозвал Эрена к себе, явно намекая на то, что им нужно было что-то обсудить. К гадалке не ходи - речь будет идти про Энни. — Так, я надолго, меня не жди, — сказал он, когда подошел к Жану. — А почему? — Кирштейн даже поставил на небольшую тумбу свой стаканчик, чтобы послушать парня. — Армин хочет поговорить и мне кажется, что там будет по поводу отношений что-то, - а это всегда не на три минуты, сам понимаешь. — Да, конечно, — Жан улыбнулся, — успеешь на меня пожаловаться. Ну не мог Йегер противостоять этой улыбке. Он положил свою ладонь на голову Кирштейна и несильно потряс ее, сдерживаясь от внезапных порывов сесть Жану на коленки, обнять и попросить уйти отсюда, потому что просто вдруг захотелось. — Развлекайся. Ты же сюда тоже пришел не со мной нянькаться, верно? Направился к другу, про себя думая, что дома все же осуществит этот коварный план нежности. Пока что не хотел вновь становиться колючкой, позволяя себе подобную тактильность. Жан ведь тоже был не против, так зачем себе отказывать в проявлении чувств?.. — Ну, — прервал его размышления Армин, — как там у вас? Эрен без эмоций на лице взглянул на Арлерта. — Мне кажется, не для обсуждения Жана я сюда подошел, — и поднял вопросительно одну бровь вверх. — Ну как же! У вас ведь тоже там… Неполадки… — Справимся, — коротко сказал Йегер, — все будет хорошо, главное дожить. Ну?.. — явно намекнул Эрен на то, чтобы друг наконец-то начал вещать по теме. Армин мялся. Ему было немного неловко рассказывать о том, что у них с Энни происходит - девушка весь вечер стояла возле Райнера с Бертольдом, на Арлерта почти не заглядывая, так что что-то да происходит. — Мы немного поссорились. — Это заметно, дружище, — Эрен посмотрел на Энни и как только их взгляды встретились, цокнул и недовольно отвернулся, — она такая, блять… Что ты в ней нашел? — Дело не в том, что я в ней нашел, — Армин говорил с печальной интонацией, — а в том, что она нашла во мне. Понимаешь, мне кажется, что я слишком простой для нее. Эрен моргнул пару раз и уставился на друга, совершенно не понимая, о чем тот говорит. — В смысле "слишком простой"? Один из умнейших студентов на потоке просто, блять, не может быть простым. Ты несешь какую-то чушь. — Я просто… — Арлерт немного покраснел. — Я стесняюсь… Она такая красивая и… Намного сильнее меня во всем, Эрен. Вот мы пару недель уже встречаемся, а я все еще стесняюсь ее за руку взять и… — Ты, ебаный в рот, не говори мне только, что вы до сих пор даже не целовались, — Йегера осенило, поэтому друга он перебил. — Не у всех должно быть так же, как у вас с Жаном! — возразил парень. — "Как у нас с Жаном" - не дай Бог вообще у кого-то будет. Это отдельная история, которая ни к кому не должна относиться, потому что мы - это мы. На небольшой кухне, в которую они прошли, чтобы не обсуждать при всех дела любовные, на плите стояла огромная кастрюля с глинтвейном, который там только начинал вариться. Непонятно только, кто за этим следил, но Эрен решил не вдаваться в такие подробности, поскольку все равно никак и никому не помогал - сами справятся. Присели на диван, напротив которого стоял низкий стеклянный столик, заваленный алкоголем. Парень потянул руку к бутылке, но остановился на полпути: он больше не придавал такого значения его "развязке", но напиваться в говно все же не хотелось. — Вот, Райнер, я же попросил… — Арлерт посмотрел недовольно на этот столик, но вскоре снова принялся обсуждать сложности взаимоотношений с девушками. Пока Армин продолжал ныть о своем, Эрен достал телефон, чтобы проверить время: еще чуть-чуть потерпеть и этот отвратительный год застанет свое завершение. Больше сюрпризов не ожидалось… — Это что?! — Арлерт выпучил глаза, разглядывая телефон парня. — ЭТО ПОСЛЕДНИЙ АЙФОН?! — Ага, на улице нашел - валялся бесхозный, — в своей привычной манере отшутился Йегер. — Господь всемилостивый, — Армин прикрыл рот рукой и все его мысли по поводу Энни тут же куда-то улетели, — ты только не расставайся с Жаном, я умоляю. Эрен серьезно посмотрел на своего друга. — Я знаю, — совет друга уж слишком напомнил слова брата, — я знаю… — повторил он больше для себя. — А ты просто возьми яйца в кулак и принеси их Энни: покажи ей, что они у тебя имеются, — перевел тему Йегер, поскольку предыдущую продолжать не собирался. — Если тебе важны отношения с ней, то покажи, что чувствуешь - и все. Хотя я такой себе советчик: у меня одни отношения хуже других были. — Кроме Жана, — вставил Армин. — Кроме Жана, — подтвердил Эрен. На кухоньку зашел Кирштейн, будто парни его призвали, говоря имя вслух, и скромно указал куда-то себе за спину. — Там… Микаса пришла. Хоть и диалог прервали, парни все же обрадовались приходу подруги, тут же встали и пошли к выходу. Только вот Йегер решил ненадолго задержаться, потому что что-то ему подсказывало… Такое странное чувство… — Ну и? Как много ты услышал? — недовольно он посмотрел на него, щурясь. — Не люблю, когда подслушивают. — Я не… Я вообще нет! Я ну… Нет! — Понятно, — заключил Йегер. — На этот год запас хороших слов для тебя исчерпан, Каштанчик. — Ну Эрен! — повернулся к уходящему парню Жан. — Это было мило! И не называй меня так, пожалуйста! Вслух он ничего не ответил, но про себя же подумал, что когда они вернутся домой, обнимашки устраивать все же не будет. Просто так захотелось. Просто Эрен так решил. Просто Эрен был той еще жопой. *** Студенты во всю веселились, включая старые фильмы и громко слушая музыку - у первых и вторых весьма часто вспыхивали конфликты на почве "очень громко, ублюдки, можно потише?!", которые решались обычно возле Райнера и пары бутылок алкоголя. В целом, всем было хорошо и впервые за год ребята могли отпустить свои мысли по поводу невеселого будущего куда подальше - хоть и вот оно, почти наступило, но водка внутри них просто глушила этот неприятный факт. — Слушай, а ты как себя вообще чувствуешь? У тебя срок, вроде, — говорил Кирштейн, стоя рядом с молодыми людьми. — Да, ты про "мне через три секунды рожать" уж месяца два назад говорила, — поддакнул Йегер. — Я просто очень хотела встретить Новый Год не в больничной палате, спасибо огромное за радушный прием, — она скрестила руки на груди и обиженно надулась, — Эрен вообще пропал "по каким-то делам" на две недели и я что, бегать за ним должна, чтобы в последний раз в этом году увидеть? — она указала на парня. — Жан, согласись, что засранец! Йегер с Кирштейном переглянулись - она не знала. Видимо, Армин решил ее не тревожить такими новостями. Решение столь логичное, что оба решили поддержать эту идею и подыграть. — Да, тот еще гаденыш, — с натянутой улыбкой сказал Жан. — Каков есть, — Эрен же даже не попытался улыбнуться. — Как в целом держишься? — Больно, он ведь толкается. А еще постоянно хочется кушать… — Что-то, типа, странное? — спросил Кирштейн, подтрунивая. — Нет! — огрызнулась она, — Что-то, типа, сьедобное! Рядом что-то громко хлопнуло и все присутствующие обернулись: Райнер стоял весь в шампанском и с бутылкой, из которой бурным потоком выливался вспененный алкоголь. — Надо было бутылкой вертеть, а не пробкой. — Блять, Йегер, ты со своими советами так вовремя… — Райнер замер в странной позе, не зная, что ему делать. К счастью, поспешил Бертольд, который отобрал у него бутылку и чем было начал вытирать парня от липкого напитка. Со стороны ничего необычного не произошло, но Эрен с Жаном погрузились в глубокие размышления о том, что между этими парнями все же происходит, но ответа можно было дождаться только от самих Гувера и Брауна. Явно не сейчас спрашивать о подобном, но интерес, конечно, грыз. Йегер вдруг улыбнулся. Именно такого спокойствия ему не хватало. Он незаметно взял Кирштейна за руку и погладил ее большим пальцем, просто чтобы почувствовать родное тепло. Жан тоже улыбнулся, посмотрев на него и сжал руку чуть крепче. Микаса лишь вздохнула: влюбленные дурачки, что с них возьмешь? Совсем недолго оставалось до Нового Года. Общая атмосфера и не предполагала, что что-то может пойти не так. Мелкие стычки были и несерьезные парезы пьяные студенты, конечно, получали во время готовки и прочего, однако произошедшее дальше уже не могло быть чем-то "несерьезным"… В комнату влетел Конни, который никак не мог отдышаться. Он выглядел напуганным, ужасно растерянным - открыл рот и ни слова не смог вымолвить, но к счастью подоспела Саша, которая молчать не стала. — Ребята! — обратилась она ко всем, не зная, кого выделить. — Там… Армин..! На кухне, там..! Йегер насторожился. — И… — перевел дыхание Конни, все-таки найдя в себе силы, чтобы выдать самое главное. — И Флок..! Эрен тут же стартанул, не обращая внимания на остальных. Вместе с ним помчалась и Энни, и Жан, и все остальные, только Саша осталась с Микасой, опасаясь, что с девушкой может что-то произойти из-за лишних волнений. На кухне был ужасный беспорядок: кастрюля, где ранее был глинтвейн, валялась на полу вместе с содержимым, а столик был вдребезги разбит вместе с алкоголем, не говоря уже о том, что все кухонные приборы валялись то тут, то там. Однако самым главным было то, что Флок стоял с ножом в руке с обезумевшим взглядом, а Армин же был в холодном поту, держа перед собой обожженные руки. Пока все пытались понять, что вообще происходит, Энни объяснения не были нужны - девушка быстрым шагом добралась до Форстера и занесла кулак для удара. К сожалению, Флок оказался более юрким, чем она и успел увернуться - на стене позади него образовалась вмятина от кулака Леонхарт и пару капель крови, которые на самой руке девушки превратились в небольшие ручейки. Энни бы и еще раз замахнулась, не обращая никакого внимания на боль, пока ее не остановил подошедший сзади Райнер. Он оттащил ее в сторону, подальше от опасного ножа Флока, но из-за слишком скользкого пола сам навернулся, падая на осколки разбитого столика спиной. Несмотря на скорость произошедшего, Энни парень успел прижать к себе так, что еще больше девушка не поранилась. Все начинало походить на кошмарную театральную постановку: за пару минут сразу три травмы у несколько действующих лиц. Молодые люди стояли в немом шоке, и только Эрен осознавал, что если сейчас ничего не сделать, то все могло стать еще хуже, ведь Флок стоял там, с ненормальными глазами, с ножом в руке, с явно неадекватными мыслями… — Тише… — он обошел ребят стороной, выставляя руки перед собой, чтобы показать, что идет к Флоку без защиты. — Прошу, положи нож, — Йегер старался не прерывать зрительного контакта, опасаясь за действия парня. У Жана душа в пятки ушла, когда он увидел такое безрассудство - до этого помогал Райнеру подняться, сейчас же стоял молча и наблюдал за безумием не только Форстера, но и Эрена. — Флок, я прошу тебя, положи нож… — за спокойным тоном Йегера скрывалось сердце, что стучало у него в висках. — Нет-нет-нет, Эрен, не подходи ко мне, пожалуйста, не подходи! — взгляд парня чуть смягчился. — Все в порядке, — он не верил собственным словам. — Пожалуйста, стой, где стоишь! Неожиданно для всех Форстер задрал рукав рубашки и приложил лезвие к гладкой коже. Все в комнате затаили дыхание. Эрен прекрасно осознавал, что сейчас никто не станет отговаривать Флока от таких глупых идей и некоторые даже будут рады подобному исходу, но отчего-то просто закрыть глаза не мог. Он мог, но не хотел. Если сейчас все проигнорируют это… Кто же тогда поможет Флоку? Он натворил не мало бед и еще больше мог бы сделать, если бы остался сейчас в живых, однако… Эрен не мог. Просто не мог. — Положи нож, — сказал парень, громко проговаривая каждую букву. — Это бессмысленно! Ничего не имеет смысла, Эрен! Да вы все шампанское откроете, когда я вскроюсь!!! Еще шаг и Йегер стоял уже на расстоянии вытянутой руки. Жан подумал, что от волнения сейчас упадет в обморок - остальные же стояли, боясь пошевелиться. — Вот так, осторожно... — Эрен трясущимися руками мягко отобрал холодное оружие из рук Флока и тут же откинул его в сторону, лишая Форстера возможности пролить еще больше крови. — Эрен… Эрен! — парень стоял, глядя на него снизу вверх, глазами полными слез, — Я отвратителен, не так ли? Во всем мире не нашлось бы слов, чтобы описать то, что Эрен сейчас испытывал: ему и жалко было Форстера, и мерзко на него смотреть, и грустно… Печально видеть, до чего тот докатился. — Ну… — парень не знал, что ему сказать. Флок рывком обнял его, прижимая к себе и тыкаясь носом в шею Йегера. Около входа было слышно, как ребята начали что-то делать - Жан, наверное, хотел прервать этот приступ чужой нежности. Эрен неловко обнял его в ответ и медленно, незаметно, постарался развернуться так, чтобы видеть происходящее в комнате: Кирштейна по рукам и ногам держали Конни с Бертольдом, прикрывая его рот, Энни осматривала ожоги Армина, а Райнер, хоть и скрутился от боли, все равно внимательно наблюдал за противоположным концом кухни. — Я знаю, что поступал плохо, знаю! Прости меня… Эрен, я больной, я свихнулся, я точно неадекватен. — А передо мной извиниться - не судьба, — тихо прошипел Армин. Не зная, что делать, Йегер едва ощутимо поглаживал его по спине, боясь, что тот еще что-то может выкинуть. Он постарался жестами показать ребятам, чтобы они вызвали скорую, дабы и Флока успокоить, и остальным помочь. — Но я так тебя люблю! — вскрикнул он. — Я… — он оторвался от него, чтобы вновь посмотреть в глаза парня. — Ты такой красивый… После легкого поцелуя, последовавшего после, Жана держали едва ли, отчасти и потому, что однозначно не могли для себя определить: если сейчас отпустят Кирштейна, то станет хуже или он поможет? Эрену хотелось прополоскать рот с мылом, но он стойко держался, не отпуская Форстера. — Назови меня по имени, прошу, — с мольбой смотрел на него парень. — Фл… — окончание имени застряло в горле вместе с рвотным позывом. — Флок, — дрожащим голосом произнес Йегер. И Форстер улыбнулся, поглаживая его лицо. Он искренне смотрел в изумрудные глаза, в которых уже ничего кроме страха не читалось. — Это ты со мной сделал, Эрен, — с той же улыбкой сказал парень. — Ты - худшее, что со мной происходило. *** Стоять вот так и выслушивать ушат говна, который на него полился, Эрену пришлось недолго. К счастью, вскоре прибыла неотложка, и Флоку вкололи успокоительные, обдумывая при этом, куда направить парня после пробуждения. Жан подбежал к Эрену в попытках осмотреть его, как вдруг Йегер упал на колени и выблевал все, что съел за день. Его выворачивало наизнанку и трясло просто от одной мысли о том, что произошло. — Держись, — Жан не знал, чем помочь и стоял там, глядя на парня, переживая за его состояние. Он опустился на колени перед Эреном, который обессиленно его обнял, тяжело дыша. — Это было отвратительно, — сказал Йегер на выдохе. — Все прошло, все хорошо, ты молодец, — подбадривал его Жан. Всех постепенно погружали в карету скорой помощи и больше неприятностей от Флока не ждали, однако у судьбы на этот вечер был план чуть помасштабнее. На кухню неторопливо зашла Микаса, держась за свой живот. Девушку заботливо за руку вела Саша, которая сама не могла прийти в себя. — У меня… Воды отошли… Спрингер заорал вслух. Быстро прикрыв рот рукой, еще раз громко пискнул и тяжело вздохнул. — ПОЧЕМУ, БЛЯТЬ, В ОДИН ДЕНЬ, Я НЕ ПОНИМАЮ?! Эрену с Жаном пришлось в срочном порядке вставать с холодного мокрого пола, направляясь в сторону девушки, чтобы помочь ей идти. Конни же стоял посреди этой трагедии с совершенно обезумевшим взглядом. До парня так и не могло дойти, что тут происходит - как и до многих здесь. Однако другие студенты хотя бы преодолели ступор и суетились туда-сюда, напоминая людей из его небольшого городка, когда вдруг запылало одно здание, обхватывая языками пламени все вокруг, перекидываясь и на другие дома. Он встретился глазами с Сашей и, не зная, что еще можно сделать, просто показал ей класс, говоря при этом: — Во нахуй! Худший, сука, Новый Год, могу поклясться чем угодно!!!***
Рождение никому не дается просто: ни матери, что в поту громко кричит от боли из-за того, что ее буквально разрывает; ни ребенку, которому приходится бороться за жизнь буквально с первых ее мгновений; ни персоналу больницы, что переживают все это вместе с ними на протяжении долгих часов. В родах нет романтики. Там есть лишь мучения, которые переживать вновь не захочешь - разве что гормоны в голову ударят и материнский инстинкт скажет обратное. Райнеру уже вытащили осколки из спины, Армину наложили повязки на ожоги, - благо лишь второй степени, - а Энни же сидела с бинтами на руке. В целом, все просто охуевали от произошедшего. За стенкой кричала Микаса, которая в своих потугах дать этому миру новую жизнь не сдерживалась в словах абсолютно - некоторые матерные слова не знал даже сам Йегер. Ребята прокручивали воспоминания в голове и ужасно кривились при этом: Конни был прав, Новый Год получился просто ужасным. Однако Эрен все же сказал вслух то, что разнилось с мнением остальных: — Я думал, что будет хуже. Все уставились на него, чуть приоткрыв рот. — Блять, а куда хуже?! — спросил возмущенно Райнер. — Он мог кого-нибудь убить, — Эрен поднял на него свой взгляд. — Это явно было бы "хуже". Возразить было нечего. Жан сначала просто сдержанно хихикнул на подобное заявление Эрена, а потом рассмеялся, почему-то заражая этим остальных, хоть и в этой ситуации не было ничего смешного. Не смеялся только Йегер, который до того устал за день, что валился с ног, пытаясь не уснуть. — Да год вообще ебнутый вышел, — сказал вдруг Армин, который сидел рядом с Энни. Леонхарт положила свою голову парню на плечо и нежно гладила своей целой рукой его коленки, не обращая на остальных свое внимание. Саша посмотрела на дисплей своего телефона и торжественно заявила: — Пять минут и он закончится. Никто и не сомневался, что Браун сможет утащить целую бутылку джина, доставая ее, правда, из рюкзака Бертольда - вопросов по поводу их отношений становилось все больше. — Мы тут… Унесли немного. Совсем бесцеремонно, Йегер подошел к нему, открыл бутылку и залпом выпил пару больших глотков, возвращая ее обратно ошарашенному Райнеру. Невпопад начал говорить Конни, вдруг ощущая, что год нужно было закончить хотя бы хорошими словами. — Желаю… Ну… Чтобы лучше было, короче. Еще одного подобного года мы не переживем. Раз первый тост был сказан, остальным пришлось лишь продолжать. — Хочу, чтобы все нашли свое счастье, — Саша решила поддержать друга, хоть и не умела говорить красиво и складно. Все остальные затихли, обдумывая. Нужно ли было вообще на окончание такого года хоть что-то говорить? — Не терять близких, — Бертольд сказал это и осекся, виновато посмотрев на Эрена. — Прости, я… — Похуй, — немногословно ответил Йегер. — Ну, — Армин решил взять все в свои руки, — тогда уж лучше найти тех, кто будет дорог твоему сердцу. Энни плотно сжала свои губы в замок в попытках не улыбнуться, когда услышала слова Армина. — Желаю всем разобраться в себе, — совсем тихо произнес Райнер. Ребята посмотрели на него, сощурившись, а Бертольд лишь отвел голову в сторону, чтобы не встречаться с чужими взглядами. Энни покачала отрицательно головой - ей говорить было нечего. Без особого энтузиазма Эрен произнес лишь: — Доверять, — и более не дополнял свое пожелание. Жан, видимо, хотел сказать что-то умное, сильное, серьезное, потому что сидел долго-долго, когда очередь дошла до него. Вместо воодушевляющей речи парень выдал: — Не влюбляться в Эрена Йегера. — Я знал, что ты сожалеешь об этом! — почти беззлобно тут же ответил Эрен. — Я не сожалею, — посмотрел на него Жан, — но совет хороший… Саша вскочила со своего места и прервала парней, громко сказав: — С Новым Годом! На счастье сил уже не хватило. Они пережили этот ужасный вечер - и тому были рады. Еще через пару часов Микаса наконец-то родила здорового малыша - за шутками Эрена о том, что если она умудрится назваться мальчика "Ренесми", то он подаст петицию за отмену "Сумерек" - девушка дала ребенку имя Карл. Простое и без особого скрытого смысла. Легкое и свободное - какими и должны были пройти все предстоящие годы мальчика. Как и предстоящие годы всех ребят.