***
— Почему вы раньше не позвонили? — Мы не надеялись, что он выживет, поэтому не стали вам попросту давать надежду, — спокойно ответил врач. Доехали до больницы они очень быстро и сразу же вбежали в здание, чуть не разругавшись с охраной и регистратурой. Сейчас они стоят около палаты потерпевшего, который с божьей помощью выкарабкался на этот свет. Намджун до сих пор не мог в это поверить. — А если бы вы не посчитали нужным звонить, когда он очнулся? Это уже препядствие к следствию и... — Джун, — перебил Хосок, недовольно на того смотря, — простите моего коллегу, — уже врачу, — мы просто давно возимся с этим делом, и это единственный выживший после таких увечий. Он сможет говорить с нами? — Ничего, я все понимаю. Он очнулся вчера, но сегодня он чувствует себя лучше, поэтому может. Но сильно его не тревожьте, в таком состоянии опасно волноваться. — Хорошо, мы поняли, — благодарно поклонился Чон, подталкивая Намджуна к двери. В палате пахло как обычно хлоркой и медикаментами. Парень на койке выглядел ужасно: весь перебинтован, лицо будто постарело, глаза в синяках, впали, как и щеки. Жуткое зрелище. В глазах не осталось жизненного блеска. — Здравствуйте, Енджи, — присел Намджун на прикроватный стул, а позади него встал Хосок, — меня зовут Ким Намджун, а это, — указывает пальцем за себя, — мой коллега Чон Хосок, мы из бюро расследований. — Здравствуйте, — голос осипший, такой же безжизненный. — Ты можешь нам рассказать все, что знаешь о маньяке? Лицо, повадки, все, что помнишь? — с надеждой спросил Хосок. — Да, — кивнул Кван, — я все помню. Хосок и Намджун замерли и даже, кажется, перестали дышать в ожидании. — Их было двое, — коллеги нахмурились, — они…они держали меня в каком-то подвале и, — закашлялся, — и насиловали меня. — Ты помнишь, как они выглядели? — аккуратно спросил Намджун. — Один брюнет, — задумался, вспоминая с дрожью в теле, — ростом чуть ниже вас, глаза черные, как у психа. Второй шатен, они одного роста, голос низкий, очень…очень пугающий, — парень задышал часто, а прибор запиликал. — Тшш, — Ким накрыл чужую ладонь, поглаживая, — все хорошо, вы в безопасности. — Он...он еще звал его по прозвищу, — всколыхнулся, вспоминая. — Кто? Какое прозвище? — Г-гу-гуки. Шатен называл его Гуки. Парни нахмурились, переглянувшись. В голове Кима зародились догадки, которым хотелось не верить. В его окружении только один человек, кто так называл другого. И описание, черт возьми подходит. — Джун? — насторожился Чон. Но Ким уже не слышит, доставая телефон из кармана и открывая нужное, поворачивает экран к больному. — Это они? — нахмуренно смотрит на того. И тот кивает: — Да. На экране открыта совместная фотография Тэхена и Чонгука. Выйдя из палаты, Намджун стремительно идет к выходу. — Намджун, — попытался поговорить Хосок, догоняя его, но его перебили. — Вызывай подкрепление. Он сейчас зол. Все это время преступники были перед носом. Знали ходы, действия наперед. Оплошал. Ужасно оплошал.***
Вечернюю тишину в темной гостиной разрывают мокрые чмоканья и тяжелое дыхание. Тэхен сидит на коленях Чонгука, со вкусом целуя в припухшие губы, пальцами зарываясь в растрепанные волосы. Чон придерживает за бедра, поглаживая большими пальцами через одежду, покусывая манящие губы, меняя наклон поцелуя. Они уже две недели развлекаются с новым зверьком, наслаждаясь новыми ощущениями. Но их единение ни с чем не сравнится. Прерываются одновременно, жадно вдыхая воздух и соприкасаясь лбами. — У меня нехорошее предчувствие, — выдыхает в губы Тэхен, слегка нахмурившись. Целый день его это чувство не покидает. — На счет? — оставляет нежный поцелуй на щеке. — Не знаю, будто что-то случится. — Эй, — заглядывет в глаза, руку к щеке поднял и большим пальцем поглаживает, — все будет хорошо. Я же рядом, — слегка улыбается. Они уже потянулись за новым поцелуем, как замерли, услышав во дворе хруст щебенки от чужих колес, прислушиваясь к каким-то звукам. — Бери сумки и иди через черный ход к машине, езжай в наше место, — голос стал ниже и серьезней. — Чонгук… — Бегом, я догоню, — клюет в приоткрытые губы и снимает с себя шатена, который тихо побежал в другую комнату. Достав из-под подушки пистолет, снял его с предохранителя, аккуратно направляясь в сторону окна и заглядывая. Полиция. Чертыхнувшись, Чон подкрался в сторону другого окна. Их дом окружают. Он надеется, что Тэхен успел выбежать и уехать, а если нет, то надо все внимание переводить на себя. Но он даже среагировать не успел, как ворвались через дверь омон, наставляя на него оружие и крича. Подняв руки вверх, на указательном пальце повесив пистолет, морщится слегка от света фонариков. В их круг вошел Намджун с серьезным лицом, не выражающее никаких эмоций, за ним Хосок. — Привет, ребятки, — хмыкает Чонгук, смотря на тех, — долго вы искали. Нашли зацепку? — выгнул бровь, издеваясь. — Пистолет опусти, гнида, — прорычал сквозь зубы Намджун. — Тц, тц, тц, — поцокал языком Чон, покачав слегка головой, — как некультурно, Намджун. — Опустил пистолет и сказал, где Тэхен, пока я не выстрелил в тебя. — Я не знаю, где Тэхен, — пожал плечами спокойно, все пистолет не опуская, оставляя висеть на пальце. — Обыскать все, — приказал Хосок одной группе, которая направилась обыскивать дом и двор. Чонгук незаметно напрягся, надеясь, что Тэхен успел сбежать. — Если мы его не найдем, то будем заманивать с помощью тебя. Я давно заметил, какая у вас нездоровая любовь, — хмыкает Джун. Лицо Чонгука помрачнело. — Не смей приплетать Тэхена, — прорычал сквозь зубы Чон, смотря исподлобья. Чонгук дернул рукой, чтобы выстрелить, как один из омоновцев выстрелил в плечо, заставляя того вскрикнуть и выронить пистолет, прикладывая ладонь к ранению, сгибаясь. — Не стрелять! — рыкнул Джун, и пока брюнет был дезориентирован, его руки заломали и надели наручники. Спустя время после обыска омон вышел на улицу, вынося найденного в подвале потерпевшего к скорой. А Джун с Хо направили Чона к выходу. Тэхена так и не нашли, но искать его и не надо было. — Отпустили его, — щëлкнул предохранитель. Все трое обернулись, смотря на Тэхена, который направил на них пистолет. Чонгук чертыхается, пытается вырваться, но его крепко удерживают, так еще давят на рану, заставляя кривиться. Лицо Кима безумное, совсем не доброе, какое видели на работе. Это совершенно не тот Тэхен. Тэхен только хотел уехать, как услышал выстрел и вскрик до боли знакомого голоса. Он физически не мог уехать, ментально оставить любимого человека. Глупо и безрассудно. Еще и псих. Намджун направил в другую руку Чонгука пистолет, неотрывно смотря на Тэхена. — Опусти пистолет, Тэхен, если не хочешь еще одну дыру в тебе любимом теле. — Тэхен, беги! — крикнул Чонгук и его ударил под дых Хосок, из-за чего первый согнулся, тяжело выдохнув. У Тэхена внутри все переворачивается, когда видит, как плохо Чонгуку. Тэ уже начал давить на курок, как сзади его ударили чем-то тяжелым по голове, вырубая. Он падает с глухим звуком на пол. Последнее, что он помнит — это отчаянный крик Чонгука.***
Чонгук сидит в комнате допроса, в наручниках и с перевязанной раной на плече. Нервно перебирал пальцами, от чего слегка звенит цепь. Он ночь провел в камере, не сомкнул глаз, все думал, где они оплошали, как их сумели найти; что с Тэхеном, как он. Больше переживал за Тэхена. Тот ужасно сглупил. Говорил же бежать. Но злиться на него долго не может, главное, чтобы с ним было все в порядке. Сбоку заскрипела дверь, вышел Намджун, закрывая за собой и садясь напротив Чонгука, кидая папку на стол. — Что с Тэхеном? — сквозь зубы процедил, смотря грозно, будто вот-вот бросится и перережет горло, — Что с ним сделали? — Это уже тебя не касается, — смерил равнодушно взглядом брюнета. — Меня касается все, что связано с Тэхеном, — прорычал и дернулся вперед, но его удержали цепи сковывающих наручников.*
— Где Чонгук? — смотрит исподлобья на Хосока Тэхен. После удара жутко болит затылок и голова, но эта боль не сравнится с душевной. Где-то там сидит его Чонгук с раной в плече. — Где следует, — открывает папку Хосок, доставая нужные бумаги. Ким с силой ударил по железному столу, привлекая внимание Чона, который в удивлении поднял взгляд. — Если я узнаю, что вы хоть волосок на его голове потревожили, я всех людей тут перережу, — прошипел Ким. — Ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать, Тэхен, — сложил руки в замок, кладя их на стол, смотря в знакомые-незнакомые глаза.*
— Ты ж нормальный парень был, — с сожалением говорит Намджун, — что он с тобой сделал? — тихо выдохнул, складывая руки, опустив взгляд на стол. Но его услышали. — О не-ет, — протянул Чонгук, откидываясь на спинку стула, — это не он со мной сделал. Он лишь открыл мне мою сущность, выпустил на волю. — Ты стал убийцей, насильником Чонгук, до него ты таким не был, — покачал головой, заглядывая в глаза напротив, надеясь увидеть в них что-то человеческое. Но не находит. — Я стал тем, кем являюсь. Раз уж я теперь волю долго не увижу, то расскажу занимательную историю, как мы познакомились с Тэхеном, — сцепив пальцы, сложил их на столе, выпрямляя ноги под столом.*
— Он был блондином, — поднял голову к потолку Тэхен, с легкой улыбкой на губах вспоминая, — как сейчас помню. Он лишь прошел мимо моей палаты, а потом спустя время остановился около нее. А я даже пошевелиться не мог, лишь мог смотреть. Он был идеальным. Волосы кудрявые, доходили до скул, крепкие руки, спина, бедра. А лицо, просто с ума свело.*
— Помнишь то дело? — выгибает бровь и, не дожидаясь ответа, продолжает, — я как раз вышел на след. Я ждал врача для опроса и случайно заглянул в открытую палату. Это был отдел особо опасных. Он, — сжал пальцы до белых костяжек, — лежал овощем в смирительной рубашке и смотрел прямо на меня, накаченный таблетками. Худой, будто не живой. Но в глазах…*
—…я увидел себя, — опустил взгляд на Хосока, который внимательно слушал. — Было все размыто, но это единственный человек, который смотрел на меня ни как на кусок мяса, — сжал челюсть, — я увидел свое отражение. И это я не про зеркальное отражение говорю. Я увиделв нем то же отчаяние, одиночество, непонимание. Я увидел чувства.*
— Я выкрал его в ту же ночь, — в глаза напротив смотрит, хмыкая на намджуново удивление. — А что ты хотел? Его пичкали больше пяти лет таблетками, он солнца не видел. Его собственный отец засунул в эту дыру, — со злостью тыкает указательным пальцем по столу, — потому что, видете ли, сын не той ориентации. Мать его умерла, потому что была шизофреничкой, которая повесилась, и остался один с отцом в тринадцатилетнем возрасте. Когда он узнал, что он по мальчикам, тут же отправил в дурку. Ты понимаешь, каково ему было? — рычит сквозь зубы. Теперь до Намджуна начали доходить мотив Тэхена по этому поводу. — Он был совсем один, — продолжил Чонгук, — как бы он не кричал, всем было плевать, — шумно выдохнул, а в уголках глаз скопилась влага. — Он солнца не видел, свободы, неба, свежим воздухом не дышал.*
— Разве я это заслужил?! — крикнул отчаянно Тэхен, слезы неконтролируемо стекали по его щекам, а лицо исказилось в болезненной гримасе. — Мой богатый папочка отмазался от меня деньгами. Я не понимал, за что? Что я ему сделал? — всхлип, — Меня никто не понимал, никто не слушал, не сжалился. Я просто хотел жить как все: работать, завести кошку или собаку, отношения. Разве я заслуживал лежать бездумно под таблетками всю жизнь? Равнодушно отноститься к тому, когда ко мне приходят врачи не для того, чтобы вылечить, а чтобы потрахать безвольное тело? Почему я не получил того, что все имеют? Я хотел жить, а не существовать. Хосоку, если честно, очень жаль Тэхена, что так с ним поступила судьба. Отца Кима он осуждал. Очень. Но это не повод становиться убийцей. Возможно, сыграли гены матери. — А Чонгук единственный, кто показал, что такое счастье. Что такое любовь.*
— Когда он начал осозновать, то стал забиваться по углам, как бездомный щенок, — сердце болезненно сжимается, когда вспоминает состояние Тэхена в то время. — Он постоянно плакал, боялся, не ел, не подпускал к себе. Ты не представляешь, — поднял взгляд на Кима, — как мне было больно смотреть, что из него сделали. Он был напуганным чуть ли не до смерти. Я даже знать не хочу, что с ним делали там.*
— Ты не представляешь, как испугался, когда был с Чонгуком, — невесело хмыкнул, постукивая пальцами по столу и отведя взгляд, покачал головой, — вы никогда не поймете, через что я прошел. Вы все одинаковы, — перевел взгляд на притихшего Чона, который смотрел в упор, — Жадны и эгоистичны. А говорите я псих. Ты жил в благополучной семье, у тебя все было: образование, гулянки, девчонки, работа. А я даже школу не окончил. — Ты мог бы жить просто с Чонгуком, зачем было все это? — показал на разложенные фотографии настоле. — А ты мог бы прожить без чувства отомщения? — Хосок вопросительно вскинул бровь и нахмурился. — Я решил отомстить, — перевел взгляд на серую стену. — С помощью Чонгука мы нашли моего дорогого папочку, — последнее слово выплюнул с неприязнью, — у него за это время семья новая образовалась. — хмыкнул, — Сын не его был, тому было 19 лет. Женщину повесили, над сыном мы с Чонгуком издевались, как могли. Тогда и появилось первое убийство. Лично мое. Отец умер от разрыва сердца. Тэхен грудно засмеялся, смотря на стол с улыбкой на губах. Но Хосок не мог понять, почему он дальше начал убивать? И Тэхен ответил на его мысленный вопрос. — А дальше меня стало это забавлять, — поднял взгляд, смотря нездоровой ухмылкой на лице, — видеть их мучения. Для меня это стало водой. Показывать, что они стоют без своих богатеньких отцов. Грязные шлюхи. Видеть их страх, подчинять, и они не смеют перечить. Это чертовски возбуждает, — откинулся на спинку стула, облизнув соленые губы.*
— Мне это нравится делать, ты не поймешь, Джун, — покачал головой Чонгук. — Ты же понимаешь, что сядешь в тюрьму и проведешь там дохера лет? — в его голосе звучали нотки грусти. Чонгук парень хороший, добрый, но эта его сторона все разрушает. Но Чонгук не отвечает, смотрит в упор и молчит. — Я говорил с начальством, они переведут Тэхена в ту же клинику, — прошептал, смотря за реакцией Чона. Тот не стал долго себя ждать. — Что?! — злость по венам раскаленной лавой полилась. Он сжал руки до побеления костяжек. — Джун, прикажи его в другое место, прошу, — в груди злость заменяется болью. Он не выдержит, если с его Тэхеном еще раз такое сделают. — Я не могу, Чонгук. Это не в моей юрисдикции. — Блять! — он с силой ударил по столу кулаками, гремя цепью. Он не может этого допустить. Он просто не выдержит этого. Его зверь воет болезненно, скребется когтями по грудной клетке. — Извини, но вы сами создали свое будущее, — поджал губы и слегка заломил брови, — Выводите его, — приказал уже охранникам, которые подняли и поволокли рычащего брюнета из допросной. — Аккуратнее, мальчики, — шикнул Тэхен на охранников, которые ведут его на улицу, где ждут их машины. В глаза ударяет яркий солнечный свет, от которого жмурит глаза. Немного привыкнув, они останавливаются у одной из машины, будто кого-то дожидаясь. Один из полицейский отошел, а другой смирно придерживал Кима за локоть. Тэхен обвел площадку взглядом и потянулся руками к уху, чтобы почисать, а потом неожиданно чихнул, прикрыв рот, слегка согнувшись. Охраник лишь коротко бросил на него взгляд, ничего не заподозрив. Тэхен выпрямился и замер, когда из здания вывели того, кто его разум затуманивает любовью. — Чонгук… — прошептал, не веря глазам, — Чонгук! Тэхен сорвался, но его удерживали пара прибежавших на шум парней. Чонгук услышал этот голос и сам рвался к нему. — Тэхен! Их удерживали, не давали к друг другу прикоснуться. А недалеко стоял Намджун с Хосоком и наблюдали за этой картиной. Но даже у них сердце кольнуло. — Отпустите, — приказал Намджун. Они оба сорвались, когда их отпустили. Столкнулись в жадном поцелуе, цепляясь руками в наручниках за друг друга, дрожа, боясь, что вот-вот кто-то исчезнет. Тяжело дыша, иследуют полости, запоминают вкус друг друга. У Тэхена вновь из глаз посыпались соленые кристалы, которые старательно стирал Чонгук. Ему самому больно от разлуки, сердце болезненно сжимается, хоть раненым зверем вой. В какой-то момент Чонгук что-то почувствовал, но внешне это не показал. Вокруг на них смотрели. На их ненормальную любовь. Если бы не их преступление, то они были бы вместе. Но они безумны. Психи. Психи спокойно не могут жить. Оторвавшись от друг друга с характерным звуком, Тэхен прикрыл глаза, потираясь о чужую щеку, увлажняя своими слезами, перебирая в пальцах воротник чонгуковой футболки. — Я люблю тебя, — шепчет на ухо Тэхен, покрывая легкими поцелуями щеку, а после заглядывает в глаза. У Чонгука вновь сердце сжимается, видя, как плачет его малыш, скованными руками стирая мокрые дорожки. — Я обязательно приду, ты главное жди, — шепчет, покрывая длинные пальцы шатена поцелуями. Сзади послышались шаги, а после сильные руки оттащили их друг от друга, ведя к разным машинам. — Я буду ждать тебя, Чонгук! — успевает крикнуть, когда его сажали в машину, надеясь, что его услышали. И он услышал. Он обязательно придет. *** <strong>Год спустя.</strong> Жизнь у Намджуна стала налаживаться. После того дела годовой давности, его повысили, он стал больше получать зарплаты, купил себе загородный дом. Первый месяц было тяжело терять таких людей как, Чонгук и Тэхен. Они, как-никак, были для него друзьями. Но потом перестал себя корить, закрыл это дело и оставил в прошлом. Сейчас преступность не дремлет. Никогда не дремала. Сидя на кухне и завтракая, Ким смотрит утренние новости, замечая сегодняшнюю дату. Дата, когда Тэхен и Чонгук встретились. Грусть начала надвигаться вновь, но он быстро ее подавил, возращая внимание к новостям. — Сегодня утром поступил сигнал, что из тюрмы сбежал преступник по имени Чон Чонгук, — Намджун нахмурился, прибавляя громкость, — Полиция бросила все силы на поиски особо опасного преступника. Так же из клинической больницы сбежал один из больных по имени Ким Тэхен, который ранее, два года назад, исчез из этой же клиники… Намджун уже не слушал новости, отложил завтрак и тихо засмеялся, но смех тут же перерос в громкий. — Они безумцы.***
<strong>Где-то в Мексике.</strong> Двое парней сидят на диване и смотрят утренние новости Кореи с легкой улыбкой. — Ничто так не возбуждает, — повернул голову брюнет к парню, безумно-влюбленно улыбаясь, — как нарушение закона. — Особенно, когда мы переступаем этот закон, — прохрипел, зарывая в густые черные волосы брюнета длинные пальцы, сжимая пряди и приягивая ближе. — Безумно, — выдыхает в губы. — Безумно, — выдыхает и накрывает чужие губы, танцуя страстный танец языками. Они безумны. Их безумие сильнее любви, даже самой безумной. И это делает их любовь лишь крепче и сильнее.***
В полицию Мексики поступил звонок о пропаже сына бизнесмена.