Достойный финал для придуманной лжи

В понедельник после математики Нил отправился искать Рене. За последние два месяца он невольно запомнил учебное расписание всех товарищей по команде. Ему не нравилось, что эта информация занимает место у него в голове, но он слишком много времени проводил с Лисами и потому всегда знал, кто где находится. Как и у него, у Рене было две пары подряд, затем «окно» и потом еще одна пара. Фокус заключался в том, чтобы поймать ее прежде, чем она уйдет из аудитории неизвестно куда. К счастью, ее и Нила разделял всего один корпус. Именно из-за такого близкого расположения ей поручили отвести Нила с математики на историю в день стартового матча «Лисов». Ещё утром Стюарт пожелал ему доброго утра, а после ошарашил ещё одной новостью. И итогом этой новости стал номер юного лорда в телефоне Нила. Виктор конечно же прожужал ему уши о том, насколько превосходным человеком являлся Ичиро, но Нил все равно не ослаблял бдительность. Джостен проворно сбежал по ступенькам крыльца, лавируя между теми, кто никуда не спешил, и аккуратно избегая столкновений с такими же торопыгами, как он сам. Огибая угол здания, он ухватился за торговый автомат, чтобы легче войти в поворот, и метрах в шести перед собой разглядел радужные кончики волос Рене. Поглубже затолкав сомнения и смутное беспокойство, Нил двинулся за ней. Когда он ее нагнал, Рене повернула голову, и он не мог не заметить, как удивленно приподнялись ее брови. — Привет, Нил. Вот уж не ожидала. — Ты сейчас занята? — осведомился он. — Есть минутка поговорить? Рене засмеялась. — Пора мне прекращать спорить с Эндрю, когда дело касается тебя. — Нил озадаченно нахмурил брови, и она пояснила: — Он утверждал, что ты захочешь поговорить со мной, но я была уверена, что ты пока не готов. Отвечая на твой вопрос: нет, не занята. Может, пройдемся? – Ты с Эндрю обсуждаешь все? – неучтиво поинтересовался Джостен. – А ты? – точно так же спрашивала Рене. – Мы равны. – Как и я с ним. Они и правда равны, Нил говорил Эндрю ровно столько же, сколько Эндрю говорил Нилу. До следующей пары у Нила оставалось целых два часа, поэтому на прогулку он согласился. Между кампусом, Окружной дорогой и центром города располагался парк, который все называли просто Зеленым. Если у него и было официальное название, то в университетских брошюрах оно Нилу не встречалось. Он решил, что Рене хочет поваляться на травке под солнышком, как другие студенты, однако вскоре обнаружил, что она просто срезала дорогу и, обходя загорающих, направляется в сторону магазинов. — Эндрю сказал, о чем я хочу с тобой поговорить? — спросил он примерно на полпути из парка. — В подробности не вдавался, — пожала плечами Рене. — Я тебя уже об этом спрашивал, но ты не ответила. Может, теперь откроешь тайну, за что Эндрю тебя так любит? — В прошлом году он приглашал кое-кого из нас в «Райские сумерки». По одному, — начала Рене. — Зачем он повез туда Мэтта, ты уже знаешь. Дэн он пригласил, чтобы проверить, заслуживает ли она быть капитаном. Ну, а меня — потому что, как и в случае с тобой, не купился на фасад. — Она жестом указала на свое лицо и коснулась кончиками пальцев крестика на груди. – Это он тебе сказал? – Это не так? – Нет, я просто знаю его, а он меня. Ему требовались подтверждения моих намерений. – И он в них убедился? – Ну, я все ещё тут. — Он хотел услышать правду, и я ее рассказала. Оказалось, что у нас много общего. — Они остановились у пешеходного перехода, и Рене посмотрела в лицо Нилу. — Единственное, чем мы отличаемся, — это удача и вера. — И психоз, — прибавил Нил. Рене улыбнулась. — Не совсем так. Я — плохой человек, который изо всех сил старается быть хорошим, но я бы даже не пыталась стать хорошей, если бы не внешние обстоятельства. Она произнесла это совершенно спокойно, устремив перед собой безмятежный взгляд. — Я росла вместе с мамой и чередой ее любовников, поголовно имевших привычку к рукоприкладству. Может, это даже закономерно, что я и сама пошла по кривой дорожке. Я начала работать на одну из детройтских банд — стояла на шухере, была девочкой на побегушках. За пару лет дослужилась до более серьезных заданий. Делала все, что мне приказывали, и плевала на то, что ломаю людям жизнь. На мое счастье, я оказалась не такой умной, какой себя считала. В пятнадцать лет меня взяли копы. Адвокату удалось выторговать смягчение приговора в обмен на свидетельские показания. Мое признание навредило многим, в том числе маме. – Это смешанное понятие. – Какое? – Плохой человек. – Твоя правда.  В суде мой адвокат ссылался на неблагоприятные условия в семье, убеждал присяжных, что у меня перед глазами не было положительных примеров. Из-за этого маму и ее тогдашнего дружка отправили в тюрьму — обвинений набрался целый букет. Там обоих насмерть забили разъяренные члены банды, которых упекли за решетку из-за меня. — Мне очень жаль, — сказал Нил, хотя на самом деле слегка позавидовал Рене. И она, и Ваймак лишились родителей в результате тюремного насилия, а вот расправиться с Балтиморским Мясником никто не смел. Если бы только его сокамерникам хватило пороху, для Нила разом бы решился миллион проблем. — А мне нет, — сказала Рене, выдернув его из задумчивости, и пошла через дорогу. Нил, не сразу стряхнув с себя оцепенение, последовал за ней лишь через несколько секунд. Когда они вновь поравнялись, она улыбнулась. — Знаю, я тоже должна сожалеть, но пока не получается. Да, это из-за меня они погибли, но, если честно, я ненавидела и маму, и ее любовника. Кроме того, если бы не мамина смерть, меня бы здесь не было. Учитывая, что моя мать умерла, а биологический отец скрывается от закона, у судей не было другого выбора, как после года колонии отдать меня под опеку, — продолжала Рене. — Я доставала приемных родителей всеми возможными способами; за два года сбегала восемь раз. Стефани Уокер узнала обо мне от одной из приемных матерей на встрече выпускников. Она подала ходатайство, обила кучу порогов, пока не получила опеку, и, как только формальности были улажены, увезла меня в Северную Дакоту. Она дала мне новое имя, новую веру и шанс на новую жизнь. Рене не преувеличила, сказав, что у нее с Эндрю много общего. Обоих благодаря матерям с детства окружало насилие, оба побывали в колонии для несовершеннолетних и в системе опеки. Их судьбы кардинально разошлись только после того, как и тот и другая обрели настоящую семью. Рене позволила Стефани воспитать ее нормальным человеком и раскаивалась в прошлой жестокости, а Эндрю убил родную мать, как только представилась возможность. Нил наконец-то понял, почему Рене совершенно не боится Миньярда. — Тогда почему у вас с Эндрю не срастается? — спросил Нил. — Извини, не поняла. В каком смысле «не срастается»? — Почему ты не предложишь ему встречаться? Судя по выражению лица, этого вопроса Рене ожидала меньше всего. Она потянула время, жестом указав Нилу на дверь ближайшего магазина. Он вошел первым, а потом посторонился, пропуская ее вперед. Проходя мимо, Рене окинула его оценивающим взглядом, но сразу занялась тем, зачем пришла: начала перебирать безделушки на первой попавшейся полке. – Нил, ты думаешь Эндрю несерьёзен в своих решениях? – Это не так. – Тогда почему ты думаешь, что мы могли бы быть вместе? – Так думаю не я, а команда. – Раньше тебя подобные темы вроде бы не интересовали. — И сейчас не интересуют, — ответил Нил, хотя прозвучало это глупо, ведь разговор завел он сам. – Ты видел меня и Настю. – пояснила Рене обводя воздух рукой, – А я видела как вы ретировались на улицу во время нашего поцелуя. Лицо Нила залилось краской и он уткнулся в пол. – Ты ведь уже ответил на вопросы которые тебя интересуют. Тебе просто нужно мое подтверждение? – Нил слегка мотнул головой. – Я не могу быть с Эндрю, я не в его вкусе. Тебе стоит подумать над тем, что он не целует людей, если не заинтересован. Порой ты так умён, но так недогадлив. – Он сказал мне тоже самое. – Красное лицо Джостена было похоже на цвет световода. — Элисон тоже так говорила. — Нил старался разглядеть в лице Рене правду. — Сказала Сету, что насчет вас можно не волноваться, ничего нет и не будет. Но остальные ждут, когда у вас начнутся отношения. Ты, наверное, сама знаешь, сколько раз Лисы на вас спорили. Если ты так спокойно все объяснила мне, почему не внесешь ясность для остальных? – Тебя волнуют споры, а должен волновать Эндрю. – Он волнует меня больше всего. – Я это вижу. — Эндрю предупредил, что ты придешь ко мне с вопросами. Я спросила, чтὀ должна отвечать, и он сказал, что ему по барабану, и что выступать модератором беседы он не собирается. Если он догадывался, о чем ты будешь спрашивать, то наверняка знал, что всплывет эта тема. Ваши отношения сложны, но они есть. – Он бы поспорил с тобой, для него это Ничто. Рене положила бумажник на место, на мгновение задержала пальцы на кожаной поверхности, как будто собиралась с мыслями, потом повернулась лицом к Нилу. – Ты ведь уже понял почему пришел. Нил понял, он прекрасно понимал, что этот разговор бесполезен. Прекрасно понимал, что если Эндрю кого-то целует, это не просто так. Нил знал, какой ценой блондину даются прикосновения. Сейчас он стоит перед Рене, не для того, чтобы узнать об увлечениях Эндрю или усомниться в его намерениях. Просто, когда команда говорит про их отношения между собой, сердце Джостена сжимается. А порой и колет. Такое же чувство испытывал Миньярд глядя на Нила и Виктора. Чувство пожирающие внутри, сковывающие действия и зашивающие рот. Проблема в том, что вместо разговора с Эндрю он предпочел болтовню с Рене. Рене улыбнулась, оценив быстроту, с которой он сопоставил факты. – Я думаю Эндрю понимает твои переживания, поэтому и отправил ко мне. Но вот незадача, я люблю все мягкое и милое, Эндрю мне совсем не подходит. – Он мягкий. – ответил Нил, а уже потом понял, что именно ответил. – А ведь так считаешь только ты. – усмехнулась Рене и ее цветные пряди упали ей на лицо. – Почему он сам не сказал мне это? – Может хотел чтобы мы сблизились? Мы немного похожи. Нил молчал; он просто не мог выдавить ни слова. Слишком многое требовалось обдумать и осознать.  Правда, в этом случае он получит слишком много ответов, переварить которые за сегодняшний день просто не сможет. Нил не собирался выдавать Рене даже ту полуправду, которую сочинил для Эндрю. Его затянувшееся молчание не вызвало у Рене ни удивления, ни досады. Она дала ему минутку собраться с мыслями, а потом кивнула и сменила тему — с такой легкостью, что у Нила на миг закружилась голова. — Ну, раз я удовлетворила твое любопытство, может, поможешь мне? Хочу услышать мужское мнение по поводу подарков Аарону и Эндрю. Ко дню рождения, — пояснила она, заметив недоуменное выражение Нила. — В прошлом году близнецы его не праздновали. Ники говорит, что они вообще ни разу не делали этого с тех пор, как начали жить вместе, но хотелось бы надеяться, что в этом году все будет иначе. В субботу им исполнится по двадцать. По-моему, стоит отпраздновать, а? — Наверное, — согласился Нил. Рене его вялый ответ вполне устроил; она показала на ближайшую полку. — Думаю, надо подарить что-нибудь практичное. Как по-твоему? Им пришлось обойти два магазина и потратить почти полчаса, прежде чем Рене наконец нашла, что хотела. Она уже почти опаздывала на следующую пару, Нилу же предстояло убить еще целый час. Отсюда до «Лисьей башни» была всего пара минут ходьбы, поэтому у Окружной дороги Нил и Рене распрощались. Она пошла через парк в кампус, а он направился в противоположную сторону к общежитию спортсменов. Его комната, к счастью, пустовала. Швырнув рюкзак на пол, Нил рухнул лицом вниз на койку Мэтта и дал волю мыслям обо всем, что рассказала ему Рене. Вскоре пришла пора отправляться на занятия, а он по-прежнему не знал, что и думать. ~~~ Ужасом для него стало следующее решение. Просто подойти к Эндрю он не мог, хотя вариант беспроигрышный. Поэтому он нашел свободные уши в лице старого друга. Виктор ждал его в кафе, неподалеку от университета. Сжимая в руках свой черный кофе он просто смотрел сквозь стекло, пока не увидел уже знакомый силуэт. Нил позвал его по делу, а значит русский юноша выслушает и по возможности поможет. Но услышав суть проблемы Виктор сжался от неловкости. К нему впервые приходили за любовным советом, и он просто не знал, что делать. Джостен выглядел смущённо и обеспокоенно, он заказал кофе и лёгкий чизкейк, но не притронулся к сладкому. – Прости что загружаю. – пробормотал он, и его уши покраснели, – Если пойду к Стюарту, то без лишних комментариев не обойдется. – Я рад что ты обратился за помощью. Только вот не уверен, что смогу помочь. – Если признаться честно, то это было лишь предлогом для встречи. Мне правда нужен совет, но я так давно тебя не видел. – Чудо уже то, что ты меня помнишь. – Почему ты приехал? Виктор пораскинув мозгами, и правда, почему же он приехал? Определенного ответа не было и он просто выдал все, что чувствовал. – Знаешь, в России очень холодно. Не только зимой. Там холодно без тех, с кем тебе комфортно. Мы были детьми и виделись часто, а потом ты просто пропал. В последний раз я слышал о тебе три года назад, когда люди отца засекли вас в Сибири. Отец хотел сдать вас, но откликнулся на мою просьбу и просто закрыл глаза. – Почему ты не связался с нами? – Смысла не было, вы бы все равно дали деру раньше. Когда со мной связался твой дядя и сказал, что тебе нужна помощь, я был готов сорваться в тот же миг. Со Стюартом мы были знакомы и раньше, но признаться честно с ним я заговорил, потому что узнал, что вы родня.  – Парень хлебнул кофе и его почти светлые ресницы вздрогнули. – Я рад, что нашел тебя. Но жалею, что так поздно. У тебя уже есть семья и ты точно не согласишься уехать со мной. – Ты прав, но я могу приехать в гости. Когда все закончится. – Что ж, я буду вас ждать. – Нас? – Тебя и твоего маленького монстра. – Не зови его так. – хмуро сказал Джостен, – Он не мой. Виктор легко усмехнулся и откинулся на спинку бежевого диванчики. Его светло-русые волосы встрепенулись и упали прямиком на лоб. Он взглянул в глаза Нила и увидел в них море. – Нил, я родился в серой стране и серьезной семье. В мафиозных кланах нет места любви, но там ценят семейность. Как старший сын я унаследую все состояние и дело отца. И даже если я буду любить человека больше жизни, мне не быть с ним без чужого одобрения. Вспомни наше детство, ты появился из неоткуда, весь израненный, зашуганный и такой интересный. Я здесь лишь по одной причине: Ты мой друг, и мы обещались встретиться опять. Ты можешь отрицать это вечность, а можешь принять. Но если будешь стоять на месте, время продолжит идти, и земля не замедлит свой ход. Выбор стоит непростой, плюнуть на все и остаться ни с чем, или же взять себя в руки и трахнуть судьбу. – А если не получится? – Не будь пессимистом. – яро усмехнулся Виктор. – Не получится раз, пробуй ещё и так, пока не добьешься своего. Нил уже слышал это однажды, он не помнил где и от кого, но эти слова вертелись у него на языке. Мир словно говорил ему: "Все или ничего". Но посудите сами, зачем выбирать, если можно сделать все из ничего? Пусть рискованно и мучительно, но попробовать стоит. – Если тебе так сложно, просто вспомни кто ты есть. Ты не обычный парень из захолустья. Сейчас речь идёт не о лживой маске, которую ты надел для всех. Речь идёт о твоей сущности, которая готова тебе помогать. Сейчас ты лишь слабый ребенок, но ты не был им всегда и не останешься впредь. Твоя семья рядом и готова поверить всему, что выдумает твоя голова. Не дай им разочароваться. Если смотреть перед собой, в даль, то ничего не увидишь. Если закрыть глаза, картина останется той же. Что бы увидеть изменения нужно постараться. Работать и лесть из кожи вон. Вы можете притвориться кем угодно, но вы никогда не останетесь одним и тем же человеком. *Слабак* – сказал Крис внутри. Страшно – исправил его Оливер. Весело – подметил Томаш. Мы рядом – уверял Натаниэль. Какая прекрасная способность – обманывать самого себя, вот только это будет ложью, лишь в случае проеба. А значит, нельзя допустить оплошности. Нил вышел из кафе и направился в общежитие, попутно он уже строил планы и успокаивал Оливера сидящего внутри. Когда гулкий звонок раздался со дна сумки, Нил удивился. Номер не распознал, а значит отвечать нет смысла. Вот только смысла в Джостене полный ноль. Клавиши щёлкнули, а значит вызов принят. – Привет Натаниэль, – знакомый юный голос звучал хрипло. – Неужели ты думал, что я не узнаю. – Ты ошибся номером, я Нил. – Надолго ли? – Пока и надеюсь прощай, Рико.