Не должно

      Эйс смеется как сумасшедший, держась за импровизированный плот в виде обломка мачты. Его смех плавно переходит на рыдания и всхлипы до такой степени, что садится голос. Ему ничего не хочется.       На руке каким-то чудом целый Лог Пос, а сориентироваться в этих водах он может хоть прямо сейчас, но сил нет.       И так не пышущий здоровьем организм сдает. В желудке воют киты, и тянет в воде болью, кажется, сломанный хваткой Сакадзуки голеностоп.       — Твою мать! — стонет Эйс, распластавшись животом по мачте, кашлянув кровавой слюной, чувствуя, как заныли от боли ребра. — Твою мать…       Последующие фразы превращаются в бесконечный поток бессмысленного «твою мать-твою мать-твою мать», который в конце концов обрывается, когда он со всхлипом ощущает, как у него закрываются глаза, — Эйс ничего не может поделать.       Возможно, его сожрут Морские Короли.       А если не сожрут, пока он еще жив, то точно отведают, когда пойдет на дно.       Эйс думает, что ему надо отдохнуть.       И что у него еще очень сильно болит лицо.       Ему снится обеспокоенный Марко, и Эйс хотя бы во сне хочет докричаться до него, сказать, похвастаться ли или просто покаяться.       Эйс не знает.       Перед глазами расплывается картинка, и лицо старшего брата оборачивается синими отблесками его пламени.

***

      Это был не сон.       Эйс подскакивает с койки, хватается за болящую грудь и пытается дышать.       Она болит.       Она горит.       А он… он умирает.       — Эйс! — оклик голосом Марко делает еще хуже, и Эйс теряется. Он бредит, он в миражах, он в иллюзиях.       Он снова там.       В Маринфорде.       — Марко… я… — его встряхивают, жестко держа за худые плечи, а когда это не помогает, иллюзия отвешивает ему знатную пощечину, от которой звенит в голове, и Эйс замирает, пораженный.       Это реальность?       Это реальность!       Он прикладывает руку к здоровой щеке, чувствуя на другой пластыри.       Но… как?       — Очнулся, йой?       — Марко? — тупо повторяет Эйс. — Марко…       — Да, это я, проблемный младший брат, — на лице у пирата, ходящего под флагом Белоуса, мягкая улыбка. Знакомая такая.       Эйс моргает.       Лазарет чужого корабля. Марко Феникс. Койка.       Убитый адмирал.       Множество незнакомых голосов, звучащих в тишине спящего, судя по всему, корабля.       Он что… опять?       — Я умер?       — Нет, но ты старался, йой, — хмыкает Феникс.       — Это бред, — уверенно заявляет Эйс. — Я при смерти болтаюсь в море, после того как убил Сакадзуки. И ты пришел ко мне…       — Тебе еще раз врезать, чтобы ты пришел в себя, йой?       Эйс смотрит из-под занавеси черных длинных волос мрачным взглядом.       — Ты не можешь быть тем Марко, которого я знаю как Марко, — это звучит сущим бредом, но Эйс наконец складывает в голове мозаику и видит несоответствие.       Марко, с которым Эйс ни капли в этом времени не знаком, ему бы так не улыбался. А вот он, сидит на стуле и смотрит на него крайне выразительным взглядом.       — Я убил Тича, — коротко говорит пират и смотрит прямо ему в глаза с уверенностью, пытаясь перебить искры безумия в глазах подростка. — Одиннадцать лет назад я убил Тича. И сегодня наконец нашел тебя, мелкая же ты сволочь. Все эти годы я тебя искал, Портгас Д. Эйс.       В голове у Эйса щелкает, складывается все в единый механизм.       И догадка приводит его в ужас.       — Нет! — Эйс швыряет в растерявшегося всего на мгновение Марко одеяло. — Нет! Я не пойду в Пираты Белоуса!       Эйс орет так, что дребезжат стены, и скатывается с кровати, чтобы тут же подскочить на ноги, схватив эту же кровать, и перевернуть ее в его сторону, вырвав привинченные к полу ножки нахрен.       — Стой!       — Ни за что! Не трогай меня! Я проклят! Не прикасайся! — Эйс выламывает двери лазарета, несется по коридорам, слыша, как матерится позади него Феникс. Распахивает двери, сносит их с петель вместе с косяками, а потом вылетает на палубу.       — Эйс, блядь!       — НЕ ПОДХОДИ! — истерично орет Эйс, подхватывая оставленную швабру, четким движением ломая ее, делая остроконечной.       Он загнанно дышит, скалится злобной безумной тварью и готов убивать всех и каждого, кто к нему подойдет.       Его трясет.       Обезболивающее, которое ему вкололи, играет на руку.       — Не дури, Эйс, черт тебя дери! — Марко поднимает руки, пытаясь подойти к обезумевшему младшему брату.       — Не-подходи-не-подходи-не-подходи! — мотает головой тот через слезы.       — Эйс, опусти палку, и спокойно поговорим, хорошо? — мягко пытается уговорить его Марко, но тот лишь выставляет обломок перед собой, упрямо тряхнув головой. — После чего мы пойдем домой. На Моби Дик.       — Нет!       Марко хватает всего мгновения, чтобы, резко приблизившись, попытаться вырвать оружие у мальчишки. Но Эйс тоже не промах, уходит вниз, выпускает палку из рук и бьет кулаком, усиленным Волей, Марко под дых.       Феникс охает, но все же он быстрее, сильнее и опытней. Да и гораздо лучше сейчас в физическом плане, чем Эйс.       Подсечка, и проблемный младший брат падает на палубу Ред Форса, ломая себе нос.       Черт.       Марко не хотел доводить до такого.       — Сученыш, — шипит пират, вцепившись в волосы младшему. — Вынь свою голову из задницы и послушай уже меня наконец! Он умер! Тебе больше ничего не угрожает, йой! Никому больше ничего не угрожает, твою мать, Эйс!       — Отпусти, уебок! — орет Эйс и бьет Королевской Волей так, что трещит дерево.       Старпом Белоуса ругается отборнейшим матом, понимая, что сейчас на их разборки сбегутся все пираты Красноволосого, и черт знает, чем это закончится, так как ни один из капитанов, особенно такой, как Шанкс, дорожащий своими накама, не оценит то, что этот полоумный херачит корабль и весь его экипаж. Ладно бы Марко, так ведь по площади же бьет, дебил!       Марко его не жалеет, со всей силы впечатывая упрямую голову в несчастную палубу, а после, пока пацан дезориентирован всего на мгновение, заламывает ему руку и резко дергает без капли милосердия, выбивая к херам сустав и ломая кости.       Портгас Д. Эйс воет на одной протяжной ноте и упирается разбитым лбом в просмоленные доски палубы так, что на напряженной тощей шее готова лопнуть натянутая кожа. Размазывая кровь из рассеченного лба, он скулит сквозь зубы. Его обожженная щека, заклеенная пластырями, потеряла свою лечебную защиту, и пузыри лопаются, кровя и истекая сукровицей.       Придурок, блядь.       — Еще раз, и я тебе вторую сломаю, понял, йой? — Марко совсем не шутит, и доли смеха нет в его словах. Это не предупреждение и даже не угроза, а констатация факта.       — Иди нахуй!       Попытка придавить Королевской Волей уже конкретно Марко не остается без ответной реакции.       Оставлять обещание пустословным Феникс не собирается. К тому же до психа явно не доходит словами, и на примере Отца Белоуса можно четко понять — иногда нужно постучать в мозг через боль. Тогда доходит!       Хруст второй руки звучит еще болезненней.       Каким бы обезболивающее ни было, у него тоже есть лимит.       — Су-у-ука! — воет Эйс от боли с какой-то придурочной веселостью мазохиста, а потом начинает истерически ржать, расшибив свой многострадальный лоб в очередной раз об палубу.       Марко думает, что там вполне себе сотрясение мозга. Хотя он уже сомневается в том, если ли там чему сотрясаться. Но зашивать лоб скорее всего придется.       — Психованный идиот, йой, — не остается он в долгу. — К конструктивному диалогу готов? Или мне тебе еще ноги сломать?       — Ублюдок, — Эйс взрывается новой волной смеха, переходящей в плач. Дышит часто-часто, надрывно так, и сплевывает кровь. — Ты мне ребра сломал!       — Их сломали до меня, — Марко осторожно двигает чужими руками, обволакивая голубым исцеляющим пламенем, успокаивая боль. — И прими к сведению, если будешь дергаться, я точно сломаю тебе ноги.       Щелчок взведенного курка оружия Яссопа над ухом заставляет Марко устало прикрыть глаза.       Твою мать.       — Что вы тут устроили, ублюдки?!       — Воспитательный процесс младших братьев-идиотов, — вздыхает Марко и смотрит в глаза Яссопу спокойным взглядом серых глаз.       Эйс начинает снова ржать.       — Так мы еще и у Шанкса! — хохочет ебанутый, повернув разбитое и расквашенное к херам лицо в сторону известного накама Красноволосого, с которым когда-то, в далекой прошлой жизни пил.       Ни грамма адекватности.       По лбу у него стекает кровь, как и по подбородку изо рта. Сукровица мешается с ней же на ожоге, и Эйс хлюпает при каждом вдохе то ли носом, то ли уже кровью в глотке.       Марко действительно не хочет это делать. Но достучаться по-другому до ебанутого не выйдет. А напугать своим присутствием, как Отец… Не факт, что сработает.       Извини, Эйс.       Под мрачным взглядом снайпера Марко молча дергает Эйса за сломанную руку, не жалея, но ровно настолько, чтоб не искалечить психованного идиота.       — Ублю-ю-юдок! — воет, но уже без веселости, Эйс от боли. Приступ безумия наконец-то его отпускает, и в глазах уже видно, что его вернуло в реальность до достаточно адекватного состояния.       — Так ты готов к диалогу… — тянет скучающе Марко, игнорируя направленное стрелком дуло у своего виска. — Похвальный прогресс. Ты как, с нами, йой?       Эйс безвольно растекается по палубе и стонет:       — Вылечи меня…       — Ебанутые, блядь! — сплевывает Яссоп.       Эйс вторит его словам всхлипами.       — Сво-о-олочь ты, Марко.       — Зато всегда работает, йой.